Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 5

Один из самых близких друзей Рогулина, уже ушедший, заслуживает особого упоминания. В 1988 году теплоход «Пионер Чукотки» стоял под погрузкой леса в арктическом Тикси. Жена и дочь Владимира в то же время находились в Москве у друзей семьи, которые работали в Тикси и также находились в Москве. Они попросили своего друга, оставшегося в Тикси, устроить чете Рогулиных разговор по радиотелефону, что тот с удовольствием и сделал. Звали его Леонид Михайлович Калимбет, 1949 года рождения. Выше среднего роста, довольно полный, с курчавой шевелюрой. Согласно его версии, в нем присутствовала изрядная доля болгарской крови. Он занимал должность технического директора Арктического пароходства. Вот тогда и познакомились, как оказалось, на долгие годы сохраняя прекрасные отношения. Он часто приезжал в командировки во Владивосток и жил подолгу у Рогулиных в квартире и стал родным человеком. Необычайной душевной щедрости, готовый помочь в любую минуту, прекрасно пел и играл на гитаре и располагал к себе, несмотря на то что вырос в детском доме. Всего в жизни добился сам. Закончил мореходку вместе с известным композитором Добрыниным, работал кочегаром в порту Тикси. Имел звание почетного полярника, почетного гражданина поселка Тикси, почетного работника морского транспорта и дошел до первого заместителя начальника Арктического пароходства. Общение с ним всегда приносило удовольствие. Он стал крестным отцом рогулинских внуков-двойняшек. Вся семья рыдала, когда получили известие о его смерти от инфаркта на пороге своего дома в этом году. Светлая ему память, не забудем его никогда.

Древняя мудрость гласит, что человек должен построить дом, вырастить сына и посадить дерево. Собственный дом Владимир построил своими руками в поселке Вольно-Надеждинском, в котором прожил 16 лет, вместо сына воспитывает трех внуков, посадил много деревьев и к тому же имеет множество настоящих друзей. Другая древняя поговорка, идущая от древнегреческого драматурга Еврипида середины первого тысячелетия до нашей эры, чисто философски спрашивает: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты». И если у Владимира есть такие друзья, то и он сам прекрасный человек, и прожитые годы были не напрасными, и это является основополагающим стимулом для борьбы со своими проблемами, стараться жить и отдавать тепло своим близким и быть для них надежной опорой и личным примером.

И пусть внуки берут пример со своего деда и его друзей, будут щедрыми на заботу и любовь к своим близким!

Громадье ненужных планов

Советская плановая система являлась предметом гордости страны, в отличие от буржуазной рыночной, и государственное планирование рассматривалось как одно из главных преимуществ социалистического государства в соревновании двух различных систем. Ахиллесовой пятой при всех прочих преимуществах планового развития экономики громадной страны являлось то, что Госплан CCCР, по сути дела Совет Министров в расширенном составе, физически не мог контролировать развитие всех отраслей народного хозяйства, начиная от производства ниток и иголок до строительства космических кораблей, и чем дальше, тем больше проблем возникало у планирующих органов, громадная и постоянно растущая система плановой экономики не только не решала проблемы планирования, но напротив: качество планирования постоянно ухудшалось, вызывая народное недовольство с постоянно возникающим дефицитом продовольствия и производства товаров народного потребления, периодически вспыхивающих в разных регионах. Дефицит товаров народного потребления нарастал в основном из-за неэффективности производства и низкой производительности труда, но и планирующие органы сыграли немалую роль, чтобы вызывать неразбериху там, где ее могло и не быть. В конце концов система в какой-то момент перестала действовать, захлебнувшись в собственных проблемах, которые десятилетиями не решались, породив тропинку к нарастающему хаосу, как горная лавина, накатывающаяся на страну и грозящая полным коллапсом всего народно-хозяйственного комплекса. Но даже после развала Советского Союза методы планирования оставались прежними и без того едва живая экономика несла колоссальные потери, оценить объем которых вряд ли когда-нибудь удастся, и в первую очередь основными страдающими и терпящими убытки являлись смежные предприятия, задействованные в процессе. Система планирования настолько прижилась, что и при кажущейся ее ликвидации с развалом страны она продолжала действовать, автоматически принося громадный ущерб полуразрушенной экономике. Допущенные убытки по вине Госплана или его структур никто компенсировать пострадавшим предприятиям не собирался. Особенно наглядно подобные ляпы проявлялись во время северного завоза. В предыдущих рассказах неоднократно приводились примеры, когда никому не нужные в Арктике грузы доставлялись за многие тысячи миль из-за обычной несогласованности объемов необходимых или вовсе не нужных материалов между разнарядками Госплана, которые ежегодно увеличивались на 10%, независимо от того, была ли в них нужда или нет, и реальными получателями грузов, которые уже несколько лет отправляли свои заявки с требованием исключить отдельные категории грузов, но похоже, что их никто не читал, и давно заведенное колесо продолжало двигаться в прежнем направлении, пожирая громадные финансовые средства. В основном это касалось горюче-смазочных и строительных материалов, угля, цемента и даже прессованного сена, поставляемого из южных районов Приморья на остров Врангеля и в другие арктические районы, хотя широко известно, что северные олени предпочитают сену местный ягель. Вот и приходилось второму помощнику, отвечающему за грузы, едва ли не со слезами на глазах уговаривать адресатов расписаться в получении не нужного им уже несколько лет груза.

В разгар лета 1993 года Владимир Рогулин принял дела капитана у своего предшественника на теплоходе «Пионер Киргизии» из серии судов «Пионер Москвы». Вся серия построена на Выборгском судостроительном заводе в 70-е годы и на удивление получилась удачной, чего ранее на наших верфях не случалось. Относительно небольшие суда, около семи тысяч дедвейтом, 130 метров длины, с шеститысячесильным двигателем, усиленного ледового класса и мощным грузовым устройством, представленным гидравлическими кранами-стрелами грузоподъемностью по 20 тонн. Маневренные качества тоже не подкачали, а поведение во льдах заслуживало всяческих похвал наряду с плаванием в штормовых условиях. За счет высокого бака суда хорошо себя вели на встречной волне, принимая носовой частью минимальное количество забортной воды. Сдающий капитанские дела Горбачев Василий Иванович, среднего роста, худощавый и очень подвижный приветливый мужчина лет 55, чем-то напоминающий ртутный шарик – такой же непоседливый и улыбчивый. Быстро сдал дела, не забыв ознакомить с особенностями судна, пожелал удачи и счастливого плавания и был таков. Рогулин уже несколько лет работая лоцманом, встречал его на одном из судов Амурского речного пароходства. Рассказал, что купил квартиру в китайском Янцзы и очень доволен приобретением. Живет в Китае, а работает в Амурском речном пароходстве. В его районе выходцев из России насчитывается целый кондоминиум, и капитаны тоже встречаются. Дешевое жилье, питание и квартплата. На сносное житье хватает даже отечественной пенсии. Конечно, стало немного обидно: если раньше веками китайцы правдами и неправдами старались перебраться на российскую сторону, то сейчас наблюдается обратный процесс: китайцы стали жить лучше нас, и такого никогда ранее в истории не случалось. Дожили! Но мир надо принимать таковым, каким он есть, и человеку свойственно искать и находить лучшие и более комфортные условия для своего проживания. Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Удачи капитану Горбачеву в новой стране, где все его устраивает, а своей стране он более не нужен. С горечью приходится признавать, что если раньше уезжали молодые и талантливые, то сейчас этот процесс затронул и гораздо более пожилых. Уезжают дальневосточники на постоянное место жительства в Китай, Таиланд, Вьетнам, покупая там недорогую недвижимость, и учитывая нарастающие темпы миграции, недалеко то время, когда наши богатейшие края вовсе обезлюдят, и тогда их передача Китаю станет лишь формальностью. Но это может произойти лишь в том случае, если руководство страны в корне не поменяет свою внутреннюю политику на улучшение жизни своих людей и создание условий для реального привлечения населения из других субъектов, создавая настоящие условия для лучшей жизни, а не фейковые, из телевизионных программ проплаченных пропагандистов. В противном случае стране грозит потеря всего Дальнего Востока.

Тем временем начали погрузку отечественных пяти- и трехтонных контейнеров, специально разработанных для северных перевозок, называемых в морских кругах «коричневой чумой», главным образом из-за их традиционной окраски на шестом причале Владивостокского морского торгового порта назначением на бар арктической реки Индигирки. Контейнеры грузят быстро, и через пару дней «Пионер Киргизии» снялся по назначению. Август – лучшее время не только для пляжных развлечений, но и для северных рейсов: умиротворенная погода, и даже туман отступает на всем переходе до Берингова пролива через Японское, Охотское и Берингово моря. Восемь суток, и ты уже в Арктике за углом мыса Дежнева. Льда и здесь не видно, почти круглосуточно сияет солнце, и зеленоватые волны Чукотского моря, совсем не грозные, а по-летнему неторопливые и ласковые, ставят под сомнение многие известные трагедии с погибшими судами, раздавленными льдами, когда до чистой воды оставались считанные мили, начиная с самого известного ледокольного парохода «Челюскин». Но против фактов не попрешь, и разница лишь во времени года. С наступлением осени картина в корне изменится, и кажущаяся ласковость волн начнет исчезать под покровом нагонных ледяных полей многолетнего льда, пригнанного северными ветрами с околополюсных расстояний, где они предпочитают прятаться в летние, жаркие, по арктическим понятиям, круглосуточные дни, опасаясь растаять под лучами незаходящего солнца. На этот раз льды не встретились вплоть до пролива Лонга, где пришлось пробиваться с помощью ледокола, минуя эту природную загогулину, так хорошо притягивающую льды, и все осенние заторы начинаются именно здесь, постепенно распространяя свое влияние на сотни миль во всех направлениях, а в самом хотя и широком проливе слоеный ледовый пирог достигает десятиметровой толщины, непосильной и атомным ледоколам. Узрев приближающиеся очертания мыса Билингса по левому борту, капитан вспомнил 1969 год, когда, будучи на практике на «Повенце» под названием «Ковдор», двигались самостоятельно в западном направлении, пока это было возможно, и в конце концов все сгущающиеся льды заставили судно остановиться в ожидании дальнейшей проводки с помощью ледокола. Сплошной лед до самого горизонта не оставил выбора. В отсутствие на мостике капитана решили втроем во главе со старшим помощником и в компании однокурсника Владимира погулять по льду. Не укладывается в голове, как мог старпом пойти на столь рискованное предприятие среди ледяных полей и крупно битого льда, находящихся в постоянном движении, рискуя не только собой, но и жизнями обоих практикантов, которые в силу своей неопытности с радостью приняли вылазку. То, что решение было принято старшим помощником без разрешения капитана, не вызывает сомнений. Погуляв вокруг судна, пошли назад, но едва заметная подвижка льда образовала трещину шириной немногим более метра и толщиной в месте разлома около полутора метров между судном и льдом, которая, хотя и незаметно, но продолжала расширяться. Старпом, шедший первым, перепрыгнул трещину с разбега, за ним однокашник Валера, а Владимир перед прыжком поскользнулся, уже при приземлении на противоположном краю оказался в воде. Врезалось в память, что сразу же закричал: «Валера, руку». Валера, оглянувшись, сразу все понял, упал на лед и протянул обе руки, старпом также лежа держал его за ноги, и двойной тягой им удалось вытащить не успевшего даже испугаться молодого Рогулина из воды. Но скорость мыслей в эти секунды возросла до космических значений, не акцентируясь ни на чем конкретном, без эмоций и сожалений, словно обычная констатация жизненных фактов, своего рода синопсис. Хотя и промок, но насморка не схватил. Испуг пришел намного позже, когда, уже укладываясь спать и лежа под одеялом в одиночестве, перебирал по крупицам мгновения, решающие его жизнь, и лишь тогда стало не по себе. Но вскоре все забылось и не вызывало каких-либо значительных эмоций или переживаний: было и прошло. Прошедшее давно забылось, и лишь поход по местам «боевой славы» напомнил о едва не случившейся трагедии.

Вскоре прибыли на бар реки Индигирка и отдали якорь на минимально возможной глубине, поближе к бару, чтобы сократить время перехода для плавучих средств получателя. При этом ни устья реки, ни ее самой из-за низменных берегов видно не было. Спустя недолгое время на экране радиолокационной станции появилась светящаяся отметка, ведущая к судну. Ею оказался мощный речной буксир, буксирующий лагом (борт к борту) грузовую платформу длиной метров 80 и шириной 15. Подвел оригинальную баржу к борту, и, ошвартовав, приступили к выгрузке. Для ускорения процесса одновременно цепляли по два пятитонных или четыре трехтонных контейнера, что вполне позволяла грузоподъемность грузовых стрел, но вылета стрелы для доставки контейнеров на противоположный борт баржи явно недостаточно, она просто не дотягивается по длине. А посему, загрузив ближайший борт контейнерами, необходимо перекантовать баржу, чтобы и противоположный борт стал доступным для стрел. Буксир же ушел и появится совсем не скоро, а терять драгоценное время ой как не хотелось. Разработали схему разворота полу груженной баржи с помощью носовых и кормовой швартовных лебедок. Операция довольно сложная, требующая предельной осторожности, чтобы во время перекантовки угол тяжелой баржи не воткнулся в бортовую обшивку судна, не сделав в ней пробоину. Для подстраховки завели в опасных, наиболее уязвимых местах дополнительные кранцы, предохраняющие борт от повреждений, предварительно тщательно проинструктировав всех участников операции, подготовили главный двигатель и очень медленно и аккуратно развернули баржу на 180 градусов, прижав свободным от груза бортом к судовым кранцам, чему очень помогла безветренная погода, не создавая дополнительной парусности и сильных натяжений швартовых концов. Операция прошла успешно и в короткий срок, что позволило значительно сократить время выгрузки. Удача была на стороне опытного экипажа, и перекантовка баржи не явилась чем-то сверхсложным. Одновременно с выходом трюмов приступили к погрузке порожних контейнеров назначением на Певек. Пароходство не запамятовало напомнить, чтобы постарались взять все заявленное количество пустых ящиков, для чего пришлось погрузить три яруса контейнеров на палубу, не забыв обеспечить достаточный обзор с мостика, в противном случае судно могло ослепнуть, так как погруженные три палубных яруса лишали обзора с мостика на носовых курсах. После выгрузки пустых ящиков в Певеке последовало указание следовать в Тикси под погрузку рудостойки на мыс Шмидта для местных шахт. Рудостойка представляет собой бревно лиственницы длиной четыре метра и толщиной 15—20 сантиметров для крепления кровли в шахтных штреках. Пяти тысяч тонн, которые необходимо погрузить на пароход, достаточно для шахтерской километровой проходки и укрепления кровли штрека. Трудно представить, сколько кубометров прекрасной, крепкой и надежной древесины расходуется во всех шахтах России, добывающей 500 миллионов тонн угля. Пожалуй, речь пойдет о сотнях тысяч гектаров лиственницы, если не больше, и лишь громадные запасы этого хвойного вида, который составляет 70% всех лесных запасов страны, спасает положение. Интересно, как обстоит дело с крепежом кровли шахт в странах, не имеющих столь значительных запасов необходимой древесины. Наверняка они уже давно используют специальные металлические или синтетические подпорки, позволяющие спасать легкие планеты. Когда же и мы начнем следовать здравому смыслу, не уничтожая подаренные нам природой богатства? За бортом вторая половина сентября, и ночные морозы начинали напоминать о приближающейся зиме. Закончив погрузку рудостойки, вышли из Тикси 2 октября, когда залив Буор-Хая уже покрылся молодиком (молодой лед). С самого первого распоряжения о погрузке невиданного ранее груза у капитана на душе скребли кошки и нехорошие предчувствия мучили его и днем и ночью, хотя даже предполагаемую причину озабоченности объяснить он не мог. Работало лишь подсознание на уровне предчувствия и интуиции, приобретенных за долгие годы работы на море. Если слишком долго все идет без помех и препятствий, обязательно жди беды – она уже где-то рядом. Старая истина, в технике известная как наработка на отказ, касается не только износившихся механизмов, но и всеобъемлющего состояния окружающей среды, исполнительских и управленческих решений, эмоционального состояния, обоснованности и детальной проработки всего процесса с конечным результатом, и множества других факторов, неподвластных человеку и к тому же совершенно неизвестных. При всех предположениях объяснить причину внезапно возникшего отторжения просто невозможно. Не будешь же ссылаться лишь на свою интуицию – поднимут на смех. Остается только следовать указаниям, прислушиваться к себе и быть начеку, ожидая подвоха в любое время, чтобы не быть застигнутым врасплох, и тогда уже гораздо труднее сосредоточиться и принимать единственно верные в возникшей ситуации решения. Сама идея столь поздней перевозки ничего хорошего не обещала: оставалось лишь надеяться, что молодой лед в районе мыса Шмидта еще не успеет приобрести стальную прочность и местным буксирам удастся пробиться к судну, а за ними потянутся и баржи. Но даже в благоприятном случае становится абсолютно ясно, что выгрузка займет немало времени и выход судна в направлении Берингова пролива даже в сопровождении линейного ледокола может оказаться невозможным, и тогда, помимо зимовки, ничего другого не останется. Спорить и доказывать свою правоту, основанную на предположениях, совершенно неразумно и бесполезно. Управленцам из пароходских офисов за тысячи миль от происходящих событий всегда виднее, так как их горизонт гораздо дальше капитанского мостика, и даже если капитан окажется прав, все пройдет незамеченным и никто и словом не обмолвится о разумности его ранних предостережений, да и выпутываться из создавшегося пикового положения придется только ему, среди ледяной пустыни, с постоянно налетающими снежными зарядами и ветрами, когда полярный день стремительно убывает, уступая свое место полярной ночи, а свет судовых прожекторов не в силах пробить снежную круговерть даже на несколько десятков метров, не позволяя определить единственно верное направление для выхода из ледяной ловушки. Палубный груз в условиях переменных температур обязательно превратится в смерзнувшуюся ледяную гору, которую можно штурмовать лишь с шахтерскими отбойными молотками. В результате так и получилось. Натянули леера для прохода на бак, но ходить по мерзлым бревнам даже держась за спасательный леер было ненамного легче и безопаснее. На мысе Шмидта получатель наотрез отказался выгружать груз, мотивируя наличием имеемых на два года запасов рудостойки. «Везите куда хотите», – была его последняя фраза. Снова начались интенсивные переговоры на всех уровнях, а температура продолжала падать, наступала арктическая зима, непрерывно шел снег, и палубный груз превратился в настоящий айсберг, а предполагаемая выгрузка из затруднительной стала уже практически невозможной. Ежедневная информация пароходства об ухудшающихся условиях и окружающей обстановке. И снова недельные переговоры, которые, судя по дальнейшим указаниям, не дали никакого результата. Последовало указание идти в Эгвекинот, но это уже южная Чукотка, пролив Беринга остался позади, и одной проблемой стало меньше: здесь уже не было угрозы оказаться в ледяной ловушке, разве что залив Креста основательно замерзнет и придется в балласте пробиваться до чистой воды Берингова моря после окончания выгрузки. Но и эти предположения оказались не более чем гаданием на кофейной гуще. В Эгвекиноте также отказались принимать совершенно ненужный им груз. И вновь недельные переговоры с последующим указанием следовать в бухту Провидения, где и ожидать окончательного решения вопроса. Спустя отведенное время последовало новое указание: «Следовать в нашем направлении, прорабатываем вопрос выгрузки в Японии». После долгих переговоров какая-то японская компания согласилась купить груз, но интересно было бы узнать сумму сделки, которая, по всей вероятности, была чисто символической. Японцы прекрасно понимали: груз фактически бесхозный и перевозчик не знает, что с ним делать, превратив пароход в плавучий склад, и потребуются еще немалые средства, чтобы выгрузить и складировать все пять тысяч тонн первосортной лиственницы на берегу для освобождения судна, ставшего заложником непонятных игр. Потомки богини Аматэрасу наверняка своего не упустили. Для успешного завершения сделки на судно направили начальника коммерческой службы Анатолия Авдеева. С приходом японцы приступили к выгрузке, с трудом справляясь с однообразной массой все еще скованных льдом бревен. Караван за неделю следования в южном направлении значительно подтаял, но внутри оставался таким же монолитным даже в теплой Японии. Все-таки докеры, хотя и с большим трудом, но выгрузили палубный груз. В трюмах при окружающей положительной температуре образовались целые болота. При подъеме лесного стропа с него потоком льется вода вперемежку с грязью, поливая борт судна и причал, на котором такое же болото. Докеры, используя свою технику, стараются убирать образовавшиеся грязевые завалы – зрелище, нужно сказать, не самое приятное, да и запахи не только хвойные. Смотреть на плоды отечественного планирования было не по себе, испытывая неловкость и чувство стыда перед японцами, которые уже давно привыкли к российскому своеобразному лесу, особенно если он шел из арктических портов, и не обращали ни на что внимания. Это была их обычная и привычная работа, а очень удобные зеленоватые полностью закрытые комбинезоны с сапогами и оранжевые каски с защитными очками надежно защищали от потоков грязной арктической воды. Рукотворные проблемы пароходства не сильно волновали экипаж, и как оказалось, нет худа без добра. Автомобильный бум был в самом разгаре, и многие надеялись улучшить свое материальное положение, прикупив приглянувшуюся автомашину в Стране восходящего солнца, но пароход завернули для оформления во Владивосток, и на смену многим членам штатного экипажа, отработавшего в Арктике, прибыли более достойные для загранплавания люди, по мнению службы кадров. Но никто этому не удивился – исключение стало правилом. Совершенно непонятно, почему в Арктике, куда завозится множество строительных материалов и там не растет зеленая растительность, исключая мхи и редкие кустарники в защищенных низинах, оказался никому не нужен первосортный пиломатериал, который можно употребить для любых нужд, стоило лишь поменять его назначение, на что ушло бы много времени для согласования с плановыми структурами, владельцами и получателями. Как выяснилось, гораздо проще для всех везти его в далекую Японию по символической цене, не обращая внимания на любые убытки, тем более что в Арктике он наверняка был нужен многим предприятиям и стал заложником бесхозяйственной системы.

Во сколько зеленых долларов пароходству обошлась авантюра с рудостойками, наука скромно умалчивает, но то, что сумма исчислялась как минимум сотнями тысяч, наиболее вероятно.