Покурить оленя в Гарманде. Ироническая проза

☻ Кстати, одна фирмочка, назвавшись «Моржом», полезла в нишу – размещает в Америке заказы на продукты, по лекалам нашего желудка. Чувствуешь защищенность, общаясь с этой едой. А то ведь не редкость, когда люди пропадают без вести на ближайших сопках, устраивая пикники, либо собирая грибы. Может, их комары на завтрак съедают? Летающие тарелки над морем частенько зависают, как из вселенской посудомоечной машины. Недаром в центре, в том здании под номером 13, по Парковой, где раньше сугубо проектировщики работали, появилась вывеска «Уфолог», которую мой компьютер упорно правит на «Уролог». Прохожу мимо здания, а у крыльца трехлитровая банка красной икры разбитая. Явно столкновение с пришельцами. Или кто-то не рассчитался с НЛОгами и уносил ноги, ведь в том же здании вместо кафе «Золотинка» обосновалась налоговая полиция. А через несколько месяцев там появилась такая вывеска: «Научно-исследовательская лаборатория послеконтактной уфологической реабилитации международной академии информации».

☻ А еще года два спустя, в новом веке, такая картина. Ночью в небе над Магаданом наблюдаются странные сполохи. Некоторые думают, что это северное сияние, другие – что НЛО, на самом же деле это специальные прожекторы высвечивают на облаках подобие рулетки, приглашая состоятельный народ в казино, на розыгрыш суперприза. Сам приз стоит рядом – это автомобиль «Хонда Вигор», расписанный канареечными надписями. Зима кончается, а под колесами черный нетронутый асфальт с минувшей осени, как своеобразная машина времени. Играй, пока кураж!

Кто бы мне подсказал, что вижу это в последний раз. Приз выиграл один молодой человек и погнал по трассе со скоростью 130 километров в час, не раз задерживался и подвергался штрафу за превышение, а весной 2002 года на 43-м километре, не доезжая до Уптара, врезался в пытавшийся избежать столкновения рейсовый аэропортовский «Икарус», при суммарной скорости 200 сплющился и загорелся. Там на трассе так называемый пьяный поворот, и на 70-ти километрах в час машина теряет устойчивость, немало иномарок нашло свой конец. Прощай, Вовчик, прощай, Зульфия! Так и не состоялась ваша свадьба. А ведь они ехали в поселок, чтобы испросить благословения родителей девушки!

Ангел берег до поры до времени, сделал все, что мог, но и он не Бог.

☻ Впрочем, мы отвлеклись. По медвежьему сообществу больно бьет отсутствие рыбы, вот и рвутся медведики в Магадан, люди тоже сориентированы на добычу, рыбаков в городе больше, чем мужиков. Рыбалка в Магадане – особое время года. Мой товарищ, мы дружим дамами, горя нетерпением, позвонил на Олу, не видно ли «разведчиков», то есть одиночных лососей, вслед за которыми приходят основные стада кижуча, горбуши, кеты. Чаще их называют гонцами. Секретарь поссовета взяла трубку. Разведчики? Не те ли, в камуфляже и касках, что на джипе прикатили? Почти, – хмыкнул приятель, а вечером увел меня на бухту Нагаева глянуть, не пришла ли пора ловить мойву, называемую в народе уйком. Я не удержался и выдал экспромтом: «Худая мойва по свету бежит, а хорошая дома сидит. Безмойвный неуечный час. Есть уек? Ек! Тогда хлебай чаек! Куй УЕ, не отходя от уйка! Буйно помешанный уек – это буек». И еще уек-энд (на самом деле уик-энд) – выходной день, посвященный рыбной ловле.

А знаете, что на самом деле уек по-эвенски? Слеза!

Мойва – маленькая рыбка, родная сестра корюшки, подходит к берегу миллионами экземпляров и стоит тучей, дожидаясь приемлемой температуры воды, чтобы выметать тонны и тонны икры, слиться в самом крупном любовном групповом акте. В этот момент ее черпают сачками, заготавливают в больших количествах для закуси и безалкогольного потребления с вареной картошкой. Смешанная с прибрежным илом и мусором, икра вызывает ужас, ассоциируясь с плачем не родившихся бэби и смертную тоску, усиливаемую душераздирающими криками чаек, жрущими от пуза обильное лакомство. Как тут не вспомнить приписываемый нам американцами пищевой секс!

☻ Кстати, и прекрасному полу не чужда рыболовная страсть. Как выразилась одна молодая журналистка, – морская курица, то есть камбала, предпочитает морским червям свиное сало, а ловить ее на этот деликатес – себе в убыток. Думается, мы на пороге вала новых рыбацких рассказов, авторы которых – женщины.

☻ В последний раз я был на берегу бухты прошлой осенью, перед самым снегом. Тысячи мертвых медуз валялись на берегу, – превращенные зимним заморозком в лед, они походили на линзы от автомобильных фар. Еще я видел трупик нерпы – настоящей грозы рыбачьих сетей. К нему пристроился, истекая слюной, краб.

Знакомый фотограф с двумя резвящимися овчарками пытался заснять на «Кодак» непонятное надвигающееся на город явление: особое дрожание багрового неба и слабый накат волны. По первой профессии он молотобоец, один из немногих, кто гнет голыми руками подкову, и такая же убедительность в его снимках.

А в цветовом эквиваленте на багровом волновом потоке, противоходом – легкие зеленые всплески, как выяснилось в итоге съемки. Сердце ныло от тревоги, даже фотографовы собаки, бегающие наперегонки за апортом, не могли развеселить меня. Они таскали в зубах отшлифованные морем стволы деревьев толщиной с оглоблю. Что-то грядет, – решили мы с приятелем. Хорошо бы дожить до завтра.

А к утру выпал снег. Белой летней ночью логично вспомнить о нем, тем более что на одном из склонов сопок, окружающих бухту, он продержится до нового снега.

А не пойти ли завтра лепить снежных баб?

☻ Берег бухты встречает нас волнительным, по магаданским, естественно, меркам, обилием народа. По приливу узкая полоска суши заполнена одетым в старое людом и десятками костерков из принесенных с собой дров. Сачки на длинных шестах похожи на холодное оружие 13-го века. Ждут рыбу. Пьют водку, жарят шашлычки, оживленно говорят и даже поют. Сотни мужчин на одно лицо, их коллективное рыбацкое замирание «вот-вот-вот станет клевать» белая ночь усиливает до тревожного ожидания, напоминающего бдение в аэропорту с предвосхищением приглашения на посадку.

Особенность маленького города: знакомые физиономии. Однофамилец знакомого художника, на вид близнец, – смотритель геологического музея, то есть лицо, приближенное к метеориту и мамонтенку Диме. Или вот врач, открывший живительную мощь биоритмов в условиях Севера, автор блестящего опровержения лжеразоблачений желтой прессы о том, что, мол, в Магадане процветает такой подпольный бизнес, как торговля человеческими органами и что один сексопатолог-анатом изобрел новые психотропные, даже психструйные препараты. Знаменитый и легендарный доктор геологии, лучший друг пишущей братии, оруженосец нашего литературного классика, с его милой улыбкой в седую бороду. Мой сосед по подъезду, бизнесмен, недоумевающий, что я-то могу делать здесь в этот час? А я и сам не знаю.

Геологу полагалась квартира в академической семиэтажке, на втором этаже, он подсуетился над ее отделкой, но перед самой сдачей объекта в эксплуатацию один наш брат-журналист, фото-мото, объявился как потенциальный жилец верхнего этажа. Давай, – говорит геологу, – вместе поселимся на верхотуре, устроим на плоской крыше солярий, станем загорать и заниматься физическими упражнениями по авторитетной восточной системе, впадать в нирвану и левитировать. Фотокор умел убеждать, поскольку жил текущей минутой и концентрировал на ней всю свою психоэнергию, особенно весной, когда воздух в городе пахнет морской капустой. Вот и пренебрег геолог вылетающей из объектива птичкой, устремился за журавлем в небо, за компанию поменял второй этаж, солнечная сторона, на седьмой, но ни разу так и не забрался на плоскую крышу, поскольку фото-мото забыл о своей затее и вскоре переехал на материк насовсем, чтобы с комфортом тосковать о Магадане. На какой только материк? А то четыре фотодеятеля в Америку уехали и нормально там устроились. Им даже английский для общения не нужен – знай, нажимай на спуск.

У костерка выпили по глотку водки, невольно вспомнив найденную недавно в мерзлоте мамонтовую ногу, но не как закуску: на обеспечение сохранности этого уникального экспоната умудрялись когда-то получать в год 350 килограммов спирта, да где те времена и нравы! Теперь-то на промывку персональных компьютеров не дали и третьей части. Мол, покажите дырочку, куда вы его будете наливать! А что ее показывать, – и так на виду, и у тебя такая же, и нечего, нечего ее разевать, а то муха залетит!

Порассуждали также о том, – четыре или пять бутылок водки выходит из литра спирта «Роял», о предстоящих подходах рыбы и жизни в параллельных мирах. В каждой конторе есть свои знаменитости и сюжеты, им кажется, что и тем, кто за стенкой, они интересны. А настоящей славы нет ни у кого, разве что у лыжницы Елены, олимпийской чемпионки. Тем временем энтузиасты в болотных сапогах запускали в воду сачки и вынимали морскую капусту. Вот на чем можно зарабатывать нашему городу, если бы кабы, да во рту росли грибы. Побыв еще с часок, не в силах выдержать коллективную вибрацию нервов от предощущения рыбьей любви, мы поднялись по крутому откосу в столпотворение машин, нашли свою и укатили.

По дороге мой погрустневший друг сказал, что мы часто используем твердую валюту для приобретения жидкой и живые деньги тратим на то, чтобы убивать время. А ведь оно лечит. Или омертвляем капиталы. Насчет капиталов он, конечно, загнул.

☻ Возле дома из-под моей грязно-белой «восьмерки» теннисным шариком выкатилась маленькая серенькая мышка, в первую секунду я не понял, что это живое существо, подумал, что отказал ручной тормоз. Сделал несколько шагов за бегущей малявкой, согнувшись, чтоб ее рассмотреть и обнюхать. И тут из-за мусорного бака выскочила пушистая пятнистая киска, схватила мышку и удалилась на крышу пристройки к магазину, издав несколько утробных боевых звуков.

Сцена этой охоты разволновала, я сходил домой, принес и выпустил на крышу своего кота, одуревшего от прослушивания птичьих криков, записанных на лазерный диск, и отправился с сыном парковать машину на платную стоянку. На обратном пути на руке моего рослого парня внезапно повисла стройная девушка с лунными глазами, как потом стало ясно, это ей было нужно, чтобы избежать преследования нетрезвых поклонников.

☻ Я сказал молодым людям: хорошо, что приход белых ночей не финансируется правительством, иначе насиделись бы в темноте. И вообще надо радоваться, что есть глаза и не выживают в нашем климате змеи, а то один магаданец поехал в Африку, и в первый же день какая-то змеюка плюнула ему в глаз ядовитой слюной, а за другой глаз укусила. Инструктор по туризму выстрелил в гадину, а попал обезумевшему от боли бедняге в ногу.

А недавно приснилось, что я в каком-то подземном переходе в Америке вижу выставку живописи магаданских авангардистов, там портрет обнаженного юноши, между ног птичье гнездо, а из него высовываются две змеи с раздвоенными жалами. Поняв, что слушают плохо, я оставил ребят вдвоем.

Медленно бредя к дому, говорил сам себе, что уек безмолвный, и большинству людей его не жаль. Не врубаются, что живой. Лишь мой сын, еще мальчиком, устроил скандал из-за подобранных на берегу полуживых уечков, положил их для спасения в стакан с газировкой. Такой и вырос, никогда не занимался рыбалкой и охотой. А ведь мы тоже безмолвны, нас тоже не жаль тем, кто подкрадывается и убивает, когда мы любим. Когда наше сердце разрастается от любви больше, чем печень нерпы.

☻ Через пару дней умер один симпатичный магаданский артист, похожий на американского артиста Бронсона. Прежде его жена, тоже актриса, покончила с собой, а он исчах от рака, уверенный, что болеет радикулитом. Артист прекрасно читал объявления по телевизору, держал изумительные паузы, и тембр у него был великолепный. На телевидение теперь берут исключительно картавых и заикатых, а радио, кажется, без боя захвачено иноземцами или пришельцами из других миров, отвыкаешь от звучания русской речи, как от родниковой воды. Тем удивительней был этот артист на экране, тем острее потеря.

У них в театре хоть хоронят нормально: есть помещение, простор для скорби. Участвуя в сокровенном таинстве, артисты остаются актерами, играющими самих себя. Они слишком сопереживают, слишком глубоко внедряются в образ, у них столько молодых ушло в театре, – в сорок пять! А во МХАТе до девяноста выбегают на сцену, как мальчики. Или мастерство выше, звания, от заслуженного до народного, или у них талант не брать чужую жизнь, сочиненную драматургом, в голову, как выстрел из ружья.

Если б у меня был талант артиста, я бы играл Кощея, пусть не героя-любовника, но бессмертного! – приходит вдруг в голову. И она наливается костяной тяжестью.

☻ Хоть и ясно было с утра, теперь небо набычилось тучами, это лучше всего видно от городской управы. Я давно подозреваю, что в Магадане искривленное пространство, геопатогенные – как эрогенные – зоны, есть и точки просветления внутреннего самосозерцания. В смысле: хочешь срезать путь, потащишься по дворам, так вдвое длиннее окажется. Но если держать искривленную перегородку носа по ветру, точно по его завиткам, многое укорачиваешь и укрощаешь. С крыльца официального здания, глядя на север, открываешь простор: видны тучи, а сопки, почти смыкаясь с тучками, помогают выявить в пространстве рваную, дрожащую фиолетовую границу. Трепетное движение этой грани напоминает щупальца, как если бы на них, как на пальцах, изъясняться, и опровергает представление о сонности предгрозовой поры.

☻ Здесь, в самом центре, черемуха в июле цветет, несколько дерев. Впору каждому дать имя – Белянка, Невеста, Шуга (льдинки, но и сахар одновременно, если по-английски). Кто-то любовался и вдыхал чарующий горьковатый аромат, а кто-то веток наломал. Кто смел, тот и съел. В начале июля здесь синие цветы – колокольчики, бубенчики, травка курочка-петушок. Приглядишься – находишь ирисы. А что это так пахнет медовым пряником? Клевер. Пересадка дерна, словно кожи, из загородной зоны позволяет выжить траве. Скверик чем-то похож на привокзальный или предбанный, осененный чувством грядущих тревожных перемен. А ближе к осени я ощущал с этой точки запах запаренных веников и парной – вот уж где единение с растительным миром полное! И даже бюст первого директора Дальстроя Берзина, кое-кем уже называемого Подберезовским, – из этого же ряда странных пространственно-временных оговорок неустойчиво текущего времени.

☻ Чередование солнечных часов, полудней, целого солнечного дня с хмурым не вызывает уже ни малейшего ответного равносильного трепыхания. На движения природы у меня нет сил. Из меня вытянуты жилы, как провода из хлорвиниловой изоляции. Нет, я не разочарован, просто не найду противоядия наступающему дождю. Чапаешь по городу – и вдруг на мгновение ощущаешь его своим домом, до боли родным, со всеми щербинками на асфальте и заклеенной объявлениями стеной. И все в тебе топорщится, как китовый ус и моржовый клык. Будто наглотался веселящего наркоза и сейчас под скальпель. За пазухой топор с не сваренной еще ухой. К чему бы это я? Просто на другой день узнаю: одному моему приятелю на операционном столе маску надели, а наркоз не дали. И не закричишь. Так без наркоза и удалили аппендикс. Куда мне деваться с моим даром предвидения! И еще скажите, зачем нас пугают шоковой терапией, если некоторые и шоковую хирургию запросто выносят!

Тут уж не могу удержаться про студента, который на практику пришел, энергетик. А по технике безопасности тройка. Встал, где нельзя, 10 тысяч вольт – не хило, да? Шарахнуло. Ну, обгорел, ну, зрение подсело, так жив же! считай, пронесло. Это начало тысячелетия, у нас все впереди.

☻ Вот и осень – лучшая в Магадане пора. Бывает, правда, дождь нудит сутки-другие-третьи без перерыва. Тогда звонит в редакцию какой-нибудь магаданец: почему, мол, в газете пишут: без осадков, а льет и льет? Что они себе думают?

Вы знаете, – пытается объяснить журналист, – это несовершенное дело – предсказание, хуже, чем у Нострадамуса. Во всем мире не найдены способы достоверных прогнозов.

– Да? Я читаю ваши статьи и вам верю, но все-таки надо бы их проверить. В сталинские времена просто так не отделались бы. Кто-то поплатился бы обязательно.

Безмолвно, одной мимикой возражаю. Моя двоюродная сестричка, дочка репрессированного, специально выбрала себе профессию синоптика, чтобы никто не привлек за недостачу, как врага народа. Эх! Да и сам вождь был в молодости синоптиком.

– Ну ладно, – обреченно соглашается незнакомец, – вы тогда исполните синоптикам песню по моей заявке: «Тучи над городом встали».

Газета, конечно не в силах исполнить заявку, звоню коллегам на радио. Они и рады. Исполнили «Не осенний мелкий дождичек».

Атмосферное давление в течение текущих суток будет падать, медленно и печально.

☻ Кстати, в ту осень на дальние точки, все медвежьи углы гидрометеослужбы планировали забросить тушенку «Завтрак туриста», со знаком качества. А она так всем осточертела, что отказались. Наслушались пьес про строителей, которые отказываются от премии, борясь в условиях тоталитаризма за свои права. Ну, и что же, по знакомству передалось, и редакция обогатилась дополнительным питанием.

А «Завтрак интуриста» у вас есть?

☻ Если бродил под дождем, собирая грибы, то их нужно отжимать, как губки и сушить в духовке на слабом огне, повесив на ниточках, я покажу, если хотите, как. Часа через два квартира наполняется запахом свежего хлеба, а через сутки сушеные грибы по виду напоминают сухофрукты. Каковы они на вкус, я не знаю, поскольку уже несколько лет забываем сварить из них суп, варим из бульонных кубиков, обертка которых, если верить рекламе, может изменить всю жизнь. Да, к слову: однажды я нашел на антресолях брусничное варенье восьмилетней давности и пил с ним чай за милую душу.

☻ Порыв ветра оборвал на сочленении зонтик незнакомки и отнес под колеса уазика. Тот раздавил радужное изделие, как паука. Не годятся восточные зонтики для нашего северного мокрого ветра, – подумал я вслух. Посторонняя тетка возразила, что у нее не корейский, а японский, три года уже прожил.

Ну да, а у нас год за полтора считают, – подумалось мне!

☻ Еще два дня без перерыва, как чесоточный зудень, пилит и пилит на одной струне души и тела дождь, на работе сыро и промозгло. От земли веет вечной мерзлотой, она сыта по горло ливнями, как пьяница, такой от нее выхлоп. По ней для полной картины должна пройти, крадучись, черная кошка. Песчаная грязь легка и стрясается с туфель топотом. Сердце устало стонать от тоски и вдруг затеплилось ожиданием счастья. Лучше всего ждать эти счастливые перемены тогда, когда тучи пореже.

☻ Стадион напоминает бассейн, московские артисты приехали на «полтинник» (юбилей города) и поют влажными голосами, как рыбы. Резво пляшут под ледяные небесные вздохи, зрители, дымясь спинами, аплодируют изо всех сил, чтобы согреться и вытрясти влагу из плащей. А когда заканчивается праздничный концерт, грустно вздыхают, ощущая во рту вкус жабр.

Так вам и надо, – бормочет и пыхтит пожилой тяжеловозик, весь под парами. – Пташки залетные, на год вам теперь хватит колымской экзотики! Презрение к веселым жизнерадостным людям, порхающим из города в город – не редкость, будто по их злой воле сидим мы в заточении в Магадане. Надо же и здесь кому-то жить, хотя бы для того, чтобы держать рубеж державы и не быть задавленными дружескими объятиями сопредельных стран.

☻ Дождь идет весь июль, август, сентябрь и октябрь, переходя в снегопады. Если выпить не с кем, позвони приятелю, пусть он тоже нальет, и можно чокнуться в телефонную трубку. Дни, каждый из них, проходят, как пьесы – с завязкой, кульминацией и стреляющим в финале ружьем. Покидая рабочее место, раскрываю в коридоре зонтик, а когда вываливаюсь на улицу, захлопываю его. Кажется, все это уже было, было, будто всю жизнь смотрел краткое содержание предыдущих серий. В Магадане тоже бывает первый снег, в начале октября, но сначала теплый, альпийский снег на вершинах сопок, иногда он лежит уже 10 сентября на брусничных полянах, как особое природное мороженое. В феврале он колючий, похожий на стекловату. (В мае автомобиль «Запорожец» с «ушами» за несколько часов занесен снегом по самые «уши». )

Стой, кто идет? Дождь! Пароль? Снег!

☻ В пять часов утра, уже по зимнему времени, по гололеду, выводит погулять свою собаку, эрдельтерьера Лаврентия магаданский писатель, ровесник Магадана, сын погибшего в сталинских застенках крупного хозяйственника, которого он никогда не видел живым. Проходит под редкими фонарями, возле музея, где хранятся документы о его отце и мимо библиотеки, куда пойдет утром. Иногда он доходит до первого каменного в городе, отцовского дома, где недавно продавалась квартира «сталинской планировки, после евроремонта». А внутренний голос добавляет: «железная дверь, решетки на окнах, колючая проволока, сторожевые вышки».

Собака шалеет от счастья движения, под короткой курчавой шерстью у нее горячее тело, которое можно жестко трогать руками, получая в ладони сухое электрическое тепло. Все равно энергии в теле Лаврентия остается столько, что ему хочется всех обнять и перецеловать.

И тут из темноты возникает одинокий запыхавшийся бегун в кроссовках из Кимр, замотанных скотчем, в пропитанном наждачной пылью колымских дорог спортивном костюме, поверх которого жилет с карманчиками и лампочки, как у мотоциклиста. Он встречается взглядами с собакой и человеком. Собака никогда не пытается бежать за таинственным спортсменом. Может быть, чует своего? Или же, наоборот, не ощущает запаха тела, может, и тела вовсе нет, а субстанция из мира тонких материй и призраков? Здесь много невинных и неприкаянных душ бродит с лагерных времен, льнут к писателю, он возвращает им имена.

☻ А в этот момент другой историк прогуливается по переулку Первый Железнодорожный, облаиваемый эстафетой собак, которых никогда не выгуливают хозяева, поскольку держат их в спартанских условиях. Также видит бегуна с лампочками на груди и размышляет, как при отсутствии железной дороги, зато наличии соответствующих переулков магаданцы умудряются бежать впереди паровоза в различных реформах, которые ведь спустя десятилетие могут быть признаны ложными.

Вот, например, американцы давно поняли, что наша система образования лучше и задумали ее перенять, да куда им! Ее надо перенимать вместе с нашими учителками. Они дома шторки не повесят – для класса их приберегут. Ночь недоспят, выходной недоотдыхают, лишь бы второгоднику Ивашке истину прописную разжевать да в рот положить.

☻ Под струями снега вспоминается неласковое туманное лето, заготовка кормов для общественного животноводства. Наш заполошный шеф, милейший, когда обстановка нерабочая, переодевается в спортивный костюм и ныряет в туман. Мы тоже ныряем в туман, чтобы срезать жесткую острейшую траву, болотную осоку почти такой же острой сталью косы. На горячий пот ложится холодная роса, и влагоустойчивая мошкара пробивается в рот, чтобы погибнуть во рту и в глотке.

Наш водитель, бывший фронтовик, предлагает выносить из болота накошенную зеленку не на вилах и не в мешках, а набить травой уазик, чтобы через сотню метров перегрузить зеленую добычу вилами на грузовик. В сплошном тумане, несмотря на огромный опыт, он не очень свободно ориентируется на местности, не помогают фары, тогда предлагает кому-нибудь из нас идти впереди, обозначая путь. Два раза застреваем, и один очень плотно. Чтобы не потерять матчасть, подкладываем под колеса скошенную осоку. Она идеально годится для этой цели. Вновь собрать ее не кажется нам неподъемным трудом.

☻ После летней эпопеи следует осенняя – поездка на Клепку для уборки картофеля среди камней, а затем и капусты, за день до снега. Вся орава после веселого рабочего дня, похожего на пикник, собирается в автобусы, а капуста лежит неубранная, немного ее, по общественным меркам, но жалко оставлять под снегом. Давайте уберем. Энтузиазм. Убрали, с гиканьем и свистом, в мешки затарили. Куда же ее? В автобус не войдет. По трешке сбрасываемся, нанимаем левака, полный грузовик, вези, брат, на базу, пусть там лежит. А хоть и сгниет, наша совесть чиста.

☻ В первую неделю октября ураганные, вызывающие у людей с пониженным артериальным давлением эйфорию, снегопады. Девочка в автобусе спрашивает бородатого папу, молодого парня: «Это Новый год?» Он тупо молчит, и становится обидно за ребенка, да и за себя, ведь ждешь и веришь, что молодой человек по какому-то особому озарению вдруг изречет, что мороз по коже пробежит, и будешь изъеден воображаемыми мурашками. А как бы я поступил, чтобы не быть банальным? У детей на это дело абсолютный слух.

☻ Девочки в Магадане особенные: подрастая, идут в гимнастику. И вот уже молва: такие проделывают прыжки и кульбиты, что это выходит за рамки законов физики. Мол, бионергию из чакр выплескивают и слегка подлетают. Правда, реалистки-мамы спортсменок говорят лишь о необыкновенной гибкости девочек. Куда только они потом, когда подрастут, деваются, как и выпускники хоровой, музыкальной и художественной школы?

☻ Но и на старуху бывает порнуха. Осень сдвигается к середине октября. А морозы тогда лютуют в марте. Вон Покров день 2006 года, а снега ни в одном глазу. Он выпадает в ночь на 15-е. Своеобразное театральное запаздывание. Трава из-под снега свежее: зеленая, словно это озимые хлеба. В конце осени в парке установлено колесо обозрения. Крутится почти без желающих. Дороговат билет.

Вдруг этот снег тает, в воздухе разносится запах весны. Дождь со снегом, а 1 ноября откровенный дождь, взбесившаяся экзотика. Словно колесо года катит вспять. Редкий автомобилист в твердом уме отважится гонять в ночную пору, и тишина стоит на центральных улицах. Многие в стрессе недоумения, словно упал доллар.

☻ В конце сентября под мелким дождем мы были с сыном, тогда еще первоклассником, на берегу моря. Жгли костер. Из-под камня выглянула большая крыса, заметив это, я предупредил мальчика. Не задумываясь, он выгнал зверька. Крыса ринулась вперед и попала в костер, взвизгнула от боли, неуклюже повернулась и забилась под обломки дюралевой лодки, разбитой волнами в щепки. Мы брали белый металл с пенистой пластиковой обшивкой и бросали в костер. Пламя окрашивалось изумрудным цветом.

Сын нашел тогда две клешни крабика, ракушки и морскую капусту. Все это понадобилось ему для исследовательской работы в связи с приобретенным недавно микроскопом. Клешня краба как у робота, – сказал он. Я ждал, что он спросит о крысе и поставит меня своим вопросом в тупик. Мне было жаль зверушку, как себя. Я тоже, в общем-то, крыса, только канцелярская.

А еще рядом с нами был отец жены, дедушка, незлой человек, настрадавшийся от режима. Не понаслышке знал он, что такое Заполярный Урал. Он приехал на месяц, чтобы помочь мальчику привыкнуть ходить в первый класс. Внук лечил его от насморка одеколоном с солью и кипяченой водой, заодно плюшевым игрушкам доставалось на орехи. Спустя много лет мишка все еще пахнет теми уколами с одеколоном, как и благоухают немногие оставшиеся от детства его рисунки, вернее, космические карты, выполненные истощенными фломастерами, заправленными французскими духами. И один уникальный тетрадный листок. Мальчик дал задание деду по математике и письму, а когда старый интеллигент безупречным каллиграфическим почерком исполнил требуемое, красным фломастером почеркал и жирно вывел «НЕ ЛИПИ!», «НИ ВЫЛАСЬ!»

☻ Восемнадцать лет спустя, в марте, в четыре часа утра, когда в девять должны были до вечера отключить электричество, мой взрослый сын, оторвавшись от компьютера, разбудил меня и кота, который понял возглас хозяина как наказание и забился под ванну: «В доме крыса, а вы дрыхнете»! Я прошел на кухню и увидел: высоко под потолком, на антресоли, в керамической крынке – глечике, память о нашем прекрасном отдыхе в Ужгороде, куда с осени жена поставила в качестве зимнего букета ветки рябины, этакая колымская икебана, от самого слова аромат икоты и бани, сидел зверек, напоминающий ондатровый воротничок. Выглядывала только голова и две лапы, которыми непрошеный гость трогал листья и, похоже, наслаждался их запахом. Возможно, попробовал и ягоды.

Девять лет назад столяр Виктор, царство ему небесное, обшил всю кухню, до уровня глаз, деревом, сделал эти антресоли и столы, а две трубы отопления забрал в короб. Между трубами было достаточно места, чтобы пролезть такому миниатюрному меховому существу. У нас на деревянной облицовке стены стоит картонка с видом Анкориджа, нежно перекрывает выход труб, и при появлении зверька падает на пол, несколько лет мы также списывали это на землетрясения. После очной встречи картонка дважды падала, несколько листиков рябины валялось на столе. Я уж подумал выставить букет на лестничную площадку, да жалко. Может быть, по-хорошему можно договориться со зверем, как в цирке Дуровых? А может, это была не крыса? Или так еще сказать: есть в других домах и получше букеты.

Зверек не стал ждать, когда достанут из-под ванны кота, медленно вылез из крынки, спустился по трубам с грацией обезьянки и скрылся за облицовкой. Вскоре внутри стены раздался звук перекатывающихся камушков, который мы и ранее слышали неоднократно, полагая, что это последствия микроземлетрясения. Я вспомнил: на первом этаже, который приватизирован коммерсантами, начался какой-то непонятный процесс, вроде бы бетонируют пол. А когда-то, будучи помоложе, кот пропадал в том подвале сутками. Стало быть, фауне подвала некуда деваться, и она устремилась повыше. Еще когда был жив Козин, рядом с нашим стоял деревянный дом, бывшая гостиница, уж там-то крыс было немерено. Программа сноса ветхого жилья вызвала программу великого переселения крыс. Это первое объяснение, которое пришло мне в голову. Один биолог наблюдал, переходя дорогу на Якутской, как крыса стояла на светофоре, дожидаясь зеленого света. У них интеллект выше, чем у обезьян. Кстати, в детстве сын мечтал завести дома маленькую обезьянку. Он и теперь об этом мечтает. Что же так на крысу среагировал остро?

Мне сказали, что нужно заделать все дыры алебастром, замешав на битом стекле. Ничем иным крысу не остановишь. Все может прогрызть и съесть. Но, во-первых, у меня украли алебастр, который я недавно выставил на лестничную площадку, наводя порядок в кладовке. А во-вторых, я так и не понял, почему этой крысе так понравился букет, составленный моей женой, хотя и мне он тоже очень нравился. Она собрала его, когда бродили в сентябре по сопке на восемнадцатом километре в сторону Армани, я люблю то место. Там раньше всего, на вершине, ложится снег. Может быть, зверушка просто приходила сказать: «Здравствуй, Лариса, я крыса!»