После этих слов на некоторое время воцарилась тишина. Вызвана она была не аурой особенности момента, а тем фактом, что Джеймс активно утолял свою жажду, и его бокал стремительно пустел. Когда сосуд был возвращён на стол, а автор этого действия тихо отрыгнул, Джон решил продолжить разговор.
– А как же моральная сторона вопроса? Ведь получается, что вы наносите реальный ущерб людям. Даёте им ничто взамен за реальные деньги.
– Ну, во-первых, мы уже практически не занимаемся коммерческим сбытом наших подделок. Во-вторых, мы вносим порядок в эту криминальную деятельность, раскрывая намного больше сторонних подделок. Ну и в-третьих, поверь мне продажа идей может быть несравненно выгодней. Фальшивые монеты ты можешь использовать только один раз, а вот фальшивую историю – множество.
Джон понял, что его ещё ожидает внутренний диалог с собственной совестью. Но эту безусловно занимательную беседу он решил отложить на более позднее время. Теперь ему хотелось задать немного другой вопрос.
– А может можно спросить о несвязанных с цехом складовщиков вещах?
– А как ты думаешь, почему твой наставник отправился согревать гостеприимный лондонский воздух? Специально для этого вопроса.
– Так Вы догадываетесь, о чём я спрошу?
– Просто знаю. Каждый из нас проходил через этот этап. Пытался осознать, что движет братством. Но ты из вежливости задай его.
– Тодор говорил, что братство существует не просто так, а создано для охраны другой тайны. Из-за чего и создаёт другие тайны.
– Что, прямо так и сказал? Странно, неужели в нём проснулся лирик?
– Ну, может не конкретно этими словами, но намекал он на это. А потом я услышал о ключах, выдаваемых прошедшим обучение братьям и о том, что эти ключи связаны с охраняемой тайной.
– Смелее.
– А Вы уже знаете, ради чего было создано братство.
– В этом году мне исполнится пятьдесят семь лет. Почти тридцать из них я отдал служению братству. Я достиг достаточно значимого поста одного из представителей в Британском музее. Так что я посвящён в эту тайну. И сразу хочу предупредить тебя, что ничего не могу тебе рассказать о ней. Ты всё узнаешь, когда придёт твоё время. Если придёт твоё время.
– Но может хотя бы скажете стоит ли она всего этого? – Джон и сам до конца не понимал, что имеет ввиду под всем этим.
– Могу сказать, что в любом случае, ты, скорее всего будешь разочарован. Сила нашего братства заключена в мощи человеческого воображения, которое превосходит реальность на множество порядков. Так что не угоди сам в эту ловушку. Да, тайна велика и соизмерима с целым миром. Но я видел братьев, которые разочаровывались в ней, ожидая большего, и покидали нас после этого. Так что не старайся решить этот ребус. Всему своё время. Ну а пока нам надо сосредоточиться на сегодняшней миссии. Я чувствую, как вибрирует мой телефон, и мне даже не надо проверять, кто звонит. Твой наставник ждёт нас.
***
На улице Джеймс повёл Джона в сторону перехода, по пути начав вводить его в курс дела.
– На другой стороне расположен один из заказников Британского музея. По большей части там хранится всякий хлам, который в лучшем случае может украшать экспозицию школьного музея. Всё остальное – просто мусор, который мы либо ленимся выбросить, либо не выбрасываем из-за сентиментальных чувств. Так что охрана здесь соответствующая. Она не спит на посту, раскрыв настежь все окна, но и мысль о том, что их может кто-нибудь ограбить, может вызвать у них только смех. А это не способствует концентрации внимания.
Перейдя улицу, Джеймс к некоторому удивлению Джона повёл его прочь от указанного им здания, при этом продолжая свои объяснения.
– Здание было построено в начале двадцатого века, что имеет свои плюсы и минусы. Тут нет тайных ходов, ведущих от реки, но подвальная часть достаточно запутанная, что на руку нам. Когда мы попадём внутрь, постарайся не отставать. Не буду запугивать тебя историями о потерявшихся людях в этом хранилище, но терять время на твои поиски у нас не будет возможности.
Они свернули в плохо освещённую аллею. Немного попетляв по ней, они вышли на параллельную предыдущей улицу. На этот раз Джеймс повернул в сторону их цели. Они не дошли метров двести до двери входа, когда их негромко окликнули из тени дерева. Джеймс моментально свернул и исчез из вида. Морган логично предположил, что там их ждёт Тодор. Спустя мгновение он убедился в правильности своей догадки.
– Минут десять назад прибыла новая смена. Сейчас они принимают объект, старая смена готовится побыстрее сбежать с работы. Как только они уйдут, настанет время нам действовать. Теперь слушай сюда, Джон. Для тебя есть небольшое задание.
– Задание Джона может подождать. У нас с тобой есть одно нерешённое дело.
– Что? Ты хочешь именно сейчас заняться этим?
Разговор Тодора с Джеймсом насторожил Джона. Его смысл был для него не до конца ясен, но определённо пугающ.
– Десять фунтов – это десять фунтов.
– Ладно, чёрт с тобой. Джон, не сделаешь ли ты нам одолжение и не передашь свою сумку.
– А я могу поинтересоваться, с какой целью ты просишь меня об этом?
– Ну, скажем, это необходимая проверка экипировки новичка перед делом. Вдруг ты что-нибудь забыл. Тогда мы сможем поделиться с тобой своим инвентарём.
– И это правда?
– Это даже не должно звучать как правда. Просто дай сюда свою сумку.
Со вздохом и, не ожидая, что это будет иметь хоть сколько-то приятные для него последствия, Морган протянул рюкзак своему наставнику.
– А теперь поделись с нами тем, что ты припрятал в карманах.
Нет, добром для него это не кончится. Это очевидно. С такими мыслями Джон начал опустошать свои карманы. Передаваемые им вещи Тодор бережно раскладывал на асфальте. Джеймс же с нескрываемым любопытством рассматривал их. Наконец, последний предмет перекочевал на тёмную поверхность дороги. Тодор достал из своего рюкзака фонарик и осветил добычу. Тут же он вместе с Джеймсом опустились на колени перед добычей и начали изучать разложенные экспонаты.
– Прости, а изоленту ты взял для того, чтобы связать охранников? – первым тишину нарушил Джеймс.
Джон кивнул в ответ.
– А ещё, чтобы заклеивать камеры видеонаблюдения. Я не нашёл баллончика краски. – Это не мог быть его голос. Это точно говорил не он. Хотя слова определённо его.
– Я не спрашиваю, зачем ты взял с собой петарды. Мне интересно только, где ты их достал? – а это уже был вопрос от наставника.
– Через два номера от нас живёт семейная пара с мальчиком подростком. Я купил их у него.
– И во сколько они тебе обошлись?
– Две пачки сигарет.
Джеймс и Тодор синхронно подняли головы. Малая часть сознания Джона потребовала отметить это действие аплодисментами.
– Я не горжусь этим поступком.
Похоже их удовлетворил такой ответ, и они приступили к препарации его сумки. Все предметы бережно извлекались и затем осторожно выкладывались на землю. Иногда между мужчинами возникала ведущаяся шёпотом дискуссия.
– А этот кусок мяса ты взял на случай, если музей охраняют собаки?
Кивок.
– А сыр взят из-за крыс?
Отрицательное движение головой.
– Для того, чтобы отмечать путь в темноте и иметь возможность вернуться по запаху.
Впервые Тодор смотрел на своего подопечного с таким уважением.
Затем изучению подверглись остальные менее интересные предметы. Некоторое волнение вызвал только большой молоток. На этот раз своё отношение высказал Джеймс.
– А ты опасный человек, Джон Морган.
Не в силах больше терпеть эту экзекуцию Джон тоже опустился на корточки.
– Мне кажется, мы сегодня приехали сюда не ради этого.
– Не волнуйся. Обычно старой смене нужно не меньше получаса, чтобы собрать свои вещи.
– Двадцать один. Двадцать два. Двадцать три. Очевидно, что я выиграл. Их тут больше пятнадцати. – Джеймс водевильно потирал руки, выказывая свою радость.
– Да. Прости меня, Джон. – В голосе Тодора звучало искреннее раскаяние. – Я недооценил твою скрупулёзность и фантазию. Но не беспокойся. За свою ошибку мне придётся заплатить. К слову, я ограничился тремя предметами.
– Я знал, что ты лентяй, и поэтому нагрузился, как ишак, пятью.
– А я знал, что ты в меня не веришь, поэтому перестрахуешься. Но теперь нам, действительно, пора вернуться к делу. Слушай внимательно. У охраны есть комната отдыха. Они там собираются, когда уже готовы к выходу. Тебе надо обойти здание. Затем на первом этаже отсчитай третье окно справа, твоего права. Как только там погаснет свет, это будет означать, что они собрались и уже уходят. Сразу же со всех ног беги назад. Уходят они через главный выход. По доброй традиции новая смена будет их провожать и у заднего выхода мы столкнёмся только с одним охранником. Задание понятно? А теперь вперёд. Мы пока присмотрим, чтобы не появились какие-нибудь незваные гости.
Джон кивнул и нагнулся, чтобы собрать свои вещи, но Джеймс уже протянул ему фонарик и рукой показал бежать.
– Не беспокойся, остальное мы соберём.
Джон вновь кивнул и трусцой направился в указанном направлении. Две пары глаз молча сопровождали его взглядом, пока он не скрылся за поворотом.
– Ну а теперь рассказывай, что удалось узнать о вызывающем поведении мечтателей?
– Ты ради этого отослал парня тупо рассматривать одно окно?
– Для него и так выдались нелёгкие дни. Не вижу смысла дополнительно нагружать его тем, что его приятель хочет подмять под себя нашу организацию. Давай, хватит тянуть резину.
– Ладно, даже к своему удивлению узнать мне удалось очень мало. Все мои знакомые из того цеха, которые занимают достаточно высокое положение либо растерянно пожимали плечами, либо предпочитали отмалчиваться. Кое-какие крупицы информации мне всё-таки удалось собрать. Как оказалось, сейчас в Лондоне практически не осталось основных игроков. Где-то в Германии, то ли в Бремене, то ли в Гамбурге, а может вообще в Швейцарии сейчас организован съезд самых влиятельных членов цеха.
– Постой, разве они по очерёдности не должны были собираться в Азии?
– Должны, но, что бы там не обсуждалось, этот вопрос был настолько срочным и важным, что было выбрано место, куда быстро могло бы собраться максимальное количество приглашённых.
– Логично было бы предположить, что они обсуждают сложившийся кризис.
– Да, логично. Вот только эту версию высказывают только абсолютно недавно принятые в цех братья. Все остальные шепчутся о том, что обсуждается нечто совершенно иное. Выглядит так, будто мечтатели не считают угрозу, исходящую от Клеменсо, серьёзной. Некоторым даже напрямую сказали, что переживать по этому поводу не стоит, и именно для таких случаев существует Чёрный отряд. А кредит доверия к хранителям должен быть безразмерным. Поэтому многие делают выводы, что за завесой текущего кризиса происходит нечто более масштабное. Но вот что – никто не знает.
– Не нравится мне это. Тут можно выдумать всё, что угодно. Вплоть до того, что мечтатели отважились нарушить запрет.
– Некоторые, посвящённые в тайну, этого и опасаются. Другие пытаются напугать самих себя ещё более жуткими предположениями.
– Думаю, мне не надо говорить, что я хотел бы получить больше информации?
– Ну извини, но сейчас её просто ни у кого нет. Когда большие шишки вернутся на острова, я начну вслушиваться даже в шум листвы. Вряд ли им удастся избежать хотя бы незначительной утечки. Как только у меня хоть что-то появится, я сообщу тебе.
Тодор замолчал, обдумывая полученную информацию, а вернее её полное отсутствие. Джеймс же смотрел на угол здания, за которым скрылся Джон.
– Я знаю, что могу это не говорить, но так мне будет спокойней. Если сегодня что-то пойдёт не так – а что-то обязательно пойдёт не так – то позаботься о парне. Он добрый малый, и мне не хотелось бы, чтобы он пострадал в возможном урагане. Возьми его под свою опеку. Наплюй на завершение обучения. Натаскай его в вашем мастерстве. Чтобы ни случилось: раскрытие тайны Клеменсо, выкидывания какого-нибудь фортеля мечтателями, – в любом случае буча поднимется такая, что все, у кого хватит мозгов, будут искать самый дальний угол, чтобы забиться в него. А в этом вы большие мастаки. Просто обещай мне.
– Обещаю. – Джеймс не смотрел на своего приятеля. Если бы пессимистичный прогноз Тодора сбылся, то даже самому Джеймсу стоило бы больших трудов спасти самого себя.
Оба мужчины смотрели на приближающийся высокий силуэт.
– Свет погас. Наш выход, да?
– Да, пора. Не нервничайте. Держитесь уверенно. По крайней мере, попасть в здание хранилища мы можем, просто мило улыбнувшись. – На правах хозяина Джеймс взял на себя руководство этим этапом операции.
Тодор, смиренно кивнув, последовал за ним. Замыкающим их построение оказался Джон. Несмотря на слова Джеймса и попытки мысленно ободрить себя, он чувствовал себя не в своей тарелке. Ему постоянно казалось, что из темноты вынырнет констебль и схватит его за руки. От напряжения ему стало душно, и память услужливо выудила из своих глубин образ того, как он с Пьером и Родриго крался в поисках проводника в дикой африканской деревне. В тот раз он опасался быть пронзённым копьём. Так что странным образом это воспоминание его успокоило. Ну как тут может сложиться более опасная ситуация? В худшем случае его ударят электрошокером. А это безопасно. Практически. Если у тебя нет проблем с сердцем. Чёрт подери, почему он так и не сходил на приём к кардиологу?
Последнюю мысль Моргана оборвал стук в дверь. Через несколько мгновений дверь с лёгким скрипом распахнулась. Их изучил суровый взгляд рыжеволосого охранника. К счастью, Джеймс знал, как надо себя вести, и уже держал на вытянутой руке своё удостоверение.
– Заведующий отделом древнешумерских, древнеаккадских и древнеассирийских исследований. Не будете ли вы столь любезны впустить нас? А то наши печёнки промёрзнут так, что по ним через пять тысяч лет можно будет установить, какой эль мы пили.
– Конечно, сэр, – взгляд стал едва добрее. – Могу ли я только поинтересоваться, какой дьявол заставил Вас порадовать нас своим присутствием.
– Я должен ознакомить моих заокеанских коллег с парочкой, очевидно, не имеющих никакого исторического значения, но почему-то интересующих их безделушек в отделе средневековой утвари. – Колкость в адрес Тодора с Джоном ещё больше растопила сердце охранника.
– Но, если я правильно расслышал, Вы заведуете другим отделом?
– Да, но я не мог отказать в личной просьбе профессору Монтгомери. Сам он не был в состоянии сопровождать наших гостей, ему выпала неудача заразиться вирусом гриппа, но посчитал своим долгом сдержать данное им обещание. Это дело чести. Если желаете, я могу позвонить ему домой, но уверен, что трубку поднимет миссис Монтгомери, и она выразит своё расстройство из-за необходимости отрывать мужа от столь важного действа, как восстановление его здоровья.
– Мне кажется, не стоит беспокоить доктора Монтгомери или, тем более, миссис Монтгомери. Эм, ну, если возьмёте гостей под свою ответственность, то я не вижу никаких проблем. Сам я должен буду сейчас участвовать в, э-э, брифинге, – охранник явно был доволен, что смог показать свою эрудированность. – Да, брифинге. И он затянется на довольно продолжительное время.
– Под мою ответственность.
Эти слова вызвали нескрываемую радость у охранника.
– Ну тогда проходите. А то эта сырость даже полярного медведя прошибёт. Мистер, э?
– Профессор Манвиль, – Тодор уверенно протянул недавно полученный документ. – И мой коллега, доктор Уайт.
Джон дёрганым движением достал свой прямоугольник пластика. После этого его накрыла небольшая волна блаженства. Основной причиной этого был тот факт, что Тодор убрал свой каблук с пальцев его ноги.
– Польщён знакомством. Не будете ли Вы против, если отмечу Вас в журнале посетителей? – не дожидаясь ответа, охранник развернулся и поспешно направился вглубь здания.
Через пару поворотов Джон начал понимать причины немного странного поведения их сопровождающего. Всё отчётливее слышались звуки трансляции футбольного матча. Теперь было понятно, почему визит неожиданных гостей вызвал столь хмурую реакцию и почему всё исправило заверение в том, что они не нуждаются в его услугах в дальнейшем.
– Я думал, что сегодня нет матчей Премьер-лиги или Кубка лиги.
– Вы абсолютно правы, сегодня проходит тур Чемпионшипа. А Вы увлекаетесь британским футболом? – улыбка на лице охранника стала немного искренней, а в его глазах зажегся странный огонь.
Желая ещё больше расположить его к их компании, Джон быстро закивал.
– Да, бесспорно, это увлекательное зрелище. Некоторые трансляции показываются у нас ранним утром, и у меня выработалась приятная привычка в выходные просыпаться под пение футбольных трибун.
На лице охранника от радостного предчувствия разгорелась россыпь веснушек.
– А как Вы относитесь к клубу Рединг?
Тут Джон почувствовал, как напряглись его товарищи. Его ответ мог уничтожить налаживающийся контакт с охранником. Он должен поддержать этот клуб или выказать своё презрение? Пока его мозг метался перед этим выбором, подсознание напомнило о том, что он не должен затягивать паузу, и его язык бесконтрольно выдал.
– Впервые слышу. А они играют в Чемпионшипе?
Взгляд охранника остекленел, а в улыбке не осталось и намёка на сердечность. Джон запаниковал. Он умудрился всё испортить. Бросив испуганный взгляд на Тодора и Джеймса, он с удивлением отметил, что они были полностью расслаблены.
– Вот мы и на месте. Пожалуйста, распишитесь вот здесь, профессор Манвиль. Мистер Уайт, здесь.
Когда Джеймс повёл их дальше в недра здания, Джон услышал приближающиеся голоса остальных охранников. Похоже, они тоже проявляли некую заинтересованность в брифинге.
– Ты был близок к краю пропасти, парень, и рисковал застрять в лапах у нашего приятеля.
– А что я сделал неправильно? – шёпотом, оглядываясь на ближайшую камеру видеонаблюдения, поинтересовался Джон. – Мне казалось, что всё шло хорошо.
– Нет, этот рыжевласый Аргус является горячим фанатом Рединга. И слава Богу, что ты выбрал наилучший ответ из возможных.
– Мне показалось, что он ужасен. Надо было поддержать его?
– Ну да, и остаться на просмотр целого матча, после которого мы не смогли бы отделаться от него, и он увязался бы за нами, желая обсудить с тобой игру.
– А если бы я сказал, что не люблю Рединг?
– В таком случае, его священным долгом стало бы узнать причины такого отношения и разубедить тебя в твоих заблуждениях. Результат был бы тот же. А так ты повёл себя как невежда, клюнувший на яркую обёртку местного чемпионата, и любой разговор стал бессмысленным. Кстати, можешь перестать шептать. Камеры записывают только видео. Звук они игнорируют.
– Значит поэтому наша операция должна была начаться именно сейчас. – Джон понял, сколько ему ещё предстоит учиться уделять внимание различным мелочам. – Охранники будут больше следить за игрой, а не за нами. Так что будем делать дальше, и что нам нужно среди средневековых экспонатов?
– Для начала, здесь нет экспонатов. В основном здесь древний хлам, который не заинтересовал бы и старьёвщика, но который мы считаем своим долгом хранить, – слова Джеймса должны были прозвучать резко, но почему-то на его лице играла радостная улыбка человека, задумавшего хороший розыгрыш.
– И это только упрощает нашу задачу. Охрана тоже это знает и понимает, что шанс на то, что найдутся идиоты, которые решат разжиться здесь золотом и драгоценностями, меньше вероятности выпадения осадков в виде солёной сельди. Так что бдительность не является их кредо. К тому же Джеймс знатно поработал, чтобы это чувство только крепло.
– И как?
– Очень просто. Всё, имеющее мало-мальски историческую, культурную или материальную ценность, я переместил в музей или другие хранилища, с более ответственной охраной. Жаль, что старик Монтгомери обленился в конец и не был так ответственен как я. Хотя, с другой стороны, он уже давно ничего сюда не привозил.
– Кстати, а мы не рискуем, прикрываясь его именем? Вдруг он появится здесь, и охрана поинтересуется его гостями?
– Ну да, конечно, старый Монти наведается сюда, – Джеймс пытался задавить смех, из-за чего казалось, что он пытается спародировать курицу. – Он здесь в последний раз бывал во времена Железной леди. Да и то по ошибке.
Джеймс уверенно вёл их по коридорам, пока в одном из них резко не остановился, прислушался к посторонним звукам и свернул в плохо освещённый коридор.
– Ну, а во-вторых, мы направляемся в мою часть хранилища. Просто, я не хочу акцентировать на этом внимание.
Джеймс начал совершать неясные движения, как будто поглаживая стену. Он искал рычаг, открывающий тайный проход?
– Ну а надо нам это, чтобы позаимствовать пару вещей.
– То есть украсть. Как-то не вдохновляет меня эта мысль.
– Тодор объясни ему, пока я тут занят. Мне казалось, что она должна быть здесь.
– Слушай для нашего дела нам нужно создать артефакты, они должны выглядеть и быть максимально неотличимыми от оригиналов. Кэрри, будучи просто умницей, сделала набросок для трёх глиняных табличек, рассказывающих о зарождении нашей легенды. И Джеймс может создать их так, чтобы они выглядели настоящими. Но даже если бы мы привезли ему глину из канализации Багдада, нас бы раскусили мгновенно. Так что для наших табличек нужен специальный материал.
Джон догадался, зачем им грабить музей.
– Так мы должны украсть другие таблички нужного нам периода и сделать из них материал для наших? Но ведь это недопустимо! Мы уничтожим их. Уничтожим то, что принадлежит всему миру.
Джеймс, очевидно нашёл цель своих поисков, достал из кармана перочинный ножик и, встав на колени, аккуратно расшатывал один из кирпичей.
– Ты слишком драматизируешь.
– Я? Драматизирую? Мы ведь совершаем больше, чем преступление. Мы уничтожаем знания.
– Ты говоришь, знание, так будто каждая его крупица бесценна и должна жить в веках, – Джеймс, не вставая с колен, смотрел на пылающее негодованием лицо Моргана. – Знание о чём ты хотел бы сохранить? О каждом поступке в твоей жизни? О каждой совершённой тобой глупости? Возможно, ты думаешь, что, если позаботишься о сохранении чужой глупости или чванливой пустоты, а то и просто чужого мусора, то через столетия кто-нибудь проявит такую же заботу и о твоей памяти? Ты настолько не веришь в себя, что не можешь даже представить свой успех?
Джеймс отвернулся к стене и занялся кирпичом.
– Знание. Ты, наверное, представляешь будто всё, найденное с датой производства «до нашей эры», автоматически становится бесценным источником информации. Позволь тебя разочаровать. Поиск чего-то стоящего действительно похож на рытьё в чужом мусоре. Ты должен перелопатить кучу отбросов, чтобы найти нечто ценное. Но, ладно, я ознакомлю тебя с тем «знанием», которое мы уничтожим. Три глиняные таблички. Первая – перечисление многочисленного потомства одного из чиновников среднеассирийского периода. Никто из них больше никакой роли в истории не имел. Вторая – его жёны и любовницы. Тоже непримечательные личности. Третья – описание как они доставляли ему удовольствие. В принципе отрывок древнего и паршивого порнографического текста. Ну так что скажешь? Оставим их для потомков?
Джеймс уже держал в руке кирпич и вопросительно смотрел на Джона. Последний почувствовал себя неловко. С одной стороны, он всё равно считал неправильным уничтожать исторические находки. Их должно быть не так и много. С другой стороны, в его мозгу не зародилась ни одна идея, какую полезную информацию могут содержать эти, кхм, исторические памятники.
– Я, – Морган сглотнул ком в горле. – Я извиняюсь. Просто я очень сильно нервничаю. И мысли скачут, как бешеные.
В коридоре повисла тишина. Джон сконцентрировался на изучении своих ботинок. Джеймс никак не расставался со своей добычей. Тодор стоял, прислонившись к стенке, и смотрел, не появится ли кто-нибудь с той стороны, откуда они пришли. Наконец, он нарушил молчание.
– Я поражён.
– Да, а если поконкретнее, – Джеймс мгновенно встрепенулся.
– Нет, ну мощно, бесспорно, очень мощно выступил. С пафосом пережал, как на мой вкус, но чувствуется, что ответственно подошёл и заранее подготовился. Чуть от стыда не заставил его сгореть.
– Ну так я доказал, что могу быть полезен на операциях?
– Однозначно, нет. Ты его раздавил и никак не воспользовался этим. Хоть бокал пива ты должен был стрясти с него. Хреновый из тебя торговец получился бы.
– Об этом я как-то не подумал.
Джон растерянно переводил взгляд с одного на другого. Из него, что, опять сделали дурака?
– Я перестал понимать, что здесь происходит.
– Не зацикливайся, – Тодор махнул рукой. – Сейчас не время и не место объяснять. Мы и так застряли здесь непростительно долго. Джеймс?
Джеймс извлёк из кармана небольшое приспособление и сунул руку с ним в отверстие в стене. Немного повозившись, он издал победный возглас.
– Ну вот мы и стали незаметнее.
Джон вопросительно посмотрел на своего наставника.
– Здесь не самая хорошая система видеонаблюдения и проводка соответствующая. У Джеймса есть целый склад приспособлений, который ещё больше ухудшает качество сигналов, накладывая их друг на друга. – Тодор сконцентрировал своё внимание на том, как кирпич возвращается на своё местопребывания.
– И это работает?
– Не волнуйся, – Джеймс просто источал радость. Он практически мог заниматься её экспортом в самые несчастные уголки мира. – Не в первый раз я гуляю ночью.
– Сколько у нас есть времени?
– Чуть меньше полутора часа. – Джеймс уже шагал дальше по коридору.
– Может поделитесь со мной, что произойдёт через полчаса? – Джон решил, что это вполне уместный и профессиональный вопрос.
– То устройство отвалится.
– И почему через полтора часа?
– Потому что тогда закончится футбольный матч, и охранники решат позвонить в ремонтную службу.
– А почему бы им сейчас не позвонить?
– Потому что сюда мастер приедет, в лучшем случае часа через три. А они уже привыкли к странным сбоям в системе, которые длятся не более двух часов. Так что даже если они позвонят сейчас, то помощь прибудет, когда надобность в ней отпадёт. И на них будут сильно кричать из-за того, что они отвлекают занятых людей. Соберись, Джон. Ещё будут вопросы?
– Э, а там за стеной уже большая куча этих устройств?
– Нет, ни одного. И этого не останется.
Джон задумался, как такое возможно. А пока они продолжали петлять по коридорам. Иногда Джеймс указывал на одну из стен или углов и сопровождал свой жест пояснением, что нужно держаться определённой стороны. Единственным объяснением, которое Джону удалось придумать, было, что устройство содержит заряд, который и уничтожит его, но как он тогда не повредит провод?
– Эм, так там взрывчатка?
Джеймс с Тодором свернули за угол и там остановились. Не успевший среагировать на это Джон влетел им в спины.
– Взрывчатка? Упаси боже, – Джеймс шарил глазами по полу. – Крысы. Через полтора часа устройство отвалится. От удара повредится небольшая ёмкость, которая начнёт источать аромат, привлекающий крыс, и они утащат его к себе в логово. Раз в год я наведываюсь к ним, обменивая остатки аппаратуры на другие вкусности.
Но это уже не интересовало Джона. Он с упавшим в ноги сердцем смотрел на решётку, преградившую им дальнейший путь. На решётке висел вне всяких сомнений достойный замок. Будь он человеком, он бы хмуро исподлобья изучал бы их, оценивая, кого вырубить первым. Без всякой надежды Морган спросил:
– У нас есть ключ от этой двери?
– Ключи для слабаков, – голос наставника был спокоен.
В то же время Джеймс вернулся назад и через минуту появился, радостно размахивая металлическим прутом, выкрашенным под цвет пола.
– Наверное, в последний раз я решил положить его подальше. Тодор, не соблаговолишь?
Тодор подошёл к решётке и, изогнувшись, ухватился правой рукой за переплетение прутьев в середине двери, а левой рукой упёрся в её верхнюю часть. Джеймс, просунув прут через решётку и уперев его конец в пол с другой стороны, ухватился за другой конец и потянул его вверх. Тодор добавил усилие левым плечом, через секунд десять решётка поднялась и соскочила с петель. Тодору пришлось напрячься, чтобы удержать её. Джеймс тут же отбросил прут и поспешил на помощь. Вместе они аккуратно прислонили дверь, которую теперь удерживал уже не казавшийся таким грозным замок.
– Восхищение нашей физической формой выразишь потом, а теперь двигайся, – голос наставника едва заметно дрожал после приложенных усилий.
После того, как все оказались по ту сторону, Тодор с Джеймсом вновь схватились за решётку и установили её обратно.
– На всякий случай. С этой стороны теперь ты можешь снять её, лишь надавив на неё. Пока она не висит на петлях. – Джеймс положил сослуживший им службу прут на пол и протолкнул его под дверью. – Возвращаясь, мы повесим её назад, а то слишком уж это невесело дважды тягаться с ней. Но теперь мы почти уже пришли на место.
Теперь коридоры становились всё светлее, и через несколько поворотов их встретила очередная дверь.
– И как мы будем разбираться с ней? – На этот раз Джон внимательно осмотрел всё вокруг, но никаких спрятанных предметов не увидел.
– Самым безумным из всех возможных способов, – Джеймс активно шарил по своим карманам.
– У тебя есть ключ.
– Твоя прозорливость просто растёт на глазах, – поиски Джеймса закончились, и в его руке блеснул банально выглядящий ключ.
За дверью и ждала комната, вдоль стен которой были расставлены столы, заваленные различными предметами и коробками. Внутри Моргана заговорил странный голос, который убеждал его подойти и порыться в этих вещах. Кто знает, что там можно обнаружить. Но развиться этой дискуссии было не суждено. Джеймс и Тодор уже подходили к очередной двери. Джон начал думать, что сегодня ему довелось видеть слишком много дверей, и раньше ограбление музея, пусть даже не главной выставки, у него ни в коем случае не ассоциировалось с прохождением через двери. Скорее он ожидал, что придётся путешествовать по канализации, прыгать с парашютом или лезть по вентиляционным шахтам, но его ожидания оказались безумно далеки от реальности, очень скучной реальности.
Когда Джон догнал своих напарников, он увидел, что Джеймс снял какую-то коробочку со стены и теперь аккуратно копается в её внутренностях.
– Хранилище отдела Древней Месопотамии, – прочитал небольшую табличку возле двери Джон. – А разве это не отдел Джеймса? У нас, что, нет ключа от этой двери?
– Конечно, есть, – Тодор продолжал заглядывать через плечо приятеля. – Вот только ключ электронный и ведётся запись посещений хранилища. А нам не очень бы хотелось оставить здесь след, мы же всё-таки направлялись в другое хранилище.
Тут коробочка в руках Джеймса пискнула, и в двери раздался щелчок. Тодор быстро повернул ручку, и дверь без громких скрипов раскрылась. Джеймс в свою очередь, достав из внутреннего кармана некий тюбик, устанавливал назад взломанное им устройство.