– Поэтому нам и нужны не самые обычные люди. Делай вывод на основе имеющейся информации. Принимай решения, основываясь в том числе и на той крови, что мы проливаем, как своей, так и чужой.

– Мне кажется это невыполнимой задачей.

– Чтобы хоть сколько-то помочь тебе, мы и держим путь в Индию.

– Но там мне не раскроют самой тайны.

– Всякое может случиться, но, в худшем случае, тебе расскажут часть её истории.

– А что, если и это не убедит меня? Вас сменят другие братья из Чёрного отряда? Всё ради сохранения тайны?

– Не перегибай палку. Много кто после разговоров с гуру, отказывался от братства, и ты бы удивился, узнай, сколько среди них известных тебе имён. Многие из них, используя пусть и небольшой опыт обучения в братстве, стали известными людьми. Главное не переступать определённые границы и не нести угрозы целям братства. Даже когда конкурируешь с другим бывшим членом братства.

– Опять всё звучит как-то неопределённо и туманно.

– Хорошо. Вот тебе немного определённости. У тебя есть айфон или айпад?

– Э-э. Вы, что, намекаете на Стива Джобса?

– Намекаю? Тебе, что было так трудно понять о чём я говорю? Он даже не скрывал своего путешествия в Индию, где он не услышал удовлетворивших его ответов. Это была большая потеря для братства. Самостоятельно развивая полученные навыки, он создал и сделал успешными Пиксар и Эппл. Никто не запрещает и тебе попытаться повторить его путь.

– И много таких примеров?

– Достаточно. Как ты мог бы понять из моего намёка, то и Билл Гейтс часть своей жизни посвятил работе на братство. Он был многообещающим торговцем. Но сразу предупрежу. Если решишь остаться в братстве, то твои возможность в этом плане будут ограничены. Ты не сможешь стать медийной личностью или активно от своего имени участвовать в общественной деятельности. Это и отвратило от нас твоего приятеля Родриго.

– Значит у меня ещё есть время, чтобы всё обдумать?

– Да. Даже после встречи со стариком, никто не будет торопить тебя с ответом. Но должна сразу предупредить об одной опасности.

– Да?

– Многие остаются в братстве, поверив в важность нашей миссии. Только иногда это вызывает некоторые проблемы. Непосвящённые братья слишком много надежд возлагают на хранимое нами знание и, когда получают доступ к нему, разочаровываются, так как оно оказывается меньшим, чем их фантазия. Ты должен понять, то, что мы охраняем, может изменить мир, но оно не сделает тебя всемогущим вершителем судьбы вселенной. Тайна важна, но всё-таки у неё есть определённые пределы.

– А что, были такие, кто рассчитывал на это? – Джон отметил, что похожие мысли высказывал Джеймс. Похоже это было довольно распространённой проблемой.

– Прошедшие через испытание? Да практически двое из трёх, – Санчез уже пихала вновь заснувшего Жерома, чтобы он вернул ей её место. – Так что постарайся хотя бы представить, насколько грандиозным должно быть нечто, что могло бы нас оправдать в твоих глазах. А затем, когда услышишь ответы на свои вопросы, попробуй оценить, может ли за нашими ответами прятаться что-то подобное.

– Похоже для Вас ответ был, да.

– Когда я узнала о том, что мы храним, для меня перестали существовать любые другие альтернативы. Тайна должна оставаться скрытой. Она сама об этом говорит.

Остаток полёта Морган обдумывал полученную информацию. Пытался понять, какой выбор он должен сделать. Остаться в братстве, признав, что все жертвы приносятся не просто так? Сделать вид, что остаётся и начать работать на Ричарда Докинза, тем самым предотвратив никому ненужные смерти? Может просто отойти в сторону и забыть про эти кровавые игры? Было ли образным выражением брошенная Санчез фраза о том, что тайна говорит или может её надо воспринимать буквально? Ведь если кому-то удалось раскрыть тайну бессмертия, кто знает, какие последствия вызовет глобальное её распространение. Но всё чаще у него в мозгу всплывал другой вопрос: неужели братство действительно вербовало Джобса и Гейтса?

Глава 9

После приземления Джон всё ещё пребывал в задумчивом состоянии. Поэтому очень кстати оказалось то, что Санчез с Жеромом взяли его под полную свою опеку. На этот раз ему не пришлось заботиться о своём багаже. Он был бережно снят с транспортировочной ленты и потом погружен в такси. Каким-то небольшим краем своего сознания Морган отметил, что такое распределение обязанностей ему больше нравится. Следующей его мыслью было: не является ли это знаком, что с его наставником случилось нечто ужасное. Но эта мысль не смогла развиться. Её задушили размышления о том, какой путь он должен выбрать.

Джону начало казаться, что со стороны он стал похож на маятник. Он постоянно колебался между имеющимися у него вариантами. Он только и мог думать о том, какие вопросы хочет задать основателям братства. Пока что он только вернулся к появившейся у него раньше, но так и оставшейся нереализованной мысли: ему пора начать записывать, что он хочет узнать, попытаться расставить приоритеты.

От этого состояния он очнулся только после того, как его погрузили в поезд.

– А куда мы едем?

– Туда, куда и обещали тебя привезти. Только не спрашивай названия той деревни. Я сомневаюсь, что ты хоть сколько-то знаком с географией Индии, а устраивать тебе географические лекции мне некогда, – свои слова Санчез подтвердила тем, что наконец ответила на требовательный звонок своего мобильника.

Джон перевёл взгляд на Жерома, но тот только вновь попытался установить рекорд по ширине улыбки. Было очевидно, что у него самого никогда не возникало мыслей интересоваться, куда они направляются. Что ж придётся положиться на хранительницу.

Через час мерный перестук колёс, который сопровождал неумолкающий гомон – вновь Джон вознёс хвалу щедрости братства и мысленно поблагодарил неизвестные ему финансовые источники за то, что они могут путешествовать в наилучших из возможных условий –, начал наводить на него скуку, и он решил попробовать отвлечься.

Санчез всё также не выпускала из рук телефон и безостановочно вела какие-то переговоры. Следовательно, выбор был очевиден.

– Жером, слушай, а как ты попал в братство? Тоже наткнулся на приманку братства?

Вопрос вызвал смех у попутчика.

– Нет, месье Морган. Я не принадлежу к тем избранным счастливчикам из золотого фонда братства. Я попал в братство как рабочий.

– Прости, я что-то не понимаю. Что ты имеешь ввиду?

– Обычно в братство попадают двумя способами. Первый, испытанный тобою, пройти оставленный братством тест. Так к нам попадают избранные. Обычно таких, как ты, ждёт головокружительная карьера. Вас называют студентами, иногда, офицерами. Отбор построен так, что членство в братстве редко у кого из вас вызывает дискомфорт, и вы с головой ныряет в эту реку. Большинство же, и я являюсь его частью, называется рабочими. Мы связываемся с братством случайно. Нас отбирают по тому, что мы можем делать. Вот я хороший следопыт и умею плести байки для туристов, поэтому я идеально подошёл на роль проводника к бунси.

– И что дальше?

– А дальше ничего. Ты просто делаешь свою работу и получаешь за неё щедрую оплату.

– И всё?

– Ну, как сказать, – Жером поскрёб свой подбородок. – Не всегда. Кто-то так и остаётся в неведении, что и для чего он делает. Ну а кто-то, как я, оказывается достаточно умным, чтобы слушать, и чтобы пользоваться тем, что он слышит. Первые лет десять я думал, что мне платят какие-то безумцы.

– Но теперь ты полноправный член братства.

– Да, можешь почаще мне напоминать об этом. Я теперь обеспечен до конца своих дней, где бы он не наступил.

– А тебя не смущал один факт, – Джон решил попробовать выяснить мнение Жерома по волнующему его вопросу. – Не все из тех, кого ты отводил к Когто, возвращались назад. Ты не чувствуешь своей вины?

– А почему я должен? – Брови Жерома вздёрнулись. – Как-то я думал об этом. После пяти минут размышлений я пришёл к выводу, что, если безумец хочет прыгнуть в пасть крокодилу и спрашивает меня, где находится ближайшая река, то почему мой ответ должен быть повинен в его смерти. Я ведь и вашу компанию предупреждал и отговаривал от похода в земли бунси. Помнишь, что вы мне ответили? А что думали в это время? Я ведь видел ваши надменные выражения лиц.

Джон почувствовал, как ему в голову пробрался рыцарь стыда и начал направо и налево его колоть. Он отчётливо помнил, как они с Родриго и Пьером обсуждали между собой трусливость их проводника. Пьер в запарке даже предлагал поколотить его палкой и прогнать. По его мнению, в двадцать первом веке даже в Африке можно самостоятельно найти всё, что угодно. Сейчас Джон понимал, как глупо звучали эти слова. И что хуже, он помнил, как мысленно соглашался со своим товарищем.

– Так значит ты уже видел охраняемую братством тайну или ещё только собираешься с ней познакомиться? – Джон решил сойти с получившей не особо приятный для него оборот темы.

– Нет. И даже не думаю об этом.

– Но как? То есть почему? Тебе неинтересно, из-за чего существует братство? – Морган не мог скрыть своего удивления.

– Представь себе. У меня была тайна в жизни, которую я хотел разгадать – как выжить самому и не бояться того, что завтра мне нечем будет кормить свою семью. И братство уже дало мне ответ. У меня хороший дом. Я могу оплатить школу и учебники для своих детей, и их жизнь должна быть лучше моей. Большего от этого мира мне не надо.

О своих следующих словах, произнесённых в горячке, Джон ещё долго жалел.

– Но разве это не глупо? Иметь возможность узнать так много и ограничиться простым комфортом?

– Глупо? Нет. Глупо я себя чувствовал, когда на моих руках умирал уже второй мой ребёнок, – Джон впервые видел, как выглядит лицо Жерома без всякого намёка на улыбку, и эта перемена заставила его сжаться, как провинившегося малыша. – Он умер не от какой-то таинственной неизлечимой болезни, не эбола сгубила его. Лекарство от неё было. Чего не было, так это денег, чтобы оплатить лечение. Тогда я понял, на какой вопрос я хочу получить ответ. И ни боги, ни пришельцы, ни любые тайны мироздания никак с ним не связаны.

Джон бросил затравленный взгляд на Санчез. Он не хотел, чтобы разговор перешёл в такое русло. Женщина уловила отчаянную мольбу Моргана и сжалилась над ним. Бросив последнюю фразу в телефон, она нажал кнопку отбоя.

– Жером, такими темпами ты заставишь нашего желторотого спрыгнуть с поезда и без остановки бежать до самих Гималаев.

Улыбка снова вернулась на лицо африканца.

– Мне сказали стараться почаще практиковаться в общении с потенциальными проводниками. К тому же могу успокоить Вас, месье Морган, мне пока дали только ключ. Где находится замок, который он предназначен открывать, я не представляю. И даже не горю желанием представлять.

– Проводниками? – Джон потерял нить разговора. Проводник поезда только один раз появлялся в их вагоне.

– Так на сленге братства называют людей, которые используются для распространения созданных нами историй. Ни самим же нам писать о построенных инопланетянами пирамидах, – Санчез махнула рукой показывая, что больше в подробности вдаваться она не собирается. – Так ты решил примкнуть к торговцам?

– Пока меня определили к ним. Месье Тодор был достаточно любезен, чтобы замолвить за меня словечко в своём цеху. Но признаюсь откровенно, – Жером понизил голос так, будто собирался раскрыть страшную тайну. – После того, как вся эта кутерьма уляжется, я хочу перебраться к складовщикам. У меня вполне неплохо получается делать разные игрушки. Да и легенд я уже много знаю, так что могу помочь некоторым из них стать более реальными.

– Что, не горишь желанием мотаться по миру?

Жером улыбнулся Санчез.

– Да, хочется старость проводить среди внуков.

– А можно мне один вопрос задать? – Джон решил, что страсти достаточно улеглись и он может присоединиться к беседе.

Жером утвердительно кивнул.

– Нет, я хотел бы узнать одну вещь у миссис Санчез, – Морган решил пока что побыть предельно вежливым.

– Да, задавай, – она подпёрла голову кулаком. – Если я не захочу, я просто не отвечу на него.

– Вы юрист и были учёным братства. Мы что и к законам прикладываем руку?

– Ну ведь должно же быть какое-нибудь объяснение у существования глупых законов и решений судов.

– Но что братство может делать там?

– В тех записях твоего наставника, что мне передали, указано, что ты уже знаком с некоторыми аспектами нашей деятельности в сфере экономики.

Джон кивнул, пытаясь, как можно точнее вспомнить, что ему рассказывал Тодор.

– Тут, в принципе, действует та же самая логика. Когда люди пишут законы и решают споры, они также пытаются побороть энтропию времени, побороть свой страх перед неопределённостью будущего. Это, конечно, грубое обобщение, но, по сути, верное. Так что для начала нас интересует сам процесс законотворчества, где мы можем вносить идеи о том, как надо создавать законы и что в них писать. Во-вторых, и это, на мой вкус, даже более интересно, для нас существует огромное поле для деятельности, когда конкретное настоящее сталкивается с тем, как его представляли в прошлом. Тут возникают потребности в применении и объяснении ранее созданного. Чем необычней ситуация, тем больше творческого простора для нашей деятельности. В таких ситуациях для нас полезно создавать взаимопротиворечащие прецеденты. Тогда то, что должно давать ответы, только задаёт новые вопросы. И вновь открывается поле для нашей игры. И так может продолжаться безумно долго. Так что, коротко говоря, юриспруденция своего рода шоколадная страна для нас.

Этот ответ помог Джону немного отвлечься. Теперь вместо постоянных размышлений о братстве, он думал о братстве. Казалось бы, это бессмысленно, и ничего не изменилось. На самом деле так и было, только теперь эти мысли не были связаны с тем, какой выбор ему надо сделать. Остаток пути он размышлял о том, есть ли сферы человеческой жизни, в которых нет никаких следов существования братства. Похоже, что таких оазисов не существовало.

Эти мысли перетекли в прикидывание шансов составить гид по существующим транспортным средствам. На это Моргана подтолкнула очередная смена средства передвижения. В этот раз они сменили поезд на простую – откровенно говоря очень простую, настолько простую, что в ней из символов удобства был только одетый в шерстяной чехол руль – машину. Джон задумался о том, что в приключенческих историях редко когда показывается скука, которая сопровождает все эти передвижения. Все его перелёты, поездки на машинах и прочие перемещения из одной точки в другую ни разу не напоминали расчерчивание красной линии под бравурную музыку. С другой стороны, Джон напомнил себе, что, когда наступает время реальных приключений, это не бывает так уж весело. Пока что ему больше везло на отрицательные эмоции от пережитых перипетий. В те моменты он мог чётко и последовательно аргументировать, что скучно и плохо – это далеко не синонимы. В них больше антагонизма, чем может показаться. Может поэтому братство так и заботится о комфорте передвижения? В это время можно расслабиться и отвлечься от того дерьма, с которым ты сталкиваешься, когда прибываешь на место.

Этими своими наблюдениями Джон решил поделиться с их водителем. Но тот не проявил никакой заинтересованности в разговоре. Он только больше нахмурился – его брови практически полностью скрылись под тюрбаном – и сделал радио громче. Из-за этого Джон уже не мог переадресовать свои высказывания Санчез или Жерому. Раздающийся грохот из колонок автомобиля, казалось, доминировал над любыми звуками в ближайшей сотне километров. Вполне возможно, это даже внесло суматоху в работу персонала ближайшего радиотелескопа. За неимением других вариантов, Морган приступил к очередной сессии созерцаний ландшафта.

***

Своей цели они достигли уже ближе к вечеру. Это была невыразительная деревня, где существовала исчезающе малая вероятность найти придорожную гостиницу. Безусловно, это было идеальное место для существования какого-нибудь тайного и, возможно, кровавого культа.

И не подумав уменьшить громкость, их водитель, не поддавшийся царившей вокруг атмосфере, быстро выкинул их вещи из багажника своей машины, хлопнул дверью и, так и не проронив ни слова, отбыл в закат. Технически, конечно, он не направлялся строго на запад. Глупо было бы ожидать, что в очевидно сельской местности дороги прокладываются идеально прямо, но общий вектор его движений был близок к этому символичному направлению.

Когда шум, издаваемый неизвестной аудиосистемой, начал сдавать свои позиции и величественно позволил другим звукам напомнить о своём существовании, из одного из домов показался старец. Джон сделал предположение, что это должен быть мудрец, с которым ему и предстоит встретиться. А может один из мудрецов. К этому выводу его подтолкнул вид старика. Он как будто сошёл с картинки, под которой написано: «Древний старец, обладающий богатыми знаниями и неисчислимыми секретами». На какой-то момент в мозгу Джона разгорелась мысль, что этот старец может быть ещё старше, чем кажется, и именно он лично основал братство более двух тысяч лет назад. О мудрости старца также говорило то, что он показался только тогда, когда из вида скрылся доставивший их громогласный посланец. Появись он раньше, и такого же эффекта он бы не добился.

Санчез поклонилась ему, сложив перед собой руки. Жером ограничился пожатием руки. Джон попытался совместить оба эти приветствия, и результат не обрадовал его. Он тихо чертыхнулся сквозь зубы. Действуя на автомате, Морган уже раскрыл рот, чтобы медленно и громко представиться и попытаться простыми словами описать цель своего визита. К счастью, его мозг успел перехватить управление речевым центром и заставил его захлопнуть рот и ещё раз внимательно посмотреть на старика. Смуглая кожа, длинная борода, одежды, цвет которых можно не особо стараясь описать как шафрановые – всё выглядело обычно. Выделялась на этом фоне улыбка на его лице и внимательный взгляд, оценивающий каждую клетку и её поведение. Это заставило Джона начать с другого банального высказывания.

– Вы ведь говорить по-английски?

– Конечно, – старик рассмеялся, хотя его смех был больше похож на карканье вороны. – Иначе, как бы я отвечал на твои вопросы.

– Да, если подумать, то это очевидно и по-другому просто не могло бы быть, – Морган провожал взглядом своих спутников, которые, не ожидая отдельного приглашения, уже направились вглубь деревни. И снова перед ним возникла дилемма: поспешно кинуться им вслед и оставить старик здесь одного или рискнуть не быть невежливым и понадеяться на то, что заблудиться здесь у него не получится. Джон рискнул выбрать второй вариант.

– Не заменяй один стереотип другим. Если бы я не успел вернуться, то тебя бы встретил мой брат. Он свободно говорит на мандаринском диалекте китайского, знает немецкий и французский язык, может поддерживать беседу на суахили, но только если говорить о спорте. Ну и, я даже не хочу знать зачем, он выучил ругательства на идише. Так что не думай, что ты прибыл на встречу к всеведущим мудрецам. Мы тоже признаём пользу разделения труда.

Старик развернулся и медленно побрёл к дому, из которого вышел. Джона немного напрягло то, что его товарищи скрылись немного в другой стороне, но решил, что поздно менять принятое решение и, догнав старика, пошёл рядом с ним.

– А куда мы направляемся?

– Ну а как ты думаешь? – старик передвигался необычайно быстро для живого воплощения древней истории. – Конечно же, туда, где ты обретёшь покой.

– В смысле?

– Тебе выделен дом для ночлега. Туда мы и идём.

– А как же? – Джон так и не закончил свой вопрос.

– Что ответы на твои вопросы? Они подождут до завтра. Нам предстоит некороткий разговор, и я бы хотел отдохнуть перед ним.

Морган смирился, что ещё некоторое время ему придётся существовать с собственным неведением. Уже подойдя к предоставленной ему хижине, он решил задать вопрос, который показался ему достаточно обоснованным.

– Простите, я как-то забыл сразу спросить. А как Вас зовут?

Старик прикрыл глаза и начал шёпотом что-то бормотать себе под нос. Первой реакцией Моргана был испуг. Он предположил, что своим вопросом оскорбил человека, который должен поделиться с ним знаниями.

– Простите я не думал. Я не хотел Вас обидеть.

– Ты и не обидел. Я просто пытаюсь подсчитать сколько времени тебе понадобилось бы, чтобы запомнить моё имя.

– И сколько же?

– Слишком много. Зови меня просто Раду. Если захочешь добавить в обращение нотку уважения, то говори: «Учитель Раду». Ну а если возникнет непреодолимое желание подлизаться ко мне: «Просвещённый Раду». Ну а теперь мне надо отправляться спать.

Джон имел возможность долго рассматривать спину удаляющегося Раду. По мере того, как этот вид навевал всё большую скуку, он переводил свой взгляд на пока что светлое небо и пытался понять, что ему делать дальше. Первой мыслью было попытаться найти своих спутников, но он даже понятия не имел, где они устроились на ночлег. А перспектива блуждать в темноте, если ему так и не удастся их найти, не несла в себе и толики радости. Так что Морган воспользовался единственной имеющейся у него опцией и вошёл внутрь предоставленного ему убежища. Кто знает, какие приключения его ожидают.

Остаток дня он провёл в размышлениях о том, что на планете ещё очень много мест, где не действует сотовая связь. По крайней мере его телефон отказывался работать в этих условиях. В результате чего Джон решил провести имеющееся у него время с пользой и, включив компьютер (Джон вознёс хвалу своей мудрости, заставившей его в самолёте зарядить его, хотя всё равно нельзя было забывать об ограниченности заряда батареи), начал обдумывать: какие же вопросы ему следует завтра задать. Возможно, это время времяпровождения заняло бы всю ночь, но его компьютер проявил инициативу и всё-таки исчерпал свой ресурс и разгрузился, намекая, что всему на этом свете требуется отдых.

Утром Джона разбудил какой-то мальчишка, который увлёкся довольно необычной игрой. Он скатывал маленькие шарики из глины и пытался с расстояния метров двух попасть ему в нос. Собственно, счастливый финал этого соревнования и стал причиной его пробуждения. Морган решил, что не стоит всё-таки злиться на парня и приводить в исполнение те угрозы, которыми он одарил мальца. Правда, столь миролюбивое настроение вернулось к нему только после того, как ему удалось выковырять последние остатки оранжевого комка.

После того, как Джон завершил свои водные процедуры – вылил на себя заботливо предоставленное ведро с водой и посвятил часть времени требованиям гигиены, закинул в рот последнюю подушечку жевательной резинки –, он отправился на поиски Жерома и Санчез.

Выйдя из дома, он совершил пару оборотов вокруг своей, оси пытаясь сориентироваться, где он находится, и заодно обдумать, как он должен начать свои поиски. К моменту последнего оборота у него уже был чёткий план. Он направился в ту сторону, откуда раздавалось мерное гудение дизельного генератора. Его догадка подтвердилась. Как только он вошёл в дом, рядом с которым был бережно установлен источник шума, он сразу увидел Санчез. В этом довольно отдалённом от цивилизации месте она умудрилась создать видимость делового центра. На столе перед ней стояло два компьютера. Она быстро печатала какой-то текст, постоянно сверяясь с данными на втором мониторе. Время от времени она отрывала руку от клавиатуры, чтобы тут же ухватиться за одну из двух мышек. К тому же всё это время она не переставала общаться по телефону. Пейзаж делового офиса завершал не перестающий трезвонить второй телефон.

После того, как ему удалось привлечь к себе внимание, Джон попытался раскрыть рот для приветствия, но Санчез приложила палец к губам и затем, без всяких церемоний, указала на дверь. Морган решил подчиниться ей. Уж слишком грозно звучал её голос при разговоре с неизвестным собеседником.

Оказавшись вновь под лучами доброго утреннего солнца, Джон задался двумя вопросами. Что же у неё за телефоны, что работают в столь далёких от цивилизации условиях? И где же ему искать Жерома? Ответ на второй вопрос открылся уже через мгновение. Перед домом напротив, в самодельном гамаке, натянутом между двумя вбитыми в землю столбами, виднелась белозубая улыбка.

– А Вы соня, месье Морган.

Джон хотел возразить на это утверждение, но тут он понял, что не имеет никакого представления, который теперь час. В панике он начал озираться и прикидывать, как должен будет извиняться перед Раду. Этот вид вызвал волну смеха Жерома. Она была столь могуча, что гамак раскачало до опасных углов наклона. Но похоже Жером был профессиональным завсегдатаем подвесной мебели, и ему удалось укротить разбушевавшегося зверя. Ловко выпрыгнув из него, Жером никак не прокомментировал своё веселье и, не обращая внимания на смутившегося Джона, последовал по, как предположил Джон, главной улице деревни. Морган решил, что это следует воспринимать как приглашение следовать за африканцем. Как оказалось, он был полностью прав.

В доме, к которому они подошли, был накрыт богатый стол. Большинство из блюд Джон видел впервые и смутно представлял, чем они являются. Но тут о себе напомнил желудок. Особенно убедительным был аргумент, что вчера его рацион состоял из довольно лёгкого завтрака в самолёте. Так что пока мозг ещё анализировал ситуацию, руки уверенно отламывали ломоть от какой-то местной выпечки. Следующие долгие мгновения Морган проводил во вкусовой нирване. Возможно, столь яркие впечатления можно объяснить прорезавшимся чувством голода, но Джон был готов поклясться, что никогда не ел столь вкусной индийской еды.

– Я рад, что тебе нравится наша стряпня.

Джон от неожиданности поперхнулся куском неустановленного им блюда и заозирался по сторонам. Беглый анализ ситуации позволил сделать следующие выводы. Жером умудрился бесшумно покинуть комнату для завтрака. Столь же тихо здесь материализовался старый Раду.

– Не торопись, я подожду тебя на свежем воздухе.

Не желая играть с судьбой, Джон быстро проглотил остаток своего завтрака и выскочил на улицу. Раду сидел на камне, зажмурившись и подставив солнцу своё разукрашенное морщинами лицо. Несмотря на то, что его глаза были закрыты, появление Моргана не осталось им незамеченным.

– А ты умеешь питаться как удав. Я впечатлён твоей прожорливостью.

– Так Вы теперь ответите на мои вопросы?

Раду повернул голову и внимательно посмотрел на Джона. Что он хотел увидеть так и осталось тайной, но результат осмотра его не разочаровал. Он кивнул своим мыслям и подхватив с земли палку, поковылял к большому растущему на окраине деревни дереву. Джон послушно следовал за ним.

Когда они добрались до дерева, Джон увидел аккуратно сделанную скамейку, на которой было место как раз для двоих.

– Присаживайся. Я вижу, что ты уже давно готов засыпать меня вопросами. Так что не буду и дальше проверять границы твоего терпения. Сразу предупрежу тебя – отвечать буду на вопросы без драматических сцен, но, если я считаю, что о некоторых вещах тебе знать ещё рано, то об этом я ничего тебе не скажу.

– Значит я не узнаю сегодня, что за секрет охраняет братство? – Джон решил, что просто не будет больше обращать внимание на этот парадокс: обещание отвечать на вопросы с обязательным уточнением, что ответов, которые важны ему, он не добьётся.

Старик ограничился кивком.

– Ну в таком случае у меня только один вопрос: стоит ли оно того?

Старик задумчиво поглаживал себя по бороде. Когда Джону стало казаться, что и на этот вопрос он не получит ответ и надо задавать следующий, Раду прервал молчание.

– Не самый плохой вопрос. Приходилось слышать и похуже. Но чтобы тебе ответить, я сам должен задать тебе вопрос. Почему ты приехал сюда? И не говори: чтобы получить ответы. Это и так понятно. Зачем ты ищешь эти ответы?

– Ради знания. Меня толкает и до этого вело желание узнать нечто большее, лучше понимать окружающий мир, узнать больше, чем знают другие, – ответ дался легко Джону. Не зря же он потратил хорошую часть ночи на обдумывание сегодняшнего разговора.

– Значит тип номер три. Неплохо.

– Простите, что ещё за тип номер три.

– Ну ты же не думаешь, что удивил меня оригинальностью своего ответа. Я уже почти полвека общаюсь с такими мечущимися душами, как ты. Вас всех можно разделить на несколько типов. Вот ты принадлежишь к третьему типу.

– А сколько же их всего? – Джон старался не показать, что его задел ответ Раду.

– О только не надо обижаться. Ты же не ожидал, что являешься каким-нибудь избранным из древнего пророчества. И вообще-то это даже хорошо. Но возвращаясь к типам, то всего я выделяю пять типов мечущихся душ. Сразу предупреждаю – не проси меня ознакомить со всеми ими. Это займёт слишком много времени. Просто для примера, первый тип – это властолюбцы, которые не уверены в том, даст ли братство ту силу, на которую они надеются. Ты же охотишься за знаниями. И тебя я должен сразу предупредить, если тобою движут честолюбивые посылы, то тебе лучше сойти с этого пути. Свою мечту тебе воплотить не удастся.

Морган постарался проглотить горькую пилюлю – нет, не то, что он не сможет прославится, а то, что он ничем не выделяется из других новичков; всё-таки он надеялся хоть на какую-то толику исключительности – и немного отвести фокус от себя.

– А к какой группе Вы причислили бы Жерома?

– Ни к какой. Он знает, чего он хочет. Он понимает, чем ему может помочь братство. Дополнительные убеждения или предостережения для него не нужны. А вот ты, очевидно, ещё не определился со своим выбором. Братство манит тебя своей таинственностью, загадкой, которая живет в сердце братства. И ты жаждешь добраться до этих знаний. Только ты уже успел узнать о том, как действует братство. Узнал не о самых красивых поступках, о том, что претит тебе. Вот теперь ты и терзаешься тем вопросом, а стоит ли та тайна столь больших жертв. Стоит ли она человеческих жизней.

– И она стоит? – разговор вернулся к начальному вопросу.

– Ты ждёшь от меня ответа, что она однозначно стоит, но я не могу тебе этого сказать. Я размышляю над этим вопрос множество лет и так не пришёл к ответу, – Раду заметил помрачневшее лицо Джона. – Но это не значит, что ты не можешь сделать выбор. А чтобы тебе было проще сделать выбор, я расскажу длинную и где-то скучную историю о хранимой братством тайне. Для начала скажи, что ты знаешь об индуизме?

Джон немного замешкался.

– Ну вроде как вы верите в реинкарнацию. Ваши боги Шива, Вишну, Кришна. Кто-то из них разрушитель, – голос Джона звучал всё тише и тише. – Всё как-то связанно с ведами и, вроде бы, с йогой.