Мир иной. Том 2
TekstГлава 3. Миром жить надобно
Незаметно пролетело в делах и заботах. Уже не мальчик, а молодой муж, статный и красивый сидел на престоле княжества Московского в преобразившемся стольном граде его. Были перестроен кремль и дворец князя. Город с пригородом бывшим, который теперь слился с ним воедино, обнесен стеной из бревен насыпью земляной. С началом работы кузнечных и ружейных мастерских во вновь застроенном ряду, броня для воинов княжеских ковалась на месте и от того красиво и удобно подогнана была каждому. Город жителями новыми прирос. Почитай раза в три площадь свою увеличил. Под стенами городок воинов полка его разместился. Отдельно оружейная с конюшнями. Отдельно избы семейных воинов. Свое хозяйство ведут. Не только за счет казны княжеской семью держат. И под рукой всегда, когда надобны.
Мир с соседями был желанным для для Даниила, но… недолгим. Хмурым весенним днем ближе к полудню застучали копыта коней по деревянному покрытию дороги, ведущей от ворот кремля к дворцу княжескому. Извещен был накануне Даниил, что послан к нему князем тверским Святославом боярин Богуслав для разговору от имени самого князя. Потому ждали боярина у входа и сразу же проводили в залу, где решил говорить с ним князь Московский.
– Долгих лет тебе, князь Даниил! – Приложив в приветствии к сердцу правую руку, поклонился Боярин. Но поклонился не полным поклоном, а в половину его. Это не ускользнуло от взгляда Даниила.
– И тебе здраву быть, боярин! – Ответил Даниил едва удерживая в груди закипавший гнев, вызванный поступком боярина. В ответ на его действие Даниил не призвал боярина сесть к столу напротив, а оставил его стоять. – Чего хочет от меня князь Святослав?
– Все в грамоте его сказано. – Ответил смущенный поступком Даниила боярин. Он полез за пазуху и вытащил оттуда скрученную в свиток, с которого свисала княжеская печать, грамоту. – Вот, князь, слова его.
Богуслав хотел было шагнуть вперед, чтобы передать грамоту Даниилу, но в это время Даниил жестом указал Вавилу принять грамоту, чтобы передать ему. Пока читал Даниил текст послания, стоял как столб на месте боярин князя Тверского.
– Поди-ка, Вавил, определи посланца Святославова на постой. Кормление ему и людям его по чину их наладь. Да вертайся скорее сюда. Будем совет держать. Тихона призови. Поди, совсем о делах забыл, милуясь со своей Златой. Детишек наплодили кучу. Редко его к совету зовем и здоровьем не страдаю. Кличь! Пускай стряхнет с себя жирок, коли тот завязываться зачал.
– Все сделаю, князь! – Вавил с поклоном, который не мог укрыться от взгляда гостя, вышел исполнять порученное ему задание.
– Ишь ты, каков фазан надутый! Коли приближен к князю Тверскому, так с Московским князем можно и не по полному чину? Пусть теперь подождет ответа не в моих покоях, а в доме гостином вместе с дружинниками своими.
Вавил и Тихон не заставили себя долго ждать.
– Вот какие дела, мужи мои ближние; зовет нас Святослав воевать за старшего брата моего, Дмитрия. Другой брат мой, Андрей, хочет получить ярлык в Орде на объявление его старшим среди князей Руси, как великого князя Владимирского. Нард вольного Новгорода на вече поддержал просьбу Святослава о помощи и с ним будет. Как нам быть? Что присоветуете? – Обратился к ним князь.
– А чего долго размышлять, князь? – Подталкиваемый Вавилой вперед проговорил Тихон. – Дмитрий свое место сохранить хочет. Не он войной на брата пошел. Выходит, ему помогать и надобно.
– Верное слово! – Поддержал Вавил. – И я так мыслю! Токо, опередил меня Тихон словами своими.
– Видел, как опередил он тебя, стрый хитрец. – С улыбкой произнес Даниил. – Я тоже так думаю: нужно старшему брату подсобить. Зовите боярина-посланника. Заготовь Тихон грамоту ответную, мол, согласный я и выступаю.
Знакомая дорога ко Владимир-граду, пробудила в Тихоне давние воспоминания о том, как попал в этот город. Мало чем изменилась дорога эта. Разве: постоялые дворы кое-где обосновались, где народ, кого в путь какая-то затея отправила, мог себе ложе на ночь сыскать, да и голод утолить. Колеи поглубже стали. Селения с обугленными избами кое-где видны. Орда шла. Когда воевала княжества и под себя брала. Народ побили и избы спалили. Только-только новые избы расти стали. Да земелька пашнями обозначилась.
– Говоришь; лучше миром все порешать? – Спросил Даниил, ехавшего с левой руки Тихона.
– Явно, лучше. Мало нам Орда крови пустила? Друг у друга будем кровушку пускать? – Уверенно отвечал Тихон. Постарайся склонить к тому остальных, князь. Большое богоугодное дело совершишь. За такое многие грехи с тебя списаны будут ныне и наперед. Сколь душ сбережешь.
– И уменя такие мысли сидят. – Поддержал Тихона Вавил. – Без того много кровушки Русь видала от детей своих Хватит ужо лить ее.
– А, коли не согласны будут? – Задумчиво молвил Даниил. – Меня в трусах определят. Всем насмех…
– Думаю – не определят. Примут слово твое. – Уверенно проговорил Тихон. – Охота ли кому воевать ныне меж собой, когда главный враг наш на шее нашей сидит? Сколь княжеских голов Орда с плеч снесла? Твоего отца, князь, вспомни и деда тоже. Кто знает, отчего они из Орды не вернулись? Скольких многих на обратной дороге смертушка догоняла. Может, они ее с собой оттуда увозили? Коли сомнения есть, отбрось. А мы тебе с Вавилом подсобим.
– Вавил – понятно. Он воевода. Могу на совет княжий вести. А с тобой как? Кем назову? – За сомневался князь.
– Тоже боярином обзови. Твои болота никому не даны. Землей-то их никто не зовет. Отпиши мне в вотчину и боярином Болотским обзови. Грамоту я быстро сочиню. Тут ее и затвердишь. Вроде и боярин по праву. Но и дел боярских у меня никаких не будет. Ничем отвлечен не буду. Вон, Вавил, тот без краю о своей вотчине думает. Как там сын его старшой справляется. Негоже ближнему боярину княжескому на иные дела, кроме княжеских себя тратить. Потому мне полегшее будет. И Злата моя в боярынях походит. Всем родичам, которые когда-то от нее с матерью отвернулись, и подругам ее на зависть. Казну твою не оберу. Жалование можешь не прибавлять. – Произнеся эти слова и глядя на то, как взъерошился в обиде Вавил, Тихон заулыбался. – Про Вавила я назло ему ляпнул князь. Не бери то в веру.
– Не можете вы – друзья неразлучные, не кусать друг друга! – Улыбнулся и князь. – Видать, так ваша дружба крепится сильнее.
Почти враз пришли к Владимиру Святослав с новгородцами и Даниил со своими полками. Пеший в две тысячи воинов и конный в восемь тысяч всадников. Не велика сила казалось. Но на Андрея и она произвела впечатление, когда за спиной его начали собираться полки Святослава и новгородские.
Получилось: к котле он оказался. Из осаждающих в осажденные преобразился. Владимирцы, завидев подмогу большую стали со стен радостные слова выкрикивать, которые нервы Андрею еще больше расшатывали.
Собрал Святослав совет военный.
– Что делать ныне станем? Коли лазутчиков во Владимир отправить и договориться, чтобы Дмитрий в один момент с нами из городу ударил, то многих тут воинов Андрея положим и его самого пленим. Потом решим, как с ним быть. – Обратился к собравшимся Святослав. – Говорите, как сами думаете о том.
– Верное слово твое, Святослав. – Произнес Даниил. – Только, прежде испытать надо сможем ли миром дело покончить, чтобы кровушку не лить. Воины для других дел снадобятся. Есть у нас враги иные. О том помнить нужно.
– Молод, а уже нас учит делу военному! – Возмутился новгородский воевода-посадник, который считал себя с князьями на равных.
– Молод – не всегда дурак! – Возразил Святослав. – Дельную мысль нам для раздумья дал. Только одно у меня сомнение: сможет ли кто к тому Андрея сговорить. Я с ним об том говорить не стану. Подумает, что бою боюсь, хотя и видит, что силы у нас втрое боле его.
– А мы сюда биться пришли, как звали нас, а не разговоры разговаривать. – Заявил новгородец. – Потому и ждем боя во славу оружия нашего.
– Коли так, то мне выпадает сделать то, о чем вам сказывал. – Заявил Даниил. – Готов я исполнить все. Поеду к Андрею с боярином своим, Тихоном. Он мне подмогой будет, в случай чего. Иных помощников не беру.
Андрей видел, как из стана противников направились к нему два всадника, один из которых усиленно махал белым рушником, показывая, что нет у них дурных мыслей. «Хотят напугать меня силой своей! – Решил Андрей. Только не из пугливых я. Сеча покажет, кто ловчее.» И тут же в ушах у него прозвучало: «Прими разговор. Мир тебе предложат. Прими!». Эти слова несколько раз отчетливо слышал он, хотя никого рядом с ним не было.
– Кто говорит со мной?! – Вырвалось у Андрея.
Стоявший в нескольких шагах от него, воевода, ответил ему, что никого рядом с Андреем не было, и голосов никаких он не слышал. В то же время в ушах снова зазвучал четкий голос с призывом к переговорам.
– Едем навстречу! – Велел Андрей своему воеводе и тронул коня.
Четверо всадников съехались на узкой полосе поля, которая разделяла собой готовые к схватке силы.
– Приветствую тебя, брат! – Протянул первым, как младший, руку для пожатия Даниил.
– С чем явился? – Спросил Андрей.
– С миром к тебе пришел. Не допусти крови. Уведи воинов своих без боя. – Обратился к нему Даниил.
– Веришь в то, что силой легко сломите меня? Али забыл, как воевать умею? – С ядовитой улыбкой на лице произнес Андрей.
А в ушах снова настойчиво зазвучал призыв к согласию.
– Позволь слово молвить, князь. – Обратился к Даниилу человек, который прибыл с ним. В этот момент Андрею показалось, что именно его голос настойчиво звучит в ушах его.
– Пусть говорит! – Неожиданно для себя самого произнес Андрей. – Может, путное что услышу.
– Услышишь князь! – Твердо сказал Тихон. – Правильное слово привезли мы с князем тебе. Принять бы его надо…
– Готов принять! – В противовес своему твердому желанию выкрикнул Андрей. – Коли не будете судить, что на испуг меня взяли.
– Не хотели пугать тебя, брат. Чтобы не было страданий лишних на земле русской, миром жить надобно. – Проговорил Даниил, обнимая брата. – Не ты предложил выпустить тебя от города. Я просил. Так всем и сказано будет. Никто в трусости обвинить не посмеет.
– Скажи Святославу, увожу я полки свои. Пусть расступятся силы его и дорогу дадут. – Попросил Андрей. – Чтобы случаем чего не вышло, и потом не думали, что я проказничать затеял.
– Хорошо брат. Будет по-твоему. Увидимся еще. – Произнес Даниил, садясь на коня. – А ты, Тихон, верно молвил, что будет согласие.
«Для сего при тебе и состою, князь!» – Подумал Тихон.
Глава 4. Дюденева рать
Хан Тохта только недавно отпраздновал со своими ближними людьми победу над Ногаем и покончил с двоевластием в Золотой Орде. Теперь, казалось бы, воля его не имеет границ. Но… период двоевластия дал о себе знать. Нет уже прежней ханской власти. Все чаще приходится искать поддержки у глав племен и ближних родственников. Даже в родном ему Улусе Джучи часто вспыхивали междоусобные войны. Не понимают они, эти жадные и жалкие людишки, что рушат могущество Орды. Даже русские князья, которые боялись даже резкого жеста при встрече с ханом, теперь стали своевольничать. Хотя и не осмеливаются нападать на его воинов в открытом бою, но, доносят хану, стычки с мелкими разъездами стали нередки. Тоже проучить бы надобно, как только повод найдется.
Потягивая из пиалы свой любимый шубат, Тохта размышлял о том, что лежит теперь на плеча его и не было великой радости от ощущения полученной власти. Хотелось наказать русских князей за их стремление уклоняться от власти его. Нужен был повод. Простым набегом еще более настроит руссов против себя. Повод бы найти…
– Великий хан! Из поселения сарайских руссов просит воли твоей на встречу с тобой Андрей, сын Александра, прозванного руссами Невским. Говорит, с хорошей вестью для тебя. – Доложил нойон Аслан, которого считали правой рукой хана. Он единственный имел право входить к хану беспрепятственно.
– С хорошей, говоришь? Веди. Послушаем его вместе. – Распорядился Тохта.
Когда вошел русский князь Андрей, Тохта продолжал лежать на невысокой тахте, только поправил немного подушки, на которые опирался. Нойон стал рядом с тахтой, а Андрей остановился напротив хана, шагах в пяти, где было указано ему стоять.
– Чего хочет от нас сын великого князя Александра, ярлык на княжение которому был дан здесь, в Сарае? – Спросил повелительно хан.
– Хочу вступить в сговор с тобой, великий хан. – Отвечал Андрей. – Сам сказал, что сын я великого князя. Но не получил престола достойного, чтобы зваться так же, как и отец мой, имея ярлык от тебя.
– А я тут причем? Твой удел не дает тебе право утруждать меня слушать твои желания. Говори, что задумал разом. Или не будет у нас разговора. – Заявил хан.
– Единожды ходил я во Владимир, чтобы забрать престол у Дмитрия, брата моего. Коли бы получилось, так просил бы у тебя ярлык на великое княжение. Но иные братья мои, в сговоре с новгородцами, помешали замыслу моему. Недостало сил у меня, чтобы сломить их. Коли поможешь, великий хан, сесть во Владимире, обещаю ясак давать больше, чем ныне Владимир дает. Войску твоему, коли пошлешь его в подмогу мне, обещаю не перечить в разоре городов попутных. Там себе что надо возьмут. Таково слово мое, с которым в Сарай приехал.
– Думаю, Аслан, такого сразу не решим. Пусть князь посидит в стане руссов, что в Сарае прижились еще от дедов наших. А мы помыслим с тобой. Иных нойонов призовем к совету. Потом и скажем о своем решении. Верно ли думаю? – Произнес Тохта, словно слово Аслана могло изменить его решение. Но, помнил хан, что он один из тех нойонов, хотя и самый приближенный, что могут повлиять на окончательное слово его.
– Все исполню, великий хан! – Произнес Аслан, указывая Андрею рукой на выход. – Пойдем князь.
Две недели просидел в русском поселении Андрей. Уже и думать начал, что хан забыл про его чаяния, когда прибыл верховой посыльный и передал ему устное веление хана явиться вскорости для встречи.
– Решили мы помочь тебе сесть во Владимире. Слышали от людей знающих, как твердо ты решил сесть на престол великокняжеский. Знаю, что и иную силу подсобрал. Потому пойдет за тобой богатур Тудан с двадцатью тысячами всадников. Все делай, как обещал. По-иному пойдешь – шибко пожалеешь! – Хан жестом указал, Андрей может идти.
– Двадцать тысяч с собой возьмешь. – Говорил хан позже Тудану Десять другой дорогой во Владимир пошлю Велю пристать к тебе там, где попросишь. Тебе подчинены будут. Не только Андрею Городецкому, сыну Александрову поход этот нужен. Нам тоже кстати. Ясак соберут сами те, кто на помощь к тебе пойдут. Сколько смогут, столько и соберут. – Произнеся последние слова, хан весело рассмеялся.
И пошел на Русь страшный набег, о котором помнить долго будут во всех городах, через который пролег путь ордынцев. Первым запылал Муром. Не готовые к отражению такого большого войска, защитники города не смогли удержать лавины ордынцев и в большинстве своем полегли. От города были оставлены дымящие угли. Следующими на пути были Коломна и Москква…
– Скоро здесь будут ордынцы. – Постучав, вошел в горницу к Даниилу Тихон. – Пора, князь, казну твою прятать от разора. Как говорил тебе ранее. Вот-вот из Коломны страдальцы прибегут. Ранее ее повоюют. Не бойся, что выдаст кто место тайное. Всяк, кто в подручных у нас будет, пока не схлынет орава ордынская ничего помнить не будут и слова сказать не смогут. Пора уже вести обоз к тайнику.
– Зови Вавила! Готова у него все. – Велел Даниил. – Ближним скажу, что на молебен в скит путь держим. У Бога милости просить на битву с ворогом.
Спустя менее часа обоз в четыре воза, по паре коней в каждом запряженных, в сопровождении трех десятков воинов, вышел из кремля и направился вверх по Москве-реке. Во главе ехали верхом на конях князь Даниил и бояре Тихон и Вавил. Никто особо и не обратил внимания на отъезд князя. Это потом, когда прибегут с вестями из Коломны, что напал на них враг, сказано будет, что нет в кремле князя. Ушел он на молебен куда-то. Ждать надобно.
В следующий полдень вернулся князь с боярами и дружинниками в город. Без возов. Верхами. На быстром ходу. Никто не смог бы догадаться, как случился тайник нужный для утайки от врага, который явно сломит сопротивление московское, казны княжеской. До сих пор Даниил диву давался, как все случилось. Когда въехали глубоко в лес, вышел им навстречу
Лесовой.
– Рад видеть тебя по нову! – Обратился он к Тихону, став на пути у всадников. – Все сготовил, как ты велел. Водяной уже мост на болоте сладил, штоб люди ваши могли провести возы на остров. Хорошо сладил…
– Чего князя не приветствуешь?! – Возмутился на Лесового Вавил.
– То тебе он князь. – Спокойно ответил Лесовой. – Мне же тут главный из всех вот он. – Он ткнул пальцем в Тихона. – Потому к ему и слово свое держу. Ты мне тож не указ! Против того, чтобы разговоры говорить, наладь побыстрее переправу возов твоих. А я тута с князем и… – он замешкался, как назвать Тихона, ткнув него рукой, – поговорю еще. Есть о чем говорить.
– Ступай Вавил! – Распорядился князь.
– Правильно решил, князь. – Одобрил Лесовой, когда Вавил оставил их. – С вами говорить стану. Говорите народцу своему, коли найдет ворог да сеча начнется, пущай бегут в лес. Там их встречу с моими родичами. Являться им не буду, как вам. Просто спроважу туда, куда надобно, открывая проходы в чащобе. А потом за ними снова стена лесная станет. Не доберется ворог. Спасу тех, кто добежать сможет.
– И о том тебя Тихон просил? – Поинтересовался князь.
– Не. То я сам надумал. Казну попрячешь, а народ как? Без него новый град не быстро наладишь. Навидался я всякого на веку своем долгом. Мы с Тихоном впервой встречались, когда еще и про деда твоего никто слыхом не слыхивал. И про его деда тож… – Разговорился Лесовой.
– Я зык бы попридержал. – С улыбкой на лице сказал Лесовому Тихон. – Хочешь, чтобы князь диву дался? Он и без того мне не враз поверил, как в лесу дела обернутся. Еле уговорил. Думал по поначалу, что утоплю я казну его в болоте. Он видит, как возы по болоту к острову пошли. Теперь меня спросит строго, сколь лет землю топчу. Хотя по моим мерам не очень-то и долго…
– Што? Хошь сказать, князь не догадлив и уже не думает о том, не с ведуном ли дело ведет, как в этих местах таких, как ты, кличут? – Огрызнулся в ответ Лесовой.
– Давно о том думаю. – Отозвался князь. – Как явился ко мне Тихон, так дела разные больно гладко вершиться стали. От битвы с Андреем уберег… Иное тоже в память лезет. Теперь совсем уяснил, с кем вместе дела свои вершу. И тебе Хозяин Лесной, благодарное слово за дела твои, какие вершишь ныне в помощь мне!
– То не большой труд, князь. А отказать твоему боярину, которого Тихоном прозвали – не мощен я. Не собрать мне прыти в себе столько. Понимаешь, поди…
– Многое понял теперь. – Ответил князь.
– Тогда и мне все то на руку. Так и есть, князь. К тебе приставлен волей тех, кому перечить я не смею. Помочь тебе в трудные времена отстоять маленький удел свой, на который ныне братья твои и иные князья даже и глаза не положат. А ты – потомок рюриковичей – большой задел этой земле положишь. Не могу сказать, как дело свершится. Только внуки твои в великих князьях ходить станут. А то и повыше… – Проговорил Тихон.
– Куда ужо выше великого княжения? Скажешь тоже. – Откровенно засмеялся на эти слова князь. – Ты уж не привирай много. Пока верю тебе во всем!
– Будь по-твоему, княже. Не буду голову тебе забивать россказнями лишними. – Согласился Тихон. – Вон уж и Вавил с воинами возвращаются. В обратный путь двинем. Налегке оно быстрей пойдет. В вечор уже в кремле мы будем.
Глава 5. Набег
А два дня спустя под бревенчатыми стенами московского кремля остановили своих коней сотни всадников, во главе которых был сам Тудан. В ворота застучали нетерпеливые ордынцы, кричать стали во всю глотку, чтобы ворота открыли предводителю их, не медля нисколько.
– Как мыслишь? Открывать ли? – Спросил Даниил у Тихона.
– Верное дело – ворота открыть. Зачем злить супостата? Уже город весь под ними. Хорошо хоть людей попрятали в лесу. Грабеж идет. Пожары кругом видны. Помедлим, так и кремль запалят. Пускай уж Тудана в кремль. Не больно горя принесет тут. За то ответ держу! – Посоветовал Тихон.
– Ладно. Вели Вавил ворота отворять. Встреть главаря их и ко мне проводи с почетом, коли Тихон твердо нам заручается, что опаски никакой нет тут. – Распорядился князь. Поклонившись, Вавил вышел. Спустя какое-то время в княжеский зал для торжеств вошли Тудан и несколько его военачальников. Вавил приветливо самолично отворил им двери, хотя по лицу его видно было, что не очень рад он этому поручению. Как только ордынцы шагнули в зал, где в своем парадном кресле сидел Даниил, последний встал и шагнул им на встречу.
– Приветствую тебя, Тудан-богатур! С чем прислан ко мне великим Тохтой? – Произнес Даниил.
– Пришел к тебе взять ясак, который совсем не платишь Орде. Недоволен Тохта. Шибко недоволен! – Заявил Тудан, не отвечая на приветствие. – Велел он мне силой взять все то, что задолжали в землях тутошних. Два города уже с земли стер после того, как собрал с них долги их. Захотели бой дать в ответ на требования мои. Вот и получили, что хотели. Ныне, кого не добили нукеры мои, слезы льют на углях, где города те стояли. Хотел и тебя, князь, спалить… – Тут Тудан словно поперхнулся и замолчал на некоторое время. Его военачальники с удивлением смотрели на то, что происходило на их глазах. Тудан, который одним взглядом своим мог убить трепетавших перед ним в страхе противников, или нукеров, которые вызвали его недовольство, стоит теперь перед Даниилом, словно воды в рот набрал. Наконец, Тудан пришел в себя и продолжил, сам удивляясь происшедшему. – Передумал я, князь, кремль твой палить. Город пожгли немного, то верно. Мало собрали с народа твоего. Одни медяки в запасах у них. У купцов твоих, которые подевались куда-то в раз, и серебра нашли. Мало то, чтобы Тохту успокоить. Плати, князь, сам все.
– Готов я отдать тебе долг свой. – Произнес князь, глядя прямо в глаза Тудану. – Вот, боярин мой Тихон, сейчас велит, чтобы занесли в зал дань мою хану Орды.
Тихон вышел из зала и воротился в сопровождении нескольких дюжих воинов, которые внесли несколько сундуков, держа их с обеих сторон за ручки. Сундуки были поставлены прямо перед Туданом. Крышки были откинуты. И ордынец мог узреть, что в самом малом, поделенном на две части внутренним простенком, россыпью насыпаны золотые и серебряные монеты. Отсек, где лежали золотые монеты был втрое меньше того, где насыпаны были монеты серебряные. Во втором сундуке, что был больше первого вдвое, лежала разная дорогая утварь, в основе своей – посуда, золотая и серебряная в позолоте. В следующих сундуках лежали дорогие кафтаны и шубы, расшитые жемчугами и золотыми и серебряными нитями и отороченные соболем и горностаем. В иных сундуках были и выделанные шкурки, связанные шнурами по сорок штук в пучке.
Конечно, дань была не таковой, какую хотелось бы видеть Тудану, но он отчего-то не стал противиться.
– Хорош ясак, князь! Доволен я! Потому оставлю тебе кремль твой. Мне дальше двигать надобно. Еще много городов руссов наказать надо бы. Правильно сделал, что не стал против воли Тохты. Зачтется тебе то. – Он махнул рукой военачальникам своим, чтобы следовали за ним, и направился к выходу. Спустя короткое время в зал вбежали ордынцы, которые ухватили сундуки и бегом вынесли их наружу. Потом раздались гортанные возгласы и было слышно, как застучали копыта множества коней. Довольный Тудан покидал Москву. Только военачальников долго еще не покидало удивление тем, что им видеть довелось. Один даже осмелился спросить у своего предводителя, не мал ли ясак. Он тут хе получил удар плетью прямо в лицо.
– Шакал! – Взорвался Тудан. – Кому перечить хочешь, собака?
Второй удар рассек любопытному щеку, кровь хлынула на его одежду. Но он смиренно склонил голову и, придержав коня, отстал от предводителя. Все остальные поняли, что с минуты этой он обычный сотник той сотни, до которой у Тудана и руки не доходят. Остальные военачальники из окружения Тудана, проезжая мимо, плевались в его сторону, словно не был он минуту назад одним из них.
– Спасибо тебе, Тихон! – Обнимая своего боярина, произнес Даниил. – Большое дело для меня сделал. Да и Москву от пожарищ спасти помог. – И, повернувшись к Вавилу, продолжил.
– Ступай за обозом в лес. Теперь уж можно казну на место вернуть. Когда уляжется все немного, начнем новый город возводить. Понадобится на то казна моя. Откуда иных денег взять? Да и народцу вели вертаться назад. Пусть, как смогут пока, дома свои в порядок приводят. Помогу в том им. Скажи, не вернется больше этот ордынец. Пусть верят в то. Твердое слово даю.
А в то время Тудан и сам размышлял над своим поступком, не замечая, что разговаривает вслух:
– Отчего не спалил Москву? Хотел ведь! Как сталось, что пожалел городок этот, болотами окруженный? Словно, кто мне это решение мое в голову мне поставил, и противиться тому у меня сил не было…
– Чего желаешь, Тудан-богатур? – Тут же подлетел один из приотставших от него приближенных.
– Кумыс подай! Пить захотелось! – Рявкнул Тудан и вновь погрузился в свои мысли, не находя ответа собственным вопросам. А за спиной его гулким эхом разносился по равнине топот тысячи копыт его конницы, которая шла теперь уже на стоявший на его пути Владимир, возле которого ждал его князь Андрей в надежде, что посажен будет на престол великокняжеский. Там доберет Тудан то, что не взял в Москве. Богат Владимир. За двоих ответ даст. А Андрею и того, что останется после Тудана за глаза хватит. Потом путь его ляжет на Суздаль и Юрьев с Переславлем. А потом надобно будет и в Твери власть Орды показать. Много еще дел. Забудутся в них уступки, которые Москве дал.
Собрал Даниил совет большой.
– Надобно бы нам град Москву восстановить да укрепить. На долгие времена все ставить будем. Верится мне, что не вернутся к нам ордынцы с разором своим. – Он хитро глянул на Тихона. – Денег на то из казны своей дам сколько надобным посчитаю. Пусть и народ от себя долю вложит трудом своим. Лошадьми, возами, утварью какой поможем!
И застучали на Москве-реке топоры да молоты кузнечные. Пореже стали леса ближайшие, из которых волоком тащили конями и быками нужные стволы, которые бревнами ложились в стены. К зиме уж и улицы объявились на пепелище прежнем. Какие восстановили, какие заново явились глазам. Еще и люда прибавилось. Много пришлых, бежавших от жестокостей Орды, сюда прибилось. Свои поселеньица образовали. А к следующей осени уже и не узнать стало прежнюю Москву. По опыту прежнему, вал насыпали по границе круговой. Да стену толстую с башнями срубили. Теперь на стене от зари до зари воины в полном снаряжении стражу несли, чтобы не быть врагом врасплох застигнутыми. Торговые ряды шумели своими зазывалами и травили душу прохожих своими пряными запахами да видом товаров, до которых не у каждого монет хватало. А в завершение начатого и во славу Владыки Небесного заложен был монастырь. Храм большой срублен был при нем, в котором сам Даниил участвовал в службе его освящения.
Сильно возлюбил народ московский князя Даниила за доброту его. К имени его уже приставлять стали другое – Святой. Редко кого на Руси таким именем народ наделял. А как же? Ведь казну свою князь народу раздал! Сам во все места, где его помощь надобна была, успевал. И дела церковные без памяти не оставил. Не та ныне Москва, что прежде была. Совсем не та! Побогаче ныне смотрится, посолиднее. Гости торговые с разных концов валом повалили. От того и в казну княжескую возвратом злато-серебро потекло. А иначе как? Коль доход получил, так и с князем поделись. Ему за многое думать надобно. И войско свое держать, и в городе порядок. Да и самому не хуже иных князей смотреться.
Более десятка лет прожило в мире княжество Московское. И дальше так бы и шло, коли бы не новая выходка князя Андрея. Однажды явились к Даниилу купцы московские с жалобой на то, что брат его, безо всяких на то посылок, обложил их на земле своей таким оброком, что пришлось все товары там оставить и в чем были домой вертаться.
– Помоги, княже, товары наши вертать. – Пали в ноги Даниилу старшины торговые. – Спаси от разору. Не бывало такого ранее.
– Помогу, люди торговые. Обещаю. – Откликнулся на просьбы те князь.
– Большую беду, брат твой затевает, князь. – Сказал Даниилу Тихон, когда остались они наедине. – На этот раз ищет битвы с тобой. Потому и обиды чинит и еще чинить будет. Готовь полки свои. Собирай народец ратный. Обозы готовь.
– Неужто, вовсе не избежать того? Не сможем, как ранее удавалось, мир сговорить? – Засомневался Даниил.
– Ранее сам говорил о том, что мир надобен и будет. Ныне такого сказать не смогу. Вступай в союз с кем-то, кого считаешь ближним другом своим. – Посоветовал Тихон.
– Тогда едем к брату моему двоюродному Михаилу в Тверь! – Заявил Даниил. – На великого князя Тверского надежда ныне у меня большая. Не может он не помочь нам.
– Коли так решил, то и поедем без задержек! – Подержал Тихон.