– Аркадий, ладно. Мне непонятно, почему здесь все как братья и сёстры, но при этом так легкомысленно одеты, что я порой даже стесняюсь смотреть? Честно говоря, я думала, что монашество и послушание выглядят иначе.

– Машенька, Николай Константинович Рерих дал нам в Учении вехи – что брать в Общину, а чего избегать. Например, обнажённое женское тело – это самое прекрасное, что есть на Земле. Женской красотой вдохновлялись художники и скульпторы на протяжении веков существования нашей цивилизации. Так зачем же нам лицемерно отказывать себе в созерцании красоты? Она дана нам как спутник всех дел. А вот плотское влечение – это другое, всего лишь грубая функция тела. Опытный йог умеет обуздать силу страсти и направить её в русло творчества, – Расстегай наклонился ко мне и перешёл на шёпот. – Чтобы помочь неофитам победить свою плоть, в обеденные блюда добавляются некоторые виды растений, такие, как драконья трава.

– То есть, если я буду продолжать питаться в общине, я перестану чувствовать себя женщиной?

– Машенька, не налегай на сладкое, не ешь цукаты, – ответил Аркадий мягко.

– Ладно. Ты мне сказал, что я буду работать с письмами махатм. Я сначала должна пройти какой-то обряд, чтобы получить допуск?

– Можно и так сказать, – улыбнулся полковник, – ты сегодня проведёшь ночь на горе у костра. Если Бойка примет тебя, уже завтра станешь сотрудником общины.

– А бывает, что гора отвергает неофитов?

– О да. Иногда люди приходят с нечистыми помыслами – это шпионы, тайные диссиденты, замаскировавшиеся вредители и враги народа. И так выходит, что они ночью падают с обрывов, влекомые шёпотом, слышимым лишь их ушам; на них внезапно бросаются из темноты дикие кабаны. Прошлым летом один парень сидел у костра, потом вдруг встал, вошёл в пламя, и никто не смог его вытащить – так чудак и сгорел. Всякая чертовщина происходит. Но не стоит бояться.

– Ты меня защитишь?

– Моя девочка, я за тебя помолился.

Я думала, что полковник ни под каким предлогом не расстанется со своим табельным оружием, и ошиблась – пистолет в этот раз отсутствовал. Похоже, он чувствовал себя совершенно защищённым невидимыми силами.

– Ещё один вопрос, Аркадий. Я очень люблю „Солярис“, считаю, что в этом фильме каждый кадр достоин восхищения, но почему вчера зрители в летнем кинотеатре аплодировали только Хари?

– А, это элементарно, Машенька. Актриса, игравшая Хари, Наталья Сергеевна Бондарчук – посвящённая. Она одна из нас!

Тропинка вывела из букового леса на обширную поляну, и я увидела храм. Точнее, передо мной был аккуратно освобождённый от верхнего слоя почвы фундамент здания, разрушенного в Средние века турками. Как пояснил Расстегай, здание не восстанавливали, чтобы случайно не нарушить поток энергии из сакральной точки, только приносили и устанавливали деревянный алтарь и свечи в сосудах на время проведения обрядов. Неофитам не разрешалось подходить к алтарю. Я обошла здание кругом и внимательно осмотрела ещё два сооружения. Западнее храма, на границе с лесом, стоял символический корабль, сложенный из камней – именно в нём проходили обряды посвящения и свадебные церемонии. К бортам метровой высоты были прикреплены вёсла – за них брались участники мистерии, что символизировало единство в труде на общее благо. На носу находилась гальюнная фигура – устрашающая коряга, похожая на крокодила, смотрящего в небо. За кормой – провожающая фигура, старый бук с отпиленными нижними ветвями, на стволе которого вырезали хмурый лик; две верхние ветви изображали воздетые вверх руки. Рядом с кораблём красовался белый шатёр для молодых: его украшали лилиями, подняв полог, поэтому я могла легко осмотреть внутреннее убранство. Внутри шатра всё было белоснежным – кровать, постельное бельё и шкуры белых медведей, брошенные с обеих сторон постели. В углу стояли умывальник и невысокая ванна. Между тем, солнце село, началась церемония. Зажгли факелы. На корме корабля выстроился мужской хор и затянул песню, которую я прежде не слыхала:

Пречистой Деве в пояс поклонюсь я:

Ты – Дательница, как дары щедры!

В высоком небе – звёзд златые бусы,

В степном раздолье – жаркие костры.

Колоколов стозвонных голошенье,

Луга, озёра, реки и леса,

Индийских храмов стёртые ступени

И Гималаев гордая краса!

– Песня посвящена Елене Ивановне Рерих, – растянулся в улыбке Расстегай.

На борт корабля взошли юноша и девушка, держась за руки. Когда песня закончилась, в носовой части макета, у устремлённого к звёздам крокодила, появилась фигура в тюрбане, держащая в руках что-то светящееся, и заговорила с сильным акцентом:

– Огонь, сойди на меня, соедини с высшими мирами. Я есмь дух, нерушимый и вечный. Пусть в круговороте новых воплощений меняются мои лица, но истинный Я – неизменный наблюдатель, и служат ему пять священнослужителей – мои органы чувств. Да познаю я божественное через вкус хлеба и запах цветущей вишни, да узрят мои глаза Бога в каждом существе, живущем и ступающем по пути великой космической эволюции!

Человек повернулся к паре и продолжил:

– Как говорил Иоанн Златоуст, от любви плотской не бывает никакой пользы, но великое страдание и извращение жизни. А от любови духовной – изобилие добродетелей. Дети, здесь, перед ликом Бога, находящегося в каждом из нас, я вас венчаю. Вступая в брак, будьте осторожны с плотской любовью. Не тратьте время на сомнительные ласки – лучше читайте друг другу Учение Агни-Йоги вслух. Помните, что сексуальное влечение ваших тел дано вам не для плотских утех, не для похоти, а для зачатия любимых детей. Если вы озарите брак огнём истинной любви, в вашей семье может воплотиться гений – художник, философ, активист святилищ Эпохи Огня! Только люди, прожившие до дня свадьбы в строгом целомудрии, могут стать настоящими воспитателями людей новой эры. Проживите вашу жизнь, как по струне над бездною пройдите – красиво, осторожно и стремительно. И помните, что Владыка всегда с теми, кто взывает к Нему. Он видит вас ежесекундно. Не таитесь от него, но, ложась в брачную постель, соединитесь с Ним в высоких мыслях, и вязкое болото плоти никогда не одержит верх над вами.

Расстегай прикоснулся к моей руке:

– Индус ещё долго будет поучать пару. Машенька, я могу с тобой поговорить?

– Да, Аркадий, – ответила я кротко, и мы пошли по ночной тропинке в сторону смотровой площадки на обрыве. Уже совсем стемнело, всё небо покрылось громадными июльскими звёздами, тёплый ветер набегал волнами. Из чащобы доносилось фырканье каких-то животных.

– Маша, я восхищаюсь тобой. Ты – сама тишина, но хранишь в себе огромную духовную силу. Я наблюдал несколько лет, как ты легко справлялась с испытаниями и переходила на следующий уровень. Я вижу, как в тебе проявляется Небесная Мать, и мне хочется встать на колени перед воплощением богини. Ведь наша встреча – знамение грядущей эпохи Майтрейи, то есть майи трёх высших „я“, эпохи торжества коммунизма и всеобщей любви, сияния материи, просветлённой духом.

– Судьба послала мне немало сюрпризов на пути, – ответила я, – и в самые сложные минуты, когда жизненный поворот воспринимался как тупик, я вспоминала нашу первую встречу с тобой, и это давало силу бороться дальше.

Полковник задрожал, его глаза вспыхнули.

– Я много лет был винтиком государственной системы, но не для этого меня растили родители, не для этого я жёг костры и смотрел в небо. Я знал, что однажды встречу Жену, облачённую в солнце. Маша, я забыл свои регалии и статус, влюбившись в тебя, как мальчишка. Скажи, ведь любовь исправит все ошибки?

– Аркадий, ты многое сделал для меня, и я вижу, что твои слова искренние. Но у меня есть вопрос. Скажи, ты давно смотрел на себя в зеркало? Ведь пенсия уже не за горами? Ты хочешь видеть меня своей невестой, но как насчёт твоей лысины, варикоза и пигментных пятен? Мой жених, ведь для тебя, прикоснувшегося к Тайной Доктрине, устремившегося в Мир Огненный, не должно быть проблем с омоложением физического тела? Или бессмертные махатмы не давали указаний на этот счёт? Может, ты изменишься, дедушка?

Расстегай справился с собой и не подал виду, хотя по его потухшим глазам стало понятно, что он ждал других слов.

– Что ж, я думал, что духовный уровень для тебя важнее, чем грубая плоть, Маша. Но, разумеется, ты права. Я пройду особый обряд и снова стану молодым – этой ночью. Пойдём.

На секунду мне стало жаль его и эту несуразную любовь; ведь в момент объяснения на обрыве я на секунду почувствовала себя блоковской Прекрасной дамой. Но потом вспомнила вас, сидящих в колонии по воле этого человека, вспомнила его ухмылку у вертолёта – и вся жалость схлынула. Мы подошли к огромному костру на поляне, и полковник начал давать указания персоналу: принесли какие-то сосуды и книги, забегал взад-вперёд мальчик, а индус в тюрбане размахивал руками и что-то объяснял Расстегаю, но тот стоял глыбой, не шелохнувшись, молча. Потом подошёл ко мне и сказал сухо:

– Маша, теперь я должен пройти сквозь огонь. Это очень больно, но всё ради тебя. Уже иду. Ты поцелуешь меня на дорогу?

– Аркадий, я поцелую тебя, когда вернёшься. Делай, что задумал. Прыгай в огонь!

Полковник опустил голову, потом отвернулся, сбросил рубаху, и отсветы пламени окрасили его кожу. Разбежался, прыгнул и с грохотом упал в самый центр костра».

Выстрелы с другого берега реки уже не доносились, но сирена продолжала выть. Я подкинул дров в костёр, и какое-то время мы сидели молча. Потом Маша продолжила:

– Был жуткий переполох, Расстегая вытащили, но спасти уже не смогли, он весь обгорел.

– Реріх сказав би, що це карма. А як тобі вдалося вибратися звідти?

– После случившегося меня никто не пытался удерживать. Я просидела у костра до утра, а потом пошла прочь – с растрёпанными волосами, вся пропахшая дымом, в этой идиотской рубахе. За селом отдыхали туристы, они шли через Кабаний перевал к морю, и я попросилась в их компанию. Ребята сначала думали, что я из психушки сбежала – пришлось им всё рассказать.

– И это уже совсем другая история, – улыбнулся я.

– Именно! Но уже не сегодня, не хочу рассказывать её. Потом тоже сложно было, но хотя бы без участия махатм и КГБ. Мальчики, неужели ни у кого из нас нет истории, от которой не хотелось бы рерихнуться?

Санёк оторвался взглядом от пламени, жестом попросил у меня самокуртку.

– У мене є історія, і я її вам ніколи не розповідав, тушувався. Хочете почути?

– Саша, ну наконец-то, дождались! – вскрикнула Маша.

Я свернул две самокрутки, прикурил одну и передал другу, потом закурил сам. Саша молча докурил, а потом начал рассказ.

«Коли мені виповнилося дванадцять років, я теж побував в Криму. Ми з мамою поїхали по путівці в санаторій, який знаходився в Судаку. З нами вирушила мамина подруга, Свєта, з донькою Наталкою, теж з Києва. Ми купалися в морі, ходили на екскурсії, а вечори проводили на набережній. За день до від'їзду Світлана сказала:

– Галя, давай підемо на Голіцинську стежку, візьмемо вино і зі скель захід подивимося?

– Світланка, давай сходимо, якщо дітки не проти.

Ми з Наташею дуже зраділи, бо відпочинок в санаторії здавався нам нудним. Домовившись з вахтером, що повернемося пізно, ми сіли в автобус і скоро вже крокували по відомій туристичній стежці. Наші мами йшли попереду і голосно розмовляли, а ми з Наташкою мовчали. Я дуже соромився її – Наташі було шістнадцять років, вона займалася гімнастикою і була дуже красивою: довге руде волосся, лукаві карі очі, ніжний голос. Дівчина спочатку намагалася спілкуватися зі мною, але я мовчав, не наважуючись навіть подивитися на неї. На щастя, як я помітив, їй подобалася самотність – Наташа могла годинами сидіти в саду, далеко запливала в море одна, тому, коли я не відповідав, знизувала плечима і відкривала книжку. І зараз вона йшла по стежці, і її думки були десь далеко. На мисі Капчик ми розташувалися на пікнік і спостерігали, як сонце сховалося за гору, а потім мами раптом згадали, що не відкрили пляшку з вином.

– Сашко, Натусько! Ви сильно втомилися? Може, спустимося на пляж і посидимо там? – запитала тітка Свєта.

Ми ствердно закивали. Спуск на маленький пляж мису Капчик виявився непростим, але всім нам дуже захотілося опинитися на крихітному пляжі, у якого за старих часів, ховаючись за мисом від переслідувачів, стояли піратські кораблі. На пляжі в сутінках нікого не було, і ми продовжили пікнік. Скоро стемніло, але було так тепло, що не хотілося йти. Мама сказала:

– Свєта, а підемо купатися? Я всю відпустку мріяла викупатися вночі на дикому пляжі.

– Галя, пішли! Діти, ми оцінимо воду, а потім покличемо вас, чекайте нас на березі.

Жінки підійшли до кромки води – ми бачили в темряві лише темні силуети, – потім зайшли в воду. Раптом мама закричала:

– Сашко, оце так! Вода світиться, та так сильно, як я ніколи не бачила. Підемо купатися!

– Мам, я вже бачив, як вода світиться, не піду.

Я дуже хотів в море, але соромився, що Наташа побачить, незважаючи на ніч, мої сімейні труси в смужку – плавки я не взяв.

– Саша, я піду купатися, – сказала раптом дівчина, – ти якщо надумаєш, крикни, щоб мама знала, де ти.

Вона встала з гальки і пішла до крайки води, потім я почув сплеск. Швидко роздягнувшись, я побіг до води:

– Мама, я теж іду!

– Синку, я в п'яти метрах в морі, пливи на мій голос!

Вода була теплою і ласкавою, я зайшов по коліно, доторкнувся до неї долонею, а потім пірнув і відразу відкрив у воді очі. Я нібито опинився в космосі – переді мною було безліч точок, які світились. Мені доводилося до цього ще два рази бути вночі на морі, і обидва рази воно світилося, але не так сильно – тепер від видовища захоплювало дух. Враз поряд зі мною в круговороті бульбашок на кілька секунд виникла золота фігура, яка яскраво світилася вся, як ніби була зроблена з іскристих точок. Це була Наташа. Я бачив її волосся, тонкі руки, груди і талію. Вона купалася без одягу і була в нічному морі як русалка – у своїй стихії. Я ніколи в житті не бачив видовища прекраснішого і не відчував такого захоплення. Зринувши, я підплив до мами і тітки Свєти, з полегшенням помітивши на них купальники. Потім лежав на гладі моря і дивився догори: Чумацький шлях підіймався з-за чорної гори, небо іскрилося зірками. Наташа купалася недалеко, я чув її сміх, і мені так хотілося ще раз пірнути і побачити її під водою, але я не наважувався. Я вийшов з моря останнім, коли всі жінки перевдяглися. Мені здавалося, що Наташа буде соромитися того, що я побачив її роздягненою, але вона підійшла до мене перша і запитала: