Уложив в рюкзак судочки с салатами, селёдкой под шубой и картошкой с мясом, Димка вызвал по мобильному таксо и пошёл в коридор обуваться: парням уже не терпелось покурить. Димка мог закурить при родителях, но в компании бабушки и дедушки – никогда. И тут из комнаты вышел дед. Михаилу Ивановичу было хорошо за семьдесят, но он держался прекрасно: делал гимнастику, уверенно водил свою «Ниву», следил за огородом.

– На дорогу я вам спою. Негоже, щоб мой внучок та его друг уходили без песни.

Стоя в тёмном коридоре, деда слегка развёл руки, словно для объятия, и запел:

Їхав козак за Дунай,

Сказав: «Дівчино, прощай!

Ти, конику вороненький,

Неси та гуляй!»

Вийшла, ручки заламавши

І тяженько заплакавши:

– Як ти мене покидаєш,

Тільки подумай!

– Білих ручок не ламай,

Ясних очей не стирай,

Мене з війни зі славою

К собі дожидай!

– Не хочу я нічого,

Тільки тебе одного!

Ти будь здоров, мій миленький,

А все пропадай!

Свиснув козак на коня:

– Оставайся здорова!

Як не згину, то вернуся

Через три года!

Через полчаса тёзки уже заходили в Димину квартиру. Дверь открыла незнакомая девушка в полумаске, одетая в кружевное бельё, с фиолетовым дождиком на груди.

– Зайки, правила просты: водку – в самовар, шампанское – на утро. Не перепутайте!

И нырнула в зал, освещённый гирляндой, полный дыма. В центре стоял стол с самоваром, стопками и закусками; вокруг него танцевали какие-то люди. Димка снял куртку, достал из рюкзака «Хортицу», залил её в самовар, потом отвернул краник и наполнил чарку. Джон спал в кресле, надвинув шляпу на лицо. Димин силуэт маячил на балконе. И Митя понял, что самое время – отпустить себя.

Он очнулся в темноте на каремате. С кровати доносился храп на два голоса, а из угла к Мите проникновенно обращался Боно:

Wake up,

Wake up, dead man.

Wake up,

Wake up, dead man.

Но разбудил парня таки не душевный ирландец, а бешеный стук в дверь, который повторился. Голова раскалывалась, мутило, но больше никто не воскресал, из значит, нам туда дорога.

«Значит, нам туда дорога», – прошептал студент, схватился за ножку кровати и встал. В динамике зазвонил колокол и заиграл неотвратимый гулкий рифф «Hells Bells». Митя на ощупь вышел в коридор и открыл дверь. На пороге зябко куталась в серый мятый халат та самая рыжая девочка, которую он видел с балкона несколько дней назад.

– Прости, я не знаю твоего имени. Ты пришла. Я так рад, – Митя попытался взять её за руку.

Девушка оторопела, отшатнулась.

– Какие же вы отбитые! В пять утра музыка орёт на весь дом. Жаль не могу своего мужика добудиться, он бы тебе вломил! – и вдруг, приглядевшись к Мите, замолчала, улыбнулась, а потом снова заговорила, уже спокойно, – Знаешь, я замужем. А вы весёлые ребята, и ты смешной. Удачная у тебя была медитация. Сделай потише, ладно? Я поспать хочу, нужно работать сегодня. Меня Лизой звать.

И ушла вниз по лестнице. Студент, ничего не понимая, вернулся в квартиру, включил свет и посмотрел на себя в зеркало: на лбу красовался чёрный ромбик, наклейка с марокканского апельсина.

Во второй раз Митя проснулся уже днём. Он лежал в постели. Из крана самовара капала водка, на балконе беседовали. Митя оделся и вышел к корешам. Димка пил светлое пиво, Дима чистил трубку, закутавшись в верблюжье одеяло.

– А вот и прекрасный Митя. Ты хоть помнишь, как отжёг ночью?

– Не-а.

– Ну тогда мы тебе ничего не расскажем, мучайся, да, тёса?

Димка улыбался. Его глаза стали совершенно красными – так случалось всегда после бурной попойки.

Митя достал из кармана мобильный и вдруг увидел непрочитанную эсэмэску от мамы: «Сынок, с наступившим! У нас во дворе полно милицейских – человек в машине ночью замёрз насмерть. Всех опрашивают, так что приезжай лучше к вечеру».

Митя закурил.

– Та зайка приходила, когда вы спали. Которая с ретривером. Её Лизой звать.

– Он бредит, тёса. Налей ему шампусика.

Митя жадно выпил бокал.

– Знаете, парни, а ведь так будет всегда. Каждый Новый год. Ты, Димка, проснёшься с красными глазами. Дима закутается в одеяло и станет раскуривать трубку. У меня заболит голова и пройдёт только с первым утренним бокалом. Мы состаримся, растолстеем, женимся, и пока наши жёны нежатся в постелях, пойдём курить на этот балкон и начнём первое января с полусладкого от «Золотой балки».

– Хорошо сказал, тёзка, – ответил Дима, – а ещё мы соберёмся летом, чтобы забивать козла под шелестящей зелёной листвой, и под дощатым столом будем держать бутыль с вином и постоянно прихлёбывать из него. А кто будет козлом? Конечно, Джон! Который всё проспал.

– Мужики, посмотрите в окно! – вдруг крикнул Митя.

– Ну и что, обычная тётя метёт под домом, собирает осколки. Кстати, ты помнишь, как ночью кидал бутылки из окна?

– Парни, сейчас первое января, и она работает. Ну нет, так неправильно.

Он выхватил из рук Димы шампанское, бокалы и выскочил с лоджии.

– Тёса, я не понял, куда он?

– Я понял, гляди.

Тёзки закурили. Они наблюдали, как Митя подбежал к уборщице, протянул ей бокал игристого. Женщина сняла рукавицы, бросила на землю метлу, заулыбалась и чокнулась с Митей.

Солнце сияло над лесопосадкой. Не верилось, что ночью на этих деревьях лежал снег. Скоро весна. Димка представлял, как защитит диплом и пойдёт в школу учителем физкультуры, на три года. А потом свобода. Митя прав, теперь каждую зиму станем собираться здесь, и нам никто не помешает. Разве что кому-то из тёзок попадётся вредная жена, но это вряд ли. Мы просто не можем поссориться. Вот летят облака над автовокзалом, дует ветер, шумят мокрые сосны. Пусть всегда будет Крым. И чтоб мир. Как говорит деда: «Быть добру!» Надо ещё покурить.

– Светлана Аркадьевна, – сказал Митя, вернувшись. – Такая хорошая. Представляете, с девяти утра метёт.

А дальше случился идеальный день: включили диск ELP, и тут же проснулся Джон, а потом из второй комнаты вышли заспанные девчонки; запекли кролика, распечатали бутылку виски и смотрели с лоджии, как в сумерках загораются мягким жёлтым светом окна соседнего дома. Митя и Димка вышли из квартиры на Мате Залки только вечером второго января.

Но снова собраться вместе ребята уже не смогли – осенью погиб Дима.

(21 декабря 2022 – 6 августа 2023 года).