– С чем вы в этот раз пришли? Я же всё вам рассказал.
– Понимаете, ситуация резко переменилась.
– Что еще случилось?
– Пропала моя жена. – Я пытался сдерживать свои чувства, но это трудно получалось.
– Может, она пошла к своим подругам?
– Её уже нет второй день.
– А не поехала ли она к своим родственникам?
Его безразличие выводило меня из себя.
– Она бы обязательно сообщила мне об этом. На мои телефонные звонки она тоже не отвечают, – от волнения я срывался на крик.
– Успокойтесь.
– Как я могу быть спокоен, когда пропала моя супруга, а дежурный говорит, что надо подождать три дня, чтобы он мог принять заявление от меня. Чего ждать, это же не маленькая девочка пропала, которая заблудилась в лесу или подросток, который сбежал из дому. Моя супруга была выкрадена, я в этом уверен. И в этом замешен наставник этой секты.
– Так пошли бы и поискали её в братстве. – Сыщик по-прежнему, не желал ввязываться в это дело.
– Я был там. Конечно, всё не разрешили мне смотреть, но я не нашел её там.
– Чем же я могу помочь вам? Я вам дал наводку, где прежде он занимался своими махинациями. Езжайте туда, и соберите компромат на него, который напечатаете в газете, чтобы разоблачить этого лже-наставника.
– Но ведь на это уйдет много времени, а Вера сейчас находится в их руках, и они могут, что-то сделать с ней.
– А я чем могу вам помочь? Извините, но я сейчас занят. До свиданья.
Однако у меня не было желания уходить от сыщика, ибо это был мой последний шанс, чтобы разыскать мою супругу. Я решил идти ва-банк.
– Мне не к кому обратится здесь, поэтому я прошу помочь мне.
– Я же сказал вам.
– Вы не всё мне сказали, что знаете по этому наставнику. К тому же у вас есть некоторые компрометирующие материалы на него, но, которые вы боитесь дать мне, опасаясь гнева начальства. Я прошу вас дать мне их сейчас.
– Но я же сказал, что у меня их нет.
– Понимаете, если вы мне не поможете, то у вас и ваших начальников будут большие неприятности.
– Вы угрожаете мне?
– Нет. Я просто хочу вас немного просветить на тот случай, если обнаружится, что вы скрыли материалы уголовного дела, а преступник разгуливает сейчас на свободе, и продолжает свои махинации.
– Кто ж вам поверит? К тому же вас привлекут за клевету.
– Я не буду об этом писать в газете, а сообщу своему приятелю, который работает в госбезопасности. Он сможет разобраться в ваших манипуляциях. Поверьте, тогда не поздоровится ни вам, ни тем людям, которые дали команду вам закрыть дело.
– Вы блефуете? – Сказал следователь, но по лицу у него пробежала тень беспокойства.
– Отнюдь, – я решил играть в открытую. – Можете проверить по своим каналам. Капитан госбезопасности Сергей Ермилов.
Сыщик задумался, некоторое время он молчал, но по его лицу можно было понять , что в его душе происходят сложные, противоречивые движения. Потом он посмотрел прямо в глаза мне – я не отвел взгляда, ибо я был уверен в своей правоте.
– Проверять я ничего не буду. – Сказал он, а затем добавил почти шепотом. – Идите в кафе «Пингвин», и ждите меня там.
Ни слова не говоря, я, вышел из кабинета следователя и направился в кафе. Там я заказал себе кофе и пирожное, потому как с самого утра я ничего не ел, но из-за моих переживаний я не чувствовал голода. В кафе играла музыка, молодые люди пили пиво, весело смеялись над плоскими шутками – меня это раздражало, если бы мне не назначил свидание капитан Петровский, то я бы покинул это заведение. Минут через двадцать пришел сыщик, я к тому времени выпил три чашки кофе, хотел заказать себе спиртное, но подумал, что в моем положении лучше оставаться трезвым.
– Вам что-нибудь заказать? – спросил я у него.
– Спасибо, не надо. Я долго здесь не буду сидеть. Во-первых, хочу вас успокоить по поводу исчезновению вашей супруги. Я думаю, что она жива, здорова.
– Но где она может быть?
– Этим я займусь, даже я уже дал распоряжение участковому.
– Какому участковому?
– Тут в двадцати километрах от города у Наставника Николая есть особняк, возможно, там он прячет вашу супругу.
– Так почему мы здесь сидим? Давайте поедем туда, – я обрадовался такому сообщению, и, конечно, хотел как можно быстрее найти Веру, заключить ее в свои объятия. Я был очень виноватым перед ней, из-за того, что втянул в эту нелепую авантюру.
– Не будем торопиться. Я послал туда участкового, пускай он уточнит эту информацию. Не переживайте, с вашей супругой ничего не произойдет, ибо Савельев мошенник, а не мокрушник. Если мы будем торопиться, то можем преждевременно испугать преступника, и он начнет заметать свои следы. Вам я предлагаю поехать в психоневрологический диспансер.
– Но что я там буду делать?
– По моим данным там положили одну женщину, о которой вы спрашивали.
– Оксана Нечипоренко.
– Да, её положили туда по просьбе Савельева. Якобы с ней случился нервный припадок. На самом деле он спрятал её там, пока оформлял куплю продажу дома Нечипоренко.
– Но почему его не арестовать за это. Ведь налицо нарушение закона.
– Меня же отстранили от этого дела, и посоветовали держаться подальше от этого проповедника, если хочу работать дальше в органах. Но я уверен, что Савельев – это мразь, которому место в тюрьме, чтобы он не обманывал честных людей, прикрываясь богом, поэтому решил я помочь вам. Однако вы не должны нигде и ни в коем случае упоминать мое имя в своих расследованиях. Устраивает вас такой расклад?
– Устраивает. Однако, мне б хотелось, чтобы всё происходило намного быстрее. Я не буду говорить о том, как тяжело мне жить с мыслию, что Вера сейчас находится в неволе, а я ничего не могу ей ничем помочь.
– Всему свое время. Вам надо будет пойти в тот диспансер и встретится с Оксаной Нечипоренко. Если не получится встретиться, то постарайся раздобыть материал по этой женщине. Вы журналист, и не мне вам рассказывать, какой это должен быть материал.
– Я постараюсь сделать это в лучшем виде, но я не понимаю, почему работаем так подпольно.
– Понимаете, мы живем сейчас в такое время, что нам очень сложно работать с быстро изменяющейся политической обстановкой. Сегодня одна власть, и дает задание ловить своих противников, или просто готовить на их компромат, а завтра приходит другая власть, которая освобождает от наказания прежних преступников, но сажает в тюрьмы своих противников. Вот и приходится лавировать между двух огней, а от этого беспорядка преступники свободно гуляют на воле.
– Они чувствуют полную свою безнаказанность, ибо знают, что, даже в том случае, если они залетят. То их откупят их покровители или соратники. Все покупается и продается.
– Да, и мы просто бессильны перед этими новыми хозяевами жизни. Они просто смеются над нами. Но еще посмотрим, кто будет смеяться последним. Я пошел. Да, больше ко мне в кабинет не приходи, и здесь не будем встречаться. Вот мой номер мобильного телефона, он, не зарегистрированный, и никто его не знает, но ты будешь звонить по нему только в случае необходимости.
Мы расстались. Я пожал его крепкую мужскую руку, от этого рукопожатия у меня появилась уверенность, что мои поиски Веры не будут напрасны, и мы с ней встретимся в скором времени, только для этого мне надо продолжать свое расследование.
Перед тем, как поехать в диспансер, я заехал домой, чтобы взять свою видеокамеру, которая у меня была спрятана в моей сумке, благодаря чему я мог вести тайную съемку. Еще я зашел в продовольственный магазин, где купил несколько бананов, лимонад и две булочки. Таким образом, я хотел предстать перед работниками диспансера, как дальний родственник Оксаны Нечипоренко.
Однако, мои усилия были напрасны, ибо медсестра, сидевшая на входе остановила меня.
– Куда идете, молодой человек?
– Я к сестре своей приехал, её здесь положили, но я в командировке был, и сразу не смог приехать,– изложил я перед симпатичной девушкой в белом халате лет двадцати пяти, при этом я старался произвести на неё благоприятное впечатление. Впрочем, это не произвело на девушку никакого впечатления, ибо она произнесла безразличным голосом.
– Как фамилия?
– Нечипоренко Оксана.
– Сейчас посмотрим вашу сестру.
Девушка начала листать свой журнал, отыскивая нужную больную.
– Для меня было полной неожиданностью узнать, что мою двоюродную сестру положили в ваш диспансер, ибо я не замечал за ней никаких странностей, и здоровьям была не обижена – я пытался зайти в более плотный контакт с медсестрой, но она, по-прежнему, не реагировала на мои поползновения в её душу.
– Так есть ваша сестра, Нечипоренко Оксана.
– Так я могу к ней пройти?
– К сожалению, нет. – Сказала девушка тем же безразличным тоном, но во мне поднялась буря негодования.
– Почему? – искренно удивился я.
– Потому что она в тяжелом положении находится, и её поместили в изолятор. Туда посторонним нельзя ходить.
Я пытался уговорить девушку пропустить меня к больной, ибо я приехал издалека, но мои доводы не действовали на неё.
– А могу я увидеть лечащего врача моей сестры?
– Она уже домой, приходите завтра. Она работает с девяти часов.
– Спасибо, девушка, но я не могу каждый день ездить по 100 километров туда и назад.
– Ничем не могу вам помочь.
Были последние слова медсестры. Я вышел из диспансера, и оказался на перепутье как тот сказочный герой. По предписанию капитана Петровского я должен идти, и ждать, пока он узнает, кого держат в особняке, принадлежащем Савельеву. Возможно, окажется, что там находится моя Вера. Но, как я могу ждать такую информацию, когда я места себе не нахожу. Я спать не могу, у меня аппетита нет. Конечно, если бы сыщик сказал мне, где находится этот особняк, то я, не раздумывая, поехал бы туда. Но он не сказал мне этого, я только знаю, что расстояние до этого места километров двадцать.
Однако, есть другой вариант – идти сейчас в дом сектантов, и припереть к стенке этого наставника, имеющими уликами, которых накопилось достаточно, чтобы завести уголовное дело. На улице смеркалось, но я решил еще сегодня, встретится с Игорем Савельевым.
Входные ворота были закрыты на запор, я нервно, несколько раз позвонил прежде, чем появился недовольный сторож, мужчина лет сорока с тяжелым взглядом.
– Чего тебе? – спросил он.
– Мне надо видеть вашего наставника.
– Сегодня уже поздно, он отдыхает. Приходи завтра.
– У меня очень важное дело. Это касается его загородного домика, – я пытался уговорить сторожа.
– Все дела завтра.
Сторож стал закрывать двери, но я стал мешать, ему это сделать. Между нами возникла маленькая потасовка. На шум вышел Наставник.
– Что здесь делается? – спросил он.
– Да, вот человек прется, как танк. Я ему сказал, чтобы он приходил завтра, а он хочет видеть вас сегодня. Говорит, что это касается вашего загородного домика.
– Пропусти его. – Сказал он охраннику, а, когда я прошел во двор, и подошел к нему, то он спросил.
– Так что вы хотите сказать?
Я решил действовать напрямую.
– Я журналист, и собрал материал, за который вы получите хороший срок господин Николай или по–мирскому меня зовут Игорь Савельев.
Эта информация явно не понравилась ему, тень неудовольствия пробежала по его лицу, но он тотчас подавил эту слабость.
– Что вы хотите на меня повесить?
– Вы настоящий мошенник, который нечестным путем завладеваете домами, квартирами своих прихожан, продаете их, а хозяев отправляете в психушку.
– Что за дикие фантазии?
– Сейчас в психушке находится Оксана Нечипоренко. Вы её отправили туда, а дом её продали. Кроме того, сейчас вы хотите прибрать к рукам дом Зои Лукьяновой. Под видом женитьбы на этой девушке, вы хотите переписать на себя её дом, и уже несколько дней её нет дома. Возможно, её уже нет…
Я не договорил эти слова, ибо меня ударил сторож чем-то по голове, и я потерял сознание. Сколько я лежал в этом положении не знаю, но пришел в себя от того, что меня кто-то гладил по голове. Я открыл глаза – это была Вера.
– Вера, – тихо прошептал я.
– Он очнулся. – Услышал я её голос. – Миша, как ты себя чувствуешь?
– Нормально, вот только голова болит.
– Хорошо, что совсем голову не потерял. – Надо мной склонился капитан Петровский. – Я ж говорил вам, что не надо никакой самодеятельности.
– Я ж хотел… – попытался я оправдаться.
– Молчи. У тебя еще нет сил. Потом всё расскажешь.
Меня отвезли домой, где Вера мне рассказала, что произошло с ней. Они взяли мою супругу в заложники, а затем отвезли в загородний дом. Где держали под усиленной охраной. Потом приехал капитан Полянский с группой захвата, и освободил её, а затем они вместе приехали на улицу Луговую, где арестовали Игоря Савельева, предъявив ему обвинение за мошенничество и незаконное задержание людей с применением силы.
Оксану Нечипоренко вскоре выпустили из неврологического диспансера, а договор дарения дома был признан не действительным, так как подписывала она его под действием психотропных препаратов.
К сожалению, Зоя потеряла свою любовь, но квартира осталась за ней. Однако, она продолжала любить этого мошенника и ездила на свидание к Игорю Савельеву, которому дали пять лет.
ДТП на проселочной дороге.
Я ехал с командировки из Михайловского. Дорога была тяжелая, приходилось маневрировать среди выбоин ям и канав. Я так увлекся крутить рулем, что не заметил, как с проселочной дороги выскочил автомобиль на трассу прямо передо мной, и я ничего не смог поделать, хотя пытался принять вправо. Удар получился не сильный, но мы остановились.
Со старенькой «Волги» выскочил плотный молодой человек. Он недовольно смотрел на помятый бок.
– Что же ты так вылетел на трассу? – спросил я.
– Не заметил я тебя.
Я тоже вышел из машины посмотреть на результаты столкновения. Должен сказать, что редакционная «Нива» не очень пострадала – бампер немножко деформировался, а автомобиль не пострадал совсем.
– Что будем вызывать гаишников? – спросил я.
– Послушай, мужик, твоя машина ведь практически не пострадала. Давай разойдемся, как в море корабли – мне некогда ждать милицию.
– Но твоя ж машина пострадала больше? Вдруг ты задним числом захочешь оформить наше столкновение? – засомневался я.
– Мужик, я всегда держу свое слово. Так что, до свиданья.
Он сел в машину и уехал, а я со своими сомнениями поехал дальше. Повод к моим сомнениям, конечно, был. Почему он уехал с места аварии, хотя авария – это слишком громко сказано? Может он был пьян или находился под действием наркотиков?
Но я видел этого молодого человека, он дышал на меня и я не чувствовал перегара. Не похож он на наркомана.
Почему же он не желал, видится с милицией? Может, он просто своровал автомобиль, убегал от преследователей, и потому не стал ожидать гаишников? Выдвинул я новую версию, и она показалась правдоподобной.
Дома я Вере рассказал о дорожном происшествии, высказал свои предположения о возможной причине такого поступка неизвестного водителя. На что она засмеялась и сказала, что у меня слишком фантазия разыгралась, и в каждом человеке я вижу преступника.
– Но в таком случае, почему он уехал с места аварии?
–Таких причин может быть множество.
– Назови, хоть одну из них.
– Пожалуйста. Может этот молодой человек спешил на свидание, на которое ему не хотелось опаздывать. А если б вы вызвали милицию, то пришлось бы вам потерять на этом несколько часов. Подружка, которой он очень дорожил, рассердилась бы ил ушла.
– Ты целый роман придумала.
– Я тебе просто привела пример. Второй пример, он спешил на важную встречу со своим деловым партнером, и нельзя никак ему опаздывать, ибо от этого может, зависит судьба его предприятия. Или, к примеру, он спешил в банк, чтобы оплатить кредит, срок которого истекает сегодня. А может…
– Хватит, хватит, – заулыбался я, понимая, что мою Веру мне не переубедить.
Правда, и меня она не переубедила, и я целый следующий день в редакции думал об этом случае.
А третьего дня я поехал в Михайловское – интересно мне было узнать, не случилось ли там чего-то непредвиденного.
Поехал я прямиком к сельсовету, благо, председатель мне был мне хорошо знаком.
– Иван Семенович, рассказывайте, что новенького произошло у вас в селе?
– Миша, ты ж не будешь писать об этом в газете? – испугался председатель.
– Нет. Мне просто интересно узнать, что делается в селе. Даже, если я захочу о чем-то написать в газете, то я посоветуюсь с вами.
– Хорошо. Сейчас я проинформирую тебя. Может чайка, выпьешь или чего-нибудь покрепче.
– Нет, спасибо. У меня мало времени.
– Итак, позавчера, Николай Цвигун влетел на своей машине в забор своему соседу, возникла потасовка. Но, спасибо, соседи хорошие попались, развели по углам. Я, конечно, сделал внушение Николаю, и обязал его исправить забор соседу. Потом, в тот же день корова бабы Кати…
– Иван Семенович, я понимаю, что у вас тут много разных событий, но у меня нет времени их выслушивать. Скажите мне, у вас позавчера не пропадали люди или не выкрали ли «Волгу» у ваших жильцов?
– Странный ты задаешь мне вопрос. Зачем мне такие неприятности. У меня ничего не пропадало и не может такого быть, потому, как я поставлен на страже закона. Во всей стране могут быть неприятности, но у меня должен быть порядок.
Для убедительности председатель стукнул по столу кулаком.
– Это хорошо, что у вас такая уверенность за свою территорию, но может о чем-то вас не проинформировали?
– Такого не может быть! – он был категоричен, а мне не оставалось ничего другого, как возвращаться в город.
Но все ж возле магазина я остановился и решил зайти внутрь. Продавцы, по своей службе, общаются с большой группой сельских жителей, и, тем самым, становятся своеобразным накопителем информации сельской жизни. С ними делятся люди своими новостями, а она делится своими, и таким образом информация распространяется в селе быстрее, чем в интернете.
За прилавком стояла пышная красавица, словно сошедшая с полотен Рубенса.
– Добрый день, – поздоровался я.
– Добрый день, – пропел её нежный голосок.
– Пивко холодное имеется, – я понимал, чтобы расположить к себе продавца, надо сделать у нее покупку.
– Конечно, есть. Разве можно в такую жару пить теплое пиво. – При этом она блеснула своими карими глазами.
– Мне бутылочку, и откройте мне.
– Авы не боитесь за рулем пиво пить?
– Нет. От пива я не пьянею.
Я сделал глоток, конечно, оно было не первой свежести, но я не подал виду.
– Тихо у вас в селе. Где это ваши люди сейчас?
– Сейчас в селе горячая пора. Работают в поле и малый, и взрослый.
Я решил тогда идти напролом.
– Вы не подскажите мне. У вас позавчера никто из людей не пропадал.
Девушка немного задумалась, словно, решая делиться ли новостью с приезжим.
– Вообще-то, можно сказать, что в селе пропал человек. Но, можно сказать, что и не пропал.
– Почему вы так говорите?
– Потому что пропала одна девушка Светлана Зайцева. Но дело такое, что она частенько так пропадает с села на несколько дней, а затем снова возвращается. Погастролирует в городе и домой едет.
– Но она ж еще не возвратилась?
– Нет. Это мать её мне сказала сегодня только. Час назад она здесь была.
– Дайте мне её адрес. Я поеду к ней.
Продавщица дала мне адрес, и я поехал к дому Светланы.
Село некогда ухоженное и добротное, сейчас не радовало глаз своими развалинами и бурьянами. Буквально, через двор чувствовалось отсутствие в доме крепкого хозяйства, строения облезли, покосились; заборы поломаны, деревья не подрезаны, бурьян вымахал в человеческий рост. Что за орда прошлась по этим некогда цветущим садам и огородам – постоянно задавал я себе вопрос такой, проезжая по деревням. Печальное зрелище.
Не менее печальное зрелище представляла собой хата Светланы Зайцевой.
Я открыл калитку и позвал:
– Хозяйка дома?
Никто не подавал никаких признаков жизни. Я сделал несколько шагов по направлению к дому, на что недовольным лаем набросилась на меня дворняжка, до этого мирно дремавшая в разбитой деревянной будке. Видно, собачий лай пробудил хозяев этого дома, и я послышал, как скрипнула дверь и появилась заспанная женщина в грязном цветастом халате.
– Чего надо? – недовольно спросила женщина.
– Здесь живет Светлана Зайцева?
– Допустим, а что дальше?
– Мог бы я её увидеть?
– Зачем? Вы что из соцслужбы?
– Нет. Поговорить мне надо с ней. Не беспокойтесь, я не желаю ей ничего плохого.
Тут в дверях показалась маленькая лет шести девочка, босая, в ситцевом платье.
– Мама, я хочу кушать.
– Ты всегда хочешь кушать, иди в дом присмотри за Игорьком, я сейчас приду к вам.
Девочка исчезла, женщина подошла ко мне ближе, и дохнула в меня пьяным перегаром.
– У тебя закурить имеется?
– Сейчас я принесу, – я побежал к машине, где в бардачке лежала пачка сигарет.
– Вот держите сигареты. Я дарю вам всю пачку.
Глаза у женщины загорелись огоньком благодарности.
– Спасибо.
– Так я могу увидеть Светлану?
– Я б её тоже хотел видеть.
– Как это вы хотите её видеть, – удивился я.
– А так вот получается, что для неё мать уже не авторитет. Отбилась совсем от рук. Делает, что хочет. Вот, когда ей исполнилось пятнадцать лет, так и понесло её. Меня не слушает, что хочет, то и делает. Может уйти к своим подругам ночевать, и мне о том ничего не сказать. Вот и сейчас куда-то ушла и никому ничего не сказала. Уже третий день пропадает где-то, а в доме куска хлеба нет, детей нечем кормить. Ведь мне приходится сидеть с годовалым сынком, вместо того, чтобы пойти к людям поработать и принести домой какую-нибудь еду. Ну, возвратится она, то я ей задам трепку. Такая она у меня непослушная стала, что никакого сладу с ней нет.
– А куда же она могла пойти, вы не можете подсказать?
– Не знаю.
– В милицию вы обращались?
– Нет. Думаю, зачем беспокоить органы, может Светлана скоро сама завалится.
– А у нее подружки имеются?
– Да, вон через пару дворов живет её подружка, но она тоже ничего не знает. Я ходила к ней.
– А подружку, как зовут?
– Валя.
– Спасибо, вам.
– Извините, меня, но не могли бы вы меня выручить?
– В каком смысле?
– Одолжите мне немного денег. Я вам их обязательно верну. Вот только получу детские и отдам.
Я вытянул свой портмоне, достал купюру и протянул женщине. При этом я не чувствовал себя благодетелем, ибо предполагал на какие цели пойдет мое подношение. Может мне не следовало этого делать, но я не мог отказывать женщине, тем более матери. Как всё в мире запутано, как трудно разделить добро и зло.
Светина подружка была дома. Она была еще совсем девочка, но сильно крашенная. Чувство меры у неё совсем отсутствовало, и это давало мне повод думать, что она не дружит с головой.
– Ты давно виделась со Светой?
– Я с ней, вообще, не хочу видеться.
– Почему же?
– Потому что она подлая девчонка. Я всегда думала, что она настоящая подруга, я всегда ей все доверяла, а она начала на меня наговаривать, распустила слух по селу.
– Какой слух?
– Я не хочу даже об этом говорить. Мне это неприятно. Из-за этого меня бросил мой парень.
– Может, ты преувеличиваешь. Может парень тебя бросил совсем по другой причине?
– Нет. Он сам мне сказал, что ему говорили, и кто ему говорил.
Тут меня осенила догадка.
– Мне, кажется, что Светлана отбила у тебя парня, потому ты так сердита на неё.
– Он же не любит её, а связался с ней только для того, чтобы трахнуть и оставить её. Она ведь такая подстилка, что никому не отказывает.
– Этот парень ездит на машине?
– Да. Он приезжал из города на своей машине, и мы с ним катались по селу.
– Он приезжал на светлой «Волге»?
– Да, на Волге. У него в машине был магнитофон и классные записи. Я так балдела под эту музыку. Я уверена, что он Светке такую музыку не ставил. Она же дешевка и ничего не смыслит в музыке.
– А как звали того парня?
– Виталий его звали. Витасик. Это я его так звала. Правда, Витасик лучше звучит, чем Виталий?
– Конечно, Витасик лучше звучит.
– Вот видно сразу, что вы образованный человек и хорошо разбираетесь в людях.
– А фамилия у Витасика, какая была?
– Фамилия его? – глаза у девушки округлились. – Понимаете, я ведь не собиралась с ним строить серьезные отношения, поэтому, зачем мне его фамилия. Мы немного потусовались и разбежались. И учтите, это я его бросила, а не он меня. Не понравился он мне. Потому фамилия его, меня совсем не интересовала.
– Почему он тебе не понравился?
– Наглый он был какой-то. Зачем мне такое дерьмо.
Я понял, что никакой полезной информации от девушки мне не получить, поэтому я с ней распрощался, и поехал в райцентр.
Конечно, я первым делом отправился в райотдел, где обратился к дежурному офицеру.
– Товарищ старший лейтенант, я б хотел сделать заявление о пропаже человека.
– Кто пропал?
– Девушка одна.
– Она ваша родственница? – дежурный задавал вопросы только по существу.
– Нет. Она просто моя знакомая,– попытался соврать я.
– Такие заявления мы принимаем только от родственников.
Я понимал, что мне трудно пробить этого дежурного, задача которого не портить общую картину преступности в районе.
– Но какое это имеет значение? – пытался я взывать к совести молодого офицера.
–Очень большое. Так что уходите отсюда, не мешайте работать.
Но мне было обидно уезжать из участка, ни с чем, после того, как я проехал столько километров и потерял столько своего времени на расследование этого дела. Причем у меня появлялась твердая уверенность, что девушка попала в плохую историю, которая может для неё окончится печально, если я ей не помогу.
– Понимаете, девушки нет уже три дня, а её мама не может приехать в город, так как у неё на руках маленький ребенок. Поэтому она меня попросила сделать заявление.
Мне пришлось привести еще несколько придуманных доводов, которые убедили офицера открыть свой журнал и начать писать в нем данные девушки. Но, когда я начал говорить о той машине, с которой столкнулся на дороге и водителя, которого я подозреваю в преступлении, дежурный посмотрел на меня удивленно.
– Почему вы полагаете, что тот юноша и есть похититель девушки?
– Понимаете, он не захотел ждать гаишников, потому что что-то скрывал.
– Может тот парень спешил на свидание или на встречу с деловым партнером, потому и не хотел задерживаться из-за такого пустяка.
Это мне стало надоедать, поэтому я решил пошутить над офицером.
– Вы не знакомы с моей супругой?
Дежурный удивился.
– А почему я должен быть знаком с вашей супругой?
– Потому что она мне сказала то же самое, что и вы, когда я ей рассказал об аварии и моих сомнениях.
Но офицер был непробиваемым.
– Это говорит только о том, что у вашей жены есть здравый смысл.
– А у меня нет. Вы это хотите сказать?
– Это не я сказал, но я, думаю, что вам лучше оставить это дело – гоняться за приведениями
– Спасибо. Но я не воспользуюсь вашим советом.
Я вышел из участка, сел за руль и задумался. Впервые, я не знал, что мне делать. Где искать мне этого Виталия, который ездит на белой «Волге», не соблюдая правил дорожного движения? Можно, конечно, последовать совету дежурного офицера. Но дальше что будет? Бессонные ночи, депрессия от угрызений совести, а не дай бог с той девушкой случится что-то плохое, что тогда? Но что я могу сделать, если никого это не волнует, никому нет дела до чужого горя. Каждый зарылся в свою скорлупу и считает себя центром вселенной. Я стал перебирать в памяти своих знакомых, к которым бы мог обратиться за помощью. Сначала вспомнил школьных товарищей, но они крепко залезли в свою скорлупу, и отрезали себе выход во внешний мир. Среди новых моих знакомых были бизнесмены, банкиры, строители, журналисты, которые были очень заняты, и им просто некогда было гоняться за приведениями или они, вообще, были далеки от данной темы.
Впрочем, один знакомый мог внести кое-какую ясность в мое дело. Правда, с ним у меня было только шапочное знакомство. Он работал в местной телекомпании, и они несколько раз встречались на различных презентациях. Тарас Рябоконь так была его фамилия. К нему и поехал я, благо редакция телевидения была совсем недалеко.
На проходной я попросил охранника позвать Тараса.
– Подождите, сейчас позову вам Тараса, – предупредил меня охранник. – Как ваша фамилия?
– Михаил Чередниченко, журналист.
Мне недолго пришлось ждать Тараса. Он зашел с широкой улыбкой. Протянул мне руку, я пожал её.
– Что тебя привело ко мне?
Я вкратце описал ему то дело, которое уже второй день волновало меня. Тарас внимательно слушал, не перебивая меня, а после того, как я закончил, он заметил.
– Понимаешь, по городу уже поползли слухи, что пропадают молоденькие девушки, но официально этим никто не занимается. Считают, что девушки сами убегают отсюда в поисках лучшей жизни.
– Так, удобно думать, чтобы не заниматься расследованием преступления, – добавил я.
– Я хочу тебя познакомить с человеком, который располагает некоторой информацией по этому делу.
– Буду очень рад такому знакомству.
– Езжай в кафе «Шторм». Там к тебе подойдет человек.
– Но, как я его узнаю?
– Не волнуйся, он тебя знает и подойдет к тебе.
Я поблагодарил Тараса за содействие и поехал в кафе.
Кафе «Шторм» находилось на окраине города.
В зале сидело несколько человек. За столиком возле окна сидело три мужчины, которые распивали бутылку водки. За следующим столиком сидела молоденькая девушка, которая пила кофе. Я заказал тоже чашечку кофе и сел у дверей, чтобы мне было видно людей, которые входили и выходили из кафе.
Мужчины, видно, были заядливые охотники, потому как спорили о преимуществах охоты с гончей собакой на зайца. Старший из них говорил о том, что его гончая запросто могла догнать зайца в поле.
Я думал о том неизвестном человеке, который должен подойти ко мне. Меня интриговало то обстоятельство, что, по словам Тараса, этот незнакомец знал меня. Откуда? Почему моя личность могла представлять для кого-то интерес? Впрочем, по долгу своей работы мне приходится встречаться со многими людьми, имена и лица которых я давно забыл. Интересно было узнать, какой информацией он обладает, и как я могу использовать. Конечно, меня радовал тот факт, что нашелся в данной местности хоть один человек, которого интересует судьба девушки.
Он появился спустя полчаса, я успел выпить всего две чашечки не совсем вкусного кофе. Это был плотный мужчина лет тридцати пяти. Лицо правильное, глаза серые, немного прищуренные. Мы обменялись рукопожатием.
– Максим.
– Михаил.
Рука у него была твердая, крепкая. Мне нравится, когда у мужчин натруженная рука, значит, не неженка, занимается физическим трудом.
– Что вас интересует? – спросил он.
– Понимаете, тут со мной произошло одно транспортное происшествие, которое заинтересовало меня. Дальше я ему рассказал о поездке в Михайловское, о пропавшей там девушке, о моей поездке в участок, где отказались у меня принять заявление о пропаже девушки.
– Это похоже на них. Времена меняются, изменяются названия, милиции на полицию, но суть остается та же. Они не берутся расследовать дела очень запутанные, непонятные.