Одинокие таинственные люди
TekstТакими именно «бесформенными, молчаливыми, загадочными» призраками, неизвестно откуда-то выплывающими, неизвестно куда скрывающимися, мелькают перед героями Леонида Андреева вереницы «загадочных силуэтов. Как в волшебном калейдоскопе, следуют одно за другим события, полные для героев Леонида Андреева «таинственного» смысла, богатые «таинственными» неожиданностями.
«Какая это странная… вещь жизнь, в которой так много всего неожиданного и непонятного», – философствует Андрей Николаевич, – живут люди и умирают и не знают нынче о том, что завтра умрут. Шел чиновник в погребок за пивом, а на него сзади карета наехала и задавила, и вместо пива к ожидавшим приятелям принесли еще неостывший труп. Получил чиновник награду, пошла его жена Бога благодарить, а в церкви деньги у нее и вытащили…»
«Таинственная» история разыгралась в квартире, где четыре партнера, лето и зиму, весну и осень, просиживали за карточным столом.
Одному из игроков, Николаю Дмитриевичу, в игре вообще мало «везло»: карты к нему вообще были «равнодушны и иногда зло насмешливы, и в этом чувствовалось что-то роковое, фатальное». Но однажды в картах произошла «странная перемена»: Николаю Дмитриевичу улыбнулось счастье, он начал выигрывать игру одну за другой… И вот, когда после одной из сдач, Николай Дмитриевич раскрыл свои карты, «сердце его заколотилось и сразу упало, и в глазах стало так темно, что он покачнулся – у него было на руках двенадцать взяток»: если только в прикупе находится пиковый туз, то Николаю Дмитриевичу обеспечен большой бескозырной шлем. – Большой бескозырной шлем был его вечное pium desiderium; самая пламенная мечта его жизни. Николай Дмитриевич объявляет большой бескозырной шлем, странно волнуясь, он протягивает руку за прикупом… Но в эту минуту он покачнулся и упал на пол: он умер от разрыва сердца… В прикупе действительно лежал пиковый туз, Николай Дмитриевич, по странному стечению обстоятельств, умер, имея в руках счастье, но не зная об этом. «Никогда он не узнает, что в прикупе был туз и что на руках у него был верный большой шлем. Никогда!» – в этом заключается трагизм положения.