В их имение заглянул проездом бывший сотоварищ Суздальцевой по оперетке, певец Тирольский, некогда пламенно любивший Суздальцеву и пользовавшийся ее взаимностью. В сердце Суздальцевой просыпаются забытые чувства: Суздальцев убеждается, что над его женой тяготеет «чужая воля», что один взгляд Тирольского уничтожил его трехлетние труды и «вернул Ольгу Сергеевну к старому, к грешному, к этой проклятой оперетке». Суздальцев теряет душевное равновесие. Им овладевает то дикая ярость, то полнейшее оцепенение. Он мечтает о том, что необходимо убить Тирольского и сжечь всю усадьбу, чтобы «ни один пенек не напомнил ему об его постыдном поражении»… и кончает вызовом Тирольского на дуэль.

– Есть люди, – говорит он, – работники, есть люди хищники. Вы, господин Тирольский, хищник, я работник. Я вырвал женщину из когтей хищников и пытался сделать ее такой же работницей, как и я, но вы упали, как ястреб. И вырвали мою долю. Вы отняли мое приобретение, и я схватился за нож.

Противники становятся в позицию. Кидают жребий: первым стрелять должен Суздальцев. Суздальцев метится; но Тирольский довел роль хищника до конца: вопреки условиям поединка, он спешит спустить курок своего револьвера, не дожидаясь выстрела противника, и убивает Суздальцева наповал.