Моряк – не профессия, это образ жизни

Глава третья

Лиссабон – Гавана

Часть первая

Машинное отделение судна.

II механик, мужчина лет сорока, грек, чуть крючковатый нос, плотного телосложения. Ростом выше среднего. Интеллектуальный уравновешенный человек. Роба чистая, по размеру. Идет с Владимиром по машинному отделению.

Где только возможно висят консервные банки сбора масляных проточек. Всюду грязь, масляные разводы, механизмы немытые.

В тоннеле гребного вала поверх плит видна вода. Свищи из яблока гребного винта, громко работает насос откачки.

II механик и Владимир говорят на английском:

– Пришли из Варри два дня назад, кингстоны забиты, плохо охлаждается контур на главном. Эти Африканские реки…. Тааак, из трех вспомогательных один умер своей смертью, второй еще как-то дышит ампер на 500, а третий мотористы испортили. Шли до Португалии на одном. В тоннель гребного вала из машины через клинкетную дверь не попасть, так что пойдем через аварийку румпельного отделения.– Подходят к компрессорной установке.

– Вооот, на компрессорах клапана не держат, это надо делать срочно, иначе главный не запустим. У меня времени в сутках не хватает. Ну что меня больше всего заботит, так это лубрикаторы на главном. На один цилиндр дает совсем малое давление, на другой я поставил, временно, шестеренчатый насос на нагнетание. Температура держится в этих цилиндрах только на малом ходу.

Ну что еще? Все три центробежных насоса требуют ремонта. Вот, вакуумный насос, вибрирует немного, а второй вроде нормально качает.

– Второй, да где же немного, если у меня возле него стучат зубы?

Владимир слушает его с гримасой человека способного на убийство. То берется за голову, то отрицательно ею качает.

Заходят в ЦПУ.

– Таак, это ЦПУ.

Там сидят два дрыща индуса, один из них в чалме. Они даже не встали в их присутствии.

Владимир орет индусам:

– Stand up!!!!

И зло, с шипением сквозь зубы:

– Я брамин, а вы шадрий и брахман, почему шудра носит чалму в присутствии брамина, почему не приветствует брамина? Я вас побрею наголо, будете ходить без башмаков, а тобой буду протирать механизмы. Жить, сука, будешь в районе 49 шпангоута.-

Слегка стучит казанками пальцев по чалме. – Тебе, лично, матку выверну и сожрать заставлю!

Индусы прижались к ГРЩ (главный щит управления), ладони сложили на груди и взглядом уперлись в палубу.

Чувствуя нехорошую развязку, второй механик притащил Владимира в свою каюту, сложил со стола формуляры на диван и достал бутылку рома.

– Здесь у меня в меру чисто, хотя у кого сейчас

порядок…. -Владимир сидит в кресле с расстроенным, злобным видом. II механик наливает ром в два стакана – выпивают залпом.

– III, ты полегче, спугнешь мотористов – уйдут, тогда мы с тобой вообще вдвоем останемся.

Сам суди, старшего и IV механика на судне нет. Нет и котельного машиниста. Это значит, стоять нам вахты 6 через 6 часов и так до смерти. Штатное расписание у нас сейчас как совесть капитана Флинта.

– Не останемся! Ты был в Индии? Нет? Они там живут на $10 в месяц, а здесь получают 200-300, они переборки будут грызть как крысы, только чтобы остаться. Бывал я в Калькутте, так что ты думаешь, у них даже нет туалетов, вот где присел на улице там и вокзал. Девахи ходят красивые, но вонючие, после них не отмоешься, потому что хавают много специй, потом ими же и смердят. Так что, можешь смело иметь этих бухендвальских крепышей во все дыхательные и пихательные. В этой связи прошу налить второй порцеон де фуа.

– Разберемся! Там Хуан у тебя в каюте ждет!

Каюта Владимира. Диван, стол, грязные занавески, обшарпанная дверь в душевую. Неряшливый интерьер! На диване сидит Хуан. Владимир за столом, на нем два фужера, бутылка коньяка, сигареты Кэмэл и легкая закуска.

Хуан внимательно изучает документы:

– Ты как вообще сюда попал? У тебя в Паспорте Моряка последний штамп о приходе есть, вот он. Порт Таллинн. Но нет ни даты, ни штампа об отходе. И ты в Лиссабоне! Как?

– Друзья пригласили пройтись до Понтеведра, так скажем, пассажиром.

– Ты что в трюме приехал?

– Зачем сразу в трюме, для меня границы прозрачные.

– Ну, вы русские ненормальные!

– Лучше быть ненормальным, чем наформалинным. И вот еще, Хуан, ты мне теперь ничего не должен, я тебя выручил, теперь ты мне помог. Мы в расчете! Коньяк, кстати, отменный. Вот давай это и закрепим!

Владимир начал было снимать перстень с пальца, но Хуан положил свою руку на его кисть.

– Никогда не снимай этот перстень, это оберег. Я в тот раз не надел его и в Луанде чуть не поплатился жизнью. Он привезен из Америки еще моим прапрадедом, откуда он и что означает орнамент – уже никто не знает. Тебе он сейчас нужен больше. Я же дома и в безопасности! Большего я для тебя сделать не мог, даже с моими связями. На «белый пароход» да с такими косяками…. Да, вот это тебе в дорогу. Тааак, еще магнитофон и этот же коньяк, от дяди, у него свой погреб.

– 5 литров, ну, спасибо. А что, дня на два растяну.

– Давай еще по одной и будем прощаться. В Европу теперь этому судну дорожка заказана, будете шлепать на Карибах, там по моему опыту всем на все наплевать.

– Хуан, и последнее. Никто, кроме тебя не знает, где я. Это мой адресок в России. Ты не знаешь технического состояния судна, а я сегодня его принимал. Если, чисто теоретически, мы из Лиссабона пройдем через Бискайский залив в Кельтское море – это уже удача. Ветер свежий и привальный, больше чем на малый ход машина не способна, нас выбросит на Испанию. По плану дозагрузка в Дублине, а далее по пути на Гавану надо еще пройти отрезок в пять тысяч миль, и это в ноябре. Так что, вот, возьми, чтобы хоть знали, где Вовина могилка. Жив буду – свалю на Кубе!

– К Федэлю?

– О, извини, что это со мной? Лучше бы в Аргентине.

Хуан смотрит Владимиру в глаза, держит паузу.

– Владими́р, я за тебя поручился!– Владимир горько выдохнул и утвердительно кивнул.– Доверяй всецело Капитану и II механику, проверенные люди.

– Хорошо. Пусть будет так. Звучит как тост. Я эту бутылку наполню из пятилитровки и оставлю нам на приход, к тому времени коньяк будет старше лет на десять.

В кают-компании, кроме мастера еще II штурман, чиф, II механик и электромеханик. Кроме Владимира все греки. Сбор комсостава в честь нового члена экипажа. Стол богатый, приборы и сервировка – на высоте.

За ужином мастер спрашивает:

– Хотел спросить, а что Гагарин жив еще, что с ним, просто интересно?

– Какой Гагарин?

– Нууу, первый космонавт.

– А так он не первый, первые были две собаки.

– Ну, человек то первый?

Владимир сидит с каменным выражением лица. Не обнаруживая себя смехом, улыбкой или жестом.

– Да нет же, с собаками был чукча, он и полетел с ними.

– Да? Не знал! А чукча это звание или имя?

– Национальность!

– Так он тоже космонавт?

– Нееет, это просто его собаки были, его и отправили кормить их.

После ужина совещание. Владимир взял слово.

– Ну, вот такой расклад:

1. Из 8 цилиндров главного на 4 и 8 не работают лубрикаторы.

2. Нужен срочный ремонт вспомогательного двигателя.

3. Срочно нужен новый вакуумный насос, иначе мы не сможем равнять крен.

Это то, без чего мы не сможем выйти в море. Это, что мы еще успеем сделать.

Мастер задумчиво:

– Понятно… Компания выделила слишком мало средств. А у нас ночью бункеровка, днем провизия, еще надо себе что-то оставить на случай. До Кубы мы ограничены в средствах, придется отказаться от услуг лоцмана и буксира, самостоятельно отвалим от стенки. Благо стоим вне порта.

Кроме того, не будем заказывать откачку льяльных вод и фикалку.

Ладно, без лубрикаторов не выйдем, завтра шипчандлер доставит, пишите номиналы.

– И обязательно ацетилен и кислород, без этого не согнем трубы.

– ОК. III, я видел у тебя документы на несколько специальностей.

– Механик, моторист, котельный машинист, сварщик, слесарь, реф машинист. Электрик, но это так себе…,удостоверения нет.

– Хорошо, делайте. Бери всех мотористов, на II особо не рассчитывай, у него подвахта и плюс масса дел и без ремонта. Я все оплачу!

Чиф:

– Мотористы приходили,– расплылся в улыбке,– бояяятся они тебя!

Мастер подхватил:

– Я им сказал, что ты главный раджа среди моряков в России.

В каюту Владимира матросы занесли большую коробку. Он рассматривает содержимое. Там очень много дорогих продуктов и спиртного.

Звонит II механику:

– Кто эту красоту оплачивает?

– Компания заботится о своих героях. Это подъемные, все оплачено, не волнуйся.

Ночью судно самостоятельно, без буксиров, отвалило от причала.

На хронометре в ЦПУ 03.20. Второй и третий механики в робе, грязные от постоянных ремонтов. Кренометр зависает на правый борт. Микрофон, на скрученном в пружину проводе, также болтается и виснет на правый борт.

– С таким ходом нас постоянно сваливает на Бискайский.

– Да, уж! Три мили вперед – две назад.

– Потерял счет времени, сколько мы уже шлепаем?

– Три что ли? Дня через два, наверное, придем!

– Если левый бейдевинд ослабнет…

– Что с ремонтом насоса?

– Надо отключить все ненужные потребители, иначе токарный станок доест всю напругу. Сегодня проточу, ночью запустим и выровняем крен.

Входит электромеханик. Рослый, высокий, лет сорока мужчина с крючковатым греческим носом, красивого телосложения и чуть седыми висками.

Ставит на стол бутылку виски, она уезжает вправо, он ловит ее на ходу:

– Давайте фужеры…

– Надо отключить все ненужное, третий будет работать токарным станком.

Электромех наливает и говорит невозмутимым спокойным тоном:

– Надо – отключим! Мостик и камбуз, остальные обойдутся.

На шестой день ночью судно, наконец, встало на якорь в удобной бухте. Вокруг скалы селений не видно, виден только бревенчатый причал, но он при отливе оказался от моря метрах в стах.

В ЦПУ механики сидят, пьют кофе и ждут команд.

– Через два часа прилив, мастер просил руку держать на пульсе каждую минуту.

– Главный прогрет, у нас все тип-топ. Что, швартовка без буксиров?

– Третий, откуда им тут взяться?

– Так, вроде, шли на Дублин.

– Переиграли…. Не наши с тобой заботы!

Только поздно ночью, на пике прилива, судно пришвартовалось у захудалого старинного бревенчатого причала.

– Третий, причал с твоего борта, ты пойди, отдохни, но свет в каюте не включай. Захочешь посмотреть загрузку, не святись – палубники этого не любят. Пусть занимаются, это не наши с тобой дела.

Владимир поднимается через аварийную шахту на верхнюю палубу. Тьма кромешная. Иллюминация снаружи выключена вся, не горят даже топовые огни, палубники и на причале подсвечивают себе только карманными фонариками. На причале стоят грузовики с ящиками, боцман в шапке пленного румына только успевает заваливать стрелу крана с поддонами груза с причала в третий трюм. И ни голосов ни звука.

Владимир мычит себе под нос:

– Это тебе не мелочь по карманам тырить.-

В своей каюте он опустил шторы и задраил иллюминаторы. Сидит, держит сигарету с длинным пеплом и разговаривает сам с собой:

– Как бы мне вместо Гаваны не попасть в Гуантонамо.

Гасит сигарету в пепельнице, прилег на диван как есть в грязной робе, тотчас звонит телефон:

– Машина товьсь!

Глядя на приборы второй чертыхается:

– Что-то в этот раз мостик долго насилует главный реверсами!

– На мель что ли попали…

Входит электромех:

– Все, оторвались! Правда, кормовой продольный и шпринг пришлось оставить на причальных кнехтах, некому было сбросить шлаги.

За обедом в кают-компания мастер обращается ко всем сидящим. Владимира нет, он на вахте.

– Сегодня третьи сутки хода, ляжем в дрейф для замены лубрикаторов. От берегов ушли достаточно далеко и, в случае затяжного ремонта, уже нет опасения наехать на скалы.

Электромеханик:

– Тем более,что ветер поменял направление на фордевинд, сбил вчерашнюю волну после шторма, так что можно не чертыхаясь заняться работой.

Мастер спрашивает второго механика:

– Мотористы хорошие специалисты?

– Третий говорит, что тупые как собаки до года. От себя добавлю – это ходячие анекдоты, а который не прыщавый, так особо одаренный.

– А, как там наш русский друг?

– Честно говоря, не знаю, как бы мы обошлись без него…

Часть вторая

Смена вахт. ЦПУ.

– Судя по теперешней скорости судна, в Гаване будем дней через 12.

– У меня осталась еще одна головная боль – это реанимация второго вспомогательного движка. Только один рабочий и молотит уже с Лиссабона, а это ни есть гуд.

Открытое море. Судно ходом идет на закат солнца. Погода 3-5 баллов.

В ЦПУ на вахте Владимир дает ц.у. индусу мотористу:

– Вот 8 манометров температуры главного, смотреть только на них, я внизу разбираю резервный. Температура не должна повышаться больше вот этого деления! Смотри, написал тебе здесь для…

Индус стоит как кролик на задних лапках, ручки сложил на груди в почтении.

– Я не умею читать!

Владимир закрыл глаза, уронил голову на грудь, помотал ею не в силах выразить мысли, снял с себя футболку и напялил ее на индуса. Из стоящей рядом банки с красной краской достал кисть и написал на груди индуса по русски «Х..й». Постучал ему указательным пальцем в грудь.

– Теперь будешь ходить в ней, понял?– Сложил два пальца в рогатку, ткнул индусу в глаза, затем указательным на манометры. – Смотреть только на них!

Он спустился палубой ниже. Перед ним нерабочий вспомогательный двигатель. Положил руки на него, уперся руками, как будто толкая.

– Если судить по принципу «автомобиль не заводится, значит, нет бензина». И по аналогии, «если движок не набирает обороты, значит, не хватает воздуха».

Для него не составило труда снять турбину и вот она уже висит на тале.

От досады, он закричал, пугаясь сам своего голоса:

– Вау! Картина Репина «Дебилы».

Из лопастей турбины он вытаскивает промасленную тряпку.

Далее, поспешно поставил ее на штатное место, еще раз осмотрел вокруг и перекрестился.

– Ну, другого не дано – или пан, или триндец тебе!

С этими словами подал воздух на двигатель и он начал набирать обороты.

II механик и электромеханик бегут в машину в одних трусах и босыми ходят вокруг в изумлении, не веря глазам, смотрят на работающий двигатель.

Уже в ЦПУ II механик:

– Так что там было?

– Какой-то «педагог», очевидно, после профилактических работ турбины, оставил там тряпку. Поставил заново турбину, запустил – часы!

– Напугал до смерти. Думал, что это наш последний в разнос пошел.

– Пока бежал, вся жизнь пролетела перед глазами.

За завтраком мастер, разливая анисовую водку:

– Дышать стало легче. III, теперь ты герой Греции!

Электромеханик заступит на следующую вахту, поспи.

За кормой появились чайки и бакланы, непохожие на северных.

Ранним утром слева по борту, курсовой 20, стали видны проблесковые маяки острова и уже к полудню лоцман завел судно в порт Гаваны.

Пограничник – зрелая толстенькая мулатка заходит в каюту Владимира, в руке его Паспорт Моряка. Говорит на отдаленном русском:

– Задараствуйте Валадими́р! Как дельа? Харошо?

Улыбается и шлепает штамп в паспорт.

Телефонным звонком по внутренней связи II механик просит зайти к нему.

– Это из Дублина «привет»– один твой.-Показывает на 2 ящика «Скотч Виски».– Излишки, наверное, и хитро улыбается.

Разлили ЗА ПРИХОД.

Владимир смакует.

–Дааа, это не какой-нибудь там бурбон.

В уже чистую каюту со свежими занавесками стучится и входит II штурман:

– Зарплата!

Достает три ведомости.

– Вот здесь распишись, сумма $2 700. Это зарплата.

Здесь за ремонт, сумма $ 2 300.

А это подъемные, сумма $5 000.

ИТОГО -$10 000.

Получи!

Кладет на стол пачку запечатанных банкнот номиналом в «бакинских рублях».

Ошарашенный такими деньгами Владимир отправился ко второму.

– А что не так? Я получаю дополнительно за деда, ты за IV механика. За котельных машинистов кто потеет, ты да я.

Там за ремонт, и что ты не ремонтировал? Все справедливо.

А 5 штук – это подъемные. И что? Послушай, наша задача, делать все возможное, чтобы судно двигалось, их задача делать деньги и делиться с нами. Пусть они иначе называются, нам то что?

Владимир входит в свою каюту. Закрывает ее изнутри и ставит кассету в магнитофон. Из колонок полилась музыка. Он несколько раз прокрутил кассету и нашел песню Токарева «Нищета». Уселся в кресло, положил ноги на стол, прикурил и положил лед в стакан с виски.

В руках перебирает сто долларовые купюры как карты. Делит пачку пополам с финтом, небрежно, а то бросает их по одной на стол, как в раздаче.

Подпевает окончания строк и особенно слова «Ты богатство мое – нищета».

– Начинаю прозревать относительно «подъемных». Что-то и убегать уже никуда не хочется. Я так тебе скажу, дядя, жизнь твоя бренная налаживается. Так–таааак! Подъемные говоришь? Павлины говоришь? Дела, делают дела, ха-ха, вот тебе бабушка и Юрьев День! А как бы мне в этом поучаствовать? А? Тихо-тихо, бычок молодой, осмотреееться надо, не торопииись, всему свое врееемя.

Говорил Хуан, в этих местах нам долго париться, без владения испанским – труба. Мне надо быть не просто III механизатором, а владеть языком всецело. Но кто научит? Учить по учебнику, ну это даже не смешно.-Он осушил бокал.– Нужно быть переводчиком между мастером и агентами.

Тогда и можно участвовать в бусинесе. Я бабло зарабатываю горбом, а люди его просто косят. Чтобы схватить испанский, нужно постоянно находиться с носителем языка.

Кают-компания. Обед, торжественный тост по случаю прихода.

Капитан жестом просит внимания.

– Господа, всех поздравляю с успешным переходом и приходом. Ставим судно на береговое питание. Сегодня вечером нас ждет ресторан «Тропикано». Стоянка 3 дня. Далее в балласте идем на Ямайку в Kingston, там загрузка на Доминикану.

Ресторан «Тропикано». Владимир сидит с экипажем, любуется танцевальной программой и прислушивается к окружающим:

– Да, наш английский здесь нафик никому не нужен. Я то думал, что в команде мастера кто-то говорит по-испански, но мои коллеги через пень колоду говорят по-итальянски, только он с испанским на Кубе, насколько я вижу, не имеет ничего общего. Хотя, странно, одна романская группа языков.

Лед тронулся, я думал об этом целый день!

Он подошел к бармену, стоящему за стойкой бара.

– Привет! Я из России!

При этих словах бармен расплылся в улыбке, жмет руку Владимиру.

– Кто из эскортных девиц владеет английским?

Он показывает на одну, несколько пухленькую, вторую немного черноватую и третью на внешность испанка-полумулатка.

Утонченная, роскошные волосы. Высокая стройняшка. Владимир отправляется к последней, показанной барменом.

– Привет, я Владимир!

– Селеста.

– Выйдем на лоджию? Здесь душно и музыка не даст поговорить. Возьмешь себе что-нибудь?

Она идет к стойке бара, Владимир жестом показывает бармену на их столик.

Они стоят на лоджии среди оранжереи тропических растений.

– Красивый коктейль!

– Да, я люблю безалкогольный.

– У тебя замечательный английский.

– Я даже одно время преподавала английский.

– Селеста, давай сразу начистоту. Я раньше бывал на Кубе и знаю, девушки учат язык для того, чтобы выйти замуж и уехать.

– Да, я бы уехала, но в Америку не хочу. Хотелось бы в Испанию. Но таких денег здесь не заработать.

–Я не потенциальный жених, но если ты поможешь мне выучить испанский, вот тогда у тебя будет возможность уехать. Суть моего предложения проста. Ты должна сопровождать меня повсюду. Ходить мы будем по этому региону, а это Куба, Ямайка, Венесуэла и т.д., все расходы я беру на себя. Через три дня выход на Kingston, в пути трое суток. По приходу судна ты должна быть уже там и не просто, а с арендованным жильем. И так в каждый порт моего прихода. За год я выучу испанский, а у тебя появится возможность…. Твой гонорар мы оговорим.– Селеста с улыбкой смотрит на него не моргая, подходит так близко, что чувствуется запах ее тела. Прием, когда девушка подходит на расстояние запаха, это срабатывает всегда. Такое обстоятельство, с позволения, будоражит. – Ты принимаешь мое предложение?– Подходит вплотную и касается головой его груди, зная, что от этого запаха можно потерять сознание и быть убитым наповал. – Тогда у нас есть три дня!

Часть третья

Утро. Отель. Селеста и Владимир завтракают в номере.

Она показывает ему документы, разрешающие покидать остров.

Владимир рассматривает документы, кушает и попутно беседует с ней:

– Девочка, ты очень близка к совершенству. У тебя точеная фигурка, изящная прическа, манеры… Ты не похожа на твоих соплеменниц. Впечатление, что ты заранее знала о поездке за пределы Кубы. Документы, разрешающие выезд, у тебя методично собраны и пребывают в полном порядке….

Селеста счастливо улыбается и несколько смущается дифирамбам.

На такси Крайслер марки пятидесятых годов они ездят по магазинам Гаваны. В одном Владимир купил себе несколько блоков Camel и кубинские сигары, в другом – кофе и настоящий ром Нэгро. В валютном магазине купил ноутбук IBM и гарнитуру. В каждом из посещенных ими магазинов он, непременно, берет Селесте безделицы в подарок и потом любуется неподдельному восторгу ребенка!

В одном из магазинов Селеста со знанием дела сама выбирает самоучители и литературу для обучения испанскому. В том числе диски с видео уроками.

– Я знаю букинистический магазин, там много литературы на русском языке.

– Оочень интересно!

В букинистическом магазине они подходят к отделу, где вся литература на русском языке. Продавец – симпатичная мулатка, разговаривает немного по-русски.

Владимир оглядывает полки и в изумлении:

– Отте нате? Вот это наследие сэсээра!

Роется по полкам, выбирает для покупки очень много книг.

– Зачем тебе столько много книг?

– Буду заполнять школьный пробел.

Показывает Селесте томик:

– Знаешь кто это?

Она коряво, полагаясь на Кубинскую школьную программу, по-русски читает.

– Да, это Пушкин. Непревзойденный поэт!

На том же такси они отвезли все покупки на судно.

– Селеста, давай так: я одеваю тебя по своему вкусу, а ты меня по своему.

– И я могу брать тебе все что захочу?

– Да, на твой вкус…

В результате с ним стоит изысканная леди, а он теперь похож на венесуэльского плантатора. Шорты, цветастая рубаха, шузняк, напоминающий сандаль, и шляпа в стиле аля трындец.

– Ты во что меня вырядила?

– Нет, ты не понимаешь! Ты стал macho!

– Ладно, о вкусах не спорят, да и надо мне здесь слиться с обществом.

– С заменой твоего шмотья, поменяем и духи, вот тогда все будет Мачу-Пикчу.

Пляж, многолюдно, погода солнечная. Владимир, для первого дня, лежит в тени боясь сгореть.

– Я на фоне твоей изумительной фигурки и загара похож на большую белую жопу. А еще ты редкая умница, сняла с меня усталость и теперь я могу даже думать. Мне неловко находиться с тобой рядом бледнолицым.

– Смотри, все на нас пялятся, это они завидуют мне. Не у каждой будет такой белый с такой комплекцией и ростом. Мне это льстит!

– Давай, все и на испанском.

– Это идет chica preciosa. No-no chica deslumbrante.

И начинает шалить:

– Хочешь, договорюсь?

– Конечно, если ты к нам присоединишься.

Тотчас меняет тему.

– Это море, песок, пляж….

Она повсюду держит его за руку, как будто боится потерять.

Вечером в номере отеля они пакуют вещи Селесты.

– Отход сегодня ночью, давай все проверим. Билет? Деньги? Паспорт? Там еще были бумажки на выезд? Ну, вроде, все.

На выезде декларируй только песо, баксы не даю в дорогу и, если у тебя есть свои, не бери ни в коем случае!!

Границу надо пройти свободно. Минимум вещей, деньги бери, сколько положено на вывоз. Для каких целей выезжаешь, придумала легенду? – Хорошо!

И вот еще, сколько мы будем знакомы, ты не должна «пастись» в тропиканах, иначе наш договор будет расторгнут. Я достигаю свою цель, ты свою. Подумай об этом! Ради того, чтобы заработать десятку баксов, ты можешь потерять свое будущее.

– Уверяю, об этом не может быть речи!

– Завтра сдай кровь на анализ, нам обоим так будет спокойнее. Знаешь, мне мое здоровье дорого как память. Да и мы сможем быть вместе не оглядываясь. Теперь, прилетишь, отель снимай не второсортный с клопами. Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления.

И последнее, встретишь меня на такси и не святись, просто стой и жди. На судне меньше будут знать – лучше будут спать. О сотовых телефонах подумаю, но не здесь, строгости властей мне пока не ясны. На Ямайке америкосы должны уже давно все придумать.

Эх, тебе бы права прикупить… Водить машину можешь?

– Нет, к сожалению.

– Пробей за сколько можно купить и чтобы были международные!

– За 100 можно. Если 200, хоть сегодня.

Судно идет ходом.

Из бухты открывается вид на холмы белого цвета, все укрыто марлей. Табачные плантации.

За ужином в кают-компании в присутствии всего комсостава:

– Как мне стало понятно из предложений агентов, лучшая доходность в Перу и Чили, но нам Панамский канал не пройти. Чтобы получить разрешающие документы надо для начала запустить сепараторы. Да и вообще их надо иметь рабочими. Если хоть один раз нас засекут на сбросе нечистот в море, мало того что это деньги, так еще и попадем в черный список. Поэтому я пока беру грузы второстепенные и туда, где поменьше властей. Панамский – это пока перспектива…

А вот левая турачка на брашпиле, это для нас сейчас имеет первоочередное значение. В малых портах нужно самим швартоваться и отваливать от стенки, без нее есть вероятность повредить корпус. Боцман напутал там изобретения с канифас блоками, и как бы кто из матросов не попал в эти сети.

Поэтому, III пока от ходовых вахт освобождаешься. Разберись с брашпилем. Это надо начинать делать прямо сейчас. Чиф, в помощь выдели боцмана и матроса, надо сделать саркофаг из палаток. Электромеханик, обеспечь временное освещение и так, чтобы ночью не ослепляло вахтенных на мостике.

III, сделаешь самостоятельно – хорошо, не сможешь, тогда набросай, какие нужны запчасти, будем стараться купить.

Тропическая ночь. Жара. Под саркофагом Владимир ремонтирует брашпиль. Два матроса тащат тяжелый редуктор в токарное отделение. К нему подходит второй механик:

– Ну что там?

– Так и есть, у двух шестерен сломаны зубья на реверсе и муфте подачи.

День, токарное отделение, Владимир ремонтирует шестерни. На верстаках сварка и разные инструменты.

Пришел второй механик:

– Мастер рассчитывает, что до Ямайки успеешь отремонтировать, поэтому премся средним ходом. Есть еще двое суток на ходу.

Может пойдешь, отдохнешь?

– Нее, боюсь потерять мысль.

Ночь, токарное отделение. Владимир дремлет в грязной робе сидя в кресле.

Вечер. Полубак. Уже закрепленный редуктор на штатном месте брашпиля. Владимир кричит электромеханику:

– Все, подавай напряжение, будем брашпиль запускать в тесте, пока без нагрузки.

Судно стоит на двух якорях в открытом море. Мелководье, видно дно и водоросли. Идет загрузка на судно из двух пришвартованных баркасов.

В свою каюту Владимир заходит в грязной робе и падает на диван.

Еле шевеля языком:

– Кажется, я начинаю прозревать еще глубже.

И глаза закрываются сами собой.

Поздней ночью буксиры завели судно в гавань порта Кингстон.

Владимир с электромехаником стоят на верхней палубе. Глядя на красоту пейзажа он, по привычке, начал по-русски:

– Природа…, да чтоб я так жил! Как у Христа за пазухой!

– Похоже на Грецию, но тропики тоже красиво! Интересный у вас язык. Мягкий такой, мне нравится!

Он спустился в каюту, глядя на ночной город в иллюминатор:

– Если Селеста прилетела, то такси появится не раньше чем через час. С другой стороны я круто замутил, поверил, это во-первых. Во-вторых, все девочки в злачных местах работают на ведомство. Срубила бабла по-легкому и с приветом, так тоже может быть.

По внутренней трансляции:

«III механику зайти в каюту капитана».

Он вошел в каюту капитана. Мастер сидит с белым мужчиной.

– Позволь представить, поверенный нашей компании на Карибах Эвангелос.

Поверенный держа руку Владимира в рукопожатии:

– Постановка в док, в случае повреждения корпуса, стоила бы компании от $100 000. Вот это тебе премия за ремонт механизма.

Кладет перед ним пачку «зелени». Владимир поблагодарил и поспешил уйти, сославшись на дела.

По привычке держа ноги на столе, он предался мыслям:

– Тут вырисовывается другая маза, где хранить теперь нажитое не посильным трудом?! С моими документами я не могу открыть счет в центровом банке.

В каюту звонит вахтенный у трапа:

– Такси по заказу на причале.

Он поспешил к парадному трапу. На причале такси, за рулем негр, на заднем сидении Селеста. Владимир махнул рукой в знак того, чтобы его ожидали.

Вернувшись в каюту, вновь уселся в кресло, положив ноги на стол.

– Напраслину я возводил! Не могу припомнить, чтобы меня кто-то встречал. Под ложечкой ноет. Эта девочка вмиг стала как родной. Ближе чем она теперь у меня здесь нет никого. Правы же французы на счет шарше ля фам.

Номер в отеле более чем приличный, с видом на площадь.

Селеста счастливая, светится, в прозрачной блузке пританцовывает что-то из сальса, популиком туда-сюда.

– С чего начнем?

Селеста в ответ протягивает бумажку и права.

– Синьор, ваше здоровье вне опасности!

Он проснулся уже в полдень:

– Я долго спал?

– Уже около двенадцати! Я не стала будить…

Селеста подает воду в бокале и держит чашку для сплевывания воды после полоскания рта.

– Твой кофе…

Он лежит и смакует кофе с сигарой.

– А, не поехать ли нам осмотреть красоты природы?

На арендованном Cadillac DeVille они заехали высоко в горы, где порт виден как на ладони.

Затем спустились по серпантину в город. Он чистый, просматривается колониальное прошлое, даже потому, что на улицах одни негры, если только немного светлее.

Рядом с отелем ночной клуб, по виду для людей преуспевающих.

Их приветливо встретили и усадили за столик. Не успели подать напитки, как к ним подходит негр и нагло спрашивает:

–Чья девочка?

От неслыханного хамства Владимир сжал кулаки. Рассчитывая на эффект неожиданности ответил по-русски.

– Дух черномазый, ты чё потерялся? Ты на кого хавальник раззявил?

Цепляет черную рожу правой за кадык, левой за затылок и фэйсом об стол. Два раза. Больше нельзя, дальше уже избиение.

Перевернул к публике и держит его с расквашенным клювом.

Так и есть, гребут «бычки». От заварухи народ вокруг притих.

Но он знает, они не станут разбираться сами, пока не скажет босс. Руки ниже колен, кудахчут, жесты как в рэпе.

И по той же схеме по-русски:

– Я вашему уроду, б…я, башку снесу, босса давай! Где твой босс? Всасываешь? Где?

Негрилы не поймут языка, и не знают, что делать дальше. Из толпы рэперов выделяется еще один, на голове 100 косичек, в цветастой вязанной шапчонке, жестом разгоняет друганов.

Он обрушился и на косички.

– Это что за Бо-Ни-Эм? Чё вперился мудило? Твой обмылок? Он меня оскорбил! За это вы все хором намечете мне поляну!

– Земеля, ты как сюда попал?,– и вещает, главное что, на почти чистом русском языке.– А я думал ты с греческого судна.

Владимир извлек Селесту из-под стола.

– Ты что туда залезла? Это я туда тебя заправил?