Своих не бьют

5

В пятницу на уроке английского Надежда Алексеевна попросила Стаса не уходить после занятий и подождать ее возле учительской. С последним звонком он попрощался с Кешей и поспешил на второй этаж. Дверь в учительскую оказалась не заперта. Стас слегка приоткрыл ее и заглянул в щелочку. Внутри было пусто. Он пересек холл и устроился на подоконнике прямо за широкой колонной. Чтобы не терять время даром достал учебник алгебры и открыл его на последней пройденной теме.

Прошло с четверть часа. Стас распрямил затекшую спину и подумал, что возможно он просто не заметил, как пришла Надежда Алексеевна. Да и его за этой колонной вряд ли могли обнаружить. Захлопнув учебник и убрав его в сумку, он спрыгнул с подоконника и снова подошел к учительской. Потянул на себя дверь. Никого. Стас просунул голову и заметил в глубине еще одну дверь. Он подошел к ней и неуверенно постучал. Не получив ответа, приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Посередине большой комнаты, стоял длинный серый стол с приставленными к нему черными стульями, на которых лежали сумки учителей. В углу стояли вешала, облепленные мужскими куртками и женскими пальто. К противоположной стене прислонились шкафы и стеллажи, сплошь заваленные книгами и классными журналами. В комнате витал запах духов. Стас повернулся, чтобы выйти, и в дверях столкнулся с Надеждой Алексеевной и высокого роста женщиной лет тридцати.

– Стас, что ты здесь делаешь? – удивилась Надежда Алексеевна застав Стаса в учительской.

– Я? – смущенно переспросил тот. – Я ждал в коридоре, а потом решил заглянуть. Подумал, может, не заметил, как вы пришли.

– Ясно. Познакомься, это Екатерина Михайловна, учитель французского языка. Она протестирует твои знания. Садись, – освобождая от сумок стулья, сказала Надежда Алексеевна.

Стас сел напротив Екатерины Михайловны, которая дружелюбно смотрела на него большими серыми глазами. Она пригладила рукой непослушный черный локон, упавший на лицо и сказала, слегка картавя и растягивая гласные: – Ну что ж, приступим.

Стас напряженно вслушивался в вопросы Екатерины Михайловны, но с трудом схватывал смысл. Отвечал с запинкой, коверкая слова и путая времена. С письменными заданиями оказалось значительно проще. Почти все ответы были верными.

– Ничего не понимаю, – в замешательстве пропела Екатерина Михайловна, снова удивив Стаса своей манерой произносить на французский лад р. – Создается впечатление, что ты никогда не говорил на этом языке.

– Совсем немного, – ответил Стас.

– А по каким учебникам ты занимался?

– Попова—Казакова.

– Хороший учебник. У тебя есть лингафонный курс к нему? – как будто что—то поняв, улыбнулась Екатерина Михайловна.

– Нет, – мотнул он головой.

– Тогда все ясно. Почему же ты его до сих пор не купил или не скачал в интернете?

– Я и не знал, что есть лингафонный курс.

– Как не знал? На учебнике написано, что к нему прилагается диск с диалогами и тестами.

– Нет, на моем такого нет. Он очень старый. Да и там, где я жил, не было интернета.

– Вот как? Первый раз слышу, что где—то еще нет интернета. Мне казалось, что он уже давно инфицировал весь мир, а оказывается, нет. Итак, что мы имеем? С грамматикой у тебя не так уж и плохо. А произношение… над произношением нужно серьезно поработать. В понедельник жду тебя на своем уроке, попробуем, – задумчиво сказала Екатерина Михайловна.

Стас просиял и возбужденно вскочил с места.

– Спасибо, Екатерина Михайловна! И вам, Надежда Алексеевна!

– Пока не за что. До понедельника.

– До свидания! – попрощался Стас, закрывая за собой дверь.

Оказавшись в коридоре, он со всех ног бросился в пустую раздевалку и, схватив свою одиноко висевшую куртку, помчался к Кеше. Стас несколько раз настойчиво нажал кнопку звонка, прежде чем услышал медленные шаги и дверь приоткрылась.

– А… ты. Заходь, – бросил Кеша и быстро скрылся в своей комнате.

Стас захлопнул за собой входную дверь, скинул ботинки и нацепил на крючок ветровку. Затем, пройдя по узкому коридорчику мимо туалета и ванны, зашел в комнату товарища. Тот что—то поспешно убирал со стола и рассовывал по ящикам.

– Слушай, Сань, у тебя есть интернет? – от нетерпения переминаясь с ноги на ногу, спросил Стас.

– Ясен пень есть, что за вопрос! Ты мне лучше скажи, у кого его нет? И у тебя он должен быть, – ответил Кеша, не поднимая головы.

– Возможно. Но мы только приехали, еще до конца не разобрались, что к чему. Слушай, можно я кое—что скачаю? – обратился он к другу.

– Без базара! – закрыл ящик потертого лакированного стола из темного дерева Кеша и шевельнул мышку, выводя компьютер из спящего режима. – Чего качаем?

– Попова—Казакова, лингафонный курс.

– Попова—Казакова, – ввел в строку поиска трекера Кеша. – А на фига тебе французский? Ты же у нас англичанин.

– Ты качай, качай. Сейчас все объясню, – поторопил друга Стас.

Кеша пожал плечами и нажал виртуальную кнопку «скачать».

– Готово, – через несколько секунд сказал он. – Давай флешку, скину.

– У меня того, нет флешки, – ответил Стас.

– А как ты данные переносить собираешься. В кармане что ли? – ухмыльнувшись, поинтересовался Кеша.

– Можно на диск записать. Подожди, я сгоняю домой, кажется, где—то были чистые.

– Сидишники – прошлый век. Слишком громоздко. Но у меня кажись, завалялось несколько чистых болванок, расслабься, – открывая верхний ящик стола и доставая диск в бумажном пакетике, усмехнулся Кеша. – У тебя вообще как с компьютерной грамотностью?

– Ну, как? Нормально. Печатаю, таблицы составляю, сканером пользуюсь.

– А в инете как себя чувствуешь?

– В интернете, ты имел в виду?

– В нем, в нем родном, – ухмыльнулся Кеша.

– Да ты знаешь, в нашем городке и связи—то мобильной толком не было. Чтобы позвонить, нужно было, чуть ли не с помощью альпинистского снаряжения вскарабкаться на сопку, встать на определенное место. Короче, экстрим сплошной. Плюс у нас там какая—то особо секретная станция в лесу стояла, может еще и поэтому мы сидели без связи с миром. Пользовались внутренней. А про интернет больше понаслышке знали.

– Да ладно?! – воскликнул Кеша. – Не может быть!

Стас пожал в ответ плечами.

– Хотя, согласен, у вояк своя картина мира. Они и всю страну от интернета враз отрубят, если их особая чутка подскажет, что извне нависла кибер угроза. Значит, что касается компутера, ты полный ламер! Держи, – кинул он на стол толстенную книгу со звучным названием «Компьютер для чайников». – Пользуйся, потом вернешь. И надо тебе зарегистрироваться на трекере, завести почту, аккаунты на «Фейсбуке» и «В контакте». Будем общаться.

– Да мы ж в соседних подъездах живем, – удивился Стас. Зачем нам через сеть общаться?

– Зачем? А затем, что там намного круче. В реальном мире мы в основном помалкиваем, боясь высказать свое мнение. А когда мы проникаем в сеть, мы становимся хищными, коварными, смелыми, свободными, ядовитым пауками, способными на все. Один укус, и яд мгновенно уничтожит увязнувшую жертву. И все безнаказанно, потому что там, в паутине тебя никто не знает, и у тебя нет прошлого, ты сам решаешь, кто ты. Сам выбираешь себе имя и наделяешь себя силой и сверхспособностями, каких никогда, ни при каких обстоятельствах и ни за какие деньги не получишь в этом мире. А на хрена тебе все—таки французский? А?

– С понедельника перехожу к вам во французскую группу! – возбужденно воскликнул Стас.

– А ты того, парле—ту франсе что ли?

– Ан пу.

– Полиглот, значит. Ну—ну. Держи, диск готов.

– Спасибо, Кеш! Я побежал, до понедельника.

– Гулять не пойдешь в выходные? – спросил Саша.

– В эти нет, нужно французский подтянуть и вещи доразобрать, – ответил Стас.

– Понял, пока, зубрила! – провожая друга, пошутил Кеша.

Стас хлопнул входной дверью и вышел на улицу. Яркое солнце заставило его зажмуриться. Он сжал правую руку в кулак и громко сказал самому себе: – Йес!

«Неужели Галина Викторовна была права? Что мечта самый мощный двигатель? – подумал Стас. – Стоит чего—нибудь очень захотеть и жизнь принесет все на блюдечке с голубой каемочкой? Но с другой стороны, люди о многом мечтают и далеко не все имеют то, что хотят. Есть, наверное, еще какой—то секретик. Типа, учиться и работать много надо. Или как—то по—другому? Да ладно, пока полет нормальный, чего об этом думать», – махнул он рукой и пошел домой.

6

Как в выходные Стас не мучил свое французское произношение, в понедельник он схватил тройку. Екатерина Михайловна, несмотря на внешнее добродушие, была чрезвычайно требовательной к своему предмету и никому не делала поблажек.

«Могла бы и не ставить трояк в первый же день, – расстроился Стас, глядя на красную, аккуратно выведенную в дневнике тройку. – Тем более я не так плохо и ответил. Посмешил, конечно, народ своим корявым произношением. Ну и что с того? Ладно, получил, что получил. Вот только батя не очень обрадуется и тройке и самому французскому», – заключил Стас.

И действительно, он давно заприметил за отцом одну маленькую, едва заметную черту. Он почему—то недолюбливал французский, хотя сам к нему не имел никакого отношения. Даже как—то порывался выкинуть учебник, который Стасу чудом удалось спасти и теперь приходилось прятать от него. Все его попытки разгадать тайну ненависти к французскому остались за пределом его понимания.

Одновременно с прогремевшим звонком Стас покидал в сумку учебники и вместе с Кешей вышел из класса, влившись в бурное школьное течение.

– Чего такой угрюмый? – вывел из размышлений сникнувшего Стаса Кешин голос. – Троек что ли никогда не видел? Нормальная оценка. Удовлетворительно. Считай, ты удовлетворил Катю! – засмеялся он. – Не пара же? Хотя она такая, может и двойку влепить, если не подготовишься. Катя хорошая баба, но только мальца того, – покрутил Кеша пальцем у виска, – без ума от Франции и считает свой предмет основным в длинном школьном списке.

– Хотелось хотя бы четверку, – ответил Стас. – Отца трояк точно не удовлетворит. Как он говорит, минимум четверка.

– Ты же зубрила, настоящий заповедный зубр! Исправишь, не парься. Пошли на улицу, воздухом подышим пока погода хорошая, – указал Кеша в сторону окна, через которое вливался густой солнечный свет.

– Ты иди, я догоню, – кивнул Стас на туалетную дверь.

– Окей, жду на улице.

Кеша сел на перила и, поймав равновесие, покатился вниз. Стас проводил его взглядом, затем резко развернулся и чуть не налетел на как из—под земли выросшую Лену Звездину.

«Откуда она тут взялась? – мелькнуло в голове у Стаса. – Почему я не услышал, как она подошла? Такие каблуки за километр слыхать».

Та отшатнулась от него и как—то неестественно припала на колено. Стас в растерянности застыл.

– Ну что стоишь как дерево? Помоги встать! – простонала она.

Стас бросился на помощь.

– Идти можешь? – спросил он Лену, помогая той подняться.

Она наступила на ногу и тут же вскрикнула от боли.

– Ой, не могу, больно! – с трудом приподнимаясь с пола и беря Стаса под руку, ответила Лена. – Придется тебе на время стать моим спасителем и проводить до дома. А чего ты сегодня инглиш задвинул?

– Меня во французскую группу перевели, – разволновавшись от того, что к нему проявляет внимание девушка, да не простая, а первая школьная красавица, ответил Стас.

– Как?! Ты и французский знаешь? – удивленно вскинув брови и округлив большие карие глаза, воскликнула Лена.

– Да не то чтобы очень.

– Где ты говоришь, учился? Что—то я не слыхала, чтобы в простой школе, да и еще в каком—то захолустье, изучали два языка, – вопросительно посмотрела она на Стаса.

– Ну… французский я учил самостоятельно, – сконфузившись, ответил он.

– А—а—а! – пропела Лена елейным голоском. – Мы умники, значит… так откуда ты к нам приехал?

– С севера.

– Из какого города? Мурманска или Норильска? – блеснула Звездина географическими познаниями.

– Нет. У нашего населенного пункта даже названия не было. Он и на карту—то не нанесен.

– Это еще почему? – удивилась она, медленно спускаясь по ступенькам.

– Потому что там закрытый военный городок, в котором стоит часть ПВО.

– А что это такое?

– Противовоздушная оборона, – объяснил Стас.

– М—м—м! – протянула Лена. – Теперь ясно. Это типа оберегают воздушное пространство нашей Родины! Так говорят же, что наши ракеты давно уже заржавели и им место на свалке.

– Кто говорит? – не понял Стас.

– Да все говорят.

– А поконкретней?

– Америка.

– Это они, оттого что боятся, так говорят. Нормальные у нас ракеты, самые лучшие, самые крылатые. И летают что надо. Я сам видел. У нас часто учения проходили. Что не залп, стопроцентное попадание в цель.

– А у тебя девушка там была? – хитро посматривая на Стаса, спросила Лена.

Он покраснел и начал пристально разглядывать мысы своих запыленных ботинок.

– Да ладно, не хочешь, не отвечай, – усмехнулась она, останавливаясь рядом с окном. – Помоги забраться на подоконник. Я посижу здесь, передохну немного. А ты сбегай в раздевалку, возьми куртки. Мою сразу узнаешь. Она самая классная, с красно—коричневым орнаментом.

Скоро Стас принес куртки и помог Лене одеться. Застегнувшись, она снова взяла его под руку, и они вышли на улицу. Школьники разбрелись по широкому, залитому солнечным светом двору и, разбившись на группы, что—то оживленно обсуждали. Между ними с метлой в руках сновала фигура школьного дворника, бывшего пьяницы, а ныне церковного прихожанина дяди Коли. Он то и дело замахивался на какого—нибудь нерадивого мусорившего парнишку и, закатывая глаза к небу, призывал на него кару небесную. Стас огляделся, но Кеши нигде не было. Солнце позабыло о том, что осень в самом разгаре и припекало совсем по—летнему. Стас расстегнул молнию на куртке, и они с Леной двинулись к выходу.

За углом школы Стас заметил группу старшеклассников, пускающих клубы густого табачного дыма. Увидев их, Лена приосанилась, стала меньше хромать и вплотную прильнула к Стасу. На короткое мгновение парни с дымящимися сигаретами застыли, глядя в их сторону. Потом кто—то из ребят достал телефон и направил на шествующую мимо парочку камеру. Остальные загоготали. Миновав школьный двор, Лена отпустила руку Стаса.

– Уф, кажется, дальше я сама справлюсь. Пока! – повернувшись к кавалеру спиной и послав ему воздушный поцелуй, бросила на прощанье Лена.

Ничего не понявший Стас успел лишь смущенно кивнуть внезапно исцелившейся девушке. Он взглядом проводил красавицу Лену до ближайшего поворота. Затем вернулся на школьный двор, где не без труда отыскал Кешу, размахивающего руками и что—то отчаянно доказывающего стоявшему рядом с ним Леше Ступову, высокому сутуловатому пареньку из их класса.

– Ты где был? – спросил Кеша. – Я тебя жду, жду…

– Лену провожал, – смутившись, ответил Стас.

– Какую Лену? – не понял Кеша.

– Какую, какую? Звездину.

– У—у—у… – протянул Саша. – И далеко ты ее проводил?

– Да нет, вон до туда, – махнул рукой Стас в сторону, откуда только что вернулся. – Она ногу подвернула. Ну и попросила меня помочь. Потом ей лучше стало. Сказала, что сама доберется.

– Сама, значит? – не то спросил, не то ответил друг.

– Ну да, а что?

– Да так, ничего… держись от нее подальше.

– Почему? – спросил Стас.

– Ты совсем имбецил или притворяешься? Напомнить, чья она телка?

7

На следующий день во время перемены к Стасу подошел невысокий, почти наголо обритый парень, из—под футболки которого выпирали крепкие бицепсы. Стасу показалось, что он видел его вчера среди ребят, куривших за школой.

– Пойдем, с тобой поговорить хотят, – грубо сказал он.

– Кто? – спросил Стас.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – крепко хватая Стаса за руку, ответил тот.

Стас попытался высвободиться, но бритоголовый лишь сильнее сжал его руку.

– Не рыпайся, хуже будет, – сквозь зубы процедил он.

Они дошли до туалета, перед которым кучковалась группа старшеклассников. Провожатый открыл дверь и втолкнул Стаса внутрь.

– Здорово! – услышал Стас низкий хрипловатый голос откуда—то из глубины помещения.

Он вздрогнул и испуганно посмотрел в сторону, откуда доносился голос. В нескольких шагах от него скрестив на груди руки, стоял взлохмаченный рыжеволосый верзила в расстегнутой чуть ли не до пупа рубашке с закатанными по локоть рукавами. Стас непроизвольно сделал шаг назад, увидев перед собой Киселя.

– Стоять! – бросил тот.

Засунув руки в карманы рваных джинсов, он начал медленно приближался, склонив голову набок и оценивающе разглядывая Стаса черными, как потухшие угли, глазами. Его лицо было перекошено ассиметричной ухмылкой, которая обнажила желтоватые зубы с большой щербинкой посередине. Из—под рубашки золотом сверкнула цепь.

– Чего молчишь, когда с тобой старшие здороваются? Нюх потерял? – угрожающе спросил Кисель, хрустнув костяшками пальцев и поведя в сторону перебитым носом.

– П—п—привет, – запинаясь, ответил Стас.

– А че так, привет? Мы кенты что ли? – кладя руку на плечо Стаса и сдавливая ему шею, спросил нависший над ним Кисель, который оказался чуть ли не на голову выше и раза в два шире в плечах.

– Нет, не кенты.

– Ты че, совсем гнатый? Я ему дружбу предлагаю, а он отказывается. Ладно, расслабься, Хромой. Шучу, – загоготал он, и в этот момент резко ударил Стаса под дых.

Стас сложился пополам и попятился к приоткрытому окну.

– Ты че, попутал? С моей девушкой гуляешь?

– Я… я не гулял, – тяжело дыша и хватаясь руками за живот, выдавил из себя Стас.

– Значит, это был не ты? Извини, обознался, – нанося удар в лицо, ехидно усмехнулся Кисель.

Затем хотел схватить Стаса за волосы, но рука лишь скользнула по коротко остриженной голове. Стас отшатнулся в сторону и закрыл лицо руками, пытаясь спасти его от очередного удара.

– А вот Ленка говорит, что ты ее достал своими приставаниями. Мне кому верить, ей или тебе? Че? Не слышу… правильно, ей! – сбивая Стаса с ног, прорычал он. – Да и на фотках хорошо видна твоя морда.

– На каких фотках? – простонал Стас, приподнимаясь с холодного кафельного пола. – Она ногу подвернула! Я просто помогал ей! – попытался оправдываться он.

– Че? Я не расслышал, повтори—ка. Ты хочешь сказать, что Звезда мне врет? Оскорбляешь, сука! – хватая Стаса за грудки, заорал Кисель.

– Шухер! – крикнул кто—то в приоткрывшуюся дверь.

– Позже договорим, Хромой, – плюнув в лицо Стаса и оттолкнув его от себя, сказал напоследок Кисель и выскочил из туалета.

Стас, держась одной рукой за живот, а другой вытирая кровоточащий нос, подошел к раковине и открыл воду. В этот момент на пороге появилась квадратная фигура учителя по технологии в синем рабочем халате.

– Ты чего тут? – подозрительно смотря на стоящего к нему спиной Стаса, спросил он.

Стас стиснул зубы, пытаясь сдержать наворачивающиеся слезы, и покачал головой. Александр Сергеевич подошел ближе и, взяв его за руку, развернул к себе.

– Кто? – спросил он, сочувственно глядя на распухшее лицо Стаса.

– Никто, – выдавил из себя Стас вместе со слезами.

– Ну ладно, ладно, успокойся. Не пристало нам мужикам реветь. Давай—ка, умывайся, и пойдем, – сказал он, поднимая с пола сумку Стаса.

Они вышли из туалета. В коридорах было пусто и тихо, лишь эхо собственных шагов гулко и неотступно бежало вслед за ними. Через закрытые двери доносилась монотонная речь учителей и вялые, запинающиеся голоса отвечавших. Джузеппе, так за глаза пацаны называли преподавателя по технологии за его любовь к столярному делу и блестящую лысину с небольшой прядкой длинных волос на затылке, отвел Стаса в свою каморку. Усадил его на самодельный деревянный табурет, который стоял возле грубого массивного стола работы, по—видимому, того же мастера. Поставил перед Стасом глубокую чашку, куда из термоса плеснул сладкого чая.

– На—ка, хлебни кипяточка, сынок, успокойся.

Стас сделал несколько глотков крепкого, похожего на чифирь черного чая. Напиток обжег горло. Через несколько секунд тепло разлилось по всему телу, и Стас почувствовал себя чуточку бодрее.

– Ничего, пройдет. Среди пацанов всякое бывает. Чего не поделили? – спросил Александр Сергеевич.

Стас покачал головой, отведя взгляд в сторону.

– Не хочешь выглядеть в глазах приятелей предателем? – посмотрел на него Джузеппе и задумался. – Ну и правильно. В наше время стукачей тоже не жаловали. Мужики должны сами решать свои вопросы. Ладно, беги домой. Если спросят, скажешь, что я отпустил.

Оказавшись дома, Стас первым делом залез в душ и встал под обжигающую ледяную струю. Когда тело онемело от холода, он закрыл кран и закутался в толстое махровое полотенце. Холодная вода немного сняла напряжение и притупила боль. Выйдя из ванны, он оделся и схватил первую попавшуюся под руку книгу. Затем растянулся на кровати, погрузившись в чтение. Вместе с Ремарком и его героями, жившими на страницах старого томика, он перенес все тяготы и лишения военного времени. Потерял друзей, но сам выжил. Захлопнув книгу, Стас глубоко вздохнул и подумал, что по сравнению с пережитым героями произведения, его ситуация не такая уж и страшная.

Резкий телефонный звонок разорвал тишину, заставив его вздрогнуть.

– Але?

– Ты куда делся? – услышал он в динамике Кешин голос. – Че с уроков дернул? Сказал бы, вместе бы задвинули.

– Да, так…

– Ща заскочу, – сказал Кеша и бросил трубку.

– Я… – хотел что—то ответить Стас, но короткие назойливые гудки остановили его.

Через несколько минут Кеша уже трезвонил в дверь.

– Не понял? – увидев разукрашенное лицо Стаса, воскликнул Кеша. – Кто?

– Упал, – ответил Стас.

– Ты меня че, за лоха держишь? Колись. Кисель? Конечно, он, больше не кому. Эх, Стасик, Стасик, ты бы прежде чем что—то делать, советовался с умными людьми.

– Это ты про себя что ли? – спросил Стас.

– А то про кого же? Звезда с Киселем одного поля ягоды. Раньше я думал, у нее что—то наподобие мозгов есть, в отличие от ее дружка. А теперь… эх, препарировать бы, чтобы поточнее выяснить.

– А Кисель совсем безмозглый по—твоему?

– Кисель? Хм. Кисель в нашей школе с прошлого года, и сразу же успел зарекомендовать себя. Не с лучшей стороны, как ты, наверное, догадываешься. Его выгнали из спортивного интерната.

– Он спортсмен? – удивился Стас.

– Теперь уже бывший.

– А чем занимался?

– Борьбой, кажется, – ответил Кеша. – В интернате связался с компашкой пацанов постарше. Говорят, они там в какую—то темную историю вляпались, за что их и поперли.

– Да уж, ценный экземплярчик, – заключил Стас. – А Лена с виду приличная девчонка, чего она с ним путается?

– Ага, приличная до неприличия. Причем ее не поймешь. В лицо райской птичкой поет, а за глаза говном поливает и козни строит. Поживешь, увидишь. Короче, теперь ни одного необдуманного шага без моего совета. Усек?

– Так точно, товарищ главный советник! – усмехнулся Стас.

– А где он тебя отделал? – спросил Кеша.

– Где—где? В сортире.

– Да уж, лучше места не придумаешь. Кто—нибудь видел?

– Нет, конечно. Его дружки на стреме стояли. Когда Джузеппе зашел, никого уже не было.

– Ты его вложил?

– Ты за кого меня принимаешь? – обиделся Стас.

– Ну ладно, – вставая с дивана, сказал Кеша. – Прорвемся. Мне пора. В аптеку нужно сгонять. Может вместе?

– Не, Сань, не сегодня. Репа раскалывается. Да и куда с такой рожей разгуливать. Я полежу лучше.

– А ты цитрамончика накати пару таблеточек, и через полчаса будешь как новенький.

– А, – махнул рукой Стас. – Не знаю, где аптечка лежит. Еще не все вещи разобрали.

– Не вопрос, через пятнадцать минут принесу, – пообещал Кеша, скрываясь за входной дверью.

Стас вернулся в свою комнату и, усевшись на диван, бессмысленно уставился в стену. Вскоре вернулся запыхавшийся Кеша и вытащил из кармана пачку с лекарством.

– Спасибо, Кеш, – сказал Стас, протягивая руку за таблетками.

– Ты чего, через порог нельзя, встань на коврик, – вытащил он друга из квартиры и отдал лекарство. Две штуки и запей стаканом воды. У меня дела. До завтра, – пожал он руку Стасу и покатился вниз по отполированным временем деревянным перилам.

Стас выдавил две таблетки и, запив их водой, прилег на диван. Натянул на себя шерстяной плед и задремал.

– Стас, – потеребила мать за плечо сына. – Просыпайся.

– Сколько время, ма? – спросил он, продирая глаза.

– Полседьмого. А что с твоим лицом, сынок? – встревожено спросила она.

– А что с ним?

– Стас, что случилось?

– А, ты про это? Ерунда, – отмахнулся он и повернулся к стенке.

– Прекрати ерничать, кто тебя так разукрасил?

– Ма! Я же говорю, ничего серьезного.

– Хватит! – раздраженно прикрикнула на него мать. – С отцом будешь иметь дело.

– Чуть что, сразу отец, – пробурчал Стас вдогонку матери, раздраженно хлопнувшей дверью.

«Половина седьмого! Скоро батя вернется, – пробормотал Стас, усаживаясь за письменный стол и открывая учебник французского. – Что я ему скажу? Синяки—то ладно, как—нибудь объясню. А вот трояк… да и еще по французскому. Он даже не в курсе, что я его изучаю».

Услышав в коридоре шаги вернувшегося с работы отца, Стас быстро захлопнул учебник французского и спрятал его в ящик стола, разложив перед собой алгебру. Он вслушивался в каждый шорох, каждое движение отца, пытаясь уловить, в каком тот настроении. Шумно ударила струя воды в раковину. Вот, пофыркивая, он вытирает лицо горячим полотенцем, снятым с раскаленной батареи и идет в кухню.

Стас вылез из—за письменного стола и перед едой зашел в ванну вымыть руки. Он посмотрел в зеркало, откуда на него глянуло лицо, с синяком под левым глазом, припухшей нижней губой и немного похожим на орлиный клюв носом. Умыв и вытерев лицо, Стас собрался с духом и вошел в кухню.

– Привет, пап, – поздоровался Стас с сидящим за столом отцом, которому мать подкладывала маринованных грибов.

Тот изучающе посмотрел на сына и небрежно кивнул головой в ответ, прожевывая кусок свиной отбивной. Стас занял свое место и, опустив глаза в тарелку, быстро заработал вилкой. Наконец отец отодвинул от себя пустую тарелку и вытер рот полотенцем.

– Как успехи в школе? – холодно поинтересовался он.

– Нормально, – не осмеливаясь посмотреть ему в глаза, тихо ответил Стас.

– Это я вижу на твоем лице. А почему не отлично? Чего—то не хватает? Или наоборот, что—то мешает? – спросил отец.

– Пап, да это так пустяки, – пытаясь побороть волнение, ответил Стас.

Отец ударил кулаком по столу.

– Пустяки? – рявкнул он. – Ты хочешь сказать, когда пацан не может за себя постоять это пустяки? Я в твои годы никому спуску не давал! Салага! – презрительно измерил Стаса взглядом отец. – Так… нужно усилить физическую подготовку.

Мать вскочила с места и быстро вышла из кухни, чтобы не вмешиваться в мужской разговор.

Из—за закрытой двери доносился надрывный голос отца, отчитывающий сына и рисующий страшные картины ближайшего будущего, если тот не будет следовать его житейской мудрости. Когда нравоучительная часть подошла к концу, Стас убрал со стола и хотел выйти с кухни.

– Подожди, – остановил его отец охрипшим голосом. – Подготовь мою парадную форму к завтрашнему дню. А потом марш за уроки, – скомандовал он. – И мусор вынеси. Ясно?

Стас кивнул головой, сделал кругом и вышел из кухни.

«Блин, опять эта казарма. Сделай то, сделай это, пятьдесят отжиманий, сто приседаний. Я же не прошу за меня в школу ходить или уроки делать. – Размышлял Стас, приводя в порядок отцовскую форму. – Понятно, есть обязанности. Ну, мусор вынести, в магазин сходить, убраться. Но с какой радости чистить форму и отжиматься именно пятьдесят раз? А если я могу всего пятнадцать? Я же не солдат, а сын! Не, не хочу я быть военным. Как же мне до него донести, что я хочу заниматься совершенно другим. Он же сам себе профессию выбрал. А если мне это не интересно? – возмутился Стас. – Даже если запихнет в суворовское, я все равно не прекращу заниматься языками».

Когда все было готово, он примерил отцовскую фуражку и, взглянув на себя в зеркало, показал отражению кукиш.