XV
К полудню прибежал посыльный, паренек лет десяти. Он всучил открывшему дверь Лиру записку и скрылся в подворотне. Епископ был немногословен: «Рихард, через час на соборной площади, будьте готовым к выходу». «Ну вот и началось. Утром надо было шевелиться. Хотя, может и к лучшему», – размышлял наемник, пряча в карман лист бумаги.
– Собираемся, долг зовет!
– Возвращаться будем? – задала резонный вопрос Касия.
– Точно нет.
Сборы не заняли много времени, как говорится нищему собраться… Йорг не постеснялся и затолкал в свой баул казенную подушку, а Касия бесцеремонно пустила на ленты простыни, все под благовидным предлогом, – «На бинты пойдут». Дабы не нервировать Епископа, и не дай бог Вилхельма, винтовки завернули в распоротый холщовый мешок и, стянув ремешками, пристегнули к дорожной сумке.
Знакомой дорогой отряд вышел к площади, где у импровизированной коновязи мирно уминали овощные объедки шесть коней. Рядом в кучу были небрежно свалены ящики и промасленные коробки.
– О, явились, – ворчал выбирающийся из своего подвала Вилхельм, – Ну помогите, что ли, дармоеды!
Рихард улыбнулся, похлопал по плечу стоявшего справа Йорга и отошел на шаг назад. Здоровяк обреченно выдохну, театрально закатал рукава и пошел помогать кряхтящему оружейнику. На ступенях, на импровизированных салазках из грубо сколоченных деревяшек лежало три габаритных орудия, обернутых в промасленную желто-серую бумагу.
Йорг перехватил толстую веревку, которую еще чуть-чуть и можно было бы назвать канатом, перекинул ее через плечо и потащил наверх. От натуги лицо в момент покрылось красными пятнами, а на лбу проступила пульсирующая вена.
– Да сколько в них веса? – на выдохе вырвалось из него.
– Пятьдесят три килограмма, примерно… каждый, – ответил Вилхельм.
– С таким не побегаешь.
– И не надо, телеги есть, главное дотащить.
Салазки преодолели последнюю ступень. Оружейник, выдохнул, согнувшись чуть ли не пополам, и уже собрался продолжить эксплуатировать Йорга, увлекая его вниз «за патронами», как из переулка вырулила целая делегация во главе с Епископом.
– Разбирайте, – сходу прикрикнул он, указывая на сваленные в кучу, – Рихард, подойди… Знакомься, Эдуард. Эдуард, а это Рихард. Наемник пожал руку парню лет двадцати от роду, с редкой бородкой и бритой головой.
– Эдуард будет вашим проводником до границы с Герцогством. На тракт не выходи, Фриланд объезжайте стороной, по слухам, там сейчас стоит Отто. Старую дорогу, что на западе от основных маршрутов знаешь?
– На карте нарисуй.
– Давай, – Епископ достал из кармана карандаш и прочертил неровную линию на протянутой ему Рихардом карте, – Дорога примерно здесь была, главное найди ее, а дальше не заблудишься.
– Плохое место, там и зараженных мест полно, и разбойничья вольница.
– Все лучше, чем прямиком в руки Общества.
– Спорно. А что Отто, людей нанимает, не слышно?
– Слышно, слышно. Вот поэтому и не суйся туда.
– Да хватит уже недомолвок, объясни по-человечески, почему туда нельзя!
– Мобилизацию он объявил, в окрестных селения все мужское население под ружье собрал. Поговаривают, даже охрану торговых караванов к делу норовит приставить.
– Вот и решение, пускай нас рекрутируют, и не нужно по болотам и лесам лазить.
– Голову включи, увидят татуировки, которые вы не свели, и с живых шкуру спустят. А если повезет, и сразу не распознают в вас служек Общества, кинут на амбразуру в первой линии, как наименее ценный ресурс.
– Я бы все же взглянул.
– Решать тебе, все равно я не могу проконтролировать твой маршрут, – раздосадовано отмахнулся Епископ.
– Постой, а по реке? – Рихард озвучил неожиданно родившийся в голове вопрос.
– Нет у меня информации, но полагаю, что желающих сейчас плыть в Брисков будет немного. И до нее еще добраться надо.
– Тогда по обстановке действовать буду. Кстати, как наш гонорар? – поинтересовался наемник.
– А я все ждал, когда же? – Епископ забрал у помощника, кожаный мешочек и передал его Рихарду.
– Что это? – Рихард подкинул в ладони увесистую мошну с бряцающими монетками внутри.
– В смысле? Марки. Что тебя не устраивает? – искренне удивился Епископ.
– Марки меня как раз устраивают, я удивляюсь тому, какой же ты кудесник, что умудрился засунуть в этот, назовем его кошель, двадцать тысяч марок аванса.
– Так это «дорожные», там пятьсот марок. А оплату получите в Брискове. Я дам тебе векселя обменяешь их на деньги в банке Торговой гильдии.
– Погоди, мы еще не успели уехать, а ты уже пытаешься нас кинуть? – возмутился Рихард, при этом выхватив из рук собеседника свернутый в трубочку лист бумаги.
– Всего лишь страховка на случай того, если ты по пути передумаешь и решишь с моими деньгами сбежать, а так тебе, как не крути, придется ехать в столицу герцогства… Сам подумай, зачем тебе с казной небольшого городишки по дорогам мотаться – это же как красная тряпка для лихих людей.
– Обманешь, я вернусь и пущу тебя на фарш!
– Маловероятно, да и обманывать тебя у меня нет смысла. Мне нужна информация и Иосиф, а марки это всего лишь штампованные кусочки серебра и то сомнительного качества. Чуть не забыл, когда вернешься в Эдоло, контактируй только с Эдуардом, все контакты только с ним. Запомни, ни я, ни он посредников посылать не будем. И если какой незнакомец будет утверждать тебе, что он наш человек, знай, что с вероятностью в сто процентов это враг.
– Разберусь, – Рихард небрежно хлопнул Епископа по плечу и, больше не произнеся ни слова, направился к своим людям. – Планы поменялись, придется ехать в Брисков, – прошептал он, поравнявшись с товарищами, и увидев их недоумевающие добавил, – Не здесь.
Сборы затянулись больше чем на час. Патроны, которые находились в сильно промасленных картонных упаковках, пришлось пересыпать сначала в хлопковые узелки, и только после этого рассовывать по рюкзакам, иначе бы они перемазали все вещи. Спальники и вовсе оказались необъятными, кое-как их удалось приладить позади седла, и то был риск потерять имущество, зацепись они выступающими краями за какую-нибудь ветку. На скаку и не заметешь. Провизию и гранаты распихали в рюкзаки. Выданные винтовки «виконт» заняли свое место в петлицах под сумками. «Ну, с богом! Глядишь, и выживем» – про себя произнес Рихард и направил лошадь в конец улицы, к скучающему в уже минут тридцать Эдуарду. Последний оживился, забрался в седло и поехал первым, показывая дорогу. Узенькие переулки сменились частично расчищенным проспектом, переходившим в поросшую высокой травой дорогу, в которой едва проглядывалась колея. Нельзя сказать, что места были совсем заброшенными, но это направление явно не пользовалось спросом у местных. Через три часа по прямой среди укрытых лесами холмов Эдуард предложил сделать привал, объясняя, что следующее подходящее место для отдыха будет через шесть-семь часов пути. Перекусив на скорую руку и сходив по ветру, отряд продолжил движение на северо-запад.
– Заночуем, на ферме Кодуччи, старик странный, но в крове путникам не отказывает, – сообщил Эдуард.
– Далеко до нее, солнце скоро скроется, не хочу ехать в кромешной тьме в незнакомом месте, – заворчал Лир.
– Час примерно. Не бойтесь, я дорогу с завязанными глазами найду.
– Я думал здесь места необитаемые, что твой фермер забыл в такой глуши? – спросил уже Рихард у проводника.
– Не знаю, отшельник он, говорю же странный.
– Он нам ночью то горло не перережет? – поинтересовалась Касия.
– Много раз у него останавливался и все без происшествий, а так, кто знает, что у него в голове.
– Обнадеживающе, – равнодушно добавил Рихард.
– Лучше, чем под открытым небом, тем более третий год как волки в этих землях появились, а у меня совсем нет желания стать их ужином, – с этими слова Эдуард ударил вожжами, заставив серую кобылу ускориться.
– Эдуард, – нагнал его Рихард, – А что за суета у вас, с самого утра все как ужаленные носятся?
– Да, бывает, – отмахнулся он, – Епископ уж очень Общества боится, что-то там личное, насколько я знаю. Дозорные на стоянку оставленную наткнулись, на северной тропе. Вроде, большой лагерь, человек на тридцать. Вот командиры и зашевелились, к войне готовятся.
– Тридцать человек и в городских условиях не великая сила, – скептически отнесся к рассказу проводника Рихард.
– Они, то есть Епископ, думают, что это разведчики были, безопасный проход на юг ищут.
– А сам что думаешь? – услышав нотки сомнения в голосе Эдуарда, продолжил по крупицам вытягивать информацию наемник.
– Да охотники это, на медведя или кабана собрались, а у нас сразу сбор трубят.
– И часто такое… у вас?
– Да нет, зимой тишина, перевалы заметает, даже торговля встает. А весной-летом бывает.
– Слушай, Эдуард, а как ваше поселение образовалось?
– Вот ты вопросы задаешь… Давно, сорок лет скоро. Несколько поколений наемников уже сменилось, благо век их недолгий, благодаря специфике работы, – засмеялся проводник, – Я сам пять лет как завербован.
– А до этого, где служил?
– В Боснии три года воевал.
– Прям воевал? – насторожился, Рихард, за все годы своей работы на Общество, он в первый раз слышал, про войны, которые та открыто вела, – За Общество?
– Что тебя удивляет?
– Не знал, что хозяева с кем-то открыто воюют.
– Еще как, после Боснии была компания в Греции, – увидев, непонимающий взгляд собеседника Эдуард пояснил, – Полуостров на юго-востоке, территория Турецкого Султаната.
– А-а-а…, точно, – не поняв, где находится эта самая Греция, решил сменить тему, – А часто к вам пароходы приходят? Мы сегодня любовались одним, не каждый день такое увидишь.
– Раз-два в месяц, пираты это. У нас с ними бартер, мы патроны, а они продукты, сырье, порох.
– А патроны у вас откуда?
– Вот этого не знаю, – уже не скрывая подозрений, ответил проводник.
Разговор сначала сошел на бытовые темы и затем и вовсе прекратился. Вечерние сумерки медленно заволакивали мир. Деревья в пролесках сливались воедино, образовывая собой черных угловатых монстров, с нависающими над тропой ветками-лапами. «Уже недалеко», – раз в десять минут сообщал Эдуард. Три домика вынырнули из леса и даже ночью в свете звезд и скупого молодого месяца отчетливо различались на фоне лысого, распаханного склона. Эдуард остановился и попросил ждать его здесь. Спрыгнув с лошади, он передал вожжи ехавшему рядом Рихарду, а сам пешком пошел к домам.
Прошло около полчаса. Наемники уже начали переживать, Йорг даже высказал предложение съездить самим и изучить обстановку, как ночное спокойствие нарушил пронзительный свист, а затем и крик Эдуарда: «Давайте сюда, все в порядке!».
Рихард поправил револьвер в кобуре, а Лир освободил из петель винтовку, положив ее на сгиб рук перед собой. Но все обошлось, угрозы не было, просто Эдуарду было лень топать назад по темноте. Он дождался остальных у деревянной оградки, а затем проводил к одному из строений за деревянной оградой, оказавшемуся коровником. Лошадей привязали под навесом, где у хозяина была поленница, разгрузили животных, побросав сумки здесь же, и, взяв с собой только оружие, направились в дом. Сказать, что старик Кодуччи был не рад незваным гостям, это ничего не сказать. Он бухтел себе под нос на непонятном всем наречии и бросал яростные взгляды то на Эдуарда, то на остальных. Только вовремя принесенное проводником подношение, в виде горсти патронов, заставила старика убраться в свой угол. Дальнейшим расселением руководил уже Эдуард, со знанием дела он вывел всех во двор, обогнул дом и безошибочно нашел едва заметную дверь в боковой пристройке без окон.
– Располагайтесь, не дворец дожа, но одну ночь переночевать можно.
– Сыростью воняет, – сморщила нос Касия.
– Что ты хочешь – сарай.
– А почему в дом не пустил?
– Не любит старик людей. Его дом, его правила, здесь я бессилен. Давайте спать, а то завтра почти сотню километром нужно будет пройти до развалин древнего города.
– Какого города? – оживился Лир.
– Да не знаю, очень большой.
– Город чистый? – не успокаивался Лир.
– Понятия не имею, я сам в него не заходил, только на окраине был.
– Лир, успокойся, – вмешался Рихард, понимая, к чему клонит его товарищ.
– Для общего развития интересуюсь, – ответил он.
– Знаю, знаю, вот поэтому и успокойся.
Следующий день от восхода до заката прошел в седле. Монотонная картинка сменяющих друг друга заросших полей и холмов действовала на нервы, даже короткие остановки перестали радовать. Единственным развлечением было разглядывание останков былой цивилизации, практически полностью поглощенных постепенно отвоевывающей свое природой. К завершению дня на горизонте показались горные хребты, а впереди на севере замаячили, словно вырванные из другого мира, руины города. Он был огромен и величествен, даже сейчас. Высота отдельных зданий составляла десятки метров. Между пустыми глазницами окон играючи гулял ветер, от завываний которого в жилах стыла кровь. Дороги между каменными монстрами были скрыты высокой травой, сквозь скелеты построек проросли деревья. Целый квартал находился в плену разросшегося за века плюща, превратив здания в зеленые кубы. Рихард зачарованно смотрел на это пугающее и манящее великолепие. Присущий ему дух авантюризма требовал ворваться на мертвые улицы, разгадать тайны, скрытые в его границе, и, конечно, свершить акт мародерства, куда без этого. Тем более, поправить материальное состояние было бы не лишним. Так думал ни он один, глаза Лира блестели жадным пламенем, предвкушая наживу, он сосредоточено делал наброски в своем блокноте.
– Налюбовались? – вопрос заданный Эдуардом, словно разорвал плеяды невидимых нитей, затягивающих случайных путников в чрево чудовища.
– Он же не разграблен? – оторвав, наконец, взгляд от города, Рихард посмотрел на проводника.
– Думаю, нет, и на то есть причины.
– Руки не дошли, вот и все причины. Посмотри, там гнезда птиц на доме, уверен, если подойдем поближе и следы животных найдем. Зверье лучше людей плохие места чувствует, где попало жить не станет.
– Это точно, – поддержал командира Лир, – Там наверняка много всего ценного лежит, ждет, когда мы придем и заберем.
– Эй, придержите коней! Сам туда не сунусь и вам не дам. Мне поручили перевести вас через Альпы – я переведу, а потом, хотите, возвращайтесь, хотите, нет, мне наплевать, а пока закрыли рты, вытерли слюни и марш за мной, – рявкнул проводник.
Отряд обогнул город с востока, проехал не меньше трех километров, прежде чем Эдуард жестом остановил путников, суматошно сверился со своими записями и окружающими окрестностями, и видимо, найдя нужны ориентиры, повернул налево. После очередного спуска и подъема взору Рихарда открылось, скрывавшееся в складках рельефа скопление из пяти разрушенных зданий с огромными проемами в стенах. Издалека ветхие строения выглядели ничем не примечательными отголосками прошлого: просевшие или отсутствующие крыши, мертвые чернеющие пустотой оконные проемы, остатки штукатурки, пятнами покрывающие стены. Только если приглядеться, можно было различить, на первый взгляд, несущественные, случайные детали, говорящие о том, что место не такое и брошенное. Над частью одной из коробок был аккуратно натянут болотно-зеленого цвета тент, сливавшийся со мхом, покрывающим стену здания. Рядом с кучей мусора пристроились сложенные горкой поленья. К одному из проемов в стене вела расчищенная тропа с четкими границами.
– Прибыли, – объявил проводник, – заночуем в развалинах, – а завтра, бог даст, будем уже у подножья Альп.
Место было приспособлено не просто для разовой ночевки, здесь можно жить, при условии, что в округе есть источник воды. Почти половина пола в здании расчищена от нанесенного грунта до бетона. Кто-то заботливо приготовил лежанки из сколоченных между собой досок и наваленных на них небольших мешков с соломой. В центре в пробитом углублении из камней был сложен очаг. У стены стояло три довольно новых бочек и рундук. И главное вместить укрытие могло человек тридцать, а то и больше.
– Неплохо, – присвистнул Рихард, – Идеальный лагерь для мародеров, вы организовали? – вопрос хоть и был глуп, ответ лежал на поверхности, но наемник все же задал его.
– А кто же еще?
– Я смотрю, не часто используете?
– Не часто. Этот маршрут запасной, хочешь, называй его «черный вход» или «выход». Пойду, наберу хвороста, дрова справа от входа, – засмеялся Эдуард и скрылся в проеме стены.
Через полчаса над костром коптился котелок. Лир, расстелив на сером полу платок из плотной ткани, ювелирно орудовал ножом, нарезая на тоненькие куски, шмат солонины. Йорг уже посапывал в углу, укрывшись дорожным плащом. Рихард, воспользовавшись свободной минуткой, вынул из рюкзака банку с порохом, аккуратно разложил рядом весы мешочек с пыжами, капсюли и еще не успевшие остыть, только выплавленные свинцовые пули и принялся при помощи нехитрых приспособлений снаряжать новые, сделанные по его заказу Эвертом Майером, гильзы.
– Чудный вечер, – Касия, заслонив собой свет от костра, заставила Рихарда оторваться от увлекательного занятия и поднять глаза, – Отдохни, – добавила девушка и протянула ему кружку горячего травяного чая.
– Спасибо, – ответил он, и сморщился, когда горячая кружка обожгла пальцы.
– Ребята нервничают, – шепотом произнесла Касия, – Какой план?
– Едим в Брисков.
– Куда? – девушка удивленно посмотрела на командира.
– Ты не ослышалась. Наша оплата в банке Торговой гильдии. И… у меня есть инвестиции в городе. Разберемся с финансами и рванем в Северный союз, отсидимся в глуши, пока все не уляжется, а потом будет видно.
– Это только на словах все просто.
– Я прекрасно это осознаю.
– И-и-и?
– Не знаю, подумаем, когда доберемся.
XVI
«Как же больно!» – подавил в себе крик Иван, когда входящая в колено игла обожгла огнем все тело до кончиков пальцев. Хотелось умереть, отключиться, выхватить из рук изувера-врача его адские инструменты и вонзить их в шею мучителю.
– Терпи, чуть-чуть… еще чуть-чуть, – приговаривала доктор Бекер, продолжая болезненную процедуру. Иван попытался дернуться, но толстые кожаные ремни, намертво приковавшие его холодной стальной кушетке, не позволяли даже повернуть голову. Оставалась только смотреть на яркий режущий глаза свет и, стиснув зубы, скулить. Даже услышав заветное «все», Иван не мог выдохнуть, боль волнами расходилась по всему организму, пульсируя в такт биения сердца.
– Эй, эй, ты с нами? – слова проникли сквозь свет и сопровождались несильными оплеухами по обеим щекам.
– А-а-а, – выдавил из себя Иван и перевел потерянный полный страдания взгляд на темное пятно, обращающееся к нему.
– Слава богу, – с облегчением произнесла Майя Бекер, – Прости, по-другому никак, нет у меня анестетиков. Выпей! – доктор поднесла к пересохшим губам пациента или подопытного, в данной ситуации скорее второе, пиалу с желтоватой жидкостью и тоненько струйкой медленно начала вливать варево в полуоткрытый рот Ивана. После этого она сделала компресс и наложила его на свежую ранку, перетянув тугой повязкой.
– Пойми, мне нужен был образец тканей, это для благого дела, – этими словами Бекер успокаивала скорее себя, – Я тебя отстегну, но ты не вставай, хорошо? – продолжила она извиняющимся голосом и, не дождавшись ответа, отстегнула ремень фиксировавший голову, затем правую руку, левую руку, грудь и, наконец, ноги. Иван повернулся на бок, незамысловатое движение отдалось резью сводящий зубы. Сплюнув на пол желтой слюной, Иван спросил, – Почему так больно?
– Прости, сама не понимаю, отвар из корня Валерьяна и Аира болотного должен был притупить боль.
– Я этого не заметил. Ощущения будто кожу с живого снимают.
– К вечеру полегчает, а завтра будешь уже ходить.
– Обнадеживающе, если только вы опять не ошибаетесь.
Последняя фраза задела доктора, Майя уже собралась ответить категоричным несогласием с подобными заявлениями, но, перехватив взгляд страдальца, она опустила глаза и промолчала.
– Отдыхай! Мне нужно провести несколько тестов, если что, тебе поможет Анна.
– Что еще за Анна? – не понимая о ком идет речь, спросил у стоявшего уже в дверях доктора.
– Анна, – ответила Бекер в противоположную сторону помещения.
Иван попытался повернуться, и когда боль с новой силой обожгла его, плюнул на любопытство и про себя сказал: «Анна, так Анна».
– Позовите меня, когда я понадоблюсь, – раздался тоненький, похожий на детский голосок. Доносился он из-за спины. «Позову», – подумал парень и, кое-как перевернувшись на спину, постарался забыться.
Через час безделья и смотрения в потолок, хорошо лампу выключили, Иван изучил все неровности на стенах и потолке, сон не шел, зато начала затекать спина и очень хотелось встать и пройтись.
– Ты еще здесь, Анна? – прохрипел Иван. Голос прозвучал необычно строго и требовательно.
– Я тут, – пропищала таинственная Анна, – Что-нибудь принести?
– Не надо, я хочу встать.
– Нельзя, – занервничала девушка, – Доктор Бекер запретила!
– Мне может в туалет надо!
– Я принесу утку.
– Может еще и штаны с меня снимешь? – начал подтрунивать над ней Иван.
– … Да, минуту, – замявшись, ответила Анна.
– Погоди, я пошутил, – остановил ее Иван, понимая, что все его слова девушка воспринимает как руководство к действию, – Мне действительно надо встать, уже до тошноты эти серые стены.
– Иоган, не вставайте, я сейчас…
«Достали со своим Иоганом», – мысленно выругался Иван. Через пару минут, невысокая худая девчушка, совсем молоденькая, с вытянутым лицом, выглядывающим между двумя локонами рыжих волос, падающих на щеки, вкатила в комнату кресло на колесиках, – Давайте я отвезу вас, куда скажите.
– Да ты надорвешься, меня таскать на этом, – показав пальцем на сразу не понравившееся ему кресло, возразил Иван.
– Не надорвусь, и покрупнее мужиков таскала, – заметно обиделась Анна. Она подошла к кушетке, бесцеремонно схватив руку подопечного, приподнялась и, поддерживая, пересадила его на кресло. Иван только и успел, что охнуть. Дальше девушка поставила его ноги на выдвинутые подножки, зашла со спины и, набрав в грудь воздуха, толкнула кресло вперед.
– Куда поедем? – все тем же тоненьким голоском спросила Анна, будто и не толкала перед собой тушу вдвое тяжелее ее самой.
– Не знаю. Ты тут местная, куда ты обычно возишь своих жертв?
– Пациентов или подопечных, – поправила его Анна, – По-разному, обычно на террасу, там не жарко и видно море.
– Давай, кати.
Девушка подбежала к дверям, распахнула их и зафиксировала в открытом положении деревянными колышками. Затем выкатила кресло на улицу, и убежала уже закрывать створки. Иван посмотрел на яркое солнце, в голове промелькнули ассоциации с лампой слепившей его на протяжении всей процедуры, от этого по телу пробежал, больно покалывая все мышцы, холодок, он поежился и постарался переключить внимание на что-то другое. Этим чем-то стал резной деревянный навес, овитый диким виноградом.
– А там что? – Иван спросил у подоспевшей девушки.
– Ничего, просто навес от солнца.
– Вот давай туда.
Подкатив кресло под навес, Анна поправила упавшие на глаза волосы, заблокировала колеса и молча отошла в сторону, видимо, чтобы не мешать больному. Она пристроилась на широком, выточенном из песчаника, ограждении лестницы, ведущем в улочку между домами. Иван наблюдал за нехитрыми действиями этой нескладной девчушки с интересом. Он сам не понимал, что приковало его внимание. Анна свесила ноги вниз и, сидя в вполоборота, листала какую-то книжку.
«Что это за чудо в перьях», – не отводя взгляда от девушки, думал Иван, – «Интересно, если я попрошу ее прыгнуть, она прыгнет? Или побежит получать указания у Бекер? И такая тощая, не кормят ее, что ли? Рыжая, нескладная», – странные ассоциации крутились каруселью в голове Ивана.
– Анна, а принеси воды, пожалуйста.
– Секунду, – девушка соскочила с ограждения и, оставив книгу, убежала в здание «госпиталя».
Через минуту она уже стояла рядом, держа в руках стакан прохладной воды.
– Спасибо… что читаешь? – показав на оставленную девушкой книгу, смутив ее вопросом.
– Да ничего особенного… – замялась она.
– Почитаешь?
– Вам? – испугалась девушка.
– Мне. Скука смертная, а так рассказ интересный послушаю.
– А вдруг не понравится?
– Пока не услышу, не узнаю.
Анна смущаясь, робко взяла книгу и своим тоненьким голоском начала читать. Иван, будучи погруженным в глубины собственного сознания слушал, но не слышал. Отдельные слова и фразы словно влетали в его сознание и встраивались в сложную цепочку бурливших в его голове мыслей. Такой фон полностью устраивал слушателя, не раздражал, даже слегка успокаивал. Казалось боль в ноге немного утихла.
– Иоган, Иоган, вы спите? – девушка тряхнула вверенного ей подопечного за плечо.
– Ай, нет. Задумался на минуту, – ответил Иван, вынырнув из глубин сознания.
– Про что я сейчас читала? – строго спросила Анна.
– Эм… извини, отвлекся, видимо отвары доктора…
– Раз не интересно, я больше не буду, – девушка с хлопком закрыла книгу, смешно сморщила носик, и демонстративно отошла в сторону.
– Ну, прости, сам не заметил как отключился… У тебя очень приятный голос, мне даже легче стало, – Иван сам не понимал зачем он оправдывается, вины он не чувствовал, да и на девушку ему было по большому счету наплевать. Анна, то ли действительно обидевшись, то ли играя странную роль, продолжала дуться. Нет, все просьбы она выполняла, нянчась с Иваном, но делала это с каменным выражением лица, без лишних слов. Казалось, что все ее движения из легких и немного неуклюжих, стали резкими, механическими. Вечером Анна сдала пост, передав пациента доктору Бекеру, которая провела быстрый осмотр и скрылась в своей коморке, зарывшись в кипах бумаг.
Иван встал на ноги, ходил, слегка припадая на правую ногу. На второй день боль напоминала о себе лишь изредка, покалывая в колене. А в последующие дни про него и вовсе забыли, даже суетливая доктор не сочла нужным справиться о здоровье подопытного. Анна больше не попадалась на глаза, хотя Иван и не искал встречи. За два дня он достаточно хорошо изучил поселение и окрестности и уже не путался в хитросплетениях улиц. От скуки он успел достать многочисленными вопросами местных, в основном ребят на северном посту. Все было вроде и неплохо, еда, например, даже вкусная, но все же что-то внутри, в душе не давало покоя. Зародившаяся тревога, ощущение надвигающейся беды весело над душой черной грозовой тучей. Природу и причин этому Иван не понимал, он старался отвлечься, иногда помогало, а иногда не очень. Дошло до того, что он истребовал в арсенале оружие. Понятное дело, что Вилхельм воспринял просьбу в штыки, пришлось вмешаться Епископу, чтобы дело не дошло до драки. Последний не был счастлив от такого поворота событий, но сильно не возражал и дал указание выдать «что-нибудь из запасов».
Этим «чем-нибудь» стал потертый, видавший лучшие времена, карабин неизвестной конструкции без единого клейма. Скорее всего, кустарщина, которую еще лет двадцать назад штамповали в каждом более или менее крупном городе, пока Общество не выкинуло на рынок тысячи своих дешевых «виконтов». Тогда большинство оружейников прогорело. Иван методом проб и ошибок за пару часов научился разбирать выданный ему экземпляр, даже сходил на пляж за город, где попытался пристрелять карабин, распугав всех чаек в округе. У «уродца», как про себя за внешний неказистый вид стал именовать полученный ствол, Иван, видимо из-за короткого ствола отдача была заметно сильнее, по сравнению с пресловутым «виконтом». Ствол каждый раз норовил уйти вверх и правее. На втором десятке выстрелов парень приноровился. Кучность, опять же из-за размера ствола, не поражала воображение, но в мишень размером с блюдце на дистанции в пятьдесят метров ложились восемь из десяти пуль. Результат так себе, но большего от «уродца» и не требовалось. «Завтра нужно не забыть, вытрясти с Вильхельма набор для чистки этого чуда», – подумал Иван, закончив упражняться в стрельбе. Вторую половину дня он потратил на прогулку вдоль моря. Увлекшись прогулкой, он и не заметил как город остался далеко позади и только остатки фундаментов небольшой деревни, сменившие собой густые заросли самшитов заставили его остановиться. Провалы домов, присыпанные землей и поросшие травой, с возвышения казались могилами великанов. Проржавевшие насквозь, стальные конструкции неизвестных машин, стояли стройными рядами на квадратной площадке. Через некоторые металлические скелеты проросли массивные деревья. Иван начал спуск, чтобы посмотреть поближе, когда его нога наступила на что-то скользкое, поехала в сторону, и он завалился набок. «Бл.., угораздило меня», – ругнулся парень, поднимая себя с земли. Под ногой тыльной стороной кверху лежал квадратный кусок неизвестного материала белого цвета. Иван поднял его, перевернул, на оборотной стороне был предупреждающий знак, в этом не было сомнений, ибо черный череп с перекрещенными костями на желтом фоне, вряд ли мог означать хорошее место. Табличка была в отличном состоянии, даже цвета не выгорели на солнце, то есть с большой долей вероятности ее установили недавно, а это может означать только одно – не стоит искушать судьбу и идти дальше, да и время уже к ужину.
На закате дня черт дернул Ивана зайти в «госпиталь». Особой причины тащиться на ночь глядя в помещение, которое скорее все в этого время заперто, не было никакой. И все же парень решил навестить Майю Бекет и спросить, есть ли результат, ради которого он терпел мучения.
Двери «госпиталя» были открыты. Все освещение за исключением тусклого пятна в коморке доктора, было выключено. Обнадеженный Иван успел сделать лишь шаг, когда услышал истеричный вопль. Голос показался ему знаком, только вот вспомнить, кому он принадлежал, не мог. Парень ускорил шаг, снимая с плеча карабин, и у самой двери коморки впотьмах налетел на выскочивший из угла силуэт. Не успев затормозить, Иван врезался в незнакомца, оттолкнув его в сторону и свалив на шкаф, где хранились медикаменты. Не успев сообразить что произошло, он бросил взгляд в сторону открытой двери. На полу комнаты Бекер были разбросаны бумаги, заляпанные свежими следами крови. Тело доктора он заметил только войдя внутрь. В затылке Майи среди всклоченных слипшихся волос зияла дыра. Все стол был перевернут, а в секретере у стены были открыты все ящики. К горлу подступил комок, когда Иван осознал, что здесь произошло, молнией в голове пронеслись события, предшествующие страшной находке: крик, тень, столкновение с неизвестным. «Силуэт, неизвестный? Так это тварь-убийца!», – сложив несложные факты, сделал вывод Иван. Он развернулся на пятке, «уродец» уже был в руках, приклад вжался в плечо. Нервными движениями, парень поймал в прицел, очертания лежащего на полу человека и начал приближаться к нему. Неожиданно, в помещении включился свет, яркая вспышка на секунду ослепила, а затем череда событий, уложившаяся в доли секунды: крики, и ругань нескольких голосов, болезненный удар по ребрам справа, неприятный холод грязного пола, десяток гомонящих голосов перекрикивающих друг друга и металлический привкус крови во рту. «Заприте этого!» – были последние слова услышанными Иваном, перед тем как навалилась тьма.