Дневной свет ослепил и это при том, что небо было плотно затянуто тучами. Прикрыв глаза ладонью, Рихард остановился у самого выхода и, скинув рюкзак, привалился к поросшей вьюном стене туннеля.
– Выбрались, – сказал Рихард сам себе. Голос его звучал натужно тихо.
– Как-то так, – поддержала его Касия и медленно опустилась рядом с ним, – Какой сейчас час?
Рихард достал из кармана свои часы, – Без пяти три.
– Долго мы блуждали. Сейчас бы перекусить, – сделала мечтательное лицо девушка.
– Я бы тоже не отказался.
– Они выжили?
– Кто? А-а-а… будем надеяться, дядя твой – тертый калач, да и у Йорга здоровья на целый взвод.
– Хотела бы я тебе верить, – опустив погрустневшие глаза, пробубнила себе под нос Касия.
– Ты поверь, станет легче.
– Мне нет. Лир хоть и был засранцем, но он был мне дядей, да что тут скажешь, ни разу не бросил и не подвел. Учил жизни, как умел, а я бесилась – дура.
– Ну что ты раскисла? Не знаем мы, что там произошло, выбрались они, Лир так точно.
– Ты сам себе веришь?
– Верю…, хочу верить и буду верить. Другого пути не вижу, разве только в петлю.
– Вставай, хватит прохлаждаться, – девушка поднялась и вышла на воздух, – Где мы?
Впереди лежал заросший луг, рельсы терялись в его высокой траве, чуть правее из земли торчали рыжие обломанные куски балок, слева среди камней росли кривые березки, низкие и тщедушные.
– Я знаю где – «Старый вокзал». Мы здесь разбивали лагерь, когда ходили в город. Давно это было.
– И туннель вы конечно не заметили, – хмыкнула девушка, показывая на зияющий черный проход за спиной.
– Заметили, но не ходили, – Рихард отошел в сторону и раздвинул в стороны ветви, свисающие со скального навеса и захватившего все в округе вьюна, обнажив скрытый за ними желтый выцветший щит с черным знаком биологической угрозы на нем.
– Внизу ты говорил, что там безопасно, еще и эту дрянь заставил нацепить, – закричала Касия, у дарив кулаком по надетой броне.
– Мы же живы.
– Откуда ты знаешь, что мы ничего не подцепили?
– Успокойся, не паникуй. Все будет хорошо, – ответил он неуверенно.
– Оптимист хренов, – насупилась девушка.
– Не кричи! Для начала уберемся подальше, а потом можешь отчитывать меня хоть до потери пульса.
XXIV
Дни тянулись бесконечно долго, делать было абсолютно нечего. Иосиф был погружен в свои записи и все разговоры с ним ограничивались «добрым утром» и «спокойной ночи». До полудня Иван прогуливался на поверхности, клочке земли между предупреждающими надписями. Он либо нарезал круги, как тигр в клетке, либо смотрел на махину, рвущейся к небесам стены, стелящейся вдоль горизонта. «Вот так, весь мир перед тобой, а ты сидишь на островке без надежды выбраться. И что ждет тебя впереди завтра, призрачный мир, незавидная судьба? Боль?», – эти мысли посещали Ивана все чаще. Само пребывание в Богом забытом месте, на краю мира, на краю жизни и смерти, превратилось в пытку. Единственное занятие – исследование брошенных коридоров, превратилось из развлечения в рутину. Любопытство угасло, запал пропал. И как не пропасть, каждый новый путь, каждый проход заканчивался тупиком или запечатанной дверью. В этой части Иосиф мог быть спокоен насчет случайного исчезновения пленника, выхода не было. Тюрьма без стен, что может быть страшнее. Про себя парень называл себя узником. А бывшего партнера по шахматам он стал тихо ненавидеть. В периоды долгих размышлений о насущном, в голове ни раз зарождалась мысль об убийстве Иосифа. Останавливало Ивана лишь понимание того, что Иосиф, возможно, единственный человек, знающий как выйти из заточения.
И вот в очередной раз, проснувшись и прогулявшись до выгребной ямы, Иван поднялся на поверхность. Очередной день, копия предыдущего, разве что облачно, приметил парень. «Будет дождь», – подумал он и разлегся на примятой оливкового цвета траве. Облака неторопливо плыли по небосводу, орали чайки в попытке перекричать шум набегающих волн. Иван зубами дернул пробку из початой бутылки красного вина, из запасов Иосифа, и, запивая им уже засохшие кусочки сыра, предавался безделью. «А может ну его, испытать удачу, попробовать добежать до воды, а там уже мне сам черт не брат», – пришла в его голову очередная безумная идея побега. Иван лениво поднялся, сделал глоток, и вытер губы рукавом, оставляя на серой, грубой рубахе малиновые разводы вина, и праздной размеренной походкой направился к южной границе безопасного участка. Постоял несколько минут перед линией из колючей проволоки, пространство за которой было утыкано предупреждающими знаками, развернулся и побрел обратно к входу в подземелье.
«Иоган», – принес издалека ветер. Парень тряхнул головой и произнес вслух, – Дожил, крыша уже едет. – «Иоган» послышалось снова. Голос показался ему знакомым, тонкий, детский, но такой холодный. Иван повернулся и не поверил своим глазам, в нескольких сотнях метрах от него, по другую сторону минного поля в легком платьице стояла Анна в окружении десятка мордоворотов.
– Скучал по мне? – играючи произнесла девчонка.
Иван не ответил и лишь попятился назад, чуть не свалившись, оступившись о корягу.
Поняв, что ему не привиделось, он развернулся, заскочил в открытую дверь и, прыгая через ступень, сбежал вниз.
– Иосиф, здесь Анна из лагеря, – крикнул он.
– Что за Анна, – не поднимая головы, уточнил доктор, – Ты часом не перегрелся, – Иосиф бросил озабоченный взгляд на бутылку, которую Иван продолжал сжимать в руке.
– Анна! Медсестра из лагеря, она помогла мне сбежать, а потом…
Иосиф жестом остановил сбивчивую речь парня, поднял и отпер железный шкаф в углу. Затем достал из него винтовку, судорожно набил магазин и вбежал вверх по лестнице. Ивану не показалась, на другом конце поля, собралась не самая приятная компания.
– Что надо? – выкрикнул доктор.
– Какие люди, Иосиф? Ты постарел! – смеясь, пропела Анна.
– Я тебя не знаю, проваливай, – крикнул он в ответ.
– Грубиян, Мая описывала тебя как воспитанного и образованного человека, но ничего, ты извинишься, когда я начну отрезать твою седую голову.
Иосиф выстрелил в сторону гостей. Несколько бандитов инстинктивно пригнулись, а вот Анна даже не шелохнулась.
– Отдай парня и можешь дальше гнить в своей дыре, – произнесла она.
– С чего это вдруг?
– Как хочешь…, – девчонка сделала паузу, а затем кивнула в сторону. Громила слева поднес корзину, и Анна вынула из нее голову, – Твои друзья передают тебе привет.
Иосиф пригляделся и в отекшей сине-серой посмертной маске узнал Азиса.
– Его друг здесь же, – юная психопатка вынула вторую голову и зашвырнула их на поле. Прогремел взрыв, поднявший облако пыли и разбросавший землю вокруг небольшой воронки, – Сроку тебе до заката, не вернешь мне собственность Общества, и я буду отрезать от тебя по кусочку медленно, наслаждаясь твоими воплями, обещаю.
Доктор вскинул винтовку, но выстрелить не успел, бандиты открыли огонь, заставив его поспешно укрыться.
Прогремел разрыв. Стены бункера сотряслись. Иосиф, высунувшись, дотянулся до двери и захлопнул ее, перед тем как по ней забарабанили пули. Схватив деревянный брусок, прислоненный к стене у самого выхода, и втиснув его в проушины, заблокировал проход.
«Фух!» – громко выдохнул доктор и неуверенной походкой спустился вниз и рухнул на пыльный стул. В висках пульсировала кровь, сердце билось как сумасшедшее.
– Иосиф, ты в порядке? – Иван затряс его за плечи.
– А-а-а…, да, все в норме. Собирайся, времени не так много, – только и успел сказать доктор, как по стенам прошлась едва заметная вибрация, и раздался приглушенный хлопок.
– Что мне собирать-то? – пожал плечами парень.
– Тогда держи! – Иосиф поднялся, подошел к импровизированному верстаку и с отвратительным скрежетом вытянул из-под него черный ящик, зажатый в конструкцию из стальных дуг, – Бери и тащи «его» во второй коридор!
– Что это? И что еще за коридор?
– Туда! – указал Иосиф на черневший проход в противоположном от лестницы углу, – Не теряй времени!
Иван схватился за импровизированные ручки и охнул, оторвав ящик от пола, веса в нем было килограмм сорок, не меньше. Согнувшись, парень потащил тяжеленую штуковину, куда было велено.
Иосиф, тем временем, небрежно разбирал содержимое своего рабочего места, что-то отправлялось в огромную холщовую сумку, а что-то скидывалось на пол. Окинув суетливым взглядом поверхность стола, доктор удовлетворенно хмыкнул, взял из стеклянного медицинского шкафчика склянку со спиртом и со звоном разбил ее вдребезги о пол.
Огонь охватил сваленную гору бумаг в одно мгновение. Иосиф выскочил в общий зал и побежал ко второму коридору, где его послушно дожидался Иван. На ходу скинув сумку, доктор ножом подцепил панель на стене, сдвинув ее в сторону, затем нехитрым движением снял крышку с черного ящика и из открывшегося нутра неизвестного Ивану устройства вытянул пару проводов и приладил их в нише, находившейся в стене. На развороченной панели вспыхнул зеленый огонек, часто заморгал, и дверь, перегораживающая проход, нехотя начала съезжать в бок.
– Затаскивай! – прикрикнул Иосиф, подталкивая парня. После того как Иван затащил ящик, доктор подхватил свою сумку и, отсоединив провода, скользнул в проход. Через минуту дверь медленно вернулась на свое место, закрыв единственный источник света. Иосиф чиркнул спичкой, огонек на секунду осветил небольшую область около двери и тут же погас. Этого оказалось достаточно, чтобы доктор нашел причудливую, явно установленную недавно конструкцию с отходившими к потолку проводами. Раздались щелчки и одна за другой на стене зажглись лампы искусственного света.
– Что происходит? – раздраженно спросил Иван.
– Не сейчас! – отмахнулся Иосиф.
– Я не сдвинусь с места, пока не объяснишь!
– Ну что еще? – обреченно выдохнул доктор.
– Что это за штука? – парень слегка пнул мыском тяжелый ящик.
– Аккумулятор!
– Что?
– Вот тебе и что. Нет времени тебе объяснять. За мной!
Иосиф побежал по освеженному коридору, который заканчивался небольшой комнатой, заставленной металлическими шкафчиками и очередной запертой дверью.
– Надевай! – доктор протянул Ивану противогаз. Внешне он отличался от тех, которые показывали при обучении на базе Общества, но схожесть средств защиты была на лицо. Натянув себе и Ивану причудливые маски, Иосиф достал из шкафа пару винтовок, патроны из промасленных коробок вытряс в сумку, куда следом положил три гранаты, и подошел к двери. На стене висела еще одна панель, на этот раз доктор не стал ничего вскрывать ножом, а просто приложил указательный палец к мерцавшему стеклянному квадрату. Зажужжал механизм, заскрежетали ригели, и дверь поползла в сторону.
Вырубленный в монолите скалы проход протянулся на несколько километров. Несмотря на темень, идти было легко, пол был ровным без единого углубления или выступа, а впереди обнадеживающе маячило пятно дневного света.
Не прошло и получаса, как запыхавшиеся беглецы выбрались на улицу. Перед их взглядом раскинулся зеленый склон, усеянный вкраплениями камней и редкого кустарника. Справа вверх уходили откосы известняковых пород, слева простиралось море, а пугающая махина стены оказалась за спиной.
– Мы что…
– Да! Следуй за мной, не хочу здесь задерживаться.
Иосиф бойко петлял по едва различимой тропе, и у Ивана сложилось впечатление, что его партнер по шахматам не только точно знает куда идет, но еще и делает это не в первый раз. Миновав кипарисовую рощу, обогнув утес, опасно нависавший над головами, путь уходил вниз в ущелье, образованное стекающими по весне с гор ручьями талого снега. Доктор остановился у кромки обрыва, задумался на минуту, выискивая ему одному известные ориентиры.
– Давненько, я здесь не был, – произнес он вслух.
– Здесь же вроде смертельно опасно? – уточнил Иван.
– В целом ты прав, но конкретно здесь более или менее…
– Зачем тогда нам эти маски, – парень постучал костяшкой пальца по стеклу противогаза.
– Защиты много не бывает, – улыбнулся доктор, – Ладно, не будем терять время, нам до темноты нужно добраться до озера.
– Что еще за озеро?
– Увидишь! В путь!
XXV
– Отдохнем, я с ног валюсь, – согнувшись и уперевшись в колени, взмолилась Касия.
– Еще чуть-чуть, – похрипывая, сплюнул густую слюну Рихард.
– Рих, твою мать, ты оглох, я устала! Или ищи место для привала, или дальше иди один!
– Черт с тобой, принцесса, – фыркнул наемник и свернул к опушке соснового бора, – Костер разводить не позволю, поняла!
– Поняла, поняла, изверг.
Скрывшись за первой кочкой, Касия скинула сапоги и завалилась на спину, устремив взор к верхушкам деревьев, приплясывающим при порывах ветра. Сквозь зеленые еловые лапы пробивался скромный клочок серого неба. Влажный воздух был наполнен ароматами прелой хвои. К усталости прибавилось нахлынувшее чувство апатии. То, что скорого придется подниматься и двигаться дальше представлялось кошмаром, к рукам и ногам будто подвесили пудовые гири, а для завершения картины сверху положили бетонную плиту, даже лишний вздох давался через силу.
– Отдохнула? – Рихард нервничал, озирался по сторонам, за весь пятнадцати минутный привал он ни разу не присел, всматриваясь в сторону дороги.
– Смеешься?
– Серьезен как никогда. Вокруг ни одного нормального укрытия, ни провизии, патронов не хватит даже на короткий бой! Мне продолжить? – завелся наемник.
– И что? В Брисков нам путь заказан, на восточный берег мы перебраться не можем, ближайшая переправа в трех днях пешком. Искать окрестные села или деревни? Извольте, нас там первым делом искать будут, если вообще будут. А валясь с ног, много мы навоюем?
– Если ты соизволишь прекратить пререкаться и поднимешь задницу, то у нас появиться шанс к ночи добраться до «Северного поста».
– Ночью по болотам, спасибо я здесь померзну, – отмахнулась девушка, – И там все сгорело, в лесу проще укрытие найти.
– Все, да не все. У брисковских контрабандистов там зимняя перевалочная база.
– Для полного счастья нам только стычки с бандитами не хватало, – хмыкнула Касия.
– Нет там никого, сказал же «зимняя» у них база.
– Зимняя, летняя…, да хоть осеняя, я ночью на болота не попрусь. В отличие от тебя, я еще сохранила остатки разума и здравого смысла.
– То есть остаемся здесь и ждем, пока нас найдут и вздернут, я правильно понял?
– Тут, по крайней мере, сухо, и еще не известно, что лучше, болтаться на веревке или утонуть в гнилой луже. К тому же, чтобы с нами сделать что-либо плохое, для начала нужно взять нас живыми, а на это я вряд ли пойду.
Перепалка стихла. Рихард решил уступить, убедить упрямицу было невозможно, а уходить одному не хотелось. Он продолжил наблюдать за дорогой, на которой происходило ровным счетом ничего.
Как-то очень незаметно опустились вечерние сумерки, задул по-осеннему холодный ветер, а с темно серого неба начал накрапывать дождь. День сменился ночью, накрывшей черным пологом округу.
– Дождались, – недовольно прошипел Рихард.
Касия пропустила явно адресованный в ее адрес упрек мимо ушей, и лишь натянула сапоги и поправила куртку, чтобы ветер не задувал за шиворот.
– Костер? – вроде как между делом спросила она.
– Нет!
«Вот сволочь, принципиальная», – подумала Касия и, недобро посмотрев на командира, побрела вглубь бора.
– Ты куда?
– Кровь разогнать, холодно! – бросила девушка, силуэт которой уже растворился среди ночного леса.
За ночь на открытом воздухе товарищи по несчастью окоченели так, что зуб на зуб не попадал. Нормально выспаться им не дал холод, только они проваливались в дрему, как очередной порыв ветра заставлял разомкнуть глаза и сильнее вжаться в землю, еще сохранявшую частичку летнего тепла. Последние часы перед рассветом вообще были сродни пытки, и только небо слегка просветлело и стало возможным рассмотреть, что находится в пяти метрах впереди, Рихард и Касия двинулись в путь. Они выбрались на дорогу и зашагали по обочине на север. Через два часа окончательно рассвело и даже ненадолго выглянуло солнце. Идти стало веселее. Добравшись до перекрестка с покосившимся путевым столбом, пара повернула на запад. В той стороне находилось несколько поселков. Самый крупный из них – Бернштайнгельд, славился одноименным пшеничным пивом, которое варили на местной пивоварне. Остальные населенные пункты были куда меньше, и их жители жили за счет того, что продавали сырье пивоварам.
– Рихард Адеркас, может, уже объяснишь, что ты творишь? – встала столпом посередине дороги Касия
– В каком смысле? – недоуменно закачал головой наемник.
– Зачем повернули на запад?
– А куда?
– Мы же хотели переправиться на другой берег, переправа на севере.
– Я знаю. До переправы пешком будем идти в лучшем случае три дня. В Бернштайнгельде есть конюшни. Или купим лошадей, или найдем попутчиков, что довезут нас до места. Ах да… еще провизия, ты вроде голодной была, нет? – голос Рихарда звучал нарочито издевательски и самодовольно. Но вместо ожидаемого ответа в стиле «сам дурак» девушка пожала плечами и замолчала, удовлетворившись ответом.
С последнего визита Рихарда поселок изменился: разросся, окреп, ощетинился валом с кольями, еще немного и его можно было бы считать полноценным городом. Когда наемники пересекли его границу, жители только просыпались, у пивоварни запрягали повозки, пекарь протирал прилавок, а стайка селянок волочила корзины с бельем к ручью.
Конюшня нашлась сразу, как говорится, по запаху. Заспанный мальчуган, лет десяти, переваливаясь с ноги на ногу, тащил ведро конского навоза.
– Эй…, малец! – окрикнул его Рихард. Парень испугано обернулся и, хлопая большими глазами, испугано протянул, – Я?
– Угу, где конюшня?
– За углом, – махнул он в сторону и поспешил скрыться с глаз незнакомцев.
Между двумя добротными деревянными срубами в углублении пристроились двустворчатые приоткрытые ворота, в которых маячил коренастый сутулый мужичок с неопрятной растрепанной бородой, в старых затертых сапогах и латаной безрукавке.
– Нам бы конюха, – на ходу выкрикнул Рихард.
– Ну я… чего надо? – осипшим голосом ответил мужик.
– Ясно дело коней купить, чего еще от тебя хотеть?
– Не продаю!
– А за серебро?
– Сказал же, нет. Вся скотина пивоварне принадлежит, я за ней лишь присматриваю, – сказал конюх и скрылся за воротами.
– Приехали, только время потеряли, – не преминула упрекнуть Касия.
– Идем, перекусим и припасы в дорогу купим, а там видно будет, – буднично, без эмоций ответил Рихард и, развернувшись, направился к площади. На грязном раскисшем от дождя пяточке торговцы только начинали раскладывать свои товары, таверна рядом с общим домом и вовсе оказалась закрытой, пришлось еще полчаса бесцельно шататься по округе. Красотами, которыми можно было любоваться, поселок был не богатым и откровенно скучным: дома в своей общей массе были одинаковые и чередовались такими же похожими друг на дружку сараями. Дороги? А их и не было, грязные лужи и располосованные колесами телег, направления не в счет. Была, правда, свежевыбеленная церковь, но ни Рихард, ни Касия большой любви к церковникам не питали и место культа обошли стороной. Вернувшись на площадь, они первым делом кинулись к лавке пекаря. Еще на дальних подходах воздух наполняли ароматы свежего хлеба, сдобренные нотками местных трав. От одного него в животе заурчало. На деревянных подносах пекарь выложил круглые караваи, кренделя, круглые дрожжевые булочки. Хотелось съесть их все и сразу. Касия оттолкнула в сторону командира, первой ворвалась внутрь и, бросив на прилавок полмарки, схватила ближайший крендель и тут же с блаженной улыбкой его умяла. Озадаченный пекарь не нашел слов и вытаращив глаза молча наблюдал за происходящим. В отличие от девушки Рихард проявил выдержку и вначале закупил два килограмма сухарей, четыре каравая пшеничного хлеба, и только после этого позволил себе взять пару булок с яблоком и вишней.
Перекусив на скорую руку, наемники вышли на улицу, и пошли вдоль ряда торговцев. Закупили солонины, сушеных грибов, две головки сыра и пару больших бутылей грушевого сидра, перелив их содержимое во фляги и купленный здесь же кожаный бурдюк, после чего и встал вопрос, а как собственно дальше это тащить. Поиски попутчиков не увенчались успехом, извозчики либо никуда не собирались в ближайшие дни, либо везли пиво в Брисков, вот куда желания ехать не возникало ни малейшего.
– Касия, как ты относишься к конокрадам? – прошептал ей на ухо командир. Девушка ухмыльнулась и ответила, – Положительно. Плана не было, Рихард решил действовать нахрапом. Дождавшись, когда из закутка конюшен выйдет запряженная двойкой телега, наемники юркнули к воротам. Касия заглянула внутрь, обвела взглядом сарай со стойлами и побежала к стене, у которой внавалку были сложены седла, а на гвоздях, вбитых в стену, висели сбруи. Рихард же занес только купленную поклажу и, пригнувшись, перебежал в противоположный конец сарая, где в открытой дверце мелькала тень конюха. Ворвавшись во внутренний двор, занятый двумя скирдами сена. Конюх, не ожидая подвоха, прислонил к стенке вилы и неспешно повернулся. В этот момент Рихард ударил его справа, крепыш пошатнулся, но на ногах устоял. В туже секунду он сгруппировался и бросился на обидчика. Неказистый сутулый мужичок оказался не в меру проворен, он поднырнул под руку наемника, уходя от второго удара, сделал шаг вперед и ударил Рихарда по ребрам. Наемника скрючило, дыхание сбилось, и тут последовал следующий удар уже в солнечное сплетение, а затем слева в челюсть. Добить нападавшего конюх не успел, подоспевшая Касия со всего размаха приложила его по голове молотком, найденным у в куче инструментов. Конюх как подкошенный рухнул в сложенное рядом сено. Бросив окровавленный инструмент, девушка подбежала к командиру, перекинула руку через плечо и завела в сарай.
– Ехать сможешь?
– Смогу, отдышусь только, – опираясь на поддерживающий свод крыши столб, произнес Рихард.
– Крепкий малый.
– Точно, ты его убила…
– Не знаю, могла.
– Плохо, надеялся, без этого обойдется.
– Если хотел без этого, надо было вырубать его сразу.
– Пытался, – Рихард никак не мог восстановить дыхание и хватал воздух ртом.
– Видела я, как ты пытался, он тебя под орех разделал за считаные секунды.
– Наверное, старею.
– Уж точно не молодеешь. Если пришел в себя, помоги оседлать коней, надо поскорее отсюда убраться.
– Дело говоришь, – процедил Рихард, отлепился от балки и с оханьями и шипением принялся седлать серую в яблоки кобылу.
Из ворот вылетели двое всадников, гнавших лошадей во весь опор, будто бы за ними гнался сам дьявол. Чудом никого не затоптав, они рванули из поселка, выбрались на старую дорогу, ведущую на север параллельно тракту, и только там осадили коней, перейдя на рысь.
– Я в последние дни заметила странную тенденцию…
– Какую?
– Мы только и делаем, что убегаем и крадем лошадей.
– С первым соглашусь, а на счет лошадей это совпадение.
– Как думаешь, что с ребятами? – голос Касии стал тише и задрожал.
– Выбрались, точно тебе говорю, и в худших ситуациях выживали, – сам, не будучи уверенным в своих словах, ответил Рихард. Касия лишь устало посмотрела на спутника.
Остаток дня товарищи ехали в тишине, редко перекидываясь короткими фразами. Первую остановку сделали пять часов спустя, в открытом поле. С неба накрапывал холодный противный дождик, а небо все сильнее затягивали свинцовые тучи. Отдых и отдыхом не назовешь, десять минут на перекус всухомятку и снова в путь, в надежде добраться до переправы до грозы. Как Касия и Рихард не спешили, добраться до укрытия они не успели. В один момент небо словно прорвало, дождь лил стеной, к тому же поднялся северный встречный ветер, хлеставший по лицу ледяной плетью при каждом порыве.
Путники пересекли хлипкий деревянный мостик через ручей, скрылись в пролеске, который хоть чуть-чуть, но прикрывал от дождя. Как только деревья расступились, на горизонте показались соломенные крыши домов. Проехав еще километра два, их взору открылись река и огромный палаточный лагерь, выросший на противоположном берегу.
– Так и должно быть? – иронично спросила девушка. Вопрос этот был скорее риторический, но Рихард все равно отрицательно замотал головой.
– Разберемся, – коротко ответил наемник, пришпорил коня и, поднимая в воздух куски раскисшего дерна, поскакал напрямик через поле.
В небольшом, некогда спокойном селе, построенном у переправы, стояла суета. Подвозы с ящиками и тюками выстроились лентой. У припортового склада выстроился взвод солдат в серых шинелях, приданная им обслуга разгружала телеги, перебрасывая мешки под явно только что выстроенный навес. При приближении двух всадников, охрана напряглась, сержант выдвинулся вперед, и, размахивая руками, потребовал ехать в объезд.
– Что у вас тут стряслось? – спросил Рихард у нервного служивого, не сильно рассчитывая на ответ. Но последнему видно было скучно, и он с удовольствием нахамил, – Ты ослеп что ли, не видишь, враги восточный берег заняли?!
– Враги?
– Северный союз, – махнул рукой сержант и добавил, – Проезжай, не мешай работать.
Связываться с сорока солдатами, промокшими и замерзшими, дураков не нашлось, и наемники повернули, выполнив требование сержанта, тем более, крюк выходил всего в несколько сотен метров. Обогнув три подворья с невысокой оградкой из плетня, товарищи подъехали к единственному в селе постоялому двору. Хозяин, сидевший на лавке перед входом, оживился, вскочил на ноги и, хлюпая по лужам, подбежал к подъезжающим гостям.
– Доброго дня, путники, вы на постой? – кричал он на ходу.
– Только не говори, что все занято, – привстав в седле, произнес Рихард.
– Да нет, комнат полно. Проходите в дом, я заберу лошадей и вещи занесу.
– Вот и славно, а поесть?
– Сейчас все решим, – зачастил трактирщик, будто бы боясь упустить клиента.
Трактир на переправе можно было считать приличным местом, большинство купцов из Северного союза предпочитали проводить ночь на постоялом дворе, а утром отправляться уже по городам, да и торговцы из Брискова не пренебрегали отдыхом здесь. Собственно, все село и жило за счет переправы, вся работа крутилась вокруг реки, кто-то зарабатывал сдачей сараев под склады, кто-то грузил-разгружал, опять же наемная охрана, искавшая приработок, вертелась неподалеку, находились и местные, готовые сопроводить груз. Вот и трактирщик старался угодить, удовлетворить требованием не столь притязательно, но все же привыкшим к какому-никакому комфорту торговцам, поэтому и держал свое заведение в чистоте и порядке.
– Добро пожаловать! – выбежала с кухни добротная стряпуха, способная посоревноваться в размерах со взрослым медведем, – Дорогие гости желают супа и рагу с потрохами?
– Хм, какие шустрые, – прошептал подруге Рихард. – А что за суп у вас? – обратился он уже к поварихе.
– Кукурузный… хороший наваристый.
– Горячий?
– Только с печи.
– С печи говоришь, ну неси, раз с печи, – Рихард прошел в середину большого зала, оставляя за собой грязный след, скинул промокший до нитки плащ на грубо сколоченный стул, а сам уселся за стол. Касия проделала тоже самое, сев напротив.
Кухарка старалась, она выбежала в зал, держа в руках плошки с дымящейся наваристой похлебкой, выставила их перед гостями, положив необъятную грудь на стол, нагнулась и заговорщицки прошептала, – Самогончику? У нас на смородине…
– А тащи, – первой среагировала Касия. Получив согласие, довольная бегемотиха унеслась в свое логово, чтобы через минуту вынести исцарапанный и затертый графин, наполненный мутной жидкостью.
Не лучшее пойло, но после поездки под проливным дождем пошло и оно. Приятно обжигая пищевод, огненная вода провалилась в желудок, откуда разлилась теплом по всему телу. А когда дело дошло до похлебки, так и вообще наступила благодать, разморило так, что даже вставать из-за стола не хотелось. Хозяин заведения вскоре принес вещи и отчитался, что лошади укрыты и накормлены, затем вынул из кармана кованый ключ, передал его Рихарду и поспешил удалиться. Тут его остановил наемник.
– Трактирщик, а что тут у вас в селе происходит?
– Дак… солдаты пришли, в село наши, на другом берегу чухонцы… совсем жизни нет, третий день без постояльцев.
– А переправа работает или…
– Работает, в полдень паромщик один рейс делает, но торговцы не едут ни туда, ни оттуда, боятся. Да что говорить, понимаю их, и я бы боялся.
– Солдаты как, препятствуют?
– Да нет, встали по берегам, торговле не мешают, вроде, а люд все равно побаивается. Да и кому надо товаром рисковать, лучше день потерять.
– А путников обычных трогают?
– Говорю же, нет. Наши, да и пришлые мотались туда-сюда, все живы, никого не побили.
– Спасибо, просветил.
– Чего уж там, – отмахнулся трактирщик и ушел на кухню.
– Ты ему веришь? – спросила девушка.
– Зачем ему врать? Да и воякам нет резона торговцев обижать, завтра ситуация прояснится, договорятся высокие господа и будет все как прежде, зачем усложнять.
– Твои слова, да богу в уши…, кстати, вот переправимся мы, а дальше?
– В крепость Сежецы поедем, есть там у меня знакомые. Пересидим до весны, а дальше видно будет.
Второй этаж постоялого двора представлял собой длинный темный коридор без единого окна, с множеством дверей по обеим сторонам. Сами комнаты – маленькие и вытянутые. Из убранства только кровати и табуретка в углу. Окно и окном назвать язык не поворачивался. Скорее щель толщиной в ладонь под потолком. Правда, о спокойствие постояльцев хозяева озаботились. Двери были толстые дубовые и запирались на солидный засов. Тараном с первого раза не вышибешь.
Заперев дверь, Касия первым делом выпотрошила свой рюкзак и повесила его сушиться на изголовье кровати. Та же участь постигла и рюкзак Рихарда. Для сумок с провизией и одежды места уже не нашлось и их пришлось разложить на полу. Можно было отдать кухарке, чтобы та их выстирала и посушила, но только путники вымотались за день, и спускаться вниз было откровенно лениво. Сил осталось только на то, чтобы докричаться до хозяина и попросить ведро чистой воды, для дого чтобы смыть с лица дорожную пыль.
Касия забралась под одеяло, уткнулась носом в стенку и через минуту уже посапывала. Рихард, борясь с искушением провалиться в сон, заставил себя почистить оружие, и только закончив, лег.
Проснулись они от стука в дверь, сердобольная кухарка пришла справиться все ли хорошо у гостей. Пришлось подниматься и на скорую руку привести себя в порядок, покидать вещи и, расплатившись, бежать на паром. Времени было уже к полудню, а с учетом «военного положения» паромщик делал всего лишь один рейс в день. Лошади были уже оседланы заботливым трактирщиком и стояли у коновязи, правее от ворот, оставалось только закрепить сумки и, взяв поводья, подвести их к причалу, что был в сотне метрах от постоялого двора.