Глава 17. Плен
Грубая ткань оцарапала щеку, ударила по плечу. Для пущей предосторожности руки Томаса обвили веревкой поверх мешка и оставили истуканом стоять посреди проулка.
Внутри мешка было душно. Пыль лезла в нос, оседала тонкой пленкой на губах, хотелось чихать, но Томас, затаив дыхание, сдерживал себя. Он знал, что рядом никого нет, но куда подашься в таком положении? Оставалось только прислушиваться к звукам. Шаги, тишина ожидания и последовавшие за ней крики смешались с топотом.
Погоня. За кем, было понятно без слов. Одно тревожило Томаса: сможет ли Бахрей убежать? Вдруг взвизгнула порванной струной тетива арбалета. Томас напряг слух.
Радостный вопль оборвал сердце. Но когда он перешел в брань, Томас вспомнил, что на торговце шелковая броня. Она и спасла его. Удар болта, по всей видимости, лишь сбил Бахрея с ног, из-за чего и негодовали разбойники. Топот погони возобновился и стал удаляться. Юноша понял, что его друг благополучно пережил преследование.
Через некоторое время голоса разбойников приблизились. По возбужденному разговору было ясно, что Бахрея они не догнали.
– Никуда он не уйдет! – говорил один бандит.
– Утром отыщется, – вторил другой.
– Больно склон крут, – оправдывался третий. – Там и днем-то ноги можно переломать, не то что в темень.
– Все-таки нужно было спуститься!
– Да иди ты! Сам лезь, если такой храбрый, а нас уволь!
– Во-во! Я и говорю: до утра с ним ничего не будет. Даже если и уцелел, то куда пойдет, не зная дороги?
– Так-то оно так, но ты, Кныш, все-таки подежурь у склона – может, надумает вылезти обратно. К утру сменят.
– Ну вот, чуть что, так Кныш! – пробурчал невидимый разбойник. – Кто сменять придет?
– Слепень! Ну что размечтался?!
Последовал рывок веревки, и Томас, оступившись от неожиданности, чуть было не упал.
Бандиты рассмеялись.
– Веди-веди своего заморыша! Авось Муш отблагодарит за поимку.
Не видя дороги, Томас старался ступать осторожно и от этого шел медленно. Такой темп передвижения явно не устраивал бандитов.
– Ты что, не можешь быстрей шагать? – взревел рядом нетерпеливый голос. – Мне еще выспаться надо! Шевелись!
Томас почувствовал тычок в спину.
– Ты что его пихаешь, Слепень? Ты в своем уме? Ты когда-нибудь в мешке ходил?
Бандиты рассмеялись.
– Тогда сними!
– Указания не было.
– Дурджана, а ты мешок разрежь и высвободи голову, – подсказали сзади. – Снимать не надо.
Легкий рывок веревки заставил Томаса остановиться. Мешок натянулся, заскрипела разрезаемая ткань. Затем мешковину рванули вниз и к юноше вернулось зрение. Прямо перед ним возникла угрюмая рожа. Темнота скрывала черты лица, и только белки глаз выделялись на общем фоне. Томас огляделся. Впереди маячили две тени и сзади еще три.
– Так лучше? – спросила рожа.
Томас кивнул в ответ.
– Тогда топай!
Процессия из разбойников и их пленника зашагала быстрей. По кривой улочке, зажатой темными стенами, они спустились вниз и вскоре оказались перед знакомыми воротами.
Ворота открыл все тот же угрюмый Мухья. Он исподлобья взглянул на Томаса и, как показалось, нехотя пропустил.
– Муш! – крикнул разбойник, державший конец веревки, обмотанной вокруг торса Томаса. – Привели! Куда помещать?
– Поймали?! – на веранде показался Муш. – Где второй?
– С кручи свалился!
– Проверял?
– Так темно ж! Рассветет – проверим. Я на пригорке охрану оставил.
– Кого?
– Кныша. Его сменит Слепень. Никуда не денется. Ночью не уйдет, а с рассветом заберем. Круча там! Там и при дневном свете с опаской спускаешься…
– Что так?
– Осыпь… Так куда его помещать? – бросил взгляд на Томаса Дурджана.
– Веди в кладовку. Пусть посидит там, пока дверь наверху не установят.
Разбойник подтолкнул Томаса к веранде, но вышедший из шалы шаман остановил:
– Погоди! Развяжи сначала.
Когда с Томаса сняли мешок, шаман, с интересом заглядывая ему в лицо, отстегнул от пояса серебряный футляр с жезлом, ощупал карманы, забрал пеналы с ключами.
– Можешь проходить, дорогой! – улыбнулся он. – Твое добро лучше пусть побудет у меня.
Под кладовую было отведено узкое помещение с невысоким потолком, так что Томасу пришлось нагнуть голову.
На пол бросили циновку. У двери повесили масляный фонарь. Томас сел, оперся спиной о стену, подтянул колени к подбородку и бездумно уставился на вздрагивающий фитиль. Пустота в душе и усталость овладели им.
Неожиданно в углу рядом с дверью возникло неясное движение. Воздух слегка заискрился, словно наполненный изморозью, и начал туманиться. Белесые пятна слились в женскую фигуру. Она оформилась и наполнилась цветом. В ней Томас узнал Томо. Бездонные с поволокой глаза смотрели на него с любопытством.
За дверью раздались шаги, на лице Томо отразилась тревога, а когда шаги удалились, она шепнула:
– Не сюда, – и мягко, по-кошачьи шагнула к Томасу.
Томо коснулась кончиками пальцев его ладони. Томас отдернул руку, но не потому, что прикосновение было ему неприятно, нет. Длинные пальцы женщины были теплыми, прикосновение мягким. Просто он вспомнил, что она дух, принявший человеческое обличье. Убрав за спину ладонь, Томас опустил глаза.
Томо не обиделась, а только тихо и ласково произнесла:
– Бедненький! Почему ты на меня не смотришь? Боишься? Не нужно бояться. Я тебе ничего плохого не сделаю. Посмотри на меня!
Томас пересилил себя, поднял глаза и тут же встретился со жгучим взглядом Томо. Что-то пьянящее было в нем. От этого взгляда закружилась голова. Томас вжался спиной в холодный камень стены.
Томо улыбалась, видя метания юноши. Она даже дала отползти ему в угол. Он влек ее. Она протянула руку и коснулась щеки Томаса. Нежность кожи поразила ее. Она тихо засмеялась. Томас еще ни разу не брился, и вместо грубой щетины на лице был полупрозрачный шелковистый на ощупь пух.
Томо встала на колени перед Томасом, заглянула ему в глаза.
– Какой ты хорошенький, – тихо произнесла она и снова рассмеялась, смех ее был похож на звон серебряного колокольчика.
Томо провела ладонью по голове юноши. По ее лицу было видно, что это доставляет ей огромное удовольствие. Она нагнулась и хотела было коснуться лица губами, когда сзади громко лязгнул засов. Дверь резко отворилась, и на пороге появился Муш.
Он некоторое время пристально смотрел на Томо, затем медленно проговорил:
– Ты уже здесь?
Томо нахмурилась. Она пружинисто встала и, выпрямив спину, дерзко взглянула на Муша:
– Здесь! А что?
– Я же тебе запретил подходить к нему.
– А кто ты такой, чтобы мне запрещать? Он мой!
В черных глазах женщины блеснул алый огонь ярости, лицо исказила усмешка:
– Как ублажать тебя, это пожалуйста. Как мне…
– Он не твой, – твердо произнес Муш. – Еще чего доброго поможешь сдуру сбежать. В любовь поиграть захотелось?
Расширившиеся зрачки Томо снова блеснули, но уже холодным огнем:
– А если и так, что с того?
Муш рассмеялся.
– Но ты ведь ничто! Фетиш! Вот лишу тебя тела…
– Не ты мне его дал!
– Не я, это точно, но заберу я, – и, подняв ладонь, что-то зашептал.
Томасу вдруг показалось, что из уст Муша сорвались цветные огоньки и полетели к Томо. Огоньки бились о ее одежду, руки, лицо, наслаивались на них. Женщина вздрогнула, повела плечами, будто ей было зябко. Муш перестал шептать. Томо покорно опустила плечи. Служитель посторонился. Женщина, не оглядываясь, вышла. Следом за ней вышел и Муш. Дверь захлопнулась, загремел засов, и Томас снова остался один.
Усталость навалилась снова с удвоенной силой. Он лег на циновку, свернулся калачиком и сразу провалился в глубокий сон.
Очнулся Томас от стука, доносившегося откуда-то сверху. Должно быть, это «ставили дверь наверху». В единственное зарешеченное окошко под потолком проникал дневной свет. Лампа у двери не горела.
Загремел засов. В комнату вошла старуха хозяйка. В руках у нее была глиняная кружка и тарелка с лепешкой. Она поставила еду перед Томасом и вышла, не проронив ни слова.
Есть не хотелось, однако юноша взял кружку и осторожно попробовал темную жидкость. «Мате, – подумал он. – Могли бы дать горячий…» Лепешка оказалась черствой.
Осилив половину лепешки, Томас оперся спиной о стену, закрыл глаза и стал припоминать все произошедшее с ним за последнее время. Но подумать не дали. Стук наверху прекратился, и почти одновременно с этим открылась дверь. Вошел Муш и жестом пригласил Томаса следовать за собой.
По скрипучей лестнице поднялись на второй этаж. Напротив завешенного пологом дверного проема находилась наспех сколоченная деревянная дверь, рядом на лавке сидел разбойник.
«Охрана», – подумал Томас.
Увидев Муша и пленника, охранник нехотя поднялся, распахнул дверь. Новое жилище Томаса было светлее и раза в два просторнее кладовой, где он провел ночь. У стены находился лежак, застеленный рогожей, аккуратно сложенное шерстяное одеяло и подушка, набитая овечьей шерстью. Около лежака, у окна, стоял низкий стол, на столе кружка и миска.
– Располагайся! – указал Муш на лежак и вышел, не забыв запереть дверь.
Томас сел и стал смотреть в окно – это было единственное доступное развлечение. Окно его комнаты выходило во внутренний двор, как, впрочем, и все другие. Послышался стук в ворота, отрывать их вышел рыжий хозяин. Он угрюмо встречал бандитов. Лица у них были унылые, под стать встречавшему.
Глядя на них, Томас понял, что Бахрея они так и не нашли. Он улыбнулся и подумал: «Наверное, торговец сейчас на пути к Чинк-Тану. Он, конечно, доберется и расскажет брату Зигану или Матри-Сити о случившемся, меня обязательно освободят, не сегодня так завтра. Хотя…»
Томас оценивающе взглянул на дверь: «Чтобы ее высадить, вполне достаточно одного заряда маны. Охранник, если не сбежит, – не проблема. Для мага справиться с ним не составит труда. С остальными бандитами тоже. Колдун не в счет, встревать не станет – себе выйдет дороже. Ему жить под храмом. Одно дело принимать бандитов, другое – участвовать в их разборках. Остаются Муш и шаманы. Насколько они обучены?.. Получается, нужно ждать подмогу».
В ожидании прошел день, за ним другой. Томасу было непонятно, почему Муш и шаманы тянут время и ничего не предпринимают, ведь в их же интересах убраться отсюда побыстрей… Неожиданно его пронзила шальная мысль: «Они убили Бахрея! И ждать помощи неоткуда! Поэтому и не торопятся?»
От тяжких дум его отвлекло желание выглянуть в окно. Он увидел Томо. Женщина стояла, вытянувшись тростинкой, и неотрывно смотрела в его сторону. Увидев появившегося в окне Томаса, она улыбнулась и показала рукой в сторону гор, беззвучно зашевелила губами, пытаясь что-то сказать, но юноша не понимал ее. Он был слишком поглощен своими переживаниями, чтобы слышать слабый шелест слов, возникавших у него в голове. Томо это поняла, и плечи у нее печально опустились. Она еще раз бросила взгляд на окно и ушла.
После обеда Томас видел, как один из шаманов куда-то ушел и вернулся уже под утро. Томасу не спалось. Он лежал, прислушиваясь к звукам, доносившимся со двора.
Сначала раздались шаги, затем легкий стук в ворота. За ним последовал скрип калитки, загремел засов и послышался голос:
– Ну как?
– Все в порядке. Работает как часы.
– Подумать только! Столько веков прошло… Думаешь, Муш справится?
– Это не моя проблема. Хозяин уже подумал за нас! Если он указал на Муша, значит, справится.
– Когда выходим?
– Как только отдохну.
– Тогда часиков в десять будет в самый раз.
После завтрака в комнату вошел Муш.
– Собирайся! – сказал он.
– Куда? – поднял на него глаза Томас.
– Выходим.
– Это вы выходите, – проговорил Томас, вытягиваясь на лежаке во весь рост, – мне спешить некуда. Я Бахрея лучше здесь подожду. Надеюсь, он уже добрался до храма. Если так, то скоро и тебе, и твоим приспешникам будет тошно.
Говоря это, юноша внимательно следил за выражением лица Муша. От него не укрылась тень тревоги. «Ага! – мелькнула мысль. – Значит, Бахрей жив! Иначе откуда тревога?»
– Так ты встанешь?! – с плохо скрываемым раздражением произнес Муш.
– И не подумаю!
Муш выругался и вышел, оставив дверь открытой. Проем сразу же заняла внушительная фигура охранника.
– Дай я ему сейчас врежу?! – сказал охранник, глядя в коридор. – Вмиг подымется как миленький.
– Я тебе врежу! – раздался сиплый голос шамана. – Герой нашелся! Если с него хотя бы один волос упадет, хозяин нас наизнанку вывернет, а вас, сброд, вообще в труху сотрет, уяснил?!
Охранник кивнул.
– Точно говорят: сила есть ума – не надо! – послышался голос второго шамана.
Он просунул голову в дверь, посмотрел на Томаса:
– Может, пойдем? – ласково предложил он. – Все равно ведь отнесем…
Вскоре снизу донесся голос Муша:
– Кныш! Слепень! Берите пленника и выносите во двор. Мухья, тележку давай!
Томаса за руки и ноги выволокли во двор, уложили на тележку и привязали к ней. Шаманы, Муш и бандиты двинулись в путь.
Процессия долго двигалась по горной дороге. Томас смотрел в голубое небо, кое-где покрытое кудряшками белых облаков, поглядывал на скалы и надеялся, что вот-вот выскочат из засады стражники, ведомые Бахреем. Постепенно наступил вечер. Все тени вытянулись, скалы начали окрашиваться в теплые оранжевые тона. Но ни стражников, ни Бахрея так и не было.
Когда солнечный диск покраснел, тележка с Томасом въехала в ущелье. Здесь было темно и сыро. По ущелью двигались минут пятнадцать. Постепенно оно расширилось и незаметно перешло в долину, зажатую горами, склоны которых покрывал редкий кустарник. Впереди долина резко обрывалась тесниной, на дне которой шумел водный поток.
У подножия горы находились руины. Тележку с Томасом подвезли к ним. Муш велел развязать юношу. Тот с интересом осмотрелся. Вокруг в беспорядке лежали фрагменты колонн, осколки фриза. Выше, на склоне горы, громоздились остатки стен, башен. Размеры былой постройки поражали воображение. Среди развалин незыблемым форпостом выделялись каменные ворота, ведущие прямо в гору. Они были наглухо закрыты.
Бандиты стали разводить костер. Набрали воды в котелок из ближайшего ручья и подвесили над огнем.
Томас отошел в сторонку и сел на осколок фриза, рядом устроился один из шаманов.
Томас повернулся к нему, спросил:
– Чего ждем?
– Ночи.
– Ночи? – не понял юноша. – А что будет ночью?
– Мы откроем ворота.
– Почему их нельзя открыть сейчас?
Шаман усмехнулся:
– Потому, юноша, что при дневном свете механизм ворот не работает.
– Ловко, а что это за развалины? Что здесь раньше было?
– Храм Хранителя, – многозначительно произнес шаман и огляделся.
Затем он приблизил губы к уху Томаса и едва слышно прошептал:
– Он отец наш…
– Что?! – резко отстранился Томас. – Кто отец? У меня, насколько мне известно, есть родители, хотя с раннего детства меня с ними разлучили.
– Разлучили, – эхом отозвался шаман. – По велению хозяина.
– Но зачем?
Шаман некоторое время молчал, рассматривая свои ногти, затем произнес:
– Не ведомо мне. Без роду и племени растем.
– Не темни, шаман. Ты лучше ответь, раз начал говорить, ради какой высшей цели твой хозяин лишил меня детства?
– Я не темню, – шаман пристально посмотрел Томасу в глаза. – Ты единственная ниточка… Хозяин говорил, что давно ждет тебя. Ты можешь огонь Царицы Небесной зажечь. Она высоко, сама не спустится. А так под присмотром.
Шаман замолчал, пожевал губами. Томас смотрел на его профиль – он напомнил ему Сороса.
– Чем мешает твоему хозяину огонь Царицы? – спросил Томас после некоторого молчания.
– Да кто ж его знает? – уклончиво ответил шаман. – Хозяин говорит, что огонь помешает ему возродить былое могущество человечества. Взгляни на эти развалины. Чувствуешь мощь древности по сравнению с убожеством современности? А ведь былое – заслуга хозяина.
Произнеся последние слова, шаман встал и посмотрел на быстро гаснущее небо:
– Ну вот, темнеет. Скоро ночь ляжет. Через часок, думаю, самая пора будет ворота открыть.
– Я одного понять не могу, почему твой хозяин в постоянном противоборстве со Странниками?
– Это давняя история, нам, темным людям, мало известная. Поговаривают, в давние времена Царица Небесная и он были супругами. Результат их труда – наша планета. Потом в чем-то между ними разлад произошел. Одним словом, расстались они. Тогда пришли все владыки планет мирить их, но куда там! Наш больно горд оказался. Решил сам свое детище выпестовать, никого к нему не подпускать.
Когда алмазные россыпи звезд высыпали на небосклоне, шаманы ушли. Провозились они возле ворот примерно с четверть часа.
Наконец из развалин раздался голос одного из них:
– Муш! Бери мальчишку, иди сюда!
Муш и Томас подошли к распахнутым воротам. В глубине открывшегося туннеля горел огонь. У входа в боковую галерею их поджидали шаманы.
– Нам туда, – сказал один из них.
Галерея, плавно изгибаясь, поднималась вверх, пока не вывела в зал, в центре которого стоял серебристый каплеобразный аппарат с короткими стреловидными крыльями. Крылья двумя треугольниками выходили из обширной части капли в сторону сужающегося конца.
– Что это? – спросил Томас.
– Виман, – ответил Муш.
– Сколько веков он здесь простоял? – Томас провел пальцем по металлической обшивке.
Шаманы переглянулись и пожали плечами.
– Думаю, тысяч десять, не меньше, – произнес Муш.
Пожилой шаман подошел к служителю и положил на плечо руку:
– Справишься?
– Попробую, – неуверенно ответил Муш, – давно не летал.
– Тогда занимайте места! – скомандовал второй шаман.
Муш сосредоточился. Прозрачный фонарь пришел в движение, открывая доступ в кабину. Впереди, в узкой части летательного аппарата, находилось место пилота. Туда забрался служитель. Сзади располагалось широкое сидение для пассажиров, похожее на диван. Томас и шаманы разместились там.
Устроившись, пожилой шаман спросил:
– Может быть, сразу на остров?
– Нет, – мотнул головой Муш, – до острова не получится. Над морем я не полечу. Тут особое умение нужно, я не пилот все-таки.
– Тогда к побережью. Старый форт у Шкабо знаешь?
Муш кивнул. Фонарь медленно закрылся, мягко щелкнули запоры. Служитель сосредоточился. Виман качнуло из стороны в сторону. Он невысоко подскочил и грузно опустился, заскрипев корпусом.
– Полегче! – всполошились шаманы.
– Тяжело с непривычки, – сказал Муш. – Может быть, вы выйдете на время, пока я не опробую все режимы?
В ответ шаманы замотали головами.
– И не надейся! – скалясь, сказал один из них. – Мы, значит, выйдем, а ты тю-тю и того…
– Обижаете…
– Лучше обидеть, чем в дураках оказаться!
– Тогда сидите и молчите.
Виман еще несколько раз подскакивал и опускался, но на этот раз уже плавно. Наконец он медленно оторвался от каменного пола и поплыл к широкому проему в стене, за которым находилась терраса.
Как вместо стены образовался проем, Томас не помнил. Вполне возможно, кто-то из шаманов дернул за какой-нибудь рычаг или ворота управлялись так же, как и виман, психической энергией пилота и Муш открыл их, приведя в действие летательный аппарат.
Виман опустился у самого края террасы и некоторое время стоял неподвижно в нерешительности, потом неожиданно подпрыгнул и ринулся в пустоту.
Шаманы судорожно ухватились за поручни. Губы их побелели. У Томаса желудок рванул к горлу.
Просев ниже террасы на сажень, виман плавно выровнялся и начал, медленно набирая высоту, удаляться.
Глава 18. Крушение
Близился рассвет. Небо стало светлеть и наполняться сине-зеленым сумраком, в котором колючими льдинками одна за другой таяли звезды. Впереди прямо по курсу вимана показалась гряда белесых облаков. Издали она не представляла собой никакой опасности. Но по мере приближения очертания облаков стали меняться, а вместе с этим – и их цвет. Сначала кайма окрасилась в сизые тона, затем появились на пышных боках синие пятна. Они быстро приобрели вид пещер, в которых клубились пепельные космы.
– Возьми выше! – скомандовал сидевший справа от Томаса шаман.
– Не могу, – ответил Муш, – я и так едва удерживаю аппарат. Может быть, проскочим!
– Дай бог, – ответил шаман и стал напряженно всматриваться в пепельную стену с белесыми разводами.
Виман на всей скорости нырнул в нее и словно погрузился в молоко. Внизу мелькнул темно-зеленый разрыв, и снова аппарат окутало облако.
Виман резко подбросило вверх и тут же с силой швырнуло в сторону. Томасу было видно, как у Муша от напряжения побелели костяшки пальцев.
– Что такое?! – всполошились шаманы.
– Не знаю, – ответил служитель, стиснув зубы.
Он из последних сил старался удержать виман от падения. Силы таяли, а болтанка нарастала.
– Вылетай! Быстрей! – кричали шаманы.
– Куда вылетай?
– Вниз! Давай вниз!
– Хорошо!
Аппарат мелко задрожал и вместо того чтобы опускаться начал медленно поднимать нос.
– Зачем вверх? Вниз давай!
– Не по-лу-ча-ет-ся! – с натугой произнес Муш. – Что-то тащит…
Виман словно осенний лист несло в водовороте. Его то бросало вниз, то вздымало наверх или вело в сторону.
Муш откинулся на спинку кресла и устало произнес:
– Все, больше не могу. Сил нет…
Шаманы не произнесли ни слова. Они притихли и расширенными от охватившего их ужаса глазами смотрели на стремительно сворачивающиеся клубы тумана. Молчал и Томас. Им владело чувство апатии, было все равно, что будет дальше – останется он живой или погибнет.
Неожиданно пол под ногами резко провалился, желудок прильнул к горлу, стало непривычно легко.
– Мы падаем? – равнодушно произнес Томас, но ему никто не ответил.
Внизу мелькнули темные разводы, и в корпус вимана ударил поток воды. Аппарат вздрогнул. Муш ожил, глянул по сторонам и попробовал забрать управление у стихии. Ему это удалось. Виман по широкой окружности стал стремительно снижаться и неожиданно выскочил из облаков.
Темная сельва лежала внизу, тугие струи тропического ливня били по прозрачной броне фонаря, и несмолкаемой металлической дробью гудел корпус. Земля приближалась, мелькнули развалины. Мушу каким-то чудом удалось избежать столкновения с неожиданно выросшей прямо по курсу из темно-зеленого полумрака вершиной пирамиды.
Служитель последним усилием воли отклонил аппарат в сторону и краем глаза заметил слева прогалину водной поверхности. Виман резко наклонился на левый борт и, круто заходя в вираже, пошел на снижение.
Мелькнули мокрые кроны, что-то ударило в днище один, другой раз, и в следующее мгновение стена илистой воды взметнулась вверх, накрыв упавший аппарат. Через несколько секунд из еще не успокоившейся водной глади показался фонарь. За ним выглянули серебристые бока, короткие крылья. Одно крыло было смято, другое тоже выглядело не лучшим образом.
Виман продолжил медленно двигаться по поверхности озера, пока не уперся в обрывистый берег.
Постепенно волны на озере, образовавшиеся от падения летательного аппарата, успокоились. Струи дождя смыли с корпуса налипшую ряску и ил, поднятый со дна. Кончился и сам дождь, но серые тучи все продолжали висеть над лесом.
За прозрачной броней фонаря возникло движение. На крыло выполз Томас, встал, пошатываясь, в полный рост, огляделся. Сзади слабо блестело ртутной гладью болотистое озеро, а впереди враждебной стеной стояли джунгли. Но более всего удручала тишина, даже шевеления листвы в густых кронах не было слышно.
Томас вздохнул, перебрался на нос, оттуда – на травянистый берег. Между стеной леса и берегом находилась узкая полоска травы. Томас осторожно приблизился к зарослям и сел на поваленное сухое бревно. Нужно было подумать о дальнейших планах.
Следом за Томасом из вимана выполз Муш. Он вышел на берег, и юноша, увидел, что у того рассечена бровь и тонкая струйка крови застыла на щеке.
– Кровь, – сказал Томас, указывая на бровь.
– Пустяк! – махнул рукой Муш. – Хорошо бы знать, где мы.
– В джунглях.
– Это я и сам вижу. Меня интересует район, куда мы упали, – произнеся это, служитель посмотрел на небо. – Скоро опять польет. Видишь, темнота сгущается. Пошли поищем укрытие. Где-то недалеко должны быть развалины и пирамида.
– А как же шаманы? – спросил Томас. – Они хоть живы?
– Какое мне до них дело?! – резко ответил Муш. – Пошли быстрей!
Он медленно побрел вдоль озера.
– Все-таки люди, посмотреть надо, – сказал Томас, догнав служителя.
– Я им не судья, но и не спасатель. Пусть выкарабкиваются сами, – произнес тот, не оглядываясь, но, пройдя несколько шагов, остановился. – Ты футляры забрал?
Томас мотнул головой.
– Так забери, чего ждешь?
Жрецы лежали в разных углах заднего сидения. Томас пощупал у них на шее пульс, он едва был различим – значит, живые. Томас вздохнул, вытащил из-под пожилого шамана торбу, где тот хранил футляры с ключами, и серебряный пенал с жезлом и покинул кабину.
Поднялся легкий ветерок, по поверхности озера побежали волны. Они нехотя бились в серебристый корпус аппарата, слегка покачивали его. Муша нигде не было. Он поискал его глазами – служитель как сквозь землю провалился.
Берег озера, насколько хватало взгляда, был пуст. Тревожно и угрюмо гудели джунгли. С белесых облаков, похожих на кошачьи когти, упали первые капли. Поверхность озера покрылась оспинами. Томас поспешил укрыться под высоким деревом, стоящим в отдалении от стены леса.
Вдруг до его слуха долетели странные звуки, словно кто-то боролся и хрипел.
Томас насторожился. Он приблизился к джунглям, когда услышал отчаянный голос Муша:
– Помоги!
Томас раздвинул мокрые ветви кустарника и увидел, как между стволами деревьев по земле катался служитель в объятиях толстой змеи. От увиденного внутри юноши похолодело. Он оторопел, хотел было убежать, но взгляд, моливший о помощи, удержал на месте.
Предательство служителя отошло на второй план. Томас не мог допустить такой нелепейшей смерти. Правую ладонь покрыло едва заметное голубоватое сияние, и в следующее мгновение разряд маны, слабо щелкнув, прорезал наполненный влагой воздух, опалив извивавшийся хвост змеи.
Змеиные кольца вмиг ослабли, и та, шипя от обиды, скрылась в полумраке джунглей.
Муш лежал некоторое время на мокрой листве, отходя от борьбы, затем медленно поднялся.
– Спасибо! – тихо произнес он, взглянув в глаза Томасу. – Почему ты пришел на помощь?
В ответ тот пожал плечами.
Муш усмехнулся:
– Я бы убежал…
– Но я не ты.
– Это верно, – произнес служитель.
Он попробовал было улыбнуться, но не смог. Это вызвало у него приступ раздражения:
– Ну что мы стоим?! Пошли! Еще чего доброго шаманы очнутся.
– Ты их боишься?
– Нет, но я не хочу с ними больше никаких дел иметь. В это трудно поверить, но это так. Я даже рад, что так случилось… что мы потерпели аварию. Я загадал, когда виман падал, что, если выживу, начну жизнь заново. Уйду в отшельники. Может быть, к старости братья простят меня?
– Они простят тебя быстрее, если ты мне поможешь.
– Тебе? Ну да! Как я сразу об этом не подумал?! Я помогу тебе отсюда выбраться. Вот что только делать с шаманами?
– Что с ними можно сделать? Не убивать же. Пусть провидение решит их судьбу.
– Пусть решит, – с облегчением выдохнул Муш и, уже идя вдоль берега озера, спросил Томаса: – Ты маг? Я даже не догадывался. Зачем ты нужен шаманам?
– Не им.
– Тогда кому?
– Их хозяину.
– Ты его знаешь?
– Хочется верить, что нет.
Пройдя мысок с крутыми глинистыми берегами, поросшими травой и ползучим кустарником, Муш неожиданно остановился:
– Ты не заметил ничего в воде?
– Нет, – удивился Томас, – я там ничего не видел.
– Ну как же, там что-то блестит, – Муш присмотрелся. – Это аварийный пакет пилота. Его, наверно, выбросило из кабины при ударе о воду.
– Но я ничего там не вижу…
– Я сейчас! – Муш решительно направился к мыску, присел над водой.
Томасу было видно, как служитель нагнулся, попытался что-то выловить, но, не дотянувшись, решил повторить попытку. Чтобы опуститься как можно ниже, он ухватился за ветви кустарника. В это мгновение воздух рядом с ним засеребрился, завертелся сияющим вихрем, внутри этого вихря сформировалась женская фигура. Это была Томо.
Она бросила лукавый взгляд на Томаса и плавно повернулась к Мушу. Тот, не обращая ни на что внимания, продолжал вылавливать из воды аварийный пакет, но у него это никак не получалось. Когда Муш попытался перехватить руку, чтобы опуститься ниже, Томо, слегка присев, резко толкнула его. Служитель потерял равновесие и упал в озеро. Попытался встать, но с головой снова погрузился в воду, забарахтался. Здесь было глубоко и ноги его едва касались дна.
Высокий обрывистый берег с рыхлым земляным склоном не позволял ни за что уцепиться. Пальцы скользили по суглинку и оставляли на нем глубокие следы. В недоступной вышине зеленели пышные кустики травы и нависали манящие ветви кустарника.
Муш огляделся. В двух саженях от него свешивались в озеро витые стебли ползучего растения. Служитель устремился к ним, схватился и попробовал вылезти на берег. У него это уже почти получилось, но растение неожиданно вырвалось из почвы, и Муш снова погрузился в воду.
Томо стояла на берегу с отстраненным видом. Она равнодушно наблюдала за происходящим. Томас в бессилии смотрел то на женщину, то на барахтавшегося в воде Муша. Оцепенение, которое внезапно охватило его, не позволяло ему ни броситься на помощь, ни крикнуть. Женщина вдруг встрепенулась и бросила взгляд на озеро, что-то заметив там, затем быстро оглянулась на Томаса. Глаза ее блеснули холодным огнем, на губах появилась злорадная улыбка.
Томас проследил за ее взглядом – на темной поверхности что-то двигалось. Это что-то быстро приближалось к мысу. Вскоре стали видны два торчавших из воды бугорка. Томас никогда в жизни не видел крокодила, но интуитивно понял, что это он.
Почувствовав неладное, Муш огляделся и, не обнаружив ничего опасного, снова ухватился за стебли другого растения, но уже было поздно. С шумом раскрылась огромная пасть. В мгновение ока она, закрывшись, увлекла отчаянно бившуюся жертву вниз. Вода забурлила в том месте, где только что находился Муш, и обагрилась кровью.
Томас обомлел. Он закричал! Ужас охватил его и погнал в джунгли подальше от этого места.
Томас бежал, не разбирая дороги. Мокрые ветви били по лицу, колючки раздирали в кровь руки, но он ничего не чувствовал. «Быстрей, быстрей! – пульсировала в голове мысль. – Дальше, дальше!» Глубокие темные глаза и злорадная улыбка Томо стояли перед его внутренним взором, и он никак не мог избавиться от этого видения. Наконец Томас остановился. От нахлынувшей усталости чувства успокоились, их место заняла неясная тревога. Юноша огляделся.
Он был на поляне. Перед ним лежали руины, увитые лианами и поросшие густым кустарником. За руинами на фоне тяжелых туч мрачно темнело очертание пирамиды. Сзади натужно шумели джунгли. Это приближался ливень, нужно было искать укрытие. Томас медленно побрел к руинам.
Раздвинув ветви кустарника, он увидел, что среди нагромождения фрагментов стен, колонн, камней и щебня сохранились отдельные строения. Правда, часть из них была наполовину разрушена, но все же там можно было укрыться от непогоды.