– Уважаемый, нам в таверне рассказали, что во времена Альт-Ланды по дорогам этой прекрасной страны ездили самодвижущиеся повозки, так ли это? Еще говорили, будто во дворце имеется одна такая. Нельзя ли нам взглянуть на нее?

– Вам сказали сущую правду, – улыбнулся Ракоци. – Такая повозка есть во дворце, и я могу ее показать. Называется она архман. Только это не совсем повозка, а, скорее, летательный аппарат.

– Он что, летает над дорогой?

– И над дорогой тоже. Принцип действия у него схожий с виманом, но только архман более тяжелый. Вы слышали о таком животном, как кальмар?

Друзья в ответ закивали.

– Кальмар, – продолжил Ракоци, – перемещается, выбрасывая из себя струю воды. Такой способ движения называется реактивным. Архман движется так же, только выбрасывает из себя не воду, а эфир. Эфир – это тончайшая материя, которая окружает нас и пропитывает собой все предметы. Она намного тоньше воздуха.

Продолжая беседу, Бахрей, Томас и служитель вышли из дворца и направились в глубину парка. Здесь деревья стояли плотнее, а кустарник был гуще. Миновали его заросли и оказались у каменной постройки, оплетенной вьющимися растениями. Их пружинистые ветви свешивались на дорогу и закрывали зеленой стеной вход. Сквозь густую листву проглядывала желтая краска стен и красные пятна какого-то орнамента. Нижняя часть стен и фундамент были покрыты темно-зеленым мхом.

Ракоци раздвинул стебли, и друзья увидели резные ворота. Служитель нажал на что-то. Плита ворот пришла в движение и утонула в пороге. За ней находился коридор, полого уходящий вниз, который вывел в просторное хорошо освещенное помещение. Свет падал сверху из больших линз на потолке. В центре стояло нечто серебристо-серого цвета с хрустальным куполом наверху.

– Это и есть архман! – провел рукой по овальному корпусу Ракоци.

Бахрей и Томас подошли ближе. Хрустальный купол казался стеклянным. Корпус аппарата был выполнен из металла. Бахрей потрогал пальцем «стекло».

– Это не стекло, – он с удивлением обернулся к Ракоци. – Оно не холодное.

– Это не совсем стекло, – улыбнулся тот. – Это прозрачная броня. Теперь такую не делают. Она многослойная, хорошо держит удар. Ей нипочем ни камень, ни стрела, ни даже выстрел из кумары.

– Кумара? Что такое кумара? – Томас взглянул на Ракоци.

– Кумара – это оружие, стреляющее эфирными сгустками. Что-то наподобие руны магов Этрувии.

Юноша кивнул. Он попытался через фонарь архмана рассмотреть внутреннее устройство аппарата. За броней находились три ряда сидений. Перед первым Томас разглядел какие-то рычаги и два поручня.

– За эти поручни, – пояснил Ракоци, – держится пилот, когда управляет аппаратом. Это его место. За ним находятся места пассажиров. Этот архман способен перевезти пять человек и небольшой груз, который размещается в багажном отсеке за сиденьями. Видите там люк?

Томас кивнул и спросил:

– А как пилот управляет? Я вижу там рычаги…

– Ими тоже можно управлять, но функции их очень ограниченны. Пилот управляет архманом при помощи своей воли. Примерно так, как ты управляешь своими руками и ногами, – сказал Ракоци. – Это большое искусство. Пилотов учили с детства.

– Вот как? – воскликнул Бахрей. – Так все-таки как он летал?

– Я уже говорил, что архманом движет реактивная сила уплотненного эфира. Этот процесс происходит под воздействием психической силы пилота, многократно усиленной симпатическими вибраторами, или правильнее сказать – резонаторами. Под днищем имеются специальные отверстия. В них из вибрационных камер поступает сгущенный эфир. В зависимости от того, какие отверстия открыты, происходит соответственное движение: вперед, назад, вбок, подъем или спуск.

– А были архманы, которые перевозили большие грузы?

– Были. Они поднимали до десяти тысяч фунтов. Правда, они несколько отличались от этого аппарата – опирались на резиновые колеса, наполненные воздухом. Да и скорость передвижения была соответственно меньше.

– Интересно, как быстро они двигались?

– Чуть более ста миль в час, в зависимости от силы пилота.

– Вот зачем такая дорога! – воскликнул Бахрей. – Теперь понимаю…

Глава 11. Происшествие

Остаток дня и ночь друзья провели во дворце, а утром, едва забрезжил рассвет, отправились дальше. Путь их лежал в храм Чинк-Тан, который располагался в горах в стороне от дорог.

Ракоци проводил Томаса и Бахрея до дворцовых ворот. Там в ожидании стоял монах в желто-красном одеянии. На его бритой голове была четырехугольная оранжевая шапочка.

Ракоци подозвал монаха, тот подошел и, сложив ладони перед грудью, слегка поклонился.

– Брат Зиган, служитель храма Чинк-Тан, – представил монаха Ракоци. – Он как раз возвращается в храм и согласился проводить вас, так что плутать не придется.

Попрощавшись с Ракоци, друзья в сопровождении брата Зигана отправились за своей обувью и нашли ее одиноко стоящей посреди мраморной площади. Она была влажной от обильной росы.

Друзья хотели было ее оставить, но Зиган как бы невзначай заметил, что в легкой обуви по мощеной дороге идти, конечно, неплохо, но на горной тропе крепкие башмаки лучше. Поэтому решили обувь взять с собой.

Восходящее светило багрянило восток и окрашивало небо в лазурные тона. Над головой не было ни облачка. День обещал быть жарким.

Путники вышли на большак. Дорога поднялась на холм, с его вершины открывался изумительный вид на город. Крепостные стены были сложены из белого камня, за ними золотом убранства в лучах восходящего солнца сверкали пирамидальные храмы.

– Это Вараматри, – сказал Зиган, указывая на город, – наша столица.

– Говорят, там богатый рынок? – спросил Бахрей.

– Рынок в столице действительно достойный, – ответил брат Зиган, – но нам нужно поспешить.

Друзья не возражали. Спустившись с холма, путники свернули на «колесо сансары» – так называли дорогу, гигантским кольцом опоясывающую город. Дорога шла вдоль крепостной стены. Редкие каменные арки ворот были украшены боковыми башенками с островерхими крышами.

От «сансары» время от времени отходили боковые дороги и устремлялись к горизонту. Возле одного из таких ответвлений брат Зиган остановился.

– Нам сюда, – сказал он.

– Куда она ведет? – поинтересовался Бахрей.

– На западное побережье, в порт Исапу. Это любимое место торговцев из Варши.

– Торговцы из Варши бывают здесь? – удивился Бахрей.

– Да, – улыбнулся Зиган. – Что в этом удивительного? От западного побережья до самой Варши тянется цепь островов. Они расположены так близко, что с одного на другой можно на простой лодке доплыть. Наши торговцы тоже ходят в Варшу этим путем.

– Из Гоби здесь бывают?

– Из Гоби? Да!

– Они приходят на судах?

– Редко. В основном, не намочив ног, через северный путь. Далеко на севере материки соединяются. Этим путем пришли сюда переселенцы. Одни осели в северных землях, другие добрались до этих мест.

– Получается, – вступил в разговор Томас, – предки вашего народа пришли из Азии?

– Совершенно верно. Когда воды, затопившие земли Альт-Ланды, спали, Великие Наги повели сюда оставшиеся народы. Из Варши – через острова, из Гоби – через северный проход.

– Однако цвет кожи у проживающих здесь и в Варше отличается, – с сомнением произнес Бахрей.

– Вы правильно подметили, – улыбнулся брат Зиган. – Краснокожие жители по большей части потомки тольтеков, жалкие остатки некогда могущественного народа, населявшего эти земли.

– Некогда – это во времена Альт-Ланды? – спросил Томас.

– Да. В раннюю эпоху существования Альт-Ланды тольтеки объединили все племена на материке в одно государство и правили несколько тысяч лет. Потом их сменили предки дравидов. Под властью тольтеков остались только окраинные земли на западе, которые к тому времени уже были отделены от основного материка проливом. Впоследствии для них это оказалось благом.

– Почему?

– Когда морская пучина поглотила центральный материк, его окраины покрылись лишь небольшим слоем воды, поглотив равнины и невысокие холмы. Земля уходила под воду медленно, люди успели покинуть города и укрыться на склонах горных хребтов. Можно сказать, стихия пощадила тольтеков. Наши предки, заселив покинутые ими города, дали той цивилизации вторую жизнь.

– Долго тогда держалась вода?

– Во всяком случае, не одно столетие. Более подробные хроники можно найти в библиотеке нашего храма.

– Интересно, у тольтеков до потопа были лошади?

– Конечно! Были и лошади, и коровы. Их много разводили на всем материке и за его пределами…

– Тогда почему их сейчас нет?

– Все просто! – улыбнулся Зиган. – Крупные животные погибли из-за недостатка корма, ведь горные склоны скудны растительностью. На юге уцелел лишь один вид дойных животных, родственник верблюда, но гораздо меньше ростом. К сожалению, это животное плохо переносит жару, поэтому на равнинах не встречается. Его излюбленные места обитания – предгорье и горы.

– Говорят, – произнес Томас, – что тольтеки были искусными селекционерами.

– Это соответствует истине. Все разнообразие домашних животных, которыми мы пользуемся, является плодом их труда. Они вывели лошадь и знакомую нам корову, потратив на это не одно столетие. Но самый удивительный их труд – это видоизменение банана.

– Банана? – Бахрей и Томас переглянулись.

– Вы не ослышались. В диком состоянии банан почти без мякоти и, как дыня, полон косточек. Многие столетия, а может, и тысячелетия тольтеки потратили на бесчисленное количество прививок и создание условий выращивания, чтобы малосьедобный плод видоизменился во фрукт без косточек, который мы теперь знаем.

– Дравиды тоже занимались селекцией?

– Предки дравидов славились больше познаниями в магии, чем в селекции. Правда, в мире известна их собака, но они ее вывели не с нуля, а взяли за основу кошку-собаку тольтеков, известную нам как гепард.

Так за разговорами друзья не заметили, как подошли к придорожному трактиру. Было еще нежарко, поэтому решили лишь слегка перекусить и уже к полудню достигли следующего трактира.

– Мы с вами миль тридцать до обеда прошагали! – бодро заявил Бахрей, усаживаясь за стол на тенистой веранде.

– Не понимаю, как у тебя только сил хватает, – буркнул Томас, тяжело усаживаясь на скамью. – Я чувствую себя как побитая собака.

– Вай-вай-вай! Не то говоришь! Сейчас попьем мате и бодрый будешь…

– Нет! – Томас мотнул головой. – До четырех я с места не сдвинусь, не надейся. Хотя по мне – заночевать здесь в самый раз!

– Какой ночевать?! – произнес Бахрей, щурясь на пробивавшийся сквозь густую листву хмеля и плюща солнечный луч.

– Это я так, – сказал Томас, принюхиваясь к запахам, которые доносились из кухни. – Вкусно пахнет! Почему бы нам не пообедать?

– Ты так считаешь? – оживился Бахрей и обратился к трактирщику: – Что, уважаемый, можете предложить нам на обед?

Лысоватый трактирщик выпрямился, расправил полотенце на руке:

– Тушеный батат. Отварная фасоль. Запеченная индейка. Рагу из свинины. Папая – сырая и тушеная…

Бахрей прищурил глаз и задумчиво посмотрел на брата Зигана:

– Вы, уважаемый, что будете?

– Что и вы.

– Тогда, – приосанился торговец, обращаясь к трактирщику, – неси, братец, индейку и батат… и фасоль положить не забудь.

Вскоре серебряное блюдо с подрумяненным боком индейки стояло на столе, источая ароматы пряностей. Вокруг нее лежали желтоватые клубни батата, горка белой фасоли и кусочки авокадо. Довершали соблазнительную композицию веточки петрушки и укропа.

– На закуску могу предложить дыню, – проговорил трактирщик.

– Дыня?! Это хорошо, – Бахрей обвел взглядом товарищей. – Как насчет дыни?

Никто не возражал. Тогда торговец улыбнулся замершему в ожидании трактирщику и махнул рукой:

– Неси дыню!

Плотно пообедав, путники прошли к бассейну. Там были расстелены циновки. Друзья улеглись на них.

Хорошо было слушать журчание воды, падающей из каменного желоба, и ни о чем не думать. Легкая дрема окутала Томаса. Он снова очутился в Арьяне на рыночной площади. Его поразила ее безлюдность.

Вдруг Томас заметил у казарм человека. Он шел к нему. Когда человек достаточно приблизился, юноша узнал своего наставника Вандера. Радужные облачка в медленном вихре кружили вокруг него. Постепенно они стали выстраиваться в прямую линию и устремились к Томасу.

Тут поднялся ветер, фигура наставника под его напором замерла, радужные пятна скомкало и стало относить в сторону. Томас догадался, что это были мысли, предназначенные ему, но они до него так и не долетели.

Сзади раздался скрежет, напоминавший старческий смех. Томас оглянулся: сизые клубы тумана заслонили пеленой городскую стену с воротами. Клубы медленно перемещались относительно друг друга, образуя то темные пещеры, то белесые выступы. Постепенно пятна сложились в гигантское лицо старика с крючковатым носом. Старик напоминал мастера Сороса. Он с сарказмом улыбался и дул, складывая губы трубочкой. От этого поднимался ветер на рыночной площади и не давал Вандеру приблизиться к Томасу.

Неожиданно старик перестал дуть, покосился на юного мага и произнес голосом Бахрея:

– Пора вставать!

Томас почувствовал, что его трясут за плечо. Он открыл глаза.

– Ну вот, проснулся! Думали, до вечера так проспишь, – доносился приятный баритон друга.

Томас прислушался к своему телу: прежней усталости, вызванной долгим переходом, не было. Он потянулся и сел:

– Который час?

– Уже четверть пятого, – ответил торговец. – Пора в дорогу!

– В дорогу так в дорогу. Не отставайте! – весело проговорил Томас и устремился к воротам.

– Не так быстро! – окликнул его брат Зиган.

– Я не быстро. Догоняйте!

К восьми часам вечера друзья добрались до очередного придорожного трактира. На быстро темнеющем небе еще догорал закат, а на востоке уже одна за другой разгорались далекие звезды. Кроны деревьев и кустарников теряли очертания и наполнялись таинственностью, в их глубине вспыхивали языки пламени – это на площадках, предназначенных для отдыха, загорались костры. Оттуда доносился приглушенный разговор.

На увитой плющом веранде прислуга зажигала фонари. Яркое пламя в медных сосудах вздрагивало и потрескивало, бросая мимолетные тени на сидящих за столами путников. Они ужинали. Рыжеватый трактирщик, уперев руки в бока, стоял в проеме дверей и наблюдал за происходящим на веранде. Время от времени к нему подходили помощники, он отдавал им распоряжения, посылая то в сад, то к освободившимся столам убирать посуду.

Поднявшись на террасу, наши пешеходы сели за свободный стол и заказали нехитрый ужин: маисовые лепешки, козий сыр и мате.

Пока ждали заказ, Томас и Бахрей с откровенно скучающим видом рассматривали помещение. На побеленных мелом стенах чуть ниже фонарей висели разрисованные циновки.

К брату Зигану подошел постоялец и, наклонившись, что-то ему тихо сказал. Служитель кивнул. Постоялец, вдруг просветлев лицом, благодарно склонил перед ним голову и ушел.

Бахрей вопросительно взглянул на Зигана. Тот пояснил:

– У этого человека заболела дочь. Он просил меня прийти, поэтому ужинайте без меня. Я перекушу потом.

Бахрей и Томас, наскоро перекусив, сняли комнату для ночлега, не забыв предупредить трактирщика относительно своего провожатого, и по скрипучей лестнице поднялись на второй этаж.

Комната, предоставленная для ночлега, была просторной. Три лежака вдоль стен, в центре стол с кувшином воды, рядом три глиняные кружки, большой деревянный ящик для вещей да у двери на кронштейне масляный фонарь – вот и все ее убранство.

Бахрей приглушил свет фонаря, прикрыв металлической шторкой оконце, лег на набитый овечьей шерстью тюфяк и сразу же погрузился в забытье. Томас тоже прилег, но сон не шел, и он долго ворочался, прежде чем уснуть. Неясная тревога беспокоила его.

Снился Томасу брат Зиган. Одеяние его было изорвано, провожатый шатался от слабости. Ссадины на лице, груди и бедрах кровоточили.

Зиган приблизился к Томасу и с трудом прошептал:

– Помоги!

От этого шепота Томаса словно ударило плетью, по всему телу пробежала судорога и он проснулся.

Сначала Томас не мог понять, где находится. С противоположной стороны комнаты доносился слабый стон. Юноша повернул голову и встретился взглядом со служителем. Зиган пошевелил губами. Томас скорее понял по движениям губ, чем услышал просьбу подойти.

Томас наклонился над братом Зиганом.

– Меня отравили… Ужасная слабость, – едва шептал тот.

Мысли Томаса пришли в движение, сознание прояснилось. Он вспомнил о вытяжке из болотной травы. «Вандер говорил, что она сильнейший жизнедатель. А если это так…» – Томас бросился к своей одежде, нащупал во внутреннем кармане пузырек с вытяжкой, которую дал ему, провожая в Венцеград, Добемир.

Плеснул в кружку из кувшина немного воды, отсчитал тридцать капель и, поколебавшись, добавил еще тридцать. Влил драгоценную влагу в расслабленные уста служителя, придерживая голову свободной рукой. Сел на ближайшую скамью и стал ждать.

Постепенно мертвенная бледность на щеках брата Зигана исчезла, в глазах цвета спелой сливы затрепетал угасший было огонек.

Провожатый приподнялся на локте:

– Ты мне что дал?

– Вытяжку из болотной травы.

Служитель задумался:

– Не знаю такой, но силы восстанавливает замечательно. Во всяком случае появился шанс… Значит, так. Иди на кухню и принеси кувшин теплой воды. Влей туда четверть флакона.

Зиган порылся в складках одеяния и вытащил пузырек из темного стекла с черной пробкой, потряс им.

Томас спустился в общую комнату, растормошил дремавшего за столом помощника трактирщика.

– Что случилось? – потянулся тот с ленцой.

– Брату Зигану плохо. Его отравили. Теплая вода нужна.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы помощник трактирщика вмиг ожил и бросился на кухню. Вскоре он вернулся, держа в каждой руке по кувшину.

Когда Томас принес кувшины наверх, брат Зиган попросил поставить возле кровати таз из-под рукомойника. Потом он обхватил руками кувшин, куда Томас вылил из флакона бурой жидкости, и начал жадно пить. Затем засунул два пальца в рот.

Через некоторое время подобную процедуру он повторил и с другим кувшином.

Откинувшись в изнеможении на подушку, брат Зиган протянул Томасу флакон с красной пробкой, велел накапать в кружку тридцать капель, затем выпил.

– Будем ждать, – проговорил он, устало улыбаясь.

– Кто вас отравил? – спросил Томас.

– Я не знаю… Во всяком случае до храма вам придется добираться самим… Я сейчас засну и могу проспать долго, пока не ослабнет действие лекарства. Чтобы вы знали… Дорога, что ведет к храму, обозначена рисунками змей, кусающих свой хвост. Стража утром будет расследовать этот случай… Путник с дочерью вне подозрения. Ужинал я в саду, там танцевали женщины. Они всем подносили мате.

– Хорошо-хорошо, – заботливо положил свою ладонь на руку Зигана Томас. – Ты, главное, не волнуйся. Мы в случае чего у трактирщика спросим. Думаю, дорогу он знает.

– Это так. Надеюсь, доберетесь. Но учти, меня отравили не случайно. Кто-то очень не хочет, чтобы я сопровождал вас. И запомни: будь осторожен со случайными попутчиками. Вполне возможно, попытаются втереться в доверие…

Убедившись, что провожатый задремал, Томас вернулся на свою лежанку. Он думал, что теперь вряд ли удастся перестать думать о случившемся, но едва голова коснулась подушки, как его веки смежились. Разбудил его Бахрей.

– Что случилось? – говорил тот, внимательно вглядываясь в заспанное лицо Томаса. – Скоро семь, а ты все спишь. Трактир давно пуст. Пойду разбужу брата Зигана.

– Не трогай его! – предостерег Томас и рассказал товарищу, что произошло ночью.

– Почему меня не разбудил? – обиделся Бахрей.

– И что бы ты сделал?

– Ну, не знаю, – торговец пожал плечами и с состраданием посмотрел на спящего служителя. – Ты как думаешь, поправится?

– Раз ничего до сих пор не произошло – поправится. Вопрос в том, сколько дней это займет.

– Я так понимаю, мы остаемся?

– Нет. Уходим.

– А как же брат Зиган?

– Попросим трактирщика присмотреть за ним.

В общей комнате кроме трактирщика и его помощника находились еще три стража. Один из них сидел за столом. По всей видимости, это был старший. Во всяком случае, весь его вид об этом свидетельствовал: нахмуренные брови и напускная суровость.

– Это вы пришли вместе со служителем? – нарочито строго поинтересовался он и окинул оценивающим взглядом друзей.

– Да, – ответил Бахрей.

– Куда путь держите?

– В Чинк-Тан. Брат Зиган сопровождал нас.

– Сопровождал? Гм, что же вы за птицы такие, если служитель Чинк-Тана сопровождал вас?

Томас вынул из внутреннего кармана охранную грамоту. Ее дал Ракоци. При этом он предупредил, что грамота не совсем обычная.

– Текст на этой бумаге виден только в присутствии ее обладателя, – сказал Ракоци. – Излишне любопытный обнаружит только чистый лист.

Старший развернул свиток. Пробежал глазами короткий текст, бросил быстрый взгляд на Томаса:

– Вы торговцы?

– Там все написано! – спокойно произнес Томас.

Бахрей кивнул. Старший стражник придирчиво осмотрел печать, затем смущенно почесал макушку. Еще не хватало на его голову доверенных владычицы.

Он грозно зыркнул на трактирщика:

– Предупреждать надо!

Бледный трактирщик развел руками:

– Мне грамоты не показывают…

– Садитесь, уважаемые, – любезно произнес старший. – Вы понимаете, мы тут расследуем отравление вашего сопровождающего, служителя храма Чинк-Тан, и меня интересуют все подробности. Если отравление произошло по вине трактирщика, он оправится в храм отбывать там повинность. Если нет – будем искать виновника.

Томас взглянул на трактирщика. Тот покорно ждал своей участи. Губы слегка подрагивали, а ярко-рыжие волосы казались посеревшими.

– Я хочу сразу заявить, – произнес юноша, – что уважаемый трактирщик не виновен в отравлении брата Зигана. Пища в трактире вполне приемлемая. Не лучше и не хуже, чем у других. Брата отравил кто-то из вчерашних посетителей.

– Во время нашей трапезы к столу подошел какой-то человек и попросил брата осмотреть его больную дочь, – добавил Бахрей.

– Зиган вчера сказал, что они непричастны, – перебил его Томас.

– Что служитель сейчас делает? – поинтересовался старший.

– Спит. И проспит, думаю, до обеда.

– Ну что ж, – произнес старший, поводя плечами, – придется нам здесь задержаться.

Он посмотрел на трактирщика и перевел взгляд на его помощника:

– С вами все ясно. Считайте, пронесло.

Старший страж взмахом руки пригласил стоявших за его спиной стражников присоединиться к нему:

– Садитесь, ребята! Завтракать будем.

Потом перевел взгляд на Томаса:

– Вы к нам присоединитесь?

– Почему бы и нет?

Трактирщик бросился на кухню.

За воротами трактира Бахрей погладил живот:

– Давно я так не завтракал. Теперь и до вечера потерпеть можно.

– Обжора! – миролюбиво буркнул Томас.

За день друзья преодолели только тридцать миль, но этого вполне хватило, чтобы достичь пригорья. Трактир, до которого они добрались к вечеру, располагался в небольшой долине. Невысокие отроги окружали его со всех сторон. Бледный солнечный диск еще цеплялся за неровный частокол елей на вершине сопки, стараясь продлить свое пребывание. От реки, тихо гремящей порогами, на долину медленно наползал туман. Его белесые полосы стелились по лугу и упирались в высокий каменный забор трактира.

На широком дворе, мощенном плитняком²³, под раскидистыми соснами вразброс стояли беседки. Игольчатые кроны были сплошь усыпаны чешуйчатыми шишками. Пустые шишки валялись под ногами вперемежку с пожелтевшей хвоей. В беседках стояли столы с широкими лавками. Рядом с каждой беседкой было выложено кострище с заранее заготовленными поленницами.

Легкий ветерок скользил от отрогов к реке, трогал шишки в кронах сосен и доносил пряные ароматы из кухни трактира.

Темнело быстро, а вместе с этим и ощутимо холодало.

Бахрей поежился:

– Нужно у трактирщика что-нибудь из теплых вещей купить…

– Приветствую вас! – неожиданно послышалось рядом.

Томас повернулся туда, откуда донесся голос. В беседке стоял человек в желтом одеянии. Он вежливо улыбался.

23. Плитняк – плоский камень естественного происхождения.