Еще раз придирчиво окинув себя взглядом, Натали осталась довольна увиденным. Цвет ее глаз как нельзя лучше гармонировал с серо-черным цветом брони.
Самым красивым у себя Натали считала глаза, точнее, их необычный цвет. Аквамариновые, как назвал их как-то Вандер. Она не знала тогда, что означает слово «аквамарин», но выяснять не стала, а скромно промолчала. Ибо на слух звучание этого нового для нее слова было приятным, а значит – ничего плохого означать не могло. И уже позже у Ю’Винтина она узнала, что аквамарин – это полудрагоценный камень, буквально означающий «цвет морской волны».
Она еще раз взглянула на свои глаза и в приподнятом настроении вышла из комнаты. У библиотеки стоял Ю’Винтин. Увидев Натали, он окинул взглядом ее ладную фигуру и, улыбнувшись, спросил:
– Куда спешишь, воительница?
– Вниз. Мы с Вандером наладили эту… машину. Он зарядил мне броню, вот иду ему показаться.
– Значит, говоришь, электрофорная машина работает. Это хорошо. Молодцы! А вы сегодня хотя бы завтракали?
– Нет! – счастливо ответила девушка.
– Чему радуешься? – улыбнулся Ю’Винтин.
– Так.
– Ну, хорошо. Беги-беги. Пойду скажу Кларе, чтобы принесла вам вниз чего-нибудь перекусить.
Спустившись в машинный зал храма, Натали замерла, пораженная: помещение, до этого освещенное одним-единственным кристаллом магической руды, было буквально залито светом. Рассеянный сильный свет шел от потолочных светильников. Но более всего поразил девушку магический кристалл, который хаотично носился в воздухе от одной стены к другой.
– Что это? – спросила она, подойдя к Вандеру.
– Подключил светильники. Нравится?
– Я не о светильниках. Я о… – Натали указала рукой на зависший над ее головой кристалл.
– А, – безразлично махнул рукой Вандер, – пусть порезвится, и так целый день неподвижно висел…
– Что висело? Кристалл? – не поняла Натали. – Он что, живой?
– Что? Кристалл? Нет, он не живой в нашем понимании.
Что-то ткнулось Натали в руку. Это был кристалл. И сразу же ее обдало резким порывом ветра. Ей показалось, что она увидела радостные желтые собачьи глаза.
– А ты ему понравилась, – сказал, улыбаясь, Вандер.
– Кому? – снова ничего не поняла Натали.
– Моему другу, духу воздуха. Ему нравятся твои мысли о его хозяине.
При этих словах глаза девушки вспыхнули, она опустила их:
– Ты мысли мои читать можешь?
– Не все, – признался Вандер. – Только направленные ко мне.
– И как они звучат? – девушка оторвала взгляд от пола и с любопытством посмотрела на Вандера.
– Как безмолвный шепот, – ответил он. – Тут больше чувства, чем звучания. Это мы сейчас и проверим. Я пойду к внешнему алтарю, а ты останешься здесь и переведешь эту рукоятку вот в это положение, как только почувствуешь, что я зову тебя, согласна?
Девушка кивнула. Вандер взял лежащий на вибрационном накопителе меч, поднялся по винтовой лестнице. Открыл дверь и через гулкие залы храма прошел к притвору. Вышел на узкую площадку паперти, в самом конце которой находился внешний алтарь – беломраморная чаша на низком постаменте в форме квадрата из зернистого черного базальта .
Вандер подошел к алтарю, поднес меч к чаше и провел острием внутри ее. Никакого эффекта. Впрочем, так и должно было быть. Алтарь не был подключен к вибрационному накопителю.
Тогда он вызвал в своем воображении образ Натали, ее лицо, волосы, глаза – два аквамарина. Мысленно позвал ее. Он видел, как лицо девушки насторожилось, она к чему-то прислушалась, и от этого лицо ее заострилось. Вандер позвал ее еще раз. Лицо Натали озарила догадка, она улыбнулась.
Вандер перевел свое внимание на меч, лезвие которого лежало на чаше. Ничего необычного. Но вдруг на острие меча вспыхнуло едва различимое в дневном свете голубоватое пламя.
Вандер поводил мечом. Пламя то угасало, то разгоралось с новой силой. Наиболее большим оно было в центре чаши. Кроме голубого цвета присутствовали еще и синие тона. «Если есть свечение, значит тоководы целы», – подумал послушник и заспешил обратно.
Натали лучилась радостью. Из ее больших глаз струилось серебро, они были похожи на звездное небо. Увидев ее такой, Вандер невольно заразился девичьим счастьем, припомнив, как и он в свое время был точно таким же, совершая маленькие открытия в познании себя.
– Ну что? – спросил он. – Поняла, как звучат мысли?
Девушка кивнула и добавила:
– Это нельзя передать словами. Это можно только чувствовать…
– Ты быстро учишься! – похвалил ее Вандер.
Натали помолчала немного и спросила:
– Ты недавно говорил о духах воздуха. Какие они – духи?
– Разные. Их очень много. В каждой стихии свои духи. В воде – водные, в огне – огненные, в воздухе – воздушные.
– А в земле?
– И в земле тоже есть. Молва называет их гномами. Но они живут каждый в своей стихии. И в большинстве своем мало соприкасаются друг с другом. Только одно существо живет во всех стихиях одновременно: это человек.
– А почему мы их не видим?
– Они очень быстрые в своих проявлениях. Наш глаз не успевает их различить. И только человек с обостренным внутренним зрением способен иногда их заметить. Но видит зачастую совсем не то, что они есть на самом деле. Хотя сложно сказать, что они собой представляют. Ибо их формы, или тела, так же изменчивы, как и сами стихии. Обычно они сами подстраиваются под желаемую, даже невольно, для человека форму.
– А злые среди них есть?
– Стихийные духи в большинстве своем не добрые, не злые. Вообще-то понятие зла и добра чисто человеческое. В природе нет добра и зла. Здесь царствует одна целесообразность.
– Как же твой друг?
– Случается, что стихийному духу приглянулся тот или иной человек. Тут действует закон сродства, или внутренней близости, который мы, люди, называем любовью. То же самое происходит и со стихийными духами. Они по какому-то только им ведомому сродству выбирают себе человека и постоянно следуют за ним. И тогда человек или взбирается на вершины благополучия или счастья, или низвергается в бездну страданий и отчаяния. Все зависит от отношения человека к окружающему миру.
Вандер взглянул на Натали, та внимательно слушала его. По ее лицу было видно, что сказанное заинтересовало ее. Вандер продолжил:
– К примеру, гному приглянулся какой-то человек. Этот счастливец будет постоянно как бы невзначай находить различные богатства: золотые жилы, клады – все, чем богата матушка-землица. И у этого любимца гномов только два пути: или он станет источником благодати для окружающих людей, или он породит вокруг себя атмосферу стяжательства и недоверия.
– Что тогда будет?
– При втором раскладе ничего хорошего не произойдет. Стихийные духи очень чутки к проявлениям человеческой натуры. Они, как рыбы, купаются в атмосфере добра и не переносят затхлость зла. И несмотря на безмерную любовь к избранному человеку, в них включается не менее мощная тяга к гармонизации окружающей их стихии. Со временем тяга к гармонизации начинает доминировать. И наступает момент, когда вдруг на их избранника обрушиваются своды пещеры, потолки, рушатся стены, буквально разверзается земля под ногами.
Вандер замолчал и внимательно посмотрел на Натали:
– Тебе все понятно?
– Да, – ответила она задумчиво.
Глава 14. Последние минуты
День в обители начался рано. Еще не успела заняться заря, как на тропинках между хижинами в стелящемся тумане замелькали фигуры послушников. Некоторая их часть скопилась на настиле перед входными воротами. Они стояли по отдельности и небольшими группами по два-три человека, ждали, пока стражники не установят дощатый трап. Те, недовольно ворча, при помощи лебедки сначала поставили его на попа, а затем медленно опустили над протокой.
Послушники, один за другим, тихо растворились в предрассветном сумраке. Вслед за ними, поправляя за спиной луки и ежась от туманной сырости, потянулись охотники. Чуть позже с полными котомками за плечами, тяжело ступая по настилу, прошли носильщики в сопровождении нескольких стражей. Они несли в Свободный на обмен вытяжку из болотной травы и железные заготовки, а назад возьмут рис и рисовый шнапс. Все они спешили уладить свои дела и вернуться в монастырь к началу церемонии.
Когда рассвело и туман нехотя сполз в болото, оставив на песчаных дорожках крупные капли влаги, на настиле пред воротами появилась сутулая фигура Кайна. Леслав уже встал и, позевывая, возился у кострища. Завидев Кайна, он окинул его равнодушным взглядом и, прикрывая ладонью очередной зевок, спросил:
– Куда направляешься в такую рань?
– В Старую крепость. Аль-Галим до сих пор не получил ответа на свое послание. Вот за ним и иду.
– В Старую крепость? – Леслав почесал затылок. – А ты знаешь, что на днях возле моста через ущелье видели дравидовых псов?
– Собак? – насторожился Кайн. – Когда это было?
– Да не все ли равно когда: вчера, позавчера. Главное, что они появились в долине.
– Этого еще не хватало, – обескураженно произнес ученик Аль-Галима.
– Да ты не дрейфь! Их мракорис пугнул.
– Мракорис? – на Кайна стало жалко смотреть.
Леслав усмехнулся.
– Леслав, милый дружочек, – умоляюще произнес Кайн. – Не проводишь ли меня хотя бы до моста?
– Почему не проводить? Провожу. А что я буду с этого иметь? – хитро прищурился тот.
– Все что хочешь!
– Ну ладно, пошли, – степенно проговорил Леслав, поправляя на боку шестигранный дробитель10 с деревянной рукоятью. – Провожу тебя прямо до лагеря. Повезло тебе. У меня там кое-какие дела есть.
До лагеря они добрались без происшествий. Правда, дойдя до моста, Леслав оставил Кайна на тропе озираться по сторонам, а сам стал что-то высматривать на земле. И вскоре нашел то, что искал. На одной из досок настила моста он обнаружил бурый след, похожий на волчий, но значительно крупнее. Оглянувшись, махнул Кайну рукой.
– Иди сюда. Посмотри! Я тут след нашел. Похоже, дравидовой собаки. Как ты считаешь?
Кайну идти не хотелось, но любопытство взяло верх, и он с опаской приблизился. Ему казалось, что сейчас из-за скал выскочит собака и набросится на него. Он даже слышал ее надрывное рычание.
Найденный след действительно принадлежал дравидовому псу. В этом Кайн нисколько не сомневался. В чем-чем, а в подобных следах он разбирался хорошо. Однажды ему пришлось целую ночь провести на дереве, окруженном сворой этих тварей. Он мельком глянул на найденный след, кивнул в знак согласия и заспешил обратно подальше от этого проклятого места. Леслав последовал за ним. Кайн был благодарен ему за это.
Доведя попутчика до ворот Старой крепости, Леслав распрощался, сделав вид, будто торопится, а сам, пройдя немного в направлении рынка, остановился и посмотрел назад. Кайн чуть ли не бегом скрылся за поворотом, ведущим к арене. Леслав вернулся к воротам и под неусыпным взором стражей стал прохаживаться взад-вперед, поджидая Кайна.
Кайн вернулся быстро, довольно удрученный. Увидев Леслава, он обрадовался:
– Ты меня ждешь?
– Да, – честно ответил Леслав и добавил, лукавя: – Торговца сегодня нет на месте, вот и решил подождать тебя. Вместе идти веселей. А как твои дела?
– Да ничего хорошего, – хмуро ответил тот.
– Что ж так? – допытывался Леслав. – Или Гордон отказал?
– Не видел я никакого Гордона. У входа в крепость меня остановил Черныш и сказал, чтобы я проваливал подобру-поздорову. Пускать меня было не велено. И что ответа не будет.
– Дела… – медленно протянул Леслав. – Ну ладно, пошли обратно. Как говорится, несолоно хлебавши. Видно, день такой сегодня невезучий.
День действительно был невезучим, во всяком случае для Аль-Галима. Все валилось у него из рук. Отослав Кайна в Старую крепость, он налил себе по обыкновению травяного чая в глиняную кружку. То ли в кружке была трещина, то ли он ее сильно стукнул, ставя на стол, только она лопнула и развалилась на две половины, залив кипятком его записи, разложенные на столе.
Аль-Галим в сердцах выругался, стряхивая на пол воду с листов бумаги. Осмотрелся в поисках подходящей тряпки. «Что это может означать?» – думал он, вытирая образовавшуюся лужицу сначала на столе, а затем и на полу.
Он не был суеверен, но в знаки судьбы верил искренне. Это не раз его выручало. Но сейчас ничего не мог понять, и это его удручало. Все было просчитано до мелочей, каждый ход был выверен. Что он такого не учел? У Ю’Винтина нет ни малейшего шанса… А кружка все-таки разбилась – верой и правдой служила не один год.
Аль-Галим стоял, думал, машинально перебирая свои записи, и только появление Кайна вывело его из оцепенения. Он даже обрадовался той новости, которую ученик ему принес. «Вот и разгадка», – подумал гуру, слушая и не слыша сбивчивый рассказ своего послушника.
– Значит, говоришь, видел след пса? Это хорошо.
Кайн с изумлением уставился на своего учителя.
– Так что же Гордон сказал? – переспросил Аль-Галим.
– Ничего не сказал, – буркнул Кайн. – Меня к нему не пустили. Начальник стражи велел передать, что ответа не будет.
– Не будет? Ну и чудесно! – потер руки Аль-Галим. – Такой поворот мы учли. А за стенами ему все равно не удастся отсидеться. Закончу дела здесь, а там… столкну лбами. Пришла пора показать, кто хозяин в долине.
Аль-Галим замолчал и посмотрел на замершего в немом ожидании ученика.
– Ты раздал напиток?
Тот мотнул головой.
– Так чего здесь стоишь? Марш доделывать порученное дело! И не забудь сказать, что зелье пить нужно по моей команде перед началом церемонии, на площади возле храма. Уяснил?
Кайн кивнул, поднял тяжелый заплечный мешок, в котором глухо звякнула наполненная жидкостью стеклянная посуда, и вышел. Аль-Галим задумчиво посмотрел ему вслед.
– Так-то лучше, – медленно произнес он, ни к кому не обращаясь.
В храме тоже встали рано, но суеты, какая обычно бывает перед большими событиями, не чувствовалось. Все было привычным, будничным. Когда Вандер вышел на паперть после завтрака, солнце уже встало и проблескивало сквозь макушки эвкалиптов. Площадь перед храмом была пустынна, если не считать нескольких послушников, сгребающих метлами редко опавшую листву.
Со стороны лаборатории Аль-Галима на площадь ступила группа стражников, происходила смена караула. Возглавлял ее сам Атилла.
Стражники пересекли площадь и остановились у лестницы. Четверо остались стоять внизу, а двое вместе с Атиллой, взошли на паперть, встали у входа в храм. Атилла поприветствовал Вандера, кивнув. Держался он буднично, уверенно, и эта его уверенность передалась стражам.
Вандер хотел было уйти, когда увидел, что со стороны входных ворот на площадь вышел Леслав. Он миновал площадь и поднялся на паперть.
– Что случилось? – спросил Вандер.
– Я ходил с Кайном в Старую крепость.
– С Кайном? С утра? И чего тебя туда понесло?
– Я его провожал.
– Провожал… – начал было Вандер, но, замолчав, поинтересовался: – Ты завтракал?
– Не успел.
– Вот и хорошо! Пойдем перекусишь, а там все и расскажешь, – сказал Вандер, увлекая Леслава за собой.
В столовой они уселись за длинный стол. Деревянная поверхность стола влажно поблескивала после недавней уборки. Клара, темноволосая девушка в желтой тунике, с короткой стрижкой и карими немного раскосыми глазами, поставила перед Леславом глиняную кружку с горячим травяным настоем и миску риса. Леслав поблагодарил и взял ложку.
– Ходил я с Кайном в Старую крепость, – произнес он, набивая рот кашей. – Точнее, сопровождал. Был он там не долго. Хотел получить ответ на послание своего гуру. Но в замок его не пустили. Гордон решил не связываться с Аль-Галимом.
– Это хорошо. А что нового в Свободном лагере? Ты был там?
– Да. Воислав ждет тебя. А насчет тайной тропы к Новой шахте, то там сомневаются в такой возможности.
– И кто сомневается?
– Маги. Если конкретно, то Самсон.
– Самсон?
– Да, это их руководитель. Это ему принадлежит идея взорвать купол.
– Взорвать?
– Да, а что нельзя? – спросил Леслав, задержав у рта ложку.
– Нет, изнутри нельзя. Взрыв кучи люцидия, что собрали маги в Свободном, не разрушит купола, как они надеются, а лишь расширит его.
– Откуда тебе это известно?
– От магов в Старой крепости. Так считал Сорос – маг, руководивший установкой купола.
– Сорос? – Леслав задумался. – Это не тот ли маг, что живет в башне в землях дравидов?
– Да… наверное, тот. А ты знаешь, где это находится? Бывал там?
– Пару раз, но к самой башне не ходил. Слышал, что дорогу к ней охраняет каменный голем.
– Ладно, – сказал Вандер. – Переживем сегодняшний вечер, а там разберемся.
Леслав встал из-за стола, вытер губы тыльной стороной ладони, поблагодарил за угощение.
Вечером, когда ослабевшее от дневных трудов светило запуталось в кронах эвкалиптов, пришел Аль-Галим вместе с Кайном, водрузил на внешний алтарь шестиугольный кристалл накопителя, любезно поинтересовался у Ю’Винтина, готов ли тот к церемонии, и ушел, оставив ученика присматривать за камнем.
По мнению Кайна, это было излишним. Ну кто мог позариться на кристалл? На паперти у ворот притвора находились два суровых охранника, да и стража внизу у лестницы не пропустит никого постороннего. Никто особого интереса к накопителю не проявлял, разве что случайные послушники, изредка пробегающие по каким-то своим делам через площадь, бросали любопытные взгляды на алтарь, на торчащий из него темно-синий кристалл. Поэтому Кайн откровенно скучал, стоя у алтаря. Спустя некоторое время он сел, подобрав под себя ноги, оперевшись спиной об основание алтаря. Он был рад, увидев подошедшего Вандера.
Вандер поздоровался, не торопясь обошел алтарь, осмотрел крепления накопителя и спросил:
– Кто крепил?
– Аль-Галим.
– Оно и видно. Плохо закрепил. Видишь, болтается! Разве так крепят? А если ветер случится? Нужно получше… Видел я тут одну распорку. Сейчас принесу, – сказал Вандер и ушел в храм.
Вскоре он вернулся, держа в руках приплюснутый треножник с кольцом вместо вершины. Водрузил принесенное приспособление на алтарь, просунув в кольцо кристалл накопителя, вставил ножки треножника в случайно оказавшиеся в чаше алтаря отверстия. Вытер одну руку о другую, произнес:
– Ну, совсем другое дело! Стоит как влитой, – и подмигнул Кайну.
Тот приосанился и с важным видом оглядел площадь.
Оказывается, пока он с Вандером занимался столь важным делом, как крепление накопителя, на площадь потихоньку начал стягиваться народ. Послушники стояли группами по два-три человека. Одни о чем-то говорили, другие смотрели, как казалось Кайну, на него и, вполне возможно, завидовали ему. Тому, что он находился здесь, наверху у алтаря, а они внизу. От этого у него на душе было тепло.
Вандер глянул с усмешкой на горделивый профиль послушника, который в течение короткого времени превратился из затравленного щенка в важную птицу, и скрылся в храме. Гулкими коридорами прошел в библиотеку, где его уже ждали.
Ю’Винтин сидел в своем любимом кресле без спинки, девушки – чинно на лавке возле стола. Натали, одетая в шелковую броню, держала, поставив на пол, меч и опиралась на него обеими руками. На Кларе вместо туники лоснились потертостями кожаные рубаха и штаны, на широком ремне красовался короткий меч в металлических ножнах. И только Ю’Винтин был в своей неизменной золотисто-коричневой мантии.
– Ну вот, все воинство в сборе, – весело проговорил Вандер, входя в библиотеку и окидывая всех взглядом. – А на площади народ уже начал потихоньку собираться. Пора и нам приступить к делу. Натали и Клара – со мной вниз. Я покажу, чем вы будете заниматься.
Девушки вместе с Вандером спустились в машинный зал.
– Это ваше рабочее место на сегодняшний вечер, – произнес Вандер. – Натали встанет у пульта накопителя. Клара назначается главным распорядителем маны.
Вандер прошел за электрофорную машину.
– Вот эту рукоять, – Вандер взялся рукой за рукоять, торчащую из корпуса машины, – нужно вращать.
Он совершил несколько оборотов. Наверху что-то зашипело, и тишину зала разорвал резкий удар разряда.
– Ой, мамочки! – присела от неожиданности на корточки Клара.
– Не пугайся! – улыбаясь, сказал Вандер. – Покрути теперь ты.
Клара взялась за рукоять и потянула на себя. Рукоять поддалась и плавно последовала за ее руками. Вперед-назад, вперед-назад – как будто крутишь ворот колодца. Но тут снова послышалось шипение, и громовой разряд ударил по ушам.
– Ой, мамочки! – снова воскликнула Клара, втянула голову в плечи, но вращать не перестала.
– Молодец! – похвалил ее Вандер. – А теперь посмотри сюда. Видишь вот эти лепесточки на индикаторе? Если они в таком положении, как сейчас, то рукоять можно не вращать. Но если опустятся – крути до тех пор, пока лепестки не займут своего прежнего положения, понятно?
Клара кивнула.
– Теперь разберемся с тобой, – проговорил Вандер, подходя к Натали. – Как ты понимаешь, от твоего внимания будет зависеть исход нашего дела. Когда позову, ты повернешь этот рычаг вот в это положение. Подашь ток на внешний алтарь. Досчитаешь до пяти и повернешь обратно. Чтобы усложнить жизнь Аль-Галиму, между переключениями крути эту рукоять – то в одну, то в другую сторону. Будет меняться частота. Тебе все понятно? Повторить надо?
– Нет, – ответила Натали. – Все понятно. Только можно немного потренироваться?
– Пожалуйста.
Минут пять-десять девушки под пристальным наблюдением Вандера крутили маховик, щелкали тумблерами. Над ними ярко вспыхивали рукотворные молнии и сотрясали воздух резкие удары разрядов.
Клара все еще продолжала при каждом ударе вздрагивать, но уже не ойкала.
Натали вообще не обращала никакого внимания на сухие разрывы. Она методично щелкала переключателем и сосредоточенно крутила рукоятку. Одним словом, работа девушек входила в будничную колею.
Оставшись довольным действиями девушек, Вандер поднялся наверх. Ю’Винтин был уже на паперти у алтаря. Смеркалось. По краю площади горели факельные фонари. Они бросали оранжевые отблески на людей. Собралась вся обитель.
В ожидании начала церемонии зрители негромко переговаривались. От этого над Храмовой площадью стоял неясный гул, напоминающий растревоженный пчелиный улей.
С паперти Вандер хорошо мог разглядеть лица большинства послушников, заполнивших площадь. Первые два ряда занимала «безумная гвардия» Аль-Галима во главе с «безумным» Псом. Их поведение резко отличалось от поведения всех остальных. Они молчали, стояли и ждали. Их рыбьи глаза, не мигая, смотрели на алтарь. На поясе у каждого висела не привычная палка, а меч. Это было уже серьезно.
За «безумной гвардией» сомкнула свои ряды элитная стража Аль-Галима в полном боевом облачении. Вандер насчитал двадцать человек.
Краем глаза он уловил какое-то движение в темноте. Посмотрел туда. Атилла расставлял по периметру площади своих стражей. Кроме мечей, они были вооружены луками.
С оставшейся стражей Атилла подошел к храму. Двое стражников он оставил на ступенях лестницы, двое поднялись на паперть и вошли в притвор. Он сам встал перед входными воротами, позади Ю’Винтина, выражая своим невозмутимым грозным видом готовность к любым действиям, если его вынудят к тому обстоятельства.
Время церемонии приближалось. Не хватало только Аль-Галима. Он как хороший актер решил выдержать паузу, только не во время действия, а в самом его начале. Когда тягучее чувство ожидания достигло своего апогея и готово было взорваться, высокая фигура Аль-Галима появилась в поле зрения стоящих на паперти. Он быстро вышел из темноты ночи на свет площади. Послушники, узнав его, расступились, образовав живой коридор.
Вандер скользнул в тень притвора.
Аль-Галим стремительно взлетел по лестнице на паперть, встал рядом с Ю’Винтином и окинул торжествующим взглядом притихшую толпу.