Живи за двоих
TekstКэтрин Шнайдер, президент Ин-Сити, красивая брюнетка чуть старше сорока, сидела за большим рабочим столом. Когда двое в зелёной форме вошли, она встала.
– Мистер Мортон? Я ждала вас позже… Постойте… Кто вы? – правильные черты её лица выражали недоумение.
Джон направил пистолет на верховного чиновника Города.
– Мы своего рода послы. Послы Аутсайда, – ответил Джон.
– И мы пришли потребовать своё, – добавила Энн. – Выйдите из-за стола.
– Что бы вы ни задумали, вы не уйдёте отсюда живыми, – тихо, но уверенно произнесла президент, делая два шага в сторону.
Джон и Энн не заметили, что при этом женщина наступила на тревожную кнопку, располагавшуюся на полу под столом.
– Может, для начала просто поговорим? Итак, чего вы хотите?
– Простите, мэм, но теперь вопросы здесь будем задавать мы, – жёстко ответил Джон, не опуская пистолета. – Вы отправитесь с нами в Аутсайд.
В холле у входа в приёмную президента группа захвата готовилась к штурму. Двери лифта открылись, оттуда вышел Алекс Шнайдер. Жёсткой походкой он подошёл к командиру взвода.
– Что произошло?
– Господин вице-президент, – начал командир, – мы приняли сигнал тревоги из апартаментов президента. На наш запрос охрана этажа и референт не ответили. Мы немедленно мобилизовали группу спецназначения. Госпожа президент взята в заложники.
– Кто? – Шнайдер едва сдерживал ярость.
– Мы наладили сигнал с одной из камер наблюдения в кабинете, – оператор спецгруппы развернул к вице-президенту экран ноутбука, на котором было видно, как два человека в зелёной форме угрожают Кэтрин оружием.
– Увеличь изображение и сделай чётче, – приказал Шнайдер.
Оператор сделал изображение лица человека с пистолетом более отчётливым. Алекс узнал террориста.
– Я знаю его. Джон Брейвер, гладиатор Аутсайда. Он убьёт Кэтрин.
– Группа готова к штурму, – отрапортовал командир взвода. – Что прикажете делать, сэр?
– Отставить штурм. Я иду один. Вы следите за ситуацией по экрану, – Алекс сделал шаг к входу в зал президента.
– Сэр, это неразумно, – подал голос референт, потирая недавно развязанные руки. – У них оружие…
Шнайдер ухмыльнулся. В следующий миг от его сильного удара референт перелетел через стол и, с грохотом сломав своим телом кресло, упал на пол и остался недвижимым.
– Этого – за периметр Города, – произнёс со злостью вице-президент, вытирая платком кровь референта со своего кулака. – Я иду за Кэтрин.
– Вы знаете, что ждёт вас и ваш народ, если вы меня убьёте. Неужели оно того стоит? – уверенно продолжала Кэтрин.
– Стоит. Ваша забава в лабиринте стоила моей сестре жизни. Моей сестре и сотням других людей, которые для вас – лишь мясо для игры в пейн-бол. Но этому больше не бывать, – громко произнёс Джон.
– Вы прекратите чемпионаты навсегда и дадите право на достойную жизнь всем, кто живёт вне Купола Города, – сказала Энн. – Мы не хотим крови.
– А если я не выполню ваши требования – вы пристрелите меня? Так выражается ваше нежелание проливать кровь?
– Хватит патетики. У вас нет выбора, миссис Шнайдер, – Джон сделал два шага вперёд. – Сообщите вашим людям, что вы идёте с нами. Если они попытаются нам помешать, я вас убью. Мне нечего терять.
– Неправда. Ты боишься потерять её, – Кэтрин бросила взгляд на Энни. – Алекс придёт за мной. Но пока ещё можно предотвратить кровопролитие. Я обещаю: если вы сдадитесь сейчас, никто больше не умрёт.
– Не пытайтесь нас обмануть. Это бесполезно. Мы пойдём до конца. И нам действительно нечего терять. Теперь делайте, как вам было сказано, – уверенно проговорила Энн.
– Вы не понимаете, вы не знаете ничего, – Кэтрин попыталась подойти к столу, но Джон остановил её, взведя курок своего пистолета. – Тут на столе – проект моратория на проведение чемпионатов по пейн-болу. Я планирую внести его на рассмотрение Городского Совета через три месяца…
– А почему не сегодня? Вы эту сказку сходу придумали?! – почти прокричал Джон.
– Не сегодня, потому что я должна заручиться поддержкой большинства депутатов, иначе закон будет отклонён. В Городе много противников игр, многие считают их аморальными, в том числе и я. Но мой муж Алекс и его…
– Молчать! – прервал президента Джон. – Ваш муж – убийца. И вы – убийца. Вы все убийцы!
– Джон, давай взглянем на документ. Вдруг она говорит правду? – попыталась возразить Энни.
– Нет, Энн! Это ловушка. Она просто хочет выиграть время, – рука Джона еле заметно дрожала, и Энни показалось, что он сейчас спустит курок.
– Я знаю тебя, Джон Брейвер, – тихо сказала Кэтрин. – Ты воин, а не убийца. Не совершай глупостей. Подойди к столу и прочти документ.
Неожиданно дверь распахнулась и на пороге президентского зала появился Шнайдер. Он сделал три шага вперёд и остановился.
– Он не воин, а просто трус, раз угрожает оружием женщине, – лицо вице-президента Ин-Сити было спокойно.
– Ни шагу больше! – Энн направила пистолет на Алекса.
– Угрожать пистолетом безоружному? Так гласит кодекс чести воина? – Шнайдер медленно подошёл к мраморной стене и дотронулся до одного из мечей. – Брось свой пистолет, Джон, и сражайся, как подобает воину.
– Отойти от стены и руки вверх! – приказала Алексу Энн.
– Ты всегда убивал исподтишка, Шнайдер, – ответил ему Джон.
– Отлично. Я и не думал, что всё будет просто.
В следующий миг с невероятной скоростью и проворством Алекс бросился прямо на Энн. Девушка выстрелила трижды, но промахнулась. Оказавшись рядом, он попытался выбить из её рук пистолет, но получил удар в грудь. Джон не мог стрелять, так как боялся задеть Энни. Энн пыталась сопротивляться превосходящему её во всём противнику, но после серии быстрых ударов Шнайдера она выронила пистолет. Неожиданно Алекс выхватил из рукава пиджака нож и, оказавшись за спиной Энн, приставил клинок к её горлу.
– Вот так, Джонни. Интересно меняется диспозиция, правда? – ухмыльнулся Шнайдер.
– Отпусти её! – потребовал Джон.
– Иначе ты убьёшь Кэтрин? Тогда твоя цыпочка умрёт, – сухо процедил Алекс. – Предлагаю последний раз, Брейвер. Сразись со мной. На раздумья времени нет.
Шнайдер прижал острое как бритва лезвие ножа к коже девушки. Капля крови покатилась по бледной шее. Энн закрыла глаза, готовясь умереть.
– Стой! – Джон отбросил пистолет в сторону. – Отпусти её. Сразимся.
– Наконец-то, Джонни, – Шнайдер оттолкнул Энни в сторону и, подойдя к стене, взял в руки изящный меч. – Сегодня ты умрёшь.
– Защищайся, убийца.
Джон схватил со стены меч и напал.
Звон стали наполнил зал. Алекс легко парировал первый выпад Джона. Противники обменялись сильными ударами стальных мечей. Движения клинков были столь стремительными, что подчас вместо них были видны лишь металлические блики. Более минуты противники сражались на равных, не уступая друг другу ни шагу. Но ловким взмахом меча Алексу удалось, наконец, пробить оборону Джона: лезвие плашмя коснулось плеча воина Аутсайда, порезав рукав зелёного форменного кителя. Джон увернулся и неожиданно нанёс Алексу слева удар кулаком в живот. Шнайдер покачнулся и чуть не выронил меч. Джон резким выпадом меча попытался ударить противника в грудь, но Шнайдер парировал удар. Однако маневр пожилого воина получился не совсем удачным. Меч Джона обрушился на правое бедро Алекса: тот упал на одно колено, но и раненый продолжал яростно обороняться. Джон снова перешёл в активную атаку, нанося удар за ударом, но в некий момент потерял бдительность и получил глубокий порез на правом боку. Шнайдер, пользуясь передышкой, попытался подняться с колена, но получил от Джона прямой колющий удар в живот и повалился на пол.
– Нет! Алекс! – крикнула Кэтрин и попыталась броситься к раненому мужу, но её остановил пистолет Энн, направленный ей в грудь.
Джон отбросил ногой меч противника в сторону.
– Я не стану убивать тебя только потому, что она, – он указал на побледневшую Кэтрин, – любит тебя. И ещё – я не убийца. Президент пойдёт с нами.
Джон направился к Кэтрин и Энн, стоящим в пяти метрах от стола.
– Да… Ты меня победил, – прохрипел истекающий кровью Алекс, пытавшийся левой рукой зажать рану. – И ты… не убийца. И в кое-чём другом ты прав, воин. Я – убийца.
Неожиданно проворно для тяжелораненого Шнайдер выхватил из-под пиджака большой боевой нож и метнул его в спину удаляющегося противника. Нож глубоко вошёл Джону в поясницу.
– Джон, нет!!!
Мужчина упал на колени.
– Умри! – закричала Энн и трижды выстрелила в лежащего на полу Шнайдера. Одна из пуль попала в голову Алекса – и холодный мраморный пол обагрили брызги крови.
– Нет!! Алекс! Алекс! – Кэтрин бросилась к неподвижному телу мужа. – Не умирай. Это я виновата… нет!.. нет!..
Джон из последних сил выдернул клинок из своей спины и медленно повалился на пол. Энн подбежала к Джону и подхватила его.
– Чёрт… Энни, любимая, я… ошибся… Прости, я…
– Не говори ничего, ты ранен, – Энни попыталась прижать кулаком рану на пояснице мужчины и остановить хлещущую из пореза кровь. Но пульсирующая струя не ослабевала.
– Так мало времени, – Джон побледнел. – Прости, Энни… я просто струсил. Боюсь увидеть твою смерть и потому… ухожу раньше.
– Джонни, любимый, не надо… Я люблю тебя, слышишь… Ты не умрёшь, ты не можешь умереть, слышишь? Ты нужен. Ты нужен мне, ты нужен людям! – Энн понимала, что кровь не остановить – и пульс Джона всё слабее.
– Я люблю тебя, Энни, прости… что обрекаю тебя… и не сдержал обещания, что никто не… – Джону становилось всё труднее говорить, – что никто… не умрёт напрасно. Прости… меня…
Его бледная правая кисть с трудом сжалась в кулак, которым умирающий воинкоснулся раскрытой ладони левой руки. Знак смерти для воина.
– Прости, но я готов. Теперь – готов…
– Нет…
Обливаясь слезами, Энн обнимала неподвижное тело воина. Тело мужчины, которого любила всегда.
Она не слышала, как начался штурм, как двери президентского зала были почти сорваны с петель вошедшими бойцами городского спецназа. Солдаты быстро приблизились к центру апартаментов, где две женщины оплакивали своих погибших в бессмысленной битве мужей.
– Не стрелять! Зацепите президента! Повторяю – не стрелять! – раздался голос командира.
Один из солдат подбежал к рыдающей над телом Джона девушке и сильно ударил её прикладом в затылок. Теряя сознание, Энни упала на красный от крови мраморный пол.
Девушка очнулась от беспамятства и осознала, что лежит на мягкой постели.
– Нет… Почему?.. Я жива.
Энни не сразу заметила, что у её кровати сидит Кэтрин. Заплаканные глаза президента Ин-Сити были направлены куда-то в пустоту.
Энн осознала, что произошло. Джон погиб…
– Он говорил всегда, что мечтает умереть как воин – в бою, – бесцветным голосом произнесла президент. – Но не так…
Раненая девушка отвернулась. Хотелось разрыдаться, но сил не было.
– Теперь, когда Алекса нет, мне удастся убедить Совет запретить игру. Его смерть ускорит процесс примирения Города и Аутсайда – так, – Кэтрин вздохнула, – так говорили мои союзники в Совете и Правительстве. Они хотели убрать его. Но я не позволила.
– Ты любила его, – Энн задала вопрос, не требующий ответа.
– Да, я… – президент замолчала. – К чему теперь все слова.
Обе женщины теперь смотрели в пустоту перед собой.
– Когда я умру?
Голос Энн более ничего не выражал.
– Ты не умрёшь. Он сказал: никто не умрёт напрасно. Пусть будет так, как сказал он. – Кэтрин встала. – Больше никто не умрёт. И ты будешь жить.
Вдова Шнайдера вышла из комнаты. И Энни, наконец, расплакалась, заливая слезами подушку.
Два офицера молча вывели бледную и заплаканную девушку за пределы Города. Города, где рухнула её жизнь.
Занимался рассвет, и восходящее над подёрнутым белесой дымкой горизонтом солнце опалило первыми горячими лучами камни, песок и чахлую растительность.
– Аутсайд в сорока минутах ходьбы к северу. Поторопись, иначе получишь ожоги, – произнёс один из офицеров, после чего оба горожанина поспешили вернуться под защиту городского Купола.
Энни смотрела на север, где был её дом. Смотрела туда, откуда ещё вчера они с Джоном пришли в Город, чтобы изменить судьбу.
Ничего не вернуть, не исправить…
Она упала на колени и её волосы разметались по горячей бесплодной земле. Жестокий песок впитывал её горячие слёзы. Жестокое солнце обжигало её кожу.
Ничего не вернуть, не исправить…
Но никто не умер напрасно. И воин сдержал своё обещание.
1 февраля – 2 апреля 2008 г.
♪ DJ Tiesto & York – The Reacher Of Civilisation
После дождя
Тёплый летний ветер качнул листья на деревьях. Первые капли дождя упали на нагретый солнцем асфальт и серый шифер крыш.
Город затих в ожидании чего-то нового. В город пришёл первый летний дождь.
Большие прозрачные капли, падая, разбивались на сотни мелких брызг. Дождь, как кисть художника, преображал дворы, деревья и дома. Вода смывала пыль с городских улиц.
Шелест листьев, ставших ещё более зелёными, сливался с шумом дождя.
Аня услышала, как крупные капли бьют по карнизу за стеклом. Девушка захлопнула книгу и подбежала к окну.
Люди, до того неторопливо прогуливавшиеся по улице, теперь пытались укрыться от дождя, прикрывая головы чем придётся и забегая в ближайшие подъезды. Кто-то натянул на себя капюшон или пиджак поверх безнадёжно испорченной причёски. В отличие от взрослых, игравшие на улице дети не боялись промокнуть и искренне радовались дождю, пришедшему на смену недельной жаре.
Аня пробежала из комнаты в гостиную и босиком выбежала на балкон.
Она смотрела на дождь. Старалась запомнить эти мгновения. Старалась ничего не упустить. Шум зелёных листьев, прохладный влажный ветерок, высокие белоснежные облака, дарившие земле драгоценную влагу, всё казалось таким важным, таким значительным. Каждая капелька этого дождя представлялась ей бесценным бриллиантом.
Из-за белых облаков выглянуло солнце – и мириады капель, падающих на землю, взорвались всеми цветами радуги. Аня внимала и сопереживала каждой сверкающей капле, которой через миг предстояло упасть на землю и разлететься на тысячи разноцветных брызг. Каждой капле она одновременно и завидовала, и сочувствовала.
«Так и люди… Как капли этого дождя…»
– Анюта, ты снова без обуви. Простынешь! – раздался тревожный голос бабушки.
– Ба, лето уже! – смеясь ответила девушка.
Она протянула вперёд руки. Разбиваясь о её ладони, разноцветные капли приятно холодили кожу. В следующий миг вода снова собиралась в капли – и, срываясь с тонких пальцев, летела вниз миллионами радужных алмазов.
Лучи солнца стали ярче и теплее. Радужный поток постепенно иссякал. Летний дождь уходил дальше.
Аня достала мобильник и набрала привычный номер.
– Привет, Андрюша!
– Привет, солнышко! А я только собрался тебе позвонить. Чем занимаешься?
– Ты видел дождь? – спросила девушка, смотря на стайку облаков, которую ветерок теперь неторопливо гнал куда-то на юг.
– Да. Уже закончился.
– Собирайся, я жду тебя у подъезда, – Аня улыбалась ласковому солнцу и прохладному ветерку. – В парк пойдём!
Они гуляли по извилистым тропинкам парка, по влажной траве, среди деревьев в ярко-зелёной листве.
– Догоняй!
Смеясь, девушка перепрыгивала через лужи. Юноша не отставал. Наконец, уставшие, они сели прямо на влажную траву.
– Анюта, у меня для тебя новость, – Андрей легко обнял девушку. – Родители разрешили поступать на местный факультет.
– Это значит, ты никуда от меня не уедешь? – улыбнулась Аня.
– Да, солнышко. Я буду здесь – рядом с тобой.
Они смотрели, как лучи солнца играют на каплях, оставшихся на деревьях после недавнего дождя.
– Я боялся, что нам придётся расстаться… Но, знаешь… самое главное – это то, что мы вместе… Здесь и сейчас.
Одна из бесчисленных капель скатилась с влажного зелёного листа и упала вниз.
– Как бы там ни было, – почти прошептала Аня, – что бы ни случилось с нами в будущем… Я хочу, чтобы ты запомнил всё так, как есть сейчас.
Другая капля летнего дождя подкатилась к краю, но не упала, а, остановившись на самом краю, засверкала в косых лучах заходящего солнца.
Он обнял её крепче.
– Мы будем помнить это вместе…
4 июня 2008 г.
♪ Adam White & Andy Moor Present Whiteroom – The Whiteroom
Парк
Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир.
Г.Г. Маркес
Тихая и солнечная погода в этот осенний день удачно совпала с выходным. Видимо, поэтому сегодня в парке отдыхающих было больше чем обычно. К концу сентября разноцветная листва ещё не успела опасть полностью, но широкие аллеи городского парка уже были покрыты красно-жёлтым ковром из листьев, которые ещё пару недель назад были зелёными. Молодой парень в широких потёртых джинсах и чёрной бейсболке сидел на лавке, держа в руке бутылку пива, и наблюдал за проходящими по аллеям людьми. Могло показаться, он просто скучает. Но нет. Он размышлял.
Вот интересно. Каждый человек по-своему чем-то интересен. У каждого своя жизнь, свои радости, горести, проблемы. Кто-то всю жизнь работает, кто-то валяет дурака… А он… А что он? Ничего особенного. Ничего интересного…
Юноша посмотрел на проходящего мимо подтянутого мужчину в чёрном в полоску костюме. Прохожий разговаривал по мобильнику. В руке кожаная барсетка. Шаг быстрый. Но не торопливый, как если б он куда-нибудь опаздывал. Напротив, быстрый, уверенный. Да – он знает, что делать. Знает, чего хочет от жизни.
«Счастливчик, – вдруг подумал Юра. – Ему, наверно, везёт по жизни. Или упорный донельзя: всего, что захочет, добивается своим упорством».
«Счастливчик» меж тем положил сотовый во внутренний карман пиджака, бегло взглянул на часы и поспешил дальше. У него много дел. Он всё успеет, со всем справится. А вечером, придя домой, посмотрит на своё отражение в зеркале, довольный собой улыбнётся и скажет себе любимому: «Ты красавчик, парень!».
Или вот – молодая женщина с детской коляской. Остановилась, заботливо поправляет покрывало у ребёнка. Улыбается. Счастливая. Потому что мамой недавно стала. Знает, зачем живёт. Ради своего сына. Ну, или дочери… Знает, что нужна своему ребёнку. Ещё она нужна любящему мужу. Любящему и любимому.
Юре захотелось глубоко вздохнуть, но он сдержал себя.
Он любил этот парк. Любил сидеть на этой лавке. И смотреть на людей – разных, интересных. Не таких, как он.
По воскресеньям юноше было как-то по-особенному грустно. Конечно, не надо было идти на работу, что радует. Но в этот выходной день он отчётливо осознавал, что… Как бы выразиться? Как бы определить это ощущение для самого себя?.. Осознавал, что никому не нужен. И что ему ничего не нужно.
Странные слова. Странные мысли. Что бы они могли значить?
И почему так?
Может, потому, что он, как ни старался, не видел в себе ничего особенного. Юра часто прокручивал в памяти события своей жизни. И каждый раз – не видел ничего особенного. Родился в обычном маленьком городе, в обычной семье, учился в обычной маленькой школе. Училище. Потом – обычная работа.
Если всё так «обычно» – в чём тогда смысл того, что он живёт на свете? Юра часто думал: «К примеру, если я вдруг исчезну, что изменится в мире?». Ответ понятен. Ни-че-го.
Ни-че-го. Зачем тогда?..
Нет. Глупые мысли. Никчёмные. Не стоит зацикливаться.
Парень взял бутылку и хлебнул пива. Домой надо идти. На работу собираться. А иначе с такими мыслями можно раскиснуть окончательно.
По аллее шла девушка. Прямые тёмные волосы ниже плеч, модные сапожки, чёрная кожаная курточка. Сумочка на плече. Неброский макияж, аккуратный маникюр. И тут Юра поймал себя на необычной мысли. Он впервые подумал не о том, кто она, а о том, что бы она подумала о нём. Странно… И что можно подумать о пареньке, сидящем на лавке в парке с бутылкой пива? Допустим, она бы и обратила на него внимание. Да, пусть так. И что же тогда, интересно?
Девушка, проходя мимо лавки, мельком взглянула на сидящего парня. И, странное дело, на лице её мелькнула тень улыбки.
Юра ощутил что-то странное: захотелось встать, подойти, заговорить. Но этого не будет. Потому что… Неважно почему. Просто не будет. Она уйдёт. И всё будет по-прежнему. Обычно.
А почему в его жизни всё обычно? Может, потому что он поступает по-обычному? Ну же, давай, парень, сделай что-нибудь необычное! Может, что-то да изменится!
Встать и окликнуть? Подойти? Для чего? Не попросить же закурить! Спросить «который час»?..
Ерунда! Плевать на повод! Неважно!
– Девушка! – он встал, сделал три шага по аллее. – Девушка, постойте!
Она обернулась. Взглянула на парня в широких потёртых джинсах и чёрной бейсболке. И улыбнулась. Улыбнулась ему!
– Да?
– Извини, я… я бы хотел… то есть… – Юноша вдохнул побольше воздуха и выпалил: – Привет! Знаешь, как только тебя увидел, сразу захотел с тобой познакомиться. Если ты не против. Меня Юрой зовут. А тебя?
Девушка чуть не рассмеялась от такого неожиданного начала разговора.
– Привет. Я Юля. Познакомиться не против. Тем более, с таким необычным парнем, – улыбнулась незнакомка.
– Необычным? Почему ты так решила? – немного опешил Юра, глядя в глаза той, которую ещё минуту назад совсем не знал.
Новая знакомая поправила чёлку.
– Не каждый подойдёт к девушке и сразу скажет, для чего подошёл. Ведь так, согласись?
– Думаю, так. Хотя… Не знаю. Я об этом не думал, если честно, – Юра немного растерялся.
– А о чём ты обычно думаешь? – спросила Юля, с интересом глядя на нового знакомого.
– Ну, обычно я сижу вот здесь, на этой лавочке в парке, смотрю на проходящих мимо людей. И пытаюсь угадать, кто они, чем занимаются, что для них важно, а что – нет…
– Интересно, – девушка дотронулась до своих тёмных волос. – А что ты подумал обо мне?
Юра посмотрел в её карие глаза.
– Знаешь, я только сейчас понял. Наверно, я часто ошибаюсь в людях. Лучше ты сама расскажи что-нибудь о себе.
– Хорошо! – рассмеялась Юля. – Но, чур, ты тоже о себе расскажешь!
– Договорились!
Девушка протянула Юре руку.
– Погода отличная. Прогуляемся?
– Давай. Там через пару метров – киоск с мороженым, – ответил парень, взяв девушку за руку.
Разговаривая и весело смеясь, они пошли по аллее осеннего парка, усыпанного жёлтыми листьями.
И всё было в этот день необычно. Как пустая лавка в городском парке.
20 сентября 2008 г.
♪ Paul Oakenfold & Ascension – Someone (Original Vocal Mix)