Записки военного пилота. Жизнь военного летчика сквозь призму кулинарных рецептов

Про коммунизм в отдельно взятом городе и узбекский плов с картинки

В начале 70-х город Балхаш поражал чистотой улиц, ухоженностью парков и образцово организованной торговлей на бытовом уровне.

Офицеры и прапорщики нашего разведполка жили в микрорайоне из пятиэтажек и занимали пять домов. Рядом было две школы, несколько детских садов и продовольственные магазины на разные вкусы.

У меня любимым образовался двухэтажный «Береке». Внизу продавали то, что нужно каждый день и быстропортящееся. Мясо, колбаса, молочные продукты и другую мелочевку. А на втором этаже торговали всякой консервацией и, конечно же, разными спирто-водочными смесями. Больше всего мне нравилось, что там был большой выбор марочного вина. Мне очень нравились новосветские и массандровские изделия.

Впечатлял первый этаж. И ассортиментом, и порядком. Там было чисто и не воняло никакими посторонними запахами. Больше всего поражало отсутствие очередей при разнообразном выборе продуктов.

Если в колейке оказывалось шесть человек – это уже считалось неудобством. Можно было эдак выдать – не-е, стоять не буду. При этом продавцы были улыбчивыми и доброжелательными. Они никогда не возмущались, если ты начинал копаться при выборе. Сказка какая-то.

Мясной отдел. На холодильном столе за спиной продавца разложены аккуратно порубленные куски мяса. В основном продавали баранину (специфика местности, конечно, сказывалась), но она была свежей и без запаха, реже говядину, и очень уж редко – свинину.

Картина Репина (это жена рассказывала) – гуляет она на улице с дочкой, мимо летит наш молодой штурман Олежа Патыченко – с вытаращенными глазами кричит ей

Побежали в магазин, там мясо привезли

Жена удивленно

Так там всегда мясо есть

Да разве ж то мясо… Це ж воловина…

В общем, мясо можно было купить всегда и при этом повыбирать – а покажите мне этот кусок… м-м-м… нет все-таки вон тот… а, нет, вот, другой получше. И, после этого, тебя никто не обзовет нехорошим словом, а, наоборот, могут предложить еще пару вариантов.

Бывали накладки… Магазин работал до 21.00 и, если ты прибегал в спешке в магазин в 20.00, мяса было кусков десять, не больше и уже не покопаешься. Поначалу это удивляло и напрягало.

Оказывается.

Все не так просто. У них все было посчитано. В магазине уже знали сколько в среднем продается этого продукта за день и больше просто не заказывали. Приходи утром и опять увидишь полный прилавок.

Колбасы было – пять сортов вареной, в том числе языковая, обязательно, потому что ее покупали, и шесть сортов копченой и варено-копченой, в том числе конская, ее тоже брали. Ну, очень вкусная была. И тут бывали накладки, с ливерной колбасой бывали перебои, дня два-три ее не было, а пирожков с печенкой так хочется.

Сметану продавали не разбодяженую. Там мы узнали, что такое настоящая сметана.

Вот, в общем, вкратце как-то так.

Да! Еще существенный штрих. Молодые мы были, денег не очень то было, поэтому поначалу холодильника в доме не было, а мы не очень-то заморачивались. Потому что, даже в тридцатиградусную жару переживаний об испорченных продуктах не было. Мы покупали колбасы или чего другого ровно столько, сколько можно съесть за день.

То есть, колбасы, например, покупаешь грамм 150—200, не больше. А для приготовления горячего, жена ходила в кулинарку, в соседнем доме, и брала там пару лангетов, свеженьких и не заветренных, между прочим. Из одного варила борщ, а из второго делала бефстроганов или гуляш.

Кстати – о кулинарке. В СССРе, при слове кулинарка хотелось зажать нос, потому что там воняло. Ну, специфика такая была у этого объекта общепита. Там же сплошные полуфабрикаты и, как правило, не первой свежести.

А в нашей, балхашской на микрорайоне, все было до наоборот. Там благоухала свежесть и продавались лангеты, бефстроганов, выпечка, пироженки и-и-и (барабанная дробь) пельмени, вкуснейшие, самолепные пельмени, которые мы частенько покупали, чтобы устроить себе праздник.

Об источниках и причинах такого коммунизма в отдельно взятом городе нашей необъятной страны ходили разные разговоры, сплетни и слухи. Преобладала одна тема – потому что снабжение московское. У нас ведь БГМК, вот все из-за этого. Ведь раз в месяц (а может в неделю, точно не помню), из нашего аэропорта в Москву отправлялся спецборт АН-8, который увозил добытое на Коунраде и комбинате – золото.

На самом деле, Москва здесь ни причем. Все таки, личность в истории много значит. В тот период времени, председателем исполкома, то есть фактически хозяйственным главой города, был очень толковый мужчина. К сожалению, его фамилии я сейчас не помню. Ну, далеки мы были тогда от таких величин в государственном устройстве.

В городе имелся собственный мощный мясокомбинат, отдельным микрорайоном – рыбзавод с собственным рыболовецким флотом (даже СРТ были). Конечно же, пивзавод и молокозавод, как же без них. В общем в городе производили все свое, от БГМК деньги в город поступали приличные и тратились они на то, на что нужно.

Однако, все хорошее рано или поздно заканчивается. Приглянулся этот хозяйственный мужик старшим начальникам и в 1976 году забрали его в областной аппарат. Наверное, позавидовали там наверху нашему счастью.

Через некоторое время мы, как горожане, почувствовали разницу или даже, как в Одессе, две большие разницы.

Сначала стало грязно на улицах и парки принялись активно засоряться и зарастать. А через несколько месяцев исчезли продукты из наших прекрасных магазинов. Оказывается, всю продукцию наши предприятия стали отправлять в область и Москву. Вот вам и московское снабжение.

Но, это было потом. А пока – я молодой лейтенантик, у меня молодая жена и приятная компания однокашников. Мы любили собираться и вместе проводить свободное время. Конечно же, мне всегда хотелось чем-то отличиться на кулинарном фронте.

В то время продавались такие наборы открыток с различными рецептами. И мне как-то попался комплект с названием – кухня народов СССР. Из всего, первой я решил попробовать открытку с названием «Узбекский плов». Уж больно там все красиво было, к тому же к этой культуре я тогда очень неровно дышал.

Попытка оказалась успешной, а недавно, с полгода назад (уже в наше с вами время) мне попался ролик Сталика Ханкишиева, где он рассказывает об этом рецепте и я убедился, что все делал правильно.

Итак. Узбекский плов с картинки.

Для его приготовления необходима соответствующая посудина. В идеале – казан. Но подойдет и глубокая чугунная сковорода. От материала посудины и правильного нагревания, зависит вкус будущего плова. Это проверено на практике.

Из продуктов потребуется:

мясо 1—1,5 кг, лучше всего мякоть баранины, но подойдут бараньи ребрышки или телятина. Некоторые используют суровую говядину, но это уже не будет настоящий узбекский плов;

морковь – два-три больших овоща;

три больших луковицы;

три больших зубчика чеснока;

рис (лучше обыкновенный, круглый, хотя, некоторые любят длинный) – 500—800 грамм

из специй – зира и молотый перец;

соль – по вкусу.

Набор продуктов самый обыкновенный, никаких авокадо и кумато, зато, если сделать все правильно, только от запаха и вида этого блюда закружится голова.

Перед разделкой мяса желательно замочить рис, тогда он разварится как надо. Вода наливается ровно по поверхности риса. Пока все приготавливается, зерна риса впитают эту влагу и будут готовы к применению.

Мясо нарезается кубиками или продолговатыми брусочками не больше 3 сантиметров.

Лук и морковь нарезаются не слишком тонкой соломкой.

Растительное масло разогревается в сковороде и о его готовности свидетельствует коричневый цвет заранее брошенной туда косточки. Много масла наливать не надо, чтобы плов не получился излишне жирным. Вместо растительного масла можно использовать курдючный жир.

Первым ингредиентом в сковородку отправляется лук. Внимание! Чтобы он не горел, рекомендуется его посолить, тогда он будет обжариваться ровно. Пережаривать его нелья, потому что в процессе дальнейшей термической обработки с другими ингредиентами он может потерять весь вид и свойства.

Как только лук начнет коричневеть, следует бросать, порезанную соломкой морковь. Не натертую, а именно, порезанную. Обжаривать морковь с луком надо до появления на ней следов жарки.

Затем в сковородку опускается мясо. По мере его приготовления требуется находиться рядом, контролировать процесс и периодически все помешивать.

При появлении на мясе золотистой корочки необходимо добавить зиру, не очень много, чтобы она не перебивала все вкусы (сейчас продают специально собранные наборы специй для плова, это может оказаться неплохим подспорьем, пару чайных ложек вполне достаточно). Затем поперчить и посолить.

Полученная поджарка заливается водой, сантиметра на два выше поверхности продуктов, и доводится до кипения. Затем огонь убавляется до минимума, сковорода накрывается крышкой и все это томится 40 минут. В процессе томления можно попробовать жидкость на предмет соли и при необходимости все подрегулировать.

Через положенное время крышка снимается и на мясо засыпается рис, с таким расчетом, чтобы от верхней поверхности риса до верхней поверхности жидкости было около одного сантиметра. В рис опускается приготовленный чеснок.

Огонь слегка усиливается и, когда плов закипает, опять уменьшается до минимума. Крышка возвращается на сковороду.

Периодически, но не очень часто, чтобы не мешать процессу, надо проверять, как ведут себя жидкость и рис. Если обнаружено, что жидкости не видно, а рис хорошо разварился, требуется опытным путем проверить, вся ли влага испарилась. Для этого, узкой лопаточкой проделывается воронка.

Если жидкости уже нет, а рис еще недостаточно готов, тогда можно сделать воронки и в них залить воды, накрыв опять все крышкой. Опыт показывает, что таким образом блюдо прекрасно исправляется.

Этот рецепт я использую уже много лет и пока что осечек со вкусом не было. Плов всегда шел на ура. Так что, рекомендую.

Обнимая небо или как правильно пожарить картошку

Что такое для летчика небо?

Хорошо помню тот, поистине щенячий восторг, который я испытал при первом взлете на учебном самолете Л-29, который пилотировал инструктор.

Это ощущение, оказывается, до сих пор живет во мне, в одном из романтических уголков моей, такой многогранной и неоднозначной, души.

На эЛ-ке, как мы называли свой первый самолет, курсант сидит впереди. Перед его глазами почти не виден нос самолета, то есть открытое пространство, а по бокам, начиная с уровня диафрагмы, вообще ничего нет. Десятки тренировок на земле, казалось бы, ты сроднился с кабиной.

И вот он, момент взлета!!!!!!!!!! Да-да. Именно столько восклицательных знаков. Отрыв… И ты, вдруг, понимаешь, что ничего не понимаешь… Руки чешутся бросить ручку (управления полетом) и РУД (ручка управления двигателем) и немедленно вцепиться в борта.

Хорошо, что ты привязан, в смысле пристегнут парашютными ремнями и ремнями кресла. Их притягивают, чтобы у спины люфта не было, иначе при катапультировании перелом позвоночника, или, как минимум, смещение позвонков обеспечены.

Дыхание перехватывает и хорошо, что в маску постоянно подается кислород. Глаза… Думаю, если снять в это время мою физиономию, получилось бы комично. Ужас вперемежку с восторгом. Ну, как же, фактически, по ощущениям первичным получается, что тебя в кресле оторвали от земли и быстро-быстро тащат вверх. А вокруг пустота.

Через какое-то время, когда земля уже не несется под тобой, удаляясь, а плывет внизу красивейшей картинкой и вокруг тебя… просто невообразимый простор и синь… возникает чистый восторг.

Страха уже никакого нет, его отголоски появляются только тогда, когда инструктор просит тебя взяться за ручку управления и попилотировать, ты же сотни раз это делал на тренажере. Ты хватаешься за ручку и… и все, ровный полет превращается в какое-то барахтанье и ныряние с восхождениями.

Это потом тебя научат управлять самолетом двумя пальчиками. Именно так, я не преувеличиваю. Крепко, обнимая ладонью, за ручку держишься только на взлете, посадке и во время пилотажа, когда требуется резко менять положение самолета. А ровный, без рывков, полет получается только двумя пальчиками. Ох-х-х, сколько раз инструктор буквально орал в переговорное устройство – бро-о-сь ручку… так тебя растак и разэтак… видишь! Самолет сам летит.

Первый полет есть в жизни каждого летчика, а потом начинается работа. Учишься взлетать и садиться, учишься держать самолет на одной высоте длительное время, учишься красиво выполнять виражи, горки и перевороты… в общем, учишься жить в небе.

И все это время небо с тобой. Что бы ни случилось на земле, ты взлетаешь и все эти земные мелочи уходят куда-то далеко, ведь теперь у тебя есть небо, а ты у него. Ты с ним общаешься, любуешься, удивляешься, какое оно разное.

Конечно, наверняка, у каждого пилота свое восприятие неба. Не принято у нас было, как-то, попусту трепаться на эту тему. Хотя, особо запоминающимися моментами могли поделиться, но без пафоса. Стихи на взлетке не декламировали.

Для меня особо памятными моментами были, конечно же, полеты на малой и предельно-малой высоте, когда ситуация в кабине и за бортом меняется даже не в секунды, а в милисекунды и ты должен все это контролировать и моментально принимать решения.

А в воздушном небе – полеты в зоне вокруг кучевых облаков, их облет, когда кажется, что вот дотронуться можно до этой такой мощной белизны, а ты раз и чиркнул ее крылом и оказалась она легкой и невесомой. Не зря же плывет в небе. Еще, связанное с облаками – при полете по маршруту, когда ровные участки имеют большую протяженность и летишь прямо по верхнему краю сплошной облачности – приспуститься на метр-полтора, чтобы из облаков торчала только твоя голова, а крыльев не видно! Получалось прикольно.

Один из самых запомнившихся моментов… На МиГ-25 летали мы высоко, на 20—22 километрах. Набирали после взлета высоту быстро. 30 секунд и ты на 10 тысячах метров, 3 минуты и вот они двадцать тысяч над поверхностью земли. А вот, спускаться приходилось медленно, надо было дать самолету и его конструкциям остыть, ведь при полете на скорости 3000 км/час он очень сильно нагревался, до нескольких сот градусов.

При спуске требовалось делать несколько площадок и во время снижения не создавать большую вертикальную скорость. В результате была возможность полюбоваться красотами за бортом.

Выпало как-то мне заканчивать вылет в сумерки. В это время наверху, на 20—15 км вовсю сияет солнце, оно сдвинулось к закату, но светит прилично. Снижаюсь до 10 тысяч метров, делаю площадку, а солнце-то, оказывается быстро начинает опускаться к горизонту, фактически лежит на нем.

Продолжаю снижение и вот на этом этапе начинается самое интересно. За очень короткий промежуток времени наблюдаешь, как солнце резко заходит за горизонт, наступают сумерки, которые быстро густеют и в какой-то момент ты начинаешь буквально погружаться в темноту. Ощущение именно такое, что ты погружаешься в темноту, как в воду. Садишься уже с прожекторами и выпущенными фарами.

Все это накладывает отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Даже сейчас, спустя много лет, как я расстался с летной работой, я смотрю на небо совершенно другими глазами, чем обычный человек. Честно скажу, порой оно зовет. Особенно ночью.

У летчиков есть такой анекдот:

Сидят пилоты в классе (у каждой эскадрильи в полку свой класс, обязательно, это родное помещение, в котором проходит большая часть летной службы). Рядом в кабинете старшие начальники. Командир говорит замполиту – «Послушай, о чем они там говорят», тот прикладывает ухо к стенке – «О бабах», в ответ – «Ну, вот и славно, все хорошо». Так повторяется несколько раз. В какой-то из моментов, растерянный замполит заявляет – «Они о полетах заговорили». Командир срывается с места – «Вот ведь, епрст, как мы проглядели, опять напились».