Маршем по снегу

– Танака-кун! Утром свяжись с секретарём кабинета министров и попроси подготовить для меня справку о степени защищённости нашей связи от прослушивания американским «Эшелоном».

– Слушаюсь, сенсей!¹⁸ – чётко произнёс секретарь.

– И ещё, – Коно задумчиво посмотрел в тёмное окно. – Завтра утром пусть со мной свяжется Сато из Ниигаты, хочу лично проинструктировать нашего стрелка на случай непредвиденных обстоятельств.

Через час принадлежащий семейству Ризенбергов лёгкий реактивный самолёт «Гольфстрим-550» с бывшим госсекретарём США Джеком Криссом на борту круто взмыл в ночную мглу и с креном на правый борт взял курс на юг в сторону Токио.

Глава шестая
(Район Синдзюку, Токио, 20 февраля, 9:20)

Выйдя из душа, Арнольд подошёл к тяжёлым тёмным портьерам, наглухо закрывавшим окно во всю стену. Пошарив в углу, мужчина нащупал кнопку и нажал. С лёгким шорохом портьеры пришли в движение. От яркого дневного света Арни зажмурился и почувствовал какое-то волнение. Открыв глаза, он сразу понял, в чём дело: вчерашнего ненастья больше нет.

Мокрый снег и промозглый ветер были унесены в океан, а за окном голубело небо. День обещал быть хорошим. Ведь не зря, чёрт побери, снова заказал себе именно этот номер на 52-м этаже фешенебельного отеля «Парк Хаятт Токио» в Синдзюку, подумал он. Вдалеке в лучах восходящего солнца сверкала ярко-белая снежная шапка Фудзиямы.

Третий раз за последние месяцы Арнольд заказывал этот номер, но только сегодня впервые перед ним открылась во всей своей красе гора Фудзи. Но была ещё и другая, более весомая причина, почему американец останавливался в этом номере отеля «Хаятта». Именно здесь проходили съёмки фильма «Трудности перевода» с его любимым актёром Биллом Мюрреем. Они были чем-то похожи друг на друга, и не только внешне, но и характером. Арнольду импонировал образ слега уставшего от жизни, ироничного и даже порою циничного Билла. Да он и сам за собой замечал в последнее время аналогичное душевное состояние.

Среднего роста, с довольно округлым животом, Арнольд Хундертвассер был, как говорили все его знакомые, живчиком. Даже несмотря на то, что пятидесятилетний Рубикон Арни перешёл три года назад, жизнерадостный характер, лёгкое отношение к неприятностям и доведённая до исступления доброжелательность влекли к нему сослуживцев.

Ровно в 11:30 утра Арнольд вышел из отеля, с улыбкой посмотрел на безоблачное ярко-синее небо и остановился перед парадным входом. Буквально через пару минут перед ним притормозил чёрный «кадиллак» с американским дипломатическим номером. Выскочивший из машины водитель предупредительно распахнул перед Арнольдом заднюю дверь.

– Здравствуй, Арни! – произнёс сидевший в машине Джек Крисс. – Рад тебя видеть. Ты, смотрю, как всегда в хорошем настроении.

– Да, сэр! Чудесная сегодня погода. Имел удовольствие лицезреть с утра прекрасную и величественную Фудзияму. – Круглое и улыбающееся лицо Арнольда излучало добродушие. При этом рука автоматически полезла в карман и достала белоснежный платок. Вытерев, как обычно, слегка вспотевшую лысину, Хундертвассер немного повозился и устроился в углу пассажирского кресла.

– Арни! У нас где-то около часа. Покатаемся немного в машине. Она защищена от прослушивания. Сам понимаешь, чужие уши нам ни к чему, даже если они принадлежат союзникам. Во-первых, в чём срочность нашей встречи? И во-вторых, что мы имеем к настоящему времени в сухом остатке?

– Сэр! Перехожу сразу к делу. Возникла серьёзная накладка, и требуется ваше вмешательство. Пекинская резидентура ЦРУ планировала отправить в Пхеньян важную для нас посылку дипломатической почтой через германскую миссию в КНДР. Однако глава дипмиссии ФРГ, который недавно заехал в Пхеньян, неожиданно поставил категорическое условие: ознакомить его лично с содержимым посылки. Мы отказались от услуг немца. Позавчера я беседовал со старшим сотрудником ЦРУ в Китае, так он предложил решить этот вопрос через посла Великобритании. Но здесь нужна уже ваша помощь, нам светиться крайне нежелательно. Это во-первых. Ну а во-вторых, сегодня к вечеру буду в Ниигате. У меня там заключительный инструктаж двух боевых пар. Людей подбирал сам, профессионалы. Кстати, благодаря вам в операции будет задействована подводная лодка с одним из самых опытных командиров японских ВМС. Выход из лодки планируется осуществлять без постановки на грунт, поскольку сразу у берега начинаются большие глубины. А удержать во время десантирования может только профи. Думаю, что высадка пройдёт удачно. Затем вылетаю назад в Пхеньян. Да, временные параметры проведения операции остаются прежними. Источник подтвердил, что лидер государства лично намерен проинспектировать объект. Поэтому, надеюсь, всё должно пройти по плану. Что ещё?.. Да, посылку у посла Великобритании заберу сразу по прилёте в страну. Они, к вашему сведению, диппочту отправляют завтра.

– Толково, Арни. Тебя отвезу на вокзал и сделаю необходимые звонки, британцы помогут и не будут совать свой нос куда не следует. Ну а в целом хвалю, молодец! Всегда говорил твоему отцу, что он может гордиться тобой. Кстати, на твой счёт в швейцарском банке уже переведено вознаграждение. Думаю, что ты будешь доволен. Завтра буду уже в Вашингтоне. Что передать отцу при встрече? Планирую заглянуть в Конгресс, есть там пара дел.

– Передайте от меня привет. Хотя… Лучше ничего не говорите. Всё-таки у него возраст, будет волноваться, да и вопросы лишние начнёт задавать. Ни к чему всё это. Ещё один момент. Думаю, что вы одобрите некоторые дополнения к нашему плану. Предлагаю по основному варианту задействовать «Атланта». Как вы на это смотрите?

– Арни! Давай сделаем так. На месте ещё раз всё проиграешь и оценишь целесообразность использования «крота». «Атлант» очень ценен для нас. Впервые нам удалось с его помощью пробраться в ближайшее окружение главы государства. Рисковать им можно только в крайнем случае. Тем не менее сбоя не должно быть, – произнёс твёрдо Крисс и посмотрел в глаза Арнольду. – На кону наша репутация, надеюсь, ты понимаешь?

– Всё будет в порядке, сэр! Это не Югославия и не Ирак. И ещё, пакистанец успешно установил аппаратуру. Задание выполнил. Буду его выводить из страны, – задумчиво сказал Арни.

– Согласен. У меня есть пара идей о его новом трудоустройстве. Иран вновь становится актуален для нас. В этом регионе скоро грядут большие события. Ну ладно, это потом обсудим.

Водитель автомашины постучал в стекло, отгораживающее собеседников от передних сидений: «Сэр! Центральный вокзал».

Арнольд вышел из машины и быстрым шагом вошёл в здание железнодорожного вокзала.

Крисс тяжело вздохнул. Он Арни знал ещё ребёнком, а его отца Пэта, ныне одного из долгожителей Конгресса США, наверное, всю жизнь. Странная штука – судьба. Пэт Хундертвассер, республиканец, заместитель председателя специального комитета Сената по разведке, в далёком 1954 году был освобождён из северокорейского плена после войны на полуострове, а его сын, бывший старший сотрудник ЦРУ,

проводит одну из самых сложных своих операций именно на севере полуострова. Что интересно, прикрытие у Арни – глава американской миссии по поиску захоронений военнослужащих ВС США, погибших в ту самую Корейскую войну. Всё в этой жизни циклично, и дети зачастую повторяют шаги своих отцов, но в другом измерении и на качественно новом уровне. Храни Бог Арни, мысленно благословил Крисс своего лучшего помощника и задёрнул шторку на окне автомашины.

«Кадиллак» выехал на столичный хайвей и быстро помчался в сторону авиабазы. Бывшего госсекретаря США уже ждали в Вашингтоне.

***

(Центральный вокзал, Токио, 16:10)

Тем временем Арнольд, войдя в вестибюль старого здания Центрального токийского вокзала, быстро осмотрелся и уверенно двинулся в восточный зал высокоскоростных железнодорожных линий «Синкансен». Хорошо, что уже не первый раз ему приходилось отъезжать из Токио скоростным экспрессом. Впервые попавший на этот железнодорожный вокзал пассажир испытывает ни с чем не сравнимый стресс, попросту говоря – тихий ужас. Море черноволосых человеческих голов, сложное переплетение переходов с одного уровня на другой создают ощущение какого-то сюрреализма.

Восьмивагонный высокоскоростной поезд до Ниигаты уже стоял на 23-м пути. Вовремя успел, подумал Арнольд и с удовольствием сел в мягкое кресло, обшитое тёмно-синим бархатом. Привычка к роскоши сказывалась и здесь. Интерьер вагона первого класса был великолепен. Миловидная проводница, бесшумно возникшая рядом с креслом, где сидел Арнольд, предложила бэнто¹⁹ и напитки на выбор, а также свежую прессу.

Откинувшись в кресле, американец углубился в чтение последних новостей в англоязычной газете «Джапан таймс». За окном сплошной лентой мелькали небольшие города и деревеньки, зимний лес и отвесные скалы. «Поезд-пуля», как с гордостью называют японцы скоростной экспресс, незаметно полетел ещё быстрее, штурмуя один тоннель за другим.

Через два с половиной часа «Синкансен» мягко затормозил и остановился на первом пути железнодорожного вокзала города Ниигата. Арнольд быстро вышел, чуть прищурил глаза от яркого солнца и пошёл на платную парковку в секторе В. Оглядевшись по сторонам, он направился к тёмно-синей «тойоте», водитель которой, узнав американца, тут же выскочил из машины и открыл дверь для пассажира.

– Коннити-ва! Ирряссай-масэ²⁰, – низко поклонившись, произнёс японец.

– Хай! – приветливо сказал Арнольд и сел на заднее сиденье. На этом разговор двух мужчин и ограничился. Водитель довольно быстро, за каких-то двадцать минут, доставил пассажира к пирсу яхт-клуба, где удерживаемый швартовыми пофыркивал готовый к плаванию небольшой, но мощный спортивный катер. Приняв пассажира, катер просел кормой, как норовистый скакун, взревел и помчался в сторону небольшого острова Садогасима. Конечной точкой маршрута американца был частный отель в посёлке Аикава в горном районе острова.

Отель был небольшой, но хорошо оборудованный для полноценного отдыха и укомплектованный высокопрофес-сиональным штатом медицинских работников. От посторонних глаз территория скрывалась за высоким забором из старых каменных глыб. Неподалёку высилась, как разрезанный надвое апельсин, гора, где во времена сёгуната добывалось золото. Если бы Арнольд знал хоть немного историю этого острова, то был бы весьма удивлён. Дело в том, что в старину остров был местом ссылки и каторжных работ на золотом прииске. А сейчас это был остров для отдыха.

Перед входом в отель американца ждал руководитель охранного агентства финансовой группы «Мацуи» Сато Итиро.

– Сенсей! С благополучным приездом вас! – низко поклонившись, произнёс Сато.

Арнольд вошёл в здание и вместе с Сато прошёл в большой гостиный зал. При виде американца сидевшие в помещении четверо мужчин быстро, по-военному встали и поприветствовали гостя.

– Сенсей! – вновь произнёс Сато. – Две боевые группы находятся на релаксационном тренинге перед выходом на задание, все здоровы и готовы к решению поставленных задач.

Арнольд приветливо поздоровался с каждым. Ведь он их лично отбирал из числа сотрудников охранного агентства, укомплектованного в основном из числа бывших спецназовцев элитных подразделений различных армий мира.

Финансовая группа «Мацуи» могла позволить себе роскошь подыскивать военных профессионалов самого высокого уровня и лишённых каких-либо моральных принципов в любых уголках земного шара. Бойцы подбирались и готовились к выполнению любых задач, которые требовались для обеспечения интересов финансовой империи Тадаси Коно.

Эти две пары были снайперскими. Первый номер – снайпер, второй – корректировщик.

Поскольку работать предстояло на территории Северной Кореи, то подбирались специалисты из числа бывших южнокорейских военнослужащих и, как ни странно, из числа боевиков криминального мира, выходцев из многочисленной корейской диаспоры в Японии «Чхонрён»²¹.

Много пришлось поработать инструкторам и медикам, чтобы добиться слаженности пар с учётом психологических и личностных особенностей каждого бойца.

Снайперы (один кореец из токийской группировки, вхо-дившей в банду Хисаюки Матии, другой – американец корейского происхождения) были профи. Они в совершенстве владели приёмами маскировки и наблюдения, отлично знали тонкости меткой стрельбы, имели опыт боевой работы в разных странах.

Каждая пара была вооружена дальнобойной тяжёлой снайперской винтовкой «SOP» калибра 14,9 мм секретной разработки с достаточно высокой точностью стрельбы на дальность до 3 км. Только одна пуля весит 110 граммов, целый снаряд.

Вторыми номерами шли южнокорейские спецназовцы с опытом ведения разведывательной и диверсионной работы на территории КНДР.

– Присаживайтесь! – произнёс Арнольд Хундертвассер, известный присутствующим как Стив.

– С детальным планом операции вы все ознакомлены, и отдельные его элементы отработаны. Обращаюсь к вам в последний раз. Кто не готов к выполнению задания, может отказаться, но только именно сейчас. Потом будет уже поздно. Жду!

Присутствующие мужчины молчали, их лица выражали спокойную решимость выполнить поставленную, и не в первый раз, сложную задачу.

– Понял. Отказников нет. Итак, время полной готовности двадцать седьмого февраля, в двадцать два ноль ноль по местному времени. В месте высадки на восточном побережье Северной Кореи в шесть ноль ноль второго марта вас будет ожидать проводник. Информацию об объекте ликвидации, маршрутах выдвижения, времени и месте работы получите у него. Он же и уведёт вас с места акции и поможет добраться до китайской границы. Старшим до встречи с проводником назначен Кэгури²².

Хундертвассер посмотрел на корейца, в прошлом боевого пловца, который шёл вторым номером снайпера-американца. Бывший церэушник на мгновение задумался, затем продолжил:

– Кэгури даны все полномочия и право на принятие решения в критической ситуации. Вот ваши документы для перемещения по китайской территории: деньги в юанях и долларах, паспорта с въездной визой, – сказав это, Арнольд передал пакет Кэгури.

– Всё. Вопросы есть? Вижу, что нет. Удачи вам, – уже повеселевшим голосом произнёс американец, качнулся на ногах и посмотрел на руководителя охранного агентства, предлагая тому высказаться. Однако тот отрицательно покачал головой, давая понять, что и так достаточно много времени провёл с боевыми группами.

– Сато-сан, проводите меня! – Хундертвассер встал и пошёл к выходу.

Впереди предстоял обратный путь и кратковременный отдых в Токио перед убытием в Пхеньян. Уже сидя в комфортабельном вагоне высокоскоростного поезда «Синкансен», Арнольд на какую-то долю секунды вдруг почувствовал, что его гложет червь сомнения в отношении снайпера первой боевой группы. Как его там? Гюн?²³ Да, он лучший из всех и доказал это на практике. Но как кореец себя поведёт, когда узнает, кто объект ликвидации? Молод уж очень. Вот в чём вопрос. Крути, не крути, но он поддерживает родственные связи с корейцами из диаспоры Чхонрён, хотя формально порвал с ними отношения после присяги на верность своему боссу.

Этого парня нашёл сам Хундертвассер, воспользовавшись старыми контактами в токийской группировке бандитов «Тосей-кай», основу которой составляли корейцы, да и сам оябун²⁴ банды был кореец Чон Гонён, взявший себе японское имя и фамилию Хисаюки Матии. Арнольд, будучи молодым сотрудником ЦРУ, тесно сотрудничал с людьми Матии, которые провели в 1973 году операцию по похищению южнокорейского диссидента Ким Дэ Чжуна, ставшего впоследствии президентом Республики Корея.

Гюну грозила смертная казнь за наглое и циничное убийство директора строительного департамента токийского муниципалитета. Но Арнольда привлёк не сам факт убийства, а техника исполнения: почти сутки ожидания на линии огня и единственный выстрел с дистанции более километра. Пуля вошла прямо в висок директора, который только на мгновение привстал из-за стола во время совещания, чтобы опустить жалюзи.

Такого специалиста заполучить было не просто, но финансовая поддержка Коно решила все вопросы. Банкир фактически выкупил жизнь стрелку. Потом, уже будучи в охранном агентстве «Мацуи», кореец не раз подтверждал свой высочайший профессионализм стрелка, выполняя для финансовой империи деликатные задания в различных точках земного шара, при этом всячески подчёркивая свою преданность лично Коно Тадаси.

Но эта вспышка сомнений была мгновенной, и, вспомнив Гюна и его заслуги, Арнольд успокоился и даже успел слегка вздремнуть до прибытия в столицу Японии.

Глава седьмая
(Москва, Орехово-Борисово, 22 февраля, 9:21)

Уже, наверное, целую вечность Артём упрямо карабкался вверх по отвесному склону уходящей в густой туман горы. Из-под ногтей сочилась кровь, капли которой, попадая на глаза, затрудняли зрение.

Силы были на исходе, и всё больше нарастало желание разжать пальцы и упасть в бездонный мрак ущелья. Но нет, ведь там, впереди, что-то или кто-то явно его ждёт, и он должен, просто обязан добраться до цели.

Подтянувшись, Артём перекатился на узкий карниз и устало замер. Он понял, что добрался до нужного места. Медленно приподнял голову. В нескольких шагах от него на припорошённом снегом карнизе стояла простоволосая, в белом платье босая женщина и, ласково улыбаясь, смотрела на Артёма.

– Мама, мама! Это ты? Откуда ты здесь? Ведь тебе холодно в одном платье? – вопросительно пробормотал удивлённый Артём, но почему-то голоса своего не услышал. Женщина заботливо посмотрела на него, отвернулась и, легко ступая, пошла прочь. Вдруг вверху загрохотало, между ним и женщиной полетели огромные валуны.

– Мааа… ма… – стонал Артём, – не уходи… – как вдруг проснулся. В дверь кто-то настойчиво звонил. Вытерев со лба пот, полковник сел на край дивана. Прошло минуты две-три, пока он пришёл в себя. О Боже! Ведь прошло более сорока лет, как мама умерла, а снится она по ночам частенько. Но почему в таком странном одеянии и босая?

«Всё, возвращаемся на нашу грешную землю. Кто там с утра в воскресенье названивает? Светлана? Вряд ли. Она, похоже, только рада нашему расставанию. Володька-сосед? Так он с пятницы на даче», – перебирал мысленно варианты Королёв.

Накинув халат, Артём подошёл к двери и распахнул её. На лестничной площадке стоял Кондратьев.

– Не понял? Какими ветрами в выходной день тебя занесло в наши края, командир? – удивлённо и чуть смущённо спросил полковник, завязывая пояс халата.

– Хм. Тебе завтрак принёс, ведь холостякуешь, поди, сейчас! – с улыбкой посмотрел генерал на широкоплечего, не потерявшего ещё спортивной формы друга. – А холодильник, небось, пустой? Так что давай ставь чайник, будем принимать пищу, – весело сказал Кондратьев и прямиком прошёл на кухню. На стол поставил пакет с продуктами и сел на стул, не раздеваясь. Но, вспомнив, что одет, генерал вернулся в прихожую и разделся.

– Ну, и бардак у тебя, Тёма. Смотри, закиснешь совсем, – слегка озабоченно произнёс Кондратьев, возвратившись на кухню.

Бутылок пустых, конечно, не было. Сколько знает генерал Королёва, но его всегда поражало жёсткое неприятие другом спиртного. Зато курилка он заядлый, поэтому запах был на кухне – хоть топор вешай.

Особо не церемонясь, Вячеслав Викторович решительно открыл окно, и холодный ветерок морозного утра стал постепенно наполнять квартиру свежим воздухом.

– Вот теперь другое дело, – сказал генерал и неторопливо стал выкладывать на стол хлеб, колбасную и сырную нарезки, пачку масла, коробку яиц, кефир. – Так, кефир убираем в холодильник. Где сковорода?

– Викторович! Висит прямо над твоей головой, – окончательно проснувшись, произнёс Артём и стал помогать готовить завтрак.

«Хитрец Кондратьев! Что-то задумал, раз спозаранку припёрся», – подумал Артём.

– Смотрю на тебя, какой-то ты смурной с утра. Плохо спишь? – генерал сочувственно посмотрел на друга. Но тот промолчал.

Тем не менее через десять минут друзья сидели за столом и дружно уничтожали яичницу и бутерброды, подшучивая друг над другом.

– Завари-ка кофейка, Тёма! Похоже, ты уже понял, что не просто так я пришёл к тебе. Разговор есть, точнее, нужна твоя консультация, – генерал задумчиво посмотрел на полковника. Артём был ему как младший брат, обманывать или лукавить не хотелось, но дело было неотложной важности, и, скрепя сердце, Кондратьев всё-таки решил пойти на некоторую уловку. Главное – это вернуть друга назад в Генштаб, его светлую голову и энциклопедического склада ум, блестящего аналитика.

– Артём! Ходить вокруг да около не буду. Хочу проговорить с тобой о ситуации, складывающейся в твоей любимой Северо-Восточной Азии.

– Постой, командир! Так в твоём подчинении весь бывший мой отдел, ребята – хорошие специалисты, сам их натаскивал, – Королёв с удивлением посмотрел на друга.

– Если бы всё было так, то мы бы просто продолжили гонять чаи и обсуждать твои походы к психотерапевту, – слегка повысил голос генерал, выразив неудовольствие, что его перебили.

– К сожалению, продолжил он, – после твоего увольнения отдел был, мягко говоря, оптимизирован с последующей ликвидацией. Команда «обвальщика» довольно лихо прошлась по Генштабу: теперь всем икается. Вот и пришёл к тебе за консультацией.

– Ну давай. Спрашивай. Помогу, чем смогу, проблем нет. Но я в последние месяцы даже новости не смотрю по ящику. Что-то всё осточертело. Одно бла-бла-бла, – проворчал Королёв, вытащил не спеша из кармана коробочку с лекарствами, достал двухцветную капсулу и проглотил её.

– Это всё понятно. – Кондратьев молча проследил за действиями друга и одобрительно хмыкнул. – И не такие времена были. Лирика это, а мы всегда зрим в корень. Сегодня «распиловщик» у руля, а завтра другой будет и песня другая будет, ты уж мне поверь. Но давай к делу. Только уговор: разговор приватный и должен остаться между нами. Договорились?

– Да всё я понимаю. Можешь не беспокоиться, – пожал плечами Артём и стал разливать из турки кофе. Ароматный запах арабики наполнил помещение.

– Ты говори, а я с твоего разрешения, если не возражаешь, закурю, – сказал полковник, показывая всем своим видом, что готов внимательно выслушать собеседника.

– Да кури, мне не мешает. Постараюсь кратко изложить факты, а там вместе помозгуем. Во-первых, меня с пятницы включили в экстренно созданную межведомственную комиссию при Совете безопасности, что говорит о серьёзности проблемы. Ну а во-вторых, и самое главное, серьёзную озабоченность вызывает у нас обстановка в Северной Корее. В декабре, судя по сообщениям из Пхеньяна, якобы было предотвращено покушение на Руководителя. Однако в последнее время вновь поступает информация, что южнокорейские спецслужбы якобы намерены повторить попытку.

Генерал замолчал и посмотрел на Артёма. Тот, как и ожидал Кондратьев, с подчёркнутым уважением слушал его, но в глазах читалось безразличие к обсуждаемой теме.

– Одновременно с этим, – продолжил он, постепенно начиная раздражаться, – есть сведения, что северокорейский лидер тяжело болен…

Похоже, Артём был в скверном настроении: за каких-то десять минут искурил несколько сигарет и витал где-то далеко. Генерал не спеша налил себе ещё чашку кофе и принялся демонстративно рассматривать кухню. Королёв вдруг заёрзал на стуле, смущённо кашлянул, показывая, что он – весь внимание.

– Так вот, на этом фоне американцы планируют в первой декаде марта провести ряд учений в районе полуострова. Они хоть и плановые, но, что настораживает, к мероприятиям привлекается значительно больше сил и средств за счёт масштабных перебросок военнослужащих и техники с континентальной части. Вот как-то так, – завершил свой монолог генерал.

– Хм. Интересно. Однако ты можешь, конечно, смеяться, но нельзя исключать и вполне тривиальные варианты развития событий, – вдруг улыбнувшись, произнёс полковник.

– О чём это ты? Что значит тривиальные? В плане реализации способов устранения лидера?

– Да нет. Речь идёт о другом. К примеру, при всей жёсткости и агрессивности ведения властями пропаганды в КНДР, среди корейцев на генном уровне всё равно продолжают жить мифы и легенды из их далёкого прошлого. Корейцы ведь очень древняя нация, и до сих пор идёт спор, где впервые появился человек: на Корейском полуострове или в Японии. Если мне память не изменяет, то в 1933 году в местечке Тонгванчжин в верхнем течении реки Тэдонган были найдены каменные предметы, обработанные человеком. А обрабатывал эти камни человек в десятом—шестом тысячелетии до нашей эры.

– Ты серьёзно?

– Да, да. Об этом как-то мало у нас говорят, но корейской нации есть чем гордиться. Уже в первом веке нашей эры существовал уголовный кодекс. Так, за совершённое воровство мужчина становился рабом в доме потерпевшего вместе со своей женой и детьми… – Артём, увлёкшись, хотел продолжить свой экскурс в историю, но неожиданно его прервал. – Но я не об этом, немного отвлёкся. Так вот… Чем примечателен был 2008 год? Отвечаю: в стране был очередной неурожай и дефицит продовольствия. Восточное побережье пострадало от сильнейшего наводнения. Промышленный и энергетический кризис. Рост социальной напряжённости. В этих условиях простые корейцы, да и некоторые политики, могут увязывать все эти беды с гневом неба, священного для корейцев божества, на корейского короля вана, читай Руководителя… Да не смейся, Викторович! Дослушай до конца, – усмехнулся Артём и продолжил: – Итак. В древние времена Небесный бог, когда был недоволен правлением вана, спускал непогоду, неурожаи и стихию. Это был знак, что надо убрать несчастливого вана. В старину королей травили, убивали, а на их место приходили другие. Подожди, не маши руками, – улыбнулся Артём, – сейчас закончу свою мысль. Может, в самой стране назрела сит уация, когда требуется смена вождя? И разворачивается подковёрная борьба между кланами за престол вана? Как тебе такой вариант? А? – Королёв сощурился и с интересом посмотрел на собеседника.

– Мда… Идея не нова. Всё старо как мир. – Кондратьев потёр щёку, но вдруг встрепенулся. – Но факты-то говорят о другом.

– Командир! Я же не утверждаю, что данный вариант единственный. Во-первых, о покушении в прошлом году на лидера государства мы знаем исключительно со слов Пхеньяна. Во-вторых, сведения о готовящемся очередном покушении могут носить и дезинформационный характер. В-третьих, америкосы не первый раз реализуют практику наращивания своей группировки для устрашения КНДР и демонстрации союзнических обязательств перед Сеулом, да и перед Токио. Ну и в-четвёртых, хочу напомнить известную истину: США заложили в пятидесятых годах мину замедленного действия на Корейском полуострове, а спички для бикфордова шнура остались только у них.

Полковник торжествующе посмотрел на генерала.

– Поэтому, чтобы понять складывающуюся ситуацию вокруг Северной Кореи, надо разобраться, какую партию разыгрывает Вашингтон. Как-то так… – передразнил Кондратьева друг.

Генерал молчал, задумчиво глядя на Артёма и размышляя про себя, допустима ли для него более секретная информация.

– Хорошо. Звучит убедительно. Но это не всё, – тряхнув головой и отогнав всякие сомнения, произнёс Кондратьев. – Есть также информация, – он понизил голос, – об активизации американцев на нашем Дальнем Востоке. Приведу пока только пару фактов: во Владивостоке на счета ряда международных фондов и некоммерческих организаций пост упают из США весьма значительные финансовые средства, несоизмеримые с их деятельностью, идёт интенсивная замена охранных структур в международных газодобывающих проектах «Сахалин-1» и «Сахалин-2» сотрудниками американской частной военной компании «Голубая вода». Сам должен понимать, что «дикие гуси» не предназначены для охраны нефтегазовых объектов, им присущи совсем другие задачи. И последнее, американцы заметно активизировали ведение разведки в Приморской области во всех сферах: дислокация воинских частей, их боеспособность, социально-экономическое состояние населения, наличие негативных настроений и другие аспекты. Как всё это связать между собой, ума не приложу. Вот такой ребус решаю не только я, но и коллеги из других силовых структур, – подвёл черт у и устало вздохнул Кондратьев.

Артём пододвинул к себе почерневшую пепельницу и медленно затушил сигарету. Генерал молча следил за действиями коллеги, нетерпеливо постукивая пустой чашкой по столу.

– Викторович! Вот так с лёту дать оценку ситуации и спрогнозировать её развитие весьма сложно, – начал осторожно, взвешивая каждое слово, говорить Артём. – Надо иметь больше фактуры, причём из разных источников, в том числе и за последнюю пару-тройку месяцев. Потом нужна хоть небольшая, но команда из нескольких аналитиков… – задумчиво произнёс Королёв, уставившись в стену.

Кондратьев с удовлетворением отметил, как загорелись глаза у друга.

– Единственное, что могу точно предположить, – продолжил Артём, – болезнь северокорейского лидера или его кончина не приведут к смене существующего в стране режима. Здесь американцам уж точно ничего не обломится. Поэтому их надежды на хаос или внутриполитический коллапс, по-моему, беспочвенны. Есть, конечно, и среди американской элиты «ястребы», но, думаю, и в ЦРУ не полные дураки сидят. А вот по Приморью, пардон, не моя епархия была. Сложно так сразу привязать к Корейскому полуострову. Нужны материалы, факты, даже фактики, самые незначительные, детальки, и думать, думать…

– Всё это, возможно, и так, но нельзя забывать, что у северокорейцев есть пара-тройка ядерных взрывных устройств и десяток килограммов оружейного плутония. И это «добро» у нас под боком. Есть о чём беспокоиться, – подбросил в топку мыслительного процесса Артёма Кондратьев.

– Ха! – усмехнулся Артём. – Раньше надо было нам всем беспокоиться, а не идти на поводу у США. Ведь Пхеньян, в принципе, был готов четыре года назад отказаться от своей ядерной программы в обмен на строительство так нужных для энергетики страны легководных реакторов. Так нет, в рот смотрели той же Розалинде. Стратегическое партнёрство, видите ли! Нельзя загонять в угол, ведь это прописная истина!

– Тёма! Хватит брюзжать. Это мой удел кряхтеть и стенать о прошлом. Давай вернёмся в сегодняшний день. Что есть, то есть.

– Да я так! Больше по привычке. Не научились у нас просчитывать развитие внешнеполитических событий на несколько шагов вперёд. Отсюда и все беды. Одним словом – временщики. Всё… молчу, – заметив, что генерал стал строже смотреть, произнёс полковник. – Буду думать, в Интернете покопаюсь, иностранную прессу почитаю. Короче: слушаюсь, мой генерал! – дурашливо ответил Королёв.

– Хорошо, договорились. Имей в виду, времени мало. Кстати, Артём! Прошлый раз я тебе говорил, что ожидаются у нас определённые подвижки в кадровой политике. Так вот, у меня должность открывается государственного советника РФ первого класса, что соответствует полковничьей должности. Может, попробуем, тогда и с закрытыми материалами сможешь ознакомиться? Решайся, – генерал выжидательно смотрел на друга.