Цикл стихотворений «Последняя классика»
Заповедье
Сидит у дороги старушка
И яблоки продаёт.
А рядом стоит избушка,
Старушка в избушке живёт.
Стоит за избушкой церквушка,
Здесь слышен порой благовест,
В ней молится часто старушка
О счастье для тихих сих мест.
В церквушке икона Марии,
И свечки негромко трещат,
Есть также иконы другие —
Наверное, мироточат.
И по двору бегает Жучка,
И кошка под яблоней спит.
У бабушки в городе внучка.
Пёс лает, а кошка мурчит.
Иду я сквозь травы по лугу
И яблоко ем, что купил…
Земля, незнакомая плугу,
И травы никто не косил.
Я сел отдохнуть в тени сада
И вижу, взглянув наугад,
Пастушку, чью прелесть от взгляда
Не мог спрятать скромный наряд.
Я вижу: пасутся коровы
И так набираются сил.
Они веселы и здоровы,
Таких молоко я бы пил.
Пастушка дала мне с улыбкой
Попробовать их молока.
Она была стройной и гибкой,
Как свежий побег тростника.
Я помню всё это, как ныне…
Как мчались по ветру стрижи…
Мы были одни на равнине
И с ней целовались во ржи.
Сон на Троицу
Я намочу ладонь Святой Водою
И поднесу её к твоим губам.
Как много лет ты не была со мною,
Я этой встрече не поверил сам.
Быть может, что во сне под образами
Увидел я берёзу на холме.
И пристальней взглянув трезвевшими глазами,
Я понял, что так ты явилась мне.
Шумели в листьях ветры, как твой голос,
И ствол был бел и гибок, как твой стан.
На белизне её средь редких чёрных полос
Я видел контур твоего лица.
Ты вышла из листвы, словно русалка,
Спускаясь по зелёному холму.
Луч солнца силуэт объял твой ярко,
Раскрасив сарафан под хохлому.
Я поспешил тебе навстречу,
О кочки спотыкаясь на бегу.
Я думал, что тебя уже не встречу,
Всю жизнь ища в других тебя одну.
Как много было тех, в ком я твой образ
Пытался разглядеть, но не сумел. И вдруг
К заутрене раздался гулкий возглас
Колоколов на тысячах церквей.
Мы были вместе краткие мгновения,
Мой сон, развеявшись, с собою их унёс.
И звоном пробуждённый, не успел я
Задать тебе всего один вопрос.
Исчезла ты, опять меня оставив,
Растаяла в неведомой дали.
Я не успел сказать, в мечтах тебя представив,
Одну лишь фразу: «Имя назови…»
Понтий Пилат
Мучимый болью душевной, в тишине высоких палат
Он восседал на кресле – прокуратор Понтий Пилат.
Как дерево бурею – сломлен, он был в тот день и в тот час.
Ему надлежало судьей стать, тому – кто судья для всех нас.
Пред ним пала ниц Иудея, он правил железной рукой.
Но вот отпустил он злодея, на казнь отправлен святой.
И Понтий Пилат, умыв руки, сказал пред жестокой толпой:
«Его предаю я на муки, хоть должен был там быть другой».
Но, руки омыв пред народом, не мог того сделать с душой.
И груз тяжелел год за годом на совести тяжкою ношей.
Заложник судьбы и власти, в чём истина, он не узнал.
Пытался остаться бесстрастным, но все же он сам понимал,
Что то, что свершилось по воле его иль других каких сил,
Быть может, простит казнённый, но сам он себе не простил.
И так он влачил свои годы, терзаясь о том и скорбя.
Так вместе с Христом на Голгофе Пилат казнил и себя.
2013 г.
Цикл стихотворений «Отражения иллюзий»
* * *
Небо льётся дождями на землю,
Капли звонко стучат по стеклу.
Вдохновенью уже я не внемлю,
Лишь свиваю слова на лету…
* * *
Чего желать, к чему стремиться?
Что человеку суждено? —
Взмывает ввысь, как будто птица,
И камнем падает на дно…
Бесконечность
Из ниоткуда в никуда
Течёт вода, текут года.
И воды времени бегут,
Планеты среди волн плывут,
Прибиты к берегу в песке
Осколки звёзд, и яркий свет
Обратно устремляет бег,
Мчась там, где ничего уж нет.
И возвращает в прежний миг
Тебя, меня, весь этот мир.
Всё начинается опять,
Ведь время обратилось вспять…
* * *
Кто я? Эй!
Отзовись, ответь.
Для чего мне быть и куда лететь?
Я смотрю вперед, оглянусь назад,
И любой мой путь только наугад…
Я брожу во тьме, чтоб увидеть свет,
Только света нет…
Это лишь обман,
Это лишь мечта,
И она легка…
Я стремлюсь за ней,
И моя рука
Протянулась к ней,
Но она легка…
Просто облака…
И там в вышине,
Где парят орлы,
Где из гроз Господь создает миры,
Полетав-устав, вновь на грешный мир
Опуститься-лечь и писать стихи…
Опуститься-лечь как осенний лист,
Чтоб весной ожить и восславить жизнь.
Как ручьи гремят свежею водой,
Как леса шумят молодой листвой,
Как дрожит она в тишине ночной,
Как парят орлы над Святой Землёй.
Поезда
Я забываю то, что знал,
И с этим надобно смириться,
Ведь наша жизнь, как вокзал,
Мелькают поезда и лица…
И в этой пёстрой суете,
Как будто юбка у цыганки,
Все мысли будто бы не те,
Что можно знать на полустанке?
Куда-то мчатся поезда…
Как будто бы необратимо.
И в них летят мои года,
Пусть безвозвратно, но красиво.
И не пытаясь их догнать,
Я запишу в своей тетрадке:
«Идут по плану поезда,
Без опозданий, всё в порядке».
Назидательная история о человеке
Он не мог разгадать эту жизнь,
Вот и бился, как муха в стекло,
Все ответ он пытался найти,
А его время тихо текло.
Проходили минуты, как век,
А века пролетали за час.
И секунды дрожанием век
Замирали на каждом из нас.
И в бесчисленном перечне слов
Своё имя пытался найти,
Чтоб в одном среди множества снов
Постараться реальность спасти.
Он пытался, как мог, изменить
Прошлый след, затерявшийся в мгле.
Чтобы там навсегда сохранить
То, что виделось в сказочном сне.
Но мечта лишь красивый прозрачный хрусталь,
Так чиста, но хрупка, её просто разбить.
А действительность – жёсткая грубая сталь,
Не под силу ему её было сломить.
Он искал утешение в сладостных снах,
Забывал грешный мир и парил над землёй…
Мечтал о былом, об утраченных днях…
Тяжело по утрам возвращаться домой…
Где-то грустно звучит фортепьяно…
Жизнь одна, но в ней много иллюзий.
И что было когда-то давно
Так прекрасно и неповторимо,
Было, было… да, друг мой, прошло…
Жизнь прими, и пойми, что и вправду
Всё реально лишь только на миг.
И не надо тоски и отчаяния,
Заглуши свои слёзы и крик.
Ты дрожишь над прошедшей минутой,
И, конечно, тебе дорога
Память прошлого, только не нужно
Облекать эту память в слова.
Как ни бейся, назад нет возврата,
Все минувшее стало лишь сном.
Так всегда: сперва долг, потом плата.
И всегда наступает «потом»…
Где-то грустно звучит фортепьяно…
Что добавить мне к этому? Сказано всё…
Мы все движемся в плотном тумане,
В коем все остается лишь сном…
Время
К чему лететь куда-то вдаль,
К чему писать, что жизни жаль,
К чему вообще весь белый свет,
Если назад возврата нет…
И прошлых дней ушедший звон
Звучит, звучит со всех сторон.
Я тихо слышу: «Обернись…»
И заклинаю их: «Вернись!»
Но дни бессвязной чередой
Стремглав проносятся пред мной.
Как задержать, как повернуть,
Как обуздать и обмануть
Бег непонятный и простой,
Нам уготованный судьбой,
В прекрасной жизни и пустой
Тебе и мне, для нас с тобой…
2011 г.
Цикл стихотворений «Памяти Омара Хайяма»
* * *
О, мудрый дервиш! Ты был прав!
Я – крестоносец – понял это.
От битв и странствий так устав,
Я понял смысл твоих заветов.
Подруга рядом и вино,
И больше ничего не надо…
Одно на свете нам дано
Лекарство от любого яда.
Пока ты жив, прекрасен свет,
Не будешь жив, и света нет.
Грустить об этом нету мочи.
Так веселись, пока твои открыты очи.
* * *
Не верь в конечность бытия,
Хотя она необратима,
Всё в этом мире, ты и я,
Должно существовать красиво.
Не верь в конечность бытия,
Не омрачай ей краски полдня,
Лови мгновенья, жизнь любя
И про конец её не помня!
* * *
А что в жизни важно? – спросил я себя.
Прожить каждый день, хоть кого-то любя…
2012 г.
Цикл стихотворений «Преданная победа»
Битва за Галицию
Героям Второй Отечественной. В честь столетия с начала Первой мировой войны (1914—2014)
Раз-два! Окопы.
Трещат пулеметы.
Раз-два! Траншея.
Саблей по шее.
Раз-два! Пехота.
Движется рота.
Раз-два! В атаку!
На немцев без страху.
Раз-два! По хлебу
Прямо на небо.
Раз-два! Колосья
Косят из Мосина.
Режут штыками рожь и пшеницу.
Сложат снопами солдат вереницу.
Страшная жатва. Пылает восход.
Твёрже шагай, православный народ!
Режут штыками рожь и пшеницу.
Дружно за Веру, Царя и столицу!
Страшная жатва. Пылает восход.
Так начинался Великий Поход.
На Карпатах
Вот Карпаты показались впереди громадой гор.
И солдаты завязали меж собою разговор,
Как когда-то на Балканах в семьдесят седьмом году
Били русы басурманов в поле в штыковом бою.
Заблестели вдали каски и австрийские штыки,
И взмахнул поручик шашкой, и вперёд пошли полки.
Только немец был упорен – завязался жаркий бой.
И упал на снег поручик с прострелённой головой.
Но пошла ломить лавина русских штыковых цепей,
И «Ура!» раздалось громко над Карпатиею всей.
И бежали прочь австрийцы, бросив раненых одних.
Жаль, и русские забудут про прапрадедов своих.
Брусиловский прорыв
Вот оно! Грянула русская буря —
Вихри из стали штыков и огня.
Кайзер в Берлине, брови нахмуря,
Смотрит на карту, всё в мире кляня.
А там, поднявшись, идут из окопов,
Вставшие, словно на Страшном Суде.
Движутся плотно ряды русской пехоты
Маршем по глине, огню и воде.
Русский орёл, гордо крылья расправив,
Взмыл над Галицией, славно паря.
Русские, помните, как умирали
Предки за Веру, за Русь, за Царя!
Босфор-Стамбул
Босфор-Босфор – синяя лента,
Босфор-Босфор – в петлицу вдета3.
Босфор-Босфор ждет русского флага.
Босфор-Стамбул – назад ни шагу!
Царьград-Стамбул – звезда Востока!
Стамбул-Стамбул – по воле рока,
Босфор-Босфор опять в тумане.
Босфор-Стамбул – только на плане…
Брестское предательство
Смолкли отзвуки набата
Про Великую Войну.
В ней народ от супостата
Защищал свою страну.
И шли русские бригады
На Берлин и на Багдад,
Где с Победой состоялся
Триумфальный бы парад.
И за выход в Чёрном море
Бился доблестный Колчак.
И уж вскоре на проливах
Развевался б русский флаг.
Только немец был упорен.
Немец думал головой.
И нашёл, мерзавец, средство,
Чтобы план дал этот сбой.
Революция свершилась.
Начался кровавый пир.
И тогда обманщик Ленин
Заключил с германцем мир.
2014 г.
Цикл стихотворений «Кровавый Октябрь»
Внезапно
Памяти безымянного солдата-деникинца, его страны и любви
Никто не ждал того в Октябре,
Всё вышло страшно и так внезапно.
Красная кровь пролилась по земле,
Зачем это всё, было непонятно.
Вспыхнуло пламя над нашей землёй.
А они всё молились и ждали Мессию.
Боже, прошу, оставайся со мной,
Боже, прости и спаси Россию!
Я уходил воевать за Царя,
А вернулся в царство Иуды.
Где порушили всё, ничего не ценя,
Оставляя обломков лишь груды.
Дом, где она возвращенья ждала
Моего, на чугунном балконе,
Взорван был, и уцелела ль она,
И спаслась ли в последнем вагоне?
Красная тьма застилает глаза,
Капает кровь из пробитой раны.
Мчатся на Юг бронепоезда,
Значит, туда лежит путь мой правый.
Первосвященник свершил свою месть,
Темным богам отдана Россия.
Будут расстрелы и нечего есть,
А народ мой их будет считать святыми.
Что же на Юге, быть может, ты здесь?
Только чувствую я, что надежда тщетна.
Где же ты, милая, где же ты есть?
Армии наши ломают как щепки.
Я отправляюсь в Стамбул за тобой,
И, вдруг найдя, обнимаю до стона…
Но прости, дорогая – это лишь сон,
Я убит был на берегу Дона.
Белогвардейский романс
Памяти первопоходников
Снег окутал поля, скрыв убитых под жёлтыми травами.
Бродят кони, оставшись одни в вечеревшей степи.
Здесь дороги сошлись и кривые, и правые.
И сказать здесь пришлось нам России: «Прости».
Комиссарские пули летели да по небу,
Словно Бога хотели они застрелить, а не нас.
И на миг показалось нам – правильно поняли,
Ведь Господь наш Россию от смерти не спас.
Полыхает Отечество, в пламени кружится вьюга.
Вместо снега из туч к земле красные искры летят.
На гражданской войне нет ни веры, ни брата, ни друга,
Весь наш мир оказался пожаром объят.
Ну, так что же, и я выну шашку да наголо,
И вперёд устремляясь, дам шпор я коню.
Перекрасить Россию, чтоб снова да набело,
И чтоб русскую тризну воздать по царю.
И бежать от врага не умел я и ранее,
Отступать не желал я, теряя престиж.
В этом истина, рок и, возможно, призвание.
И не я, а другие уедут в Париж.
Солдат Колчаковской Сибири
Памяти участников Великого Сибирского Ледяного Похода и лично – В.О. Каппеля, искреннего монархиста и русского патриота
Степь заметали ветры снегом,
Теснили красные войска.
И мчали кони быстрым бегом,
Мелькали пули у виска.
Был Бог, был Царь, была Россия,
Но не осталось ничего.
Забудут вскоре моё имя,
Меня забудут самого.
Солдат Колчаковской Сибири,
Сражаясь за Святую Русь,
Свою судьбу я дал России,
Ступив на этот горький путь.
Пред мной мгновение блеснула
Дорога к славе и любви.
Но кавалерия тонула,
Как в море, в собственной крови.
И, ни на что уж не надеясь,
Я знаю: всё предрешено.
Ах, Боже, знать бы, что осталось.
Вот всё желание одно.
И от Камчатки до Урала
Креста достоин на горе.
Но видимо, как Адмирала,
Меня утопят в Ангаре.
Возвращение Империи
Памяти А.В. Колчака, выдающегося полярного исследователя, великого флотоводца и защитника Исторической России
Когда всё случилось, я был далеко,
Не слышал ударов набата.
И то осознать было мне нелегко,
Зачем же пошёл брат на брата?
Я был за Отчизну, я был за Царя,
Враги мои карты смешали.
Но твёрд я остался, присягу храня,
Как в том бы они ни мешали.
Кровавый Октябрь и Подлый Февраль
Убили мою Россию.
Мне жалко Царя, а врагов мне не жаль.
И с ними я буду сражаться отныне.
Покончат со мной, разбредутся войска.
Но годы пройдут, и воспрянет Россия.
Проснётся опять после долгого сна,
И вспомнят тогда моё имя.
Лампадка
Сестрам милосердия Гражданской войны, по какую бы сторону фронта они ни были
Я ранен навылет, я скоро умру,
И ветер споёт панихиду.
В холодной степи я останусь к утру
Лежать без креста и могилы.
В жестоком бою подо мной пал мой конь.
Ползу я по свежему снегу.
И змейкой кровавой след вьётся за мной
К последнему в жизни ночлегу.
На землю с небес легла тёмная мгла,
Свет звёзды давать перестали.
Одна лишь кроваво сияет звезда
Над лезвием мертвенной стали.
И смерть, взяв обличье бойца РККА,
Шагает по полю навстречу.
И капает кровь, и сжимает рука
Уже бесполезный винчестер.
Но чудо свершилось – последний патрон
Нашёлся в кармане шинели.
Навёл я прицел, видя жизнь, словно сон,
На контур шагающей тени.
Не жму на курок я и медлю стрелять.
И странные вертятся мысли.
Он тоже ведь русский, да только дурак.
К чему дурака убивать мне?
И бросив винтовку, лежу на снегу,
Жду пули прощённого мною.
Уж он не захочет в таком быть долгу
И быстро покончит со мною.
Но чудо второе явил мне Господь,
И женский раздался вдруг голос.
Глаза приоткрыв, я увидел Её,
В сугробах стоящей по пояс.
«Вы живы, дружок? – прошептала она. —
Как много на поле убитых,
И белых и красных…» – «Как вы здесь одна?
Откуда средь мёртвых забытых?!»
– «Не тратьте слова, вам ведь трудно дышать…
На руку мою обопритесь.
Я гибели вашей смогу помешать,
Коль вы мне, мой друг, подчинитесь.
Идите за мною, здесь близко идти.
Там кров, окажу вам там помощь.
И вас, милый друг мой, сумею спасти.
Для вас не пришла ещё полночь».
Я тихо сказал ей: «Я ждал уж конца,
Но милость Господня всесильна.
В ночной темноте я не видел лица,
Вас принял за красноармейца…
Остался патрон, я хотел уж стрелять».
– «Что ж вам помешало, поручик?»
– «Подумал, раз мне всё равно умирать,
Зачем мне на небо попутчик…
Господь милосердье всегда наградит,
И вот вместо ангела смерти
На землю с небес в этот ад Бог послал
Ко мне Вас – сестру милосердья…»
С земли помогла мне подняться она.
И я, на неё опираясь,
Не мог не заметить, как чудно нежна
Посланница светлого рая.
И так мы по снегу во мраке брели
И вскоре пришли к деревушке.
У края посёлка, немного вдали,
Светилось оконце в избушке.
Мой ангел-хранитель подвёл меня к ней
И, дверь отворив, завел внутрь.
Здесь холодно было, но всё же теплей,
Чем в поле широком ждать утра.
Лампадка Николе горела в углу.
Я тотчас на лавку свалился,
Неловко на горле шинель расстегнул
И в то же мгновенье забылся.
Когда я очнулся, опять была ночь,
Всё так же лампадка горела.
Любое движение было невмочь,
Но рана уже не болела.
Она тихо рядом сидела со мной,
Укутав меня в одеяло.
Её силуэт освещён был луной,
Она не спала, хоть устала.
Лампадка неярко горела в углу,
Слегка потолок озаряя.
Я вскоре опять стал клониться ко сну,
Невольно сознанье теряя.
Не знаю я, сколько прошло таких дней,
Но, волей Господней, остаться
Сумел я в живых и благодаря ей
Стал день ото дня поправляться.
И вскоре подняться я смог и уйти
Опять воевать за Россию.
Так наши навек разминулись пути.
В итоге я свой путь осилил.
А что было с ней, я не знаю, увы.
Село то сожгли комиссары…
И правды той мрачной и страшной поры
Теперь уж никто не узнает.
Я так и не понял, с какой стороны,
Какого полка или части,
Сестра милосердья Гражданской войны
Ко мне проявила участье.
И годы спустя о минувших тех днях
Проносится воспоминанье.
Я помню её, помню голос и взгляд
И тот поцелуй на прощанье.
Теперь это все от меня далеко.
И все же порою украдкой
Смахну я слезу – вспоминать нелегко
Ночей, озарённых лампадкой.
Крестоносцы распятой России
Памяти генерала М.Г. Дроздовского – лучшего из монархистов – и его полка
Россия встала на дыбы
В дни горьких смут и лихолетья.
И сеяли в полях гробы,
Уж не надеясь на бессмертье.
Полки шли на полки в штыки.
Цена крови была в копейках.
И сухо щёлкали курки
На беспощадных трёхлинейках.
Так разразилась катастрофа,
Всё с нами похронив втуне.
Моя страна – моя Голгофа.
Россия, помни обо мне…
Мы из Румынии походом
С фронтов Великой той войны
Зашли как будто мимоходом
На проводы своей страны.
Враги нас здесь совсем не ждали,
Встречая сталью и огнём.
И мы их видеть не желали
В живых в Отечестве своём.
И генерал Дроздовский смело
Нас вёл к победе за страну.
Звало вперёд святое дело
Стереть кровавую ту тьму.
В сраженьях страха мы не знали
И продвигались с каждым днём.
И воскресая, умирали
Под пулемётным мы огнём.
Колчак, Дроздовский и Кутепов
Для нас – святые имена.
Порыв их душ, умов и нервов
Ты позабыла зря, страна.
Так генерал Дроздовский гордо
Погиб под Городом Креста.
В страны спасенье верил твёрдо
Он вплоть до самого конца.
Но как бы ни были прекрасны и благи цели, мы тогда,
К несчастью, битву проиграли. Прощай, Родные Берега!
Судьба нас бросила в изгнанье, но верим мы, пройдут года,
И под трёхцветным русским флагом опять вернёмся мы сюда.
2014 г.
Фауст
Вечер. За столом в пошлом ресторанчике сидит пьяный человек с воспалёнными глазами. К нему подсаживается некто в чёрном пальто.
Незнакомец в чёрном пальто
Какой паноптикум мерзейших тварей…
Вглядись получше, Фауст, в эти лица.
О, род людской, проклятая темница
Для всякого, кто ищет света,
Чей дух исполнен жаждою добра!
Я – тьма, мне можно молвить это:
Какая мерзкая игра!
Знай, Фауст, в мире нет ответов.
Ни для тебя, ни для меня.
Да, это я. Ты не ошибся.
Ты ждал меня, и я пришёл.
По свету долго ты кружился,
Но что хотелось, не нашёл.
И вот ты здесь, и я здесь тоже…
Фауст
На что же это все похоже?
Какой-то бред, тяжёлый сон…
Незнакомец в чёрном пальто
Да, только сон. Со всех сторон.
Ведь это только заблужденье.
И все на свете под сомнением.
Но не для этого в сей час
Судьба свела с тобою нас.
Подумай, Фауст, мы похожи.
Ты что-то ищешь, и я тоже,
Ты гениален, как и я,
Но всё ж отличен от меня.
Тобой играет этот мир,
А я, мой друг, играю им…
Что ты хотел иметь бы, Фауст?
Я помогу осуществить…
Фауст
Ты знаешь, бес, такую малость,
Наверно, я хочу любить…
Но твоей помощи не надо,
Я не нуждаюсь в силах ада.
Прошу, сейчас оставь меня,
Хочу побыть один здесь я.
И ты мне в этом не мешай.
Незнакомец в чёрном пальто
Дай мне сказать, потом решай.
Представь, все блага сего мира,
Как яства сладостного пира,
На блюде я тебе подам.
Богатство, слава, сила, власть,
Всё то, что только может пасть,
Всё упадет к твоим ногам!..
Любовь всех женщин, месть врагам…
Представь все блага сего мира!..
Так ничтожно и легко
Всё, что казалось недоступно,
Всё, что казалось высоко,
Чего не мог ты дотянуться,
Я брошу россыпью тебе,
Как жемчуга иль самоцветы…
Я предлагаю, Фауст, всё.
Я дам и смысл, и ответы,
И, может, даже забытьё…
Я дам иллюзию свободы.
Но, право, как она сладка!
И ты, мой друг, получишь всходы,
Каких не чаял никогда…
Фауст
Зачем ты тратишь свои речи?
Прошу, не порть мне этот вечер.
Уйди и не мешай мне пить,
Один здесь я хочу побыть.
Незнакомец в чёрном пальто
Ну вот, дурак, и ты туда же!
Тебе я повторяю дважды:
Я помогу тебе исполнить
Твои желания, пойми –
Пустой сосуд надо наполнить.
Свой голод, Фауст, утоли.
Фауст
А что ты можешь?
Незнакомец в чёрном пальто
Могу – всё.
Скажи лишь мне, о чем мечтаешь.
И в тот же миг получишь ты
Всё, что так пламенно желаешь.
Ты хочешь славы иль любви,
Жить широко под звон монеты?
Иль, может, властвовать людьми?
Могу тебе устроить это.
Представь: тебя поставлю я
Так запросто на пьедестал почёта.
Не бойся блеска и огня,
Почувствуй прелесть от полёта!
Ты станешь вдруг кумиром масс —
Всех стран, наречий, наций, рас.
В умы людей и в их сердца
Я мысль внушу, что ты великий.
И будут славить без конца
Тебя, о Фауст Солнцеликий!
Любой престол любой страны
Отдам тебе, коль ты захочешь.
Стань богом мира и войны,
Тебе, король, и власть и почесть.
Я предлагаю тебе трон
Любой империи на свете.
Пусть будет хаос иль закон,
Твои решенья будут эти.
Иль хочешь сказочный дворец?
Обслугу, жизнь в блаженной лени,
Набитый золотом ларец,
Все дни в чарующем безделье?…
Я дам богатство и почёт,
Избавлю от нужды трудиться,
Деньгам не будешь знать ты счёт…
Ну, как к такому не стремиться?
Фауст
Постой! Ты говоришь не то!
Мне ничего не нужно это!
Ты тьма и тянешь в тьму меня,
Моя душа же жаждет света!
Незнакомец в чёрном пальто
Какого света? Ты глупец!
Подумай сам и взвесь как можешь:
Всему на свете есть конец,
На что ты жизнь свою положишь?
Я предлагаю деньги, власть,
Безделие, почёт и славу.
Реализуй любую страсть,
Которая тебе по нраву.
Фауст
Но я не к этому стремлюсь.
Меня ты, видимо, не понял.
Над сказкою твоей смеюсь,
Пусть даже б ты её исполнил.
Хочу я дело обрести,
Чтоб смыслом жизнь свою наполнить.
В труде и творчестве вести
Все дни и свой талант исполнить.
Хочу полезен людям быть
И делать то, что сам решаю.
В работе радость находить
И знать, что что-то созидаю.
Я создавать хочу, пойми.
А то, что ты мне предлагаешь,
Я отвергаю, извини.
В чём я нуждаюсь, ты не знаешь.
…Незнакомец в чёрном пальто и Фауст ещё какое-то время спорили. Он предлагал ему власть, почет, богатство и праздную жизнь, но молодой человек отказывался, говоря, что хочет лишь реализовать себя, стремится найти применение своему таланту, мечтает о творчестве и труде, которые бы приносили радость ему и пользу людям.
…В запальчивости Незнакомец в чёрном пальто опрокинул бокал с вином. На белой скатерти проступили красные пятна. Взглянув на них и на мгновенье задумавшись, он переменил тему.
Незнакомец в чёрном пальто
Ну ладно, ладно – хорошо…
Давай пока оставим это.
Есть предложение ещё,
Подумай прежде над ответом.
У всех на свете есть враги,
И у тебя, конечно, тоже.
Ты хочешь возвратить долги
Или взыскать своё? Ну что же…
Кто те, кому желаешь зла,
Иль те, кто зла тебе желает?
Чья пред тобою есть вина,
Кто твою жизнь омрачает?
Я помогу им отомстить,
Скажи одно мне только слово.
Реши, как зло им возвратить,
И тотчас всё будет готово.
Любую казнь, любую месть,
Какую б только ты придумал,
Врагам своим чтоб преподнесть,
Я воплощу в реальность, друг мой.
Фауст
И вновь не понял ты меня.
Зло умножать я не желаю.
Мстить никому не стану я,
Не так я счастье представляю.
Предать своих врагов мечу
Иль прочим бедствиям негоже.
Я всех прощаю и хочу,
Чтоб все меня простили тоже.
…Теперь Незнакомец в чёрном пальто предлагал Фаусту месть. Он убеждал его расправиться с врагами, устранить конкурентов и свести счеты с обидчиками, был готов способствовать любому мщению, какое только могла породить фантазия Фауста. Все беды и всё зло мира предлагал он обрушить на его недругов. Но молодой человек отказывался мстить, говоря: «Я всех прощаю, и пусть все простят меня».
…Незнакомец в чёрном пальто замолчал. Затем, мельком взглянув на танцовщиц, продолжил.
Незнакомец в чёрном пальто
Ну что ж, раз так, давай иначе.
Твоих врагов тебя не привлекает кровь,
Ни слава, ни богатство, ни удача…
Тогда, быть может, что любовь?
Ах, да, ведь ты с того и начал.
А я не внял твоим словам.
Предмет ты сразу обозначил,
Давай искать решенье там.
На свете множество девиц,
Что так прелестны и красивы.
Взгляни на этих танцовщиц —
В них столько страсти и порыва!
Я дам тебе всех женщин мира,
Ну что, каков же твой ответ?
Ты согласишься, Фауст?
Фауст
Нет.
Незнакомец в чёрном пальто
Ты же хотел любить!
Фауст
Конечно. Я слов обратно не беру.
Хочу любить своё призванье
И жизнь, которую веду.
Любить весь мир, людей, работу
И ту единственную, что
Дарила б ласку и заботу,
Вот всё желание мое.
…Фауст ещё долго говорил удивлённому Незнакомцу про свои мечты и рассказывал, как он представляет счастье. Незнакомец в чёрном пальто предлагал Власть, Богатство, Праздность и Славу, но Фауст хотел найти своё Призвание и жаждал Творчества. Он предлагал ему месть, но Фауст хотел Простить и быть Прощенным. Он предлагал Разврат, но Фауст мечтал об искренней и чистой Любви. Всем женщинам мира он предпочитал одну единственную, которая была бы предназначена для него.
И потрясённый Люцифер
Дивясь на Фауста смотрел.
«Какая чистая душа, —
Проговорил он не спеша. —
Я поражён твоим словам, —
Сказал он, – то о чём мечтаешь
Ты, так невинно и светло…
Ты веришь искренне в любовь,
Ты равнодушен к почестям и злату.
Знай, Фауст, я исполню всё
И твою душу не возьму в уплату».
И он исчез, бесшумно и бесследно
Вернувшись вновь к игре теней.
А Фауст за столом остался
И молча допивал портвейн.
2012 г.