Актер Рахимов

– Ну, и черт!

И после спектакля пошел в буфет:

– С горя!

Но ненависть к Сальвини осталась на всю жизнь в его сердце. В Москве, Великим постом, в актерском ресторанчике^[4], около артистов «терся» какой-то любитель.

– Это не господин Рощин-Инсаров, Николай Петрович?

– Рощин.

– Познакомьте, пожалуйста!

– Коля, вот…

– А это не Федор Петрович Горев?

– Горев, Горев!

– Будьте так добры.

Актеру, наконец, любитель надоел.

– Это не господин Рахимов?

– Он!

– Будьте так великодушны! Давно искал случая!

– Сделайте одолжение. Только вы имейте в виду. Он самолюбив. Вы скажите ему что-нибудь лестное. Вот он Сальвини, например, обожает. Сравните.

– Да я с удовольствием.