– Может "нам" действительно вести курсы бокса? Получается у "нас" неплохо. Для командных видов спорта. Нужен стабильный источник дохода, – перебил его я. – Может заняться видеоблогерством? Запустить свой канал. Будет кормить со временем. Я потрачу часть денег из аванса на аппаратуру? Она все равно нам нужна для шпионских дел? А?

– Угу, – ответил Холмов, погруженный в игру.

– Хорошо! Не подойдет, всегда можно сдать и деньги получить назад.

О том, что ж неприятное узнал на тренировке, я вспомнил только на следующий день, когда пошел покупать аппаратуру и на улице напоролся на ребят с прежней работы. Они долго веселились из-за моего синяка, говорили, что предупреждали, и тут я вспомнил, что Никита сказал, что у Атташе рак. У меня опять испортилось настроение.

Пуховик, в котором ездил на кладбище, я скинул в приемном пункте химчистке в соседнем доме – уже не холодно, можно добежать и так. Дома закинул в стиральную машину остальную одежду, в которой был на кладбище.

"Конец же сезона, блин", подумал я, прыгая на улице в ожидании такси. Конечно же, мороз ударил, как только я сдал в чистку пуховик. Утром позвонила Аристократы. Пропал Никита. Они должны были вчера вернуться с выездного матча. Он написал, что все хорошо, будет скорее всего завтра и не отвечал на ее звонки. Звонки на его телефон проходили.

Я выскочил на улицу в спортивном в костюме и с камерой в руках.

– Что-то с ребенком случилось, так? – сказал таксист после недолгого молчания – Ты меня, конечно, извини, но будь у меня пацан, тут же бы его забрал из этого нехорошего места.

– Ты только ко входу меня подвези! Не высади за 100 метров. "Нехорошее место".

Таксист кивнул и после небольшого молчания продолжил:

– Опять эти появились…На трибунах так и сидят.

– Зрители?

– Так эти…шаманы…культисты… сектанты в общем. Детей выбирают. Так, говорят, половина из мальчишек, чьи фото в Ледовом Дворце на стенке висят, пропали неизвестно куда.

– Двое из них погибли в авиакатастрофе. С другим клубом. Туда перешли и погибли, – я внимательно глянул на лицо таксиста, не понимая можно ли верить его словам или нет. – Что за шаманы?

– Как безграмотная афиша – так они тут как тут. Афиша матча, – таксист горестно сморщился. – И все про эту ситуацию знают, и ничего не делают. Знаешь почему? Так потому что начальники с ними за одно. Во как.

– Это Вы так легко облеклись заради контента? Конечно, снимайте у нас эпизод за блога, – Европеец перевел взгляд с моей камеры на Атташе. – У нас есть значки "Пресс"?

У входа я столкнулся с Атташе и только предложил ему помериться объективами , как Атташе уцепился в меня и потащил к Европейцу за разрешением на съемки. То, что и Атташе и Европеец были на месте, то что у команды сейчас тренировка, и Никита должен быть там, как утверждал Атташе – радовало. То что Атташе был так близко – напрягало. Мне вспомнились археологи, которые раскопали могилу в Египте и в течение полугода померли от каких-то бактерий из могилы. Черт знает какой заразы он набрался в пещере… "Ключ – в сокровищах из пещеры". Если они и набрались "сокровищ в пещере", то это – особо ядовитые бактерии, которыми они перезаряжали всех вокруг, а потом и меня.

Пока мы шли в тренерскую, я все представлял, как сижу в кресле типа стоматологического на какой-то секретный базе, опутанный проводами, и в окружении медиков. Но лица у этих врачей – как у моих бывших сослуживцев. У меня выкачивают кровь, чтобы выделить из нее зловредные бактерии и начинить ими бомбы.

– Только едина условие – когда снимаете у нас, носите это, – Европеец, действительно, интеллигентно и по особому мелодично выговаривал слова.

Он отошел к вешалкам, на которых висели образцы одежды с логотипом команды, снял пуховик и шапочку и протянул их мне.

– Подарок. Рекламна интеграциа, – Европеец расхохотался. – И мне не будет студено глядем да Вас. Нешно мне подсказывает, что наше сотрудничество буде шире… Осторожно, да не заденте рыбку.

Атташе вывел прямо к скамейке запасных. К нам сразу подлетел Тренер. Он резко затормозил, и ледовая крошка из-под лезвий попала точно на лицо и шляпу Атташе

– Чем ты их так накачал? – Тренер пожал руку мне, потом начал заботливо щелчками сбивать кусочки льда со шляпы Атташе. – Это хоккей, брат.

– Команда хоккуевая, – сказал Атташе, бережно выговаривая слога.

– Была хоккуевая, а теперь хоккейева… Он поставил на то, что мы проиграем,– объяснил мне Тренер, безмятежно улыбаясь. – А мы выиграли! У фаворита! Которому, правда, уже ничего не надо, и главный тренер у них – большой козел, я работал с ним. Но они должны делать нас на одной ноге! У нас игры были чуть ли не каждый день плюс тренировки. Ты пацанов своим боксом так накачал, так завел, что мы даже нижними звеньями забивали!

– Что-то жмет безжалостно. Все жмет и жмет, – совсем по-детски сказал Атташе отходя и хлопнул Тренера по плечу. – Пойдем, тебе задание есть.

– Все отскоки наши, – Тренер обернулся ко мнею. Он оставался на льду и его катил Атташе, протянув руку через бортик. – Нам все штанги обстучали. У нас какие-то подледные шайбы заходили! Это хоккей!

– Ты определился с монастырем? У буддистов есть, – крикнул я Атташе в спину. – Просветляет и кровь очищает.

– Церкви Сатаны, – крикнул Атташе, не оборачиваясь. – Ставлю на то, что там можно хорошо оторваться.

Подъехал Никита. Было видно, что он все еще в возвышенном и рассредоточенном состоянии. Стоять ему было удобно опираясь на клюшку и прижавшись к борту.

– Радовались победе?

– Опасно стоим, отскочит… Да, что хотел! Можно я маме скажу, что вчера с Вами долго тренировались, и я остался ночевать во Дворце.

– Опоздал, она мне уже звонила. Позвони, она психует.

– Она спросит, где я, и примчится.

– Ладно, давай я. Иди тренируйся, – важно сказал я.

Я набрал номер телефона и, пропустив первую встревоженный тираду Аристократы, многозначительно произнес:

– Все хорошо. Не волнуйтесь. Он со мной… Здоров как бык. Тренируется.

Судя по шуму, доносящемуся из трубки, Аристократы была за рулем.

– Если Вы едете в Ледовый Дворец, – внушительно продолжил я. – То не думаю, что это хорошая идея. Мужской коллектив. Готов биться об заклад, что мгновенно засмеют.

Страшный удар выбил камеру из руки.

– Он со мной, не волнуйтесь, Не за что. Работа такая, – проговорил я, не особенно слушая слова Аристократы, и только потом решился посмотреть на камеру.

Камера лежала на полу, объектив был свернут на бок.

Пока я нашел закоулок с каким-то выступом под лампой, пока осторожно выкрутил объектив, пока осторожно тряс его и разглядывал, тренировка закончилась и все разошлись. Неожиданно выключили свет. Лампочка, под которой стоял я осталась горела, но арена, откуда пришел я и дальше по коридору было темно.

Я осторожно опустил в карманы пуховика фотоаппарат и объектив, и пошел в темноту коридора. Я шел и думал, что надо было в разговоре с Аристократы побольше напустить мистического тумана. Когда у нее пройдет весеннее обострение, она, чего доброго, может потребовать деньги назад. Но все деньги только что рухнули на пол и лежат двумя обломками в карманах. Еще я думал, что надо провести как можно больше тренировок с Никитой.

Шел я долго и должен был давно добраться до какого-то выхода. Но выхода не было. Мне показалось, что уже час брожу по кругу. Я машинально сунул руку в карман, чтобы подсветить окружающее пространство телефоном. Вместо телефона рука нащупала какой-то мусор. Это был талисман. Такой же, как дал мне Атташе. Видимо, он уже лежал в кармане пуховика, когда Европеец вручал его. И этот талисман отправился в мусорный бак, а я по новой ощупал все карманы, понимая, что выскочил из дому с камерой, но без телефона.

Пройдя еще немного я вышел на фотографии игроков молодежки и снова остановился перед ними. Фотографии занимали всю стену, но внимание неизменно привлекала большая группа слева. Что-то неуловимое объединяло парней на них. Дело было не в спокойной уверенности, с какой они смотрели с фотографий. Было в них что-то другое, что выделило их даже в толпе на улице. Как бы выделялись бы в людской толпе эльфы. Или орки , или гномы… Хотя нет, не орки и не гномы. Я не большой знаток в мужской красоте, но эти лица были по особому пропорциональны. Эти парни не были родственниками, не были людьми одной расы, но какая-то неведомая сила сделала их похожими, а потом свела вместе в одной команде.

Я пошел дальше, удивляясь, какой все-таки затхлый воздух вокруг, и, как мне показалось, сделал еще один круг. Вот – большой мусорный бак на колесиках, куда я выбросил амулет, а вот и фотографии игроков молодежки. Да, какая-то неведомая сила сделала их похожими, а потом свела вместе в одной команде. Может быть зловещая и коварная сила.

Я вернулся к мусорному баку и, чертыхаясь, достал из него амулет. И, надо же такому случится, пока лез в бак, заметил след, накатанный его колесиками. Я пошел по нему и вышел к высоким воротам, который закрывал темный полог. Я дернул за ручку калитки в воротах так, что вырвал скобу висячего замка, и вышел наружу. Стоял не солнечный, но светлый весенний день. От утреннего мороза не осталось и следа. Зазвонила сигнализация, но мне было наплевать. Я развернулся к камере наружного наблюдения, показал свою морду, помахал бейджиком "Пресса" и пошел прочь.

– Какой темный рычащий язык, – сказал Холмов.

И в ту же секунду раздался звонок в дверь, вошла квартирная хозяйка и объявила, что выгоняет нас из квартиры.

Это были самые спокойные и безмятежные дни – дни после моих блужданий по закоулкам Дворца. Команда уехала на выезд. Надо было выдержать паузу и не светиться лишний раз в клубе, чтобы все успокоилось – если наше появление вызвало какие-то волнения. Я носился по городу, пытаясь отремонтировать объектив или продать камеру. И приходил к даже не к мысли, а уверенности, что если и была в пещере какая-нибудь зараза, то померли бы уже все команды чемпионата и половина городов в стране.

Холмов, кажется, занялся делом, и нашел в интернете несколько изображений, которые рекламировали матч нашей команды. Сайты были на экзотических языках, но буквы на самих картинках были знакомые, хотя в слова не складывались. Вот и еще одна разгадка – кто-то попытался сделать мем. Не особенно понимая, что он пишет. Или специально так составил буквы, чтобы было смешно. И только, запинаясь, я попытался прочитать буквы, только Холмов сказал про темный язык, как словно по заклятию ворвалась квартирная хозяйка и принялась нас выгонять.

Мы слышали слова хозяйки, но не могли их осознать. Холмов по-детски спрашивал, куда ж нам идти. Я, возмущенный, пытался выяснить причину. Хозяйка лишь поджимала губы и говорила, что уже среди соседок пошли разговоры, что нам следовало хотя бы в интернете посмотреть во что ввязались, и что "зло расползается оттуда" .

Холмов убедил хозяйку разрешить пожить до конца месяца. Кажется.

Это была самая удобная квартира за время наших скитаний с Холмовом. Во-первых, мы сняли ее до скачка цен. Во-вторых, это был блок из двух квартир, отделенных от лестничной клетки дверью. В однокомнатной, что ближе к входу, расположился я, все-таки моя главная задача – не участвовать в расследованиях Холмова, а присматривать за этим мальчишкой и прикрывать от опасностей. В двухкомнатной устроился Холмов. И в квартире Холмова и в мой квартире комнаты были небольшими, но зато были двери! Теперь, если какая-нибудь девушка согласиться прийти ко мне в гости, достаточно просто закрыть дверь квартиры. Аналогично при визите приятельниц Холмова.

Двери обычно были открыты и свободное время мы проводили в гостиной у Холмова. Туда же Холмов вытащил свой компьютер, которому просто не было места в его маленькой спальне. Я и не подозревал, что Холмов так много времени проводит за компьютерными играми!

Когда хозяйка ушла, меня понесло. Я то хотел бежать за ней следом ругаться, то подавать на нее в суд, чтобы у нас были деньги быстро снять новое жилье, то хотел звонить ребятам с работы, чтобы они помогли осмотреть стены квартир и найти потайные камеры и жучки, а потом как следуют тряхнуть старушку.

– Откуда она знает, над каким делом мы сейчас работаем?! Откуда? – тряс я Холмова вместо квартирной хозяйки.

Холмов молча кивнул на вешалку в прихожей, где висел подаренный мне пуховик с лого команды на всю спину. Кажется, Холмов не собирался ничего предпринимать, надеясь, что все образуется.

Надо было срочно найти деньги! Или чтобы вернуть аванс Аристократам, или на аренду новой квартиры. Если бы не состояние крайней растерянности и беспомощности, я никогда не поступил так, как поступил – позвонил ребятам на прошлую работу. Я звонил и понимал, что совершаю ошибку. Каждый брал трубку, говорил , что готов живот свой положить за други своя, что готов за 5 минут, нет за секунду примчаться по первому зову, но денег нет. Сказав подобное, человек передал телефонную трубку следующему и ржал во весь голос.

Через день я поперся в Ледовый Дворец. Сегодня там игра, а значит надо проводить тренировку с Никитой. На улице потеплело, но я напялил даренные пуховик и шапку, мечтая лишь об одном: чтобы на улице оказались соседки, которым я скорчу демоническую и злодейскую рожу.

Кажется, я гримасничал всю дорогу до Дворца и внутри него. В Ледовом Дворце было светло и многолюдно, но каждый, кто подсказывал дорогу к тренерской, испуганно смотрел на мое лицо и быстро отходил.

Европеец и Атташе стояли у окна, но смотрели не на лед, а противоположную трибуну. И черт меня дернул заговорить с Европейцем о работе для меня. Я предложил ему проводить тренировки по боксу для всей команды. Говорил сбивчиво, блеял про настрой, безопасность и уже не помню что. Это была самая неприятная, самая неудобная, самая беспомощная и самая стыдная речь в моей жизни. С другой стороны, может быть, это самый простой путь, чтобы нам выполнить контракт – стать частью команды, понять, кто принимает решение, может быть самому поучаствовать в принятии решений. И помочь Никите.

– Добро пожаловат в нашем тим, – просто сказал Европеец и протянул руку.

Я почувствовал широкую теплую ладонь человека, работающего со штангой и на турнике… Действительно, каким видом спорта он занимался?

Европеец назвал сумму,которую он будет платить за тренировки, и, надеюсь, мне удалось сохранить каменной лицо. Он сходил в соседнюю комнату, которая оказалась его кабинетом, и вынес два бланка договора и ручку.

– Когда выполните, сложите мне на стол, постараемся заплатить в наиближайши дни, – сказал Европеец. – Только едина условие. У нас смена симболе, наскоро должна прийти спортска униформа с нова. Ребрендинг. Как приде, треба то носить ее.

Европеец с Атташе вышли из тренерской, помахав рыбке, чей аквариум упорно продолжал стоять на краю тренерского стола..

Текст договора был без подвоха. Я медленно и тщательно заполнил два экземпляра и положил на его стол. Не похоже, что этим столом сидели. Компьютера в кабинете не было. Владелец кабинета, судя по всему, облюбовал угловой диван.

Я шел по Ледовому Дворцу и подумал, что Европеец – нормальный мужик. Если чему эта история меня и научила, так тому,что не надо возгонки. Не надо подозрений и шептаний по углам. Надо просто и открыто поговорить. Еще я думал, что открыл золотую жилу. Когда столько готовы платить за тренировки молодежной команды, то сколько платят за работу с основной командой? Если от меня не потребуют ездить вместе с командой, то я смогу тренировать команды по другим видам спорта. Неприятно смотреть, как дерутся баскетболисты и футболисты – какие-то прыжки, руки колесом. А волейболисты? Они вообще не дерутся! "Школа бокса игровых видов спорта". Не буду успевать – привлеку хохотунов с прежней работы. Платить столько им не буду, но это будет достойная, достойная оплата.

За этими размышлениями, я шел на шум трибун и крики и вышел на второй ярус арены, прямо за гостевыми воротами. Шел последний период .Наша команда безнадежно проигрывала. Я не сразу заметил Тренера. Вместо того, чтобы метаться позади скамейки с игроками, он неподвижно стоял в углу… как называется то место, где сидят игроки? И глядел он не на площадку, а на противоположную трибуну. Я посмотрел в направлении его взгляда и сразу заметил их. Не заметить их было невозможно. Народу было мало – родители, друзья, ультрафанаты и неизменные девчонки. Эти двое сидели на удалении от всех. Я покрылся мурашками. У них были резкие восточные черты лиц и смуглый цвет лиц, словно закопченный дымом ритуальных костров. Они сидели полностью одевшись, и даже с накинутыми на голову капюшонами. Сидели очень неподвижно, словно каменные статуэтки. Одного, что поменьше, я сразу обозвал "Шаман", второго -"Монах". Я сделал несколько шагов назад, чтобы, когда матч закончится и включат полный свет, меня не заметили ни они, ни Тренер. "…Так они тут как тут". Да, тут как тут.