Несмотря на то, что губерния находилась на больших торговых путях, долгое отсутствие на ее территории железных дорог во второй половине века негативно сказывалось на ее экономическом положении.
Не могла похвастаться губерния и успехами в решении острых социальных вопросов. На полторы тысячи населенных пунктов, имевшихся здесь к 1870 году, по бумажным отчетам имелось 460 начальных училищ, а в реальности исправно действовала едва ли их пятая часть. Спустя годы, и только благодаря усилиям И.Н. Ульянова, их число заметно выросло и они стали реально действующими. Население губернии из-за повторяющихся неурожаев и засух часто голодало, страдало от различных эпидемий, уносивших жизни очень многих людей.
Все это формировало вполне определённый формат бытия, в котором весьма обыденными явлениями были бегства крестьян, дезертирства солдат, обнаружения подкинутых младенцев, крестьянские волнения и поджоги помещичьих усадеб. Их волей-неволей фиксировала газета «Симбирские губернские ведомости». К примеру, весьма характерным и многоговорящим о мрачных красках бытия в той эпохе было опубликованное в этой газете 22 января 1886 года объявление Сызранской городской полиции о назначении торгов на отдачу подряда по заковке и расковке арестантов Сызранского тюремного замка, а также на починку кандалов и подкандальников на предстоящие три года. Сегодня сложно поверить, но всего пять-шесть поколений назад арестантов не просто лишали свободы, но и многих заковывали в кандалы. Вот он – железный вкус той эпохи. Можно смело предположить, что он навсегда остался в памяти и душе Владимира Ульянова.
Но зато сколь удивительной была волжская природа! Где еще можно было увидеть такую немыслимо бескрайнюю вольную ширь матушки Волги– древней реки с былым таинственным и почему-то исчезнувшим, названием Ра; бездонную синеву здешнего жаркого летнего неба, словно зовущую к полёту, к свободе; обжигающее дыхание никогда незатихающих над Симбирской горой пронизывающих зимних и нежно-ласкающих летних ветров? Волга пробуждала в душе Владимира самые трепетные эмоции и спустя много лет. Он вспоминал: «Широка! Необъятная ширь… Так широка… Мы в детстве с Сашей, с братом, уезжали на лодке далеко, очень далеко уезжали… и над рекой, бывало, стелется неизвестно откуда песня… И песни же у нас в России!»Волшебный, чарующий вид симбирской горы, от которой в солнечный день исходит сияние ясного и чистого света! Раздольные поля и густые, благоухающие свежестью жизни леса…
И это волжское раздолье гармонично сочеталась, особенно для мальчишек, с легендами о разинских кладах, зарытых на склонах симбирской горы. Конечно, вряд ли во время осады крепости бунташными ватагами кто-то удосужился закопать в землю отнятые у помещиков ценности, но вот древнейшие «чертовы пальцы», разного размера аммониты, даже кости допотопных животных, которым по нескольку миллионов лет, находили точно. Как это будило фантазию! Рождало мечты об овладении временем, пространством! А фантазии и мечты – это определяющее условие развития яркого полноценного воображения – отца исследовательской мысли.
Вот так и действовало на Володю исконное российское раздолье, очарование и полнота которого не могла не напитывать его сердце ощущением красоты жизни, беспредельности человеческих сил, их необоримости. Судя по всему именно отсюда, с высокого Венца, этот страстный, энергичный молодой человек сумел, пусть пока и очень смутно, пунктиром, примерить свои возможности охватить дерзкой любящей мыслью не только просторы России, но и всего мира.
Одноклассник А. Н. Наумов, спустя много лет, написал: «Еще в те отдаленные времена Ульянов казался всем окружавшим его каким-то особенным… Предчувствия наши нас не обманули. Прошло много лет и судьба в самом деле исключительным образом отметила моего тихого и скромного школьного товарища, превративши его в мировую известность, в знаменитую отныне историческую личность – Владимира «Ильича» Ульянова-Ленина, сумевшего в 1917 году выхватить из рук безвольного Временного Правительства власть, в несколько лет путем беспрерывного кровавого террора стереть старую Россию, превратив ее в СССР-ию, и произвести над ней небывалый в истории человечества опыт – насаждения коммунистического строя на началах III-го Интернационала».
А что происходило в стране и мире к концу XIX века?
Трудно сегодня представить, но крепостное право отменили всего за девять лет до рождения Владимира Ульянова, и даже когда он вступил в подростковый возраст Россия еще жила воспоминаниями и отчасти даже укладом недавно отмененного крепостничества, поспешно встраивалась в капитализм, пребывая в вечном стремлении догнать Запад. Её экономика в последней четверти XIX века во многом оставалось всё ещё полуфеодальной: на селе доминирование крупных помещичьих землевладений соседствовало с крестьянским малоземельем. Неограниченная монархия, политическое засилье дворянства, сословность, низкий технологический уровень производства, особенно в сельском хозяйстве, неизбежно порождали нестабильность, социальные и экономические противоречия. В обществе уже зримо усиливались настроения в пользу перемен.
На Западе проблем тоже было с избытком. Оперившаяся буржуазия настойчиво отстаивала свои права, в полной мере восторжествовал либерализм, развивалась демократия, но на этом фоне всё активнее нарастала эксплуатация трудовых классов. Между ведущими странами активно шла ожесточённая борьба за передел влияния в мире, особенно обострилось политическое и экономическое противоборство между государствами Европы. В мире шли колониальные войны, в 1873-1896 годах разразился долгий экономический кризис, затронувший также и США, а рьяное стремление Англии, Франции и Австро-Венгрии к переделу карты мира привело к началу Первой мировой войны, что в крайней степени порадовало США, но принесло очень много бед и лишений европейцам, и, в первую очередь, народам России и Германии.
В XIX веке, наряду с либерализмом и консерватизмом, на политической арене появился марксизм, ставший основой структурирования антибуржуазных сил. Социалистическая идеология повела пролетариат к борьбе за свои права. Информация обо всех этих процессах доходила и до России, где находила живой отклик у думающих людей и, прежде всего, у передовой молодёжи той эпохи.
К этому времени в России доминирующей идеологией был русский консерватизм, который своё яркое выражение нашёл в славянофильстве. В нем имелось два крыла: ортодоксально-охранительное и реформаторское (впоследствии разделившиеся на славянофилов и западников). Первые считали опорой России православие, самодержавие и народность. Творцами и символами этого течения были министр просвещения граф С.С. Уваров, историк Н.М. Карамзин и обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев. Представители второго направления в славянофильстве настаивали на реформах, отмене крепостничества, предоставления и гражданам России некоторых свобод. Его лицом были А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, П.В. Киреевский, К.С. Аксаков, И.С. Аксаков и др. И уже они своей деятельностью подготовили появление в политическом пространстве России революционеров-демократов, среди которых яркими звездами воссияли имена В.Г.Белинского, А.И. Герцена, Д.И. Писарева, Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова, Н.П.Огарева, во взглядах которых центральное место занимала идея свержения самодержавия. Большой интерес у общественности вызывали такие демократические издания, как «Современник» и «Колокол». Параллельно в стране циркулировали идеи анархизма, которые отрицали нужность как самодержавия, так и государства вообще.
Большую известность приобрел в стране С.Г. Нечаев, организовавший в 1869 году революционное «Общество народной расправы», отделения которого были в Петербурге, Москве и других городах. В Санкт-Петербурге жев1876 году возникла и тайная революционная народническая организация «Земля и воля», которая ставила своей целью свершение «народной революции», активно распространяла революционную литературу и оказалась привлекательной для радикальной части молодёжи и студенчества. Через три года «Земля и воля» распалась на «Черный передел» и «Народную волю». И если первая отказалась от экстремальных методов борьбы, то вторая группа, среди лидеров которой были А. Д. Михайлов, В. Н. Фигнер, С. Л. Перовская, делала ставку именно на террор.
Итогом этих настроений и действий «бомбистов» стали семь покушений на императора Александра II, последнее из которых в марте 1881 года завершилось его гибелью. Заметного всплеска революционных действий это событие за собой не повлекло. Тем не менее, перемены произошли: в обществе и во власти резко усилилось консервативное крыло, окрепли монархические настроения, Александр III осуществил ряд ограничительных мер. Был усилен контроль за учреждениями образования, урезаны права земства, создана секретная полиция, введена цензура и др.Ответом на это было создание в Швейцарии (1883 г.) членами «Черного передела» Г. В. Плехановым, Л. Г. Дейчем, В. И. Засулич социал-демократической группы «Освобождение труда». Организация активно распространяла в России литературу, старалась умножать число своих сторонников. Идеи переустройства общества с большим интересом воспринимались, прежде всего, разночинной интеллигенцией, и особенно, образованной и думающей молодёжью.
Протестный потенциал в общественном сознании России явно нарастали волны грядущей смуты неизбежно доходили до волжского Симбирска. В самом городе, конечно, выступлений революционного характера в симбирские годы семьи Ульяновых не наблюдалось, но градус народного недовольства в губернии был достаточно высоким: массовая бедность и помещичий произвол, регулярные акции протеста и бунты – всё это было явью той эпохи.
При этом, живя в Симбирске, Владимир Ульянов не мог не знать о крестьянских войнах XVII-XVIII веков под руководством Степана Разина и Емельяна Пугачёва, которые имели непосредственную связь с Симбирском. Об этом рассказывали и в гимназии, поскольку события тех лет были большой гордостью губернии. Даже первый символ города – лев с зажатым в правой лапе мечом, был пожалован Симбирску в благодарность за ту былую победу над разинским войском. А оно в 1670 году длительное время осаждало город, но взять Симбирскую крепость так и не смогло, силы нападавших были разбиты и отступили, а сам Разин – серьезно ранен. Спустя век, в 1774 году на территории губернии происходили действия пугачёвского войска. До осады губернского города дело не дошло, а вот Е. И. Пугачев в октябре того же года в специальной клетке и в кандалах, под конвоем двух рот пехоты, 200 казаков и двух орудий, которыми командовал прославленный генерал-поручик А. В. Суворов, был с женой Софьей и сыном Трофимом привезен в Симбирск. Здесь он находился около двадцати дней и содержался под усиленной охраной в одном из каменных зданий, располагавшемся рядом с современным областным драматическим театром. Пять дней Пугачева допрашивали граф П. И. Панин и начальник следственной секретной комиссии П. С. Потемкин, но раскаяния так и не добились, и в ноябре он под усиленной охраной был отправлен в Москву. В Симбирске память об этих событиях хранилась бережно. А Владимиру, к тому же, каждый день на пути из дома в гимназию и обратно приходилось дважды идти как раз мимо того самого «пугачёвского» дома.
Кроме этого в городе и губернии широко бытовал фольклор, связанный с крестьянскими войнами. В упоминавшейся уже книге П.С. Бейсова приводится записанное им народное сказание о том, как однажды Володя Ульянов во время ночной рыбалки встретился на одном из волжских островов со старым рыбаком, прадед которого был участником давних разинских событий. Этот рыбак и поведал Владимиру семейное предание о том, что тогда творилось в Симбирске и округе, как крестьяне и казаки сражались с царскими стрельцами, как жестоко казнили две тысячи человек, примкнувших к повстанцам…
Владимир большой интерес проявлял и к истории пребывания в городе Пугачёва. По местным преданиям его сторонники пытались освободить своего «батюшку», для чего стали копать подземный ход, но не успели. Бунташного вождя увезли в Москву. Эти рассказы будили воображение гимназистов, и, как пишет тот же исследователь, один из них изобразил в стихах разговор Панина с Пугачёвым в Симбирске:
Воронёнок я – не ворон!
Ворон скоро прилетит.
К сытым мести будет полон,
Всех несытых ублажит.
Издевалися дворяне
Без конца над мужиком,
Не в такой кровавой бане
Быть за это им потом!
Помяни моё ты слово,
Ты, имеющий рабов,
Наш народ восстанет снова,
Пыль пойдёт лишь от дворцов!
И тогда народ, свободный
От дворян и от цепей,
Ум проявит свой природный,
Чтобы смыть позор людей.
Многие гимназисты эти стихи переписывали, а Володя, как пишет исследователь, даже читал их громко во время перемен.
Зримыми проявлениями повышения градуса политической нестабильности в последней четверти XIXвека стало регулярное прибытие в Симбирскую губернию лиц, высылаемых сюда за политические правонарушения под надзор полиции, а также рост популярности среди молодёжи «хождения в народ» для его просвещения, появление здесь нескольких подпольных кружков народнического толка, посещения губернии и Симбирска столичными пропагандистами. Среди них были А. Желябов, П. Войнаральский, Д. Клеменц, Н. Бух, В. Германов, Л. Ситтен, И. Чернявский, В. Муратов и др. Все эти факты были в поле внимания, как местной разночинной интеллигенции, так и чиновничества. Симптоматичным было и то, что дополнительный интерес к марксовым трудам появился в городе после распоряжения цензуры об изъятии его «Капитала» из Карамзинской библиотеки. Несомненно, что и об этом образованная часть симбирян была информирована. Знали об этом запрете и активные читатели из семьи Ульяновых.
Несмотря на то, что «Народная воля» была, по сути, разгромлена после убийства Александра II, её идеи в России продолжали действовать. Это очень беспокоило правительство и в стране велась жёсткая борьба против этой запрещённой организации. Параллельно, в русле профилактики и запугивания её потенциальных сторонников, в губернии проводилась заметная контр пропагандистская работа. Так, в 1886 году, когда здесь ещё жила семья Ульяновых, на страницах «Симбирских губернских ведомостей» в порядке назидания местным вольнодумцам была помещена довольно большая статья о деятельности в Варшаве партии «Народная воля», члены которой обвинялись в перевозке из-за границы преступных изданий, в распространении революционных учений среди рабочих и покушении на убийство рабочего Сиремского. За это они были сурово наказаны, о чём подробно оповестила жителей губернии газета. Но деятельность этих организаций в стране все равно продолжалась. Следует заметить, что в самом Симбирске организаций народовольцев не имелось, но их столичные издания сюда поступали. Вот власти и пытались предостеречь жителей от преступного чтения.
Но как воду решетом не остановить, так и не поставить преграду, как сейчас бы сказали, «жареным новостям». Несмотря на отсутствие в те времена телевидения и даже радио, информация об общей обстановке в стране все равно до Симбирска доходила. Иногда из пересудов горожан или из петербургских и местных газет, на страницах которых непременно появлялись сообщения и статьи о самых громких происшествиях и событиях. А их было немало. В годы, когда Володя был уже во вполне сознательном возрасте, он не мог не знать об убийствах Санкт-Петербургского обер-полицмейстера и Харьковского губернатора, о многочисленных покушениях и убийстве императора Александра II, будораживших всю страну судебных процессах над народовольцами в 1880-х годах. Тем более, что некоторые участники этого объединения в предыдущие годы проживали в Симбирске и губернии, и их вполне могли знать лично даже кто-то из знакомых семьи Ульяновых.
Уже здесь, в Симбирске, Владимир Ульянов, как и любой другой растущий человек, начал постигать науку анализировать и, пусть пока не очень еще глубоко, критически оценивать события политической, светской и обыденной жизни, разбираться в людях, их поступках. Конечно, все это не было для него самоцелью, свой жизненный выбор он ещё не сделал, но многие явления и события заставляли его напряжённо думать, радоваться и огорчаться, чего-то не понимать и искать ответы… Он взрослел.