Однажды в 2007-м

Глава 8. Диана

   Дождь продолжал идти. Мы едва начали пересекать перекресток, как в нас врезалась другая машина. Мы бросили ее и побежали в обратном направлении. Единственное, что пришло на ум – церковь. Туда мы и побежали. Тогда еще там были ворота из штакетника, мы вырвали три штакетины и вошли на территорию. Двери были закрыты. Надежда, что только что горела в нас ярким огнем, погасла. Мы уже было разворачивались, но Диана увидела, что кто-то промелькнул за окном. Мы стали стучать. Открыл священник.

– Идите в другое место, вы навлечете на нас беду, – сказал он.

– Мы нормальные, не одни из них! – сказал Дима. – Впустите нас.

   Мы вошли. У алтаря сидела кучка людей, все те, кто успел понять и укрыться. Горело несколько свечей, но свет их не был виден на улице. Среди этих людей была Галя. Та самая Галя, что гуляла с нами на Париже.

   История знакомства с ней была странной. Однажды, мы сидели на магазине, она пришла с Яной, той самой, которую я провожал, когда на меня налетели. Потом, чуть позже, мы сидели там же, она шла в магазин, я позвал ее, она села, поговорили, но вскоре ушла, так как ее ждала мама. С тех пор она стала приходить к нам на Париж. Ей было тринадцать, темный волос, симпатичная, скромная, не большого роста. Мы слушали музыку на моем телефоне, репертуар был не велик, Amatory, Ария, и все такое, но была у меня откуда-то песня Morandi – Angel. Вот Галя ее и ставила вечно, потом я ее удалил.

   Позже выяснилось, что я ей очень нравлюсь, но взаимностью я ответить не мог. Помню случай, шли по задворкам с Димой, звонит она, я поднимаю трубку и говорю, что я в городе. В этот момент Дима меня бьет локтем, я ему показываю – не сейчас, он снова бьет и показывает в сторону, я смотрю, а там стоит Галя и смотрит на меня. Упс. Скверно вышло. Но это было не много позже этих событий.

   Она подошла к нам, следом подошел священник.

– Вы знаете, что происходит? – спросил он.

– Нет, – ответил я. – Мы видели нечто в поле, это было похоже на корабль. Еще мы выяснили, что они принимают облик жертвы, которая в коконе, а они ей питаются.

– Это кара божья, – сказал он. – За грехи наши. Нам надо всем молиться.

– Есть еще кое-что, – вставил Дима. – Они не трогают ее, Диану. Они отступили, как только она подошла к ним.

– Что? Не может быть! О, ты избранная! – сказал он.

– Избранная для чего? – спросила Диана.

– Для миссии, божьей миссии, спасти нас.

– Что за бред! – сказал я резко. – Надо подумать, что делать.

– Как вы? – спросила Галя.

   Мы обменялись речами. В церкви настала тишина, слышно было только дождь на улице. Все смотрели на Диану. Меня стало это пугать. Что-то подсказывало мне, что нужно уходить. Люди стали вставать и направляться в нашу сторону. Они поверили священнику о том, что она избранная, но что они собирались сделать, оставалось только догадываться. Люди от страха и отчаяния потеряли рассудок, готовы были верить во что угодно, даже в то, что покажется в нормальной обстановке сущим бредом.

– Так, мы уходим, – сказал я и попятился к двери.

   Но как только дверь открылась, нашим взорам предстала картина, у крыльца церкви стояло четыре человека, с красными глазами, точнее их копии. А эти люди жили в соседних двухэтажках, я видел их не раз, а сейчас они в своих жилищах замурованные в коконы питали этих тварей.

   За нашими спинами священник стал громко молиться. Потом я увидел следующее, через забор что-то перелетало. Это были они, твари, еще без облика. Они жаждали забрать тех людей. Мы их видели, как пары бензина. Где они стояли, дождь не долетал до земли, а стекал по ним. Твари с красными глазами открывали пасти полные клыков и издавали звуки смотря на Диану. Они будто опасались ее. Мы шагнули вперед, они попятились назад. Потом они разошлись в стороны, как будто давая нам пройти. Мы пошли, а те люди были обречены. Твари вломились в церковь, мы побежали, но нас преследовали прозрачные твари. Их шаги были видны по лужам. В суматохе я увидел, что Галя бежит с нами.

   Куда бежать? Что делать дальше? Никто не знал. Мы добежали до фермерского угодья, на ум ничего не пришло, кроме как завести трактор. Беларус завелся легко, слава богу я знал, как им управлять. Включил массу, повернул ключ, сцепление, передача, поехали. С передачами я тогда не дружил, поэтому пару раз воткнул пониженную, но после разобрался. Благодаря тому, что мы были подростками, мы поместились в кабине трактора. Я щелкнул тумблер на верхней панели, включились фары, а точнее одна, но этого было достаточно, чтобы разглядеть тварей с красными глазами впереди. Я сказал, чтобы все смотрели назад, чтобы выяснить, преследуют ли нас или нет. Куда ехать, я не знал, но на тракторе можно было ехать по бездорожью, что я и сделал. Мы поехали по полевым дорогам, которые изрядно размокли. Трактор полз, скатываясь в калию, иногда его разворачивало юзом, но он справлялся.

   Меня же, не покидала мысль, почему твари не трогают и даже боятся Диану. Странно, очень странно. Дождь бил по окнам кабины, в которой стало душно, двигатель нагрелся и тепло шло внутрь. Мы открыли два боковых окна. Твари нас не преследовали, я повернул в сторону старой заправки.

Глава 9. Старая заправка

   Заправка эта, запомнилась мне не только по этим событиям, но и по тем, что были позже. К нам приезжали две девчонки из Калининской, станица рядом с Советским. Вика и Настя, симпатичные девчонки, мы сидели то на Париже, то на этой заправке. Насте нравился я, Вике Дима. По ночам, мы лежали прям на голом асфальте, и обнимаясь смотрели на звезды. Однажды, мы напились Блейзер, Вике стало плохо, мы искали ее по всей высокой траве в округе. А провожая их домой, они почему-то обе поцеловали меня. Странно, я тогда подумал, что Вике очень плохо и она перепутала. Вскоре они уехали, а мы продолжали собираться там, на дольмене, как мы его называли. Это были остатки от какого-то строения из кирпича, но странная форма напоминала дольмен.

   Мы доехали. Трактор остановился, я заглушил двигатель, вытянув под рулем тросик. Фары погасли. Все мы тогда безумно устали, так и стали засыпать в куче, в неудобных положениях. Дождь бил по стеклам, ветер усилился, трактор качало, я вспомнил об Ане. На ум пришла песня группы Психея – Бесконечный стук шагов.

   «Ярый ветер, вырвал птицу из гнезда,

   И нервно бросил в небо, согрей меня моя звезда.

   Может, я все же нужен,

   Сплюнут богом в лужу,

   Мир такой большой, мир такой чужой.

   Слипаются глаза и в угол жмутся тени,

   И поздно жать на тормоза,

   Нас не найдут в одной постели…»

   Но в душе я знал, что это скоро пройдет, как и всегда. Всегда все меняется, всегда.

   Вскоре дождь прекратился. Настал рассвет, но тучи нависали тяжелым свинцом над нами. День был безопасней для нас, в какой то степени. Твари с красными глазами и обликами не выходили, но те, прозрачные, еще не имеющие объекта питания, ходили.

– Что будем делать? – спросил я, когда все проснулись.

– Может попробуем освободить кого- нибудь из этих коконов? – спросила Диана.

– Это опасно, – сказал Дима. – Но попробовать можно. Кого не жалко?

– Всех жалко, – сказала Галя. – Но тут не далеко живет один алкоголик, можно на нем попробовать.

– Что скажете? – спросил я.

– Идем, выхода нет, – сказал Дима.

   Мы пошли. Оглядываясь по сторонам и держась друг друга, мы шли туда, куда указывала Галя. Это оказалось не так далеко. Мы вошли осторожно в открытую калитку. Вроде тишина. Аккуратно открыли дверь, она была не заперта. На встречу нам выполз мужчина, мы рванули на улицу, вскоре появился и он. В руке у него была пластиковая бутылка с чем-то похожим на вино.

– Вы кто? – прохрипел он. – Курить есть?

– Вы не один из них? – спросила Галя.

– Ха, из каких?

– Пришельцев, – вставил Дима.

– Чего? – уставился он на нас стеклянными глазами.

– У него глаза не красные, – сказал я. – Он нормальный.

– Курить есть, шпана? – сказал он. – Нет, тогда валите отсюда!

   Он вошел обратно в дом, а мы вышли на дорогу. На улице была не обычная тишина, как в песне группы Король и Шут – Гробовщик.

   «А в деревне гробовая тишина,

   Как будто вымер весь народ…»

   Почему его не тронули? Почему он еще не один из них? Здесь явно какая-то причина, – думали мы. Это было связано и с тем, почему они не трогали Диану.

– Что было у него в бутылке? – спросил я.

– Похоже вино, домашнее, – сказал Дима.

– Скажи, – обратился я к Диане, – ты пила вчера вино?

– Да, у папы чуть-чуть стащила, – ответила она.

   Я был не удивлен, Диана могла. Я и сам так делал, сливал у деда вино. Да и кто так не делал!? Однажды я видел, как она перелазила через свой высокий забор, так ловко, что даже я бы так не смог. Это было забавно. Так вот она, причина – вино.

– Значит, они боятся вина, – сказал я. – Вот почему они от тебя шарахались. Значит, нам нужно вино! У кого дома есть вино?

   Все посмотрели на Диану.

– Что? – спросила она. – Я не пойду домой, там эти твари.

– Есть еще варианты? – спросил Дима.

– Можно походить по домам, в любом случае, у многих есть дома вино, – предложила Галя.

– Идея хорошая, – сказал я, – но мы не можем знать, что нас поджидает там. А Диана свой двор хорошо знает. Придется идти.

   Дело не заставило себя ждать, мы пошли по Кирова, потом Дзержинского и наконец Братская. Мы вошли во двор к Диане, в калитку, которую мы не заперли до этого, убегая от страха.

   На улице было пасмурно, небо затягивало темными грозовыми тучами. На листве деревьев висели гирлянды из дождевых капель. Асфальт кое где высох, но лужи стояли.

   Мы подобрались к вину. Тварей не было, нам повезло, но рисковать нельзя, надо скорее делать дела.

– А дальше что? – спросила Диана.

– Есть идея, – сказал я. – В детстве, в заброшенном здании, в котором было отделение милиции, мы играли в войну. Точнее, мы называли это – поливалки. Пластиковые бутылки, в крышках дырочки. Правда мы тогда играли не вином, а молоком.

– Серьезно? – спросила Диана.

– Да, – ответил я. – Был у нас совхозный магазин, там можно было брать под запись продукцию, но только тем, у кого родители работали в совхозе, не важно где, на ферме, теплицах, пекарне, строй – цехе. Так получилось, что у всей нашей компании, родители работали там. И мы забавы ради, брали в магазине молоко, наливали его в бутылки и обливались. Было весело, но вонь от нас стояла ужасная. Да и родители, когда узнали, были не очень рады. Влетело всем, набрали мы то не мало, а это же потом вычитали из заработной платы. В общем, нужны бутылки, по две или три каждому.

– Где столько взять? – спросила Галя.

– В магазине, – ответил Дима. – Возможно там никого нет, а закрыть их не успели.

– Отлично, берем бутыли с вином и идем к трактору, – сказал я. – Но сначала, каждому по чашке! Пьем! Возьмем этот шланг.

   Мы все выпили по кружке вина. Вино было отличным, в животе разливалось тепло, постепенно поднимаясь к голове. Последний раз я пил вино, когда еще никого из этих ребят не знал. Была зима, тогда выпал снег, много снега. Для северного человека, снег – это ностальгия, радость, спасение в этих краях. Я бродил с бутылкой вина всю ночь по поселку, до утра, пока снег не прекратился. Слушал Tracktor Bowling, Jane Air, Amatory, Rammstein и другие группы в наушниках, у меня был тогда CD плеер, а диски мне записывал один дядька на рынке в Тимашевске на заказ. Я смотрел A-ONE, записывал названия групп и песен. Тогда у меня был еще пирсинг на губе и брови, и зеленые прокрасы в волосах. Я тогда ходил и вспоминал о малой родине, поселке Мяунджа и друзьях. Кристине, Лене, Тоне и других. Пока не позвонила Даша, подруга с Тимашевска, с которой я познакомился у нотариуса в холле ожидания. Я к ней редко приезжал, жила она в угловой пятиэтажке со сквозным проходом – аркой, по Братьев Степановых. Она тоже была приезжая, и как не странно, любила рок музыку.

   Чашка вина на мгновение напомнила мне то время. Мы попробовали проникнуть в магазин, который был рядом с домом Дианы, на котором мы познакомились с Галей, но тщетно, его видать не открывали. В урне не было ни одной бутылки.

– Ждите здесь, – сказал я. – Будьте осторожны и внимательны, я за трактором. Дай еще выпью. Я побежал на старую заправку. Людей не было, тварей тоже, точнее я так думал. Нас поджидала новая опасность – плотные тучи.

Глава 10. Бой

   Я добежал до старой заправки, но возле трактора меня ждали твари с красными глазами. Я стал пробираться к трактору, твари отступали. Я выпил вина, это им явно не нравилось. Вино, как удивительно, что они его боятся. Значит, виноград для них что-то вроде чеснока. Но думал я о другом. Одна из тварей приняла облик девушки, которая мне жутко нравилась. Саша, они и до нее добрались. Значит она там, дома, лежит под гнетом этих мерзких коконов.

   Познакомились мы с ней случайно, я шел вечером домой, а она шла с Олесей. Шли они в бар, за пивом вроде. Тормознули меня и предложили пойти с ними, я согласился. Они взяли меня под руки и мы пошли. Олеся нас познакомила, мы шли болтали. Помню у меня руки были горячие, они тогда сказали, что я горячий парень. Позже, я пошел проводить Сашу, мы еще полчаса стояли под фонарем и разговаривали, затем обменялись телефонами и разошлись. Я потом звал её гулять, но она всегда была занята или просто не хотела. Я был в нее влюблен еще долго после этого. Но это все было не взаимно. Они с Катей, ее подругой часто приходили на Париж, садились за соседним столиком. Катя курила Kiss яблочный, помню тошнило от этого запаха. Всегда в голове крутилась песня группы Jane Air – Junk, а именно слова из нее:

   «Дым сигарет, х@ знает с чем,

   Что я здесь делаю и зачем?»

   Но почему они свободно ходят, ведь день, а они не ходили днем. Я взглянул на небо, тучи, плотные темные тучи, вот причина. Солнца нет. Это сулило беду.

   Я запрыгнул в трактор, закрыл дверь, завел и поехал к ребятам. Они были все там же, я помог затащить бутыли с вином и они все залезли. Со стороны Дзержинского на нас шла уже целая толпа тварей с красными глазами. Я тронул и мы помчали к магазинам в центре. Мы с Димой вышли и пошли к двери, открыто, есть. Мы стали выливать из бутылок воду, лимонад, когда набрали достаточное количество бутылок, то пошли к выходу. Со стороны Ленина шла еще толпа тварей. Нас брали в кольцо. Но пока у нас было вино, были и шансы спастись. В тракторе был нож, мы с Димой начали делать дырки в крышках, а Галя и Диана наполняли бутылки вином, шлангом, который мы захватили с собой. Двадцать литров вина так много и так мало. Первая бутылка готова, подала мне ее Галя, я быстро закрутил крышку и плеснул себе в рот вина, потом пошел на встречу толпе тварей, за мной пришел и Дима.

   Мы стали поливать тварей, они визжали, от них шел дым, они словно таяли. Реально таяли. Те места, куда попадало вино просто исчезали, плавились. Мы увидели их кровь, она была странного коричневого цвета. Твари разбегались, вытаскивали свои щупальца из-за спины, пытаясь защищаться и нападать, но в итоге плавились от вина.

   Один бутыль был пуст. Диана и Галя пришли к нам на помощь, из сотни тварей, остались десятки. Но вино надо было экономить, мы вернулись к трактору. Еще десять литров оружия было. Я выпил прям из шланга. В голову здорово ударило. Трактор тронулся, мы поехали по поселку, к перекрестку, но там меня покосило и я случайно вырулил в кювет. Транспорт был потерян. Мы принялись разливать оставшееся вино, а в это время, со стороны первого отделения на нас надвигалась армия тварей.

   Надо было придумать, где достать вино. Наполнив бутылки, мы побежали в обратную сторону, в поселок, там мы вошли в один дом, в другой, всюду твари, но мы их прогоняли. Наконец, в одном из домов, не помню в каком по счету, мы обнаружили в сарае вино, двадцать пять литров домашнего вина. В четвертом нам было не справится. На мгновение, из-за туч вышло солнце, засветилось, словно надежда в душе, но тут же снова зашло за тучи. Твари нападали, одна за одной они получали дозу вина и увечий с болью. Мы вошли в дом, хозяева были в коконах, я полил обильно коконы и они шипя и дымясь плавились, пока не появились те, кто был в них. Но они были без сознания и не подозревали, что там происходило.

   Мы наполнили бутылки и стали прорываться в центр, на Братскую, в тот момент появилось солнце и дало нам преимущество и помощь. Уже вечерело, солнце было закатным, время пролетело незаметно. Затем мы продвинулись на Дзержинского, и к железной дороге. По пути мы опустошили еще два двора. Мы шли к кораблю.

Глава 11. Последний рубеж

   Пошел дождь. Еще его не хватало, все и так было скверно. Земля налипала на обувь так, что ноги было тяжело поднимать. Мы заметили странное движение тварей.

– Они направляются к кораблю, – сказал Дима.

   Это было правдой. Они отступали. Но что повлияло на это? Они забегали на корабль, который стал светиться и издавал гудящий звук. Кажется они собирались улететь. Неужели мы напугали их? Мы, четверо подростков, вооружённые простыми пластиковыми бутылками, наполненными вином. Никто не мог ответить на это. Мы стояли под дождем в недоумении, наблюдая за тем, как твари в панике покидали землю, входя внутрь корабля они вновь становились прозрачными, словно пары бензина. Даже сейчас для меня это остаётся загадкой. Возможно, им не понравилось у нас из-за климата, дождя, да чего угодно. С какой они были планеты, с каких далеких просторов холодного и темного космоса? И почему выбрали землю и вскоре покинули ее? На это никто не сможет ответить.

   Корабль почти бесшумно стал подниматься, от него исходило тепло, вместе с мощным потоком воздуха. Он поднялся на приличную высоту, потом раздался мощный оглушительный хлопок и через несколько секунд он словно растворился. Исчез, за плотными тучами.

   Мы вернулись в поселок. Сидели за столиком, у дома Дианы. Приходили в себя. Людей еще не было видно, дождь прекратился. Мы допили остатки вина, хотелось есть и спать, но домой возвращаться было еще опасно. Мы не знали, что нас там ждет, живы ли люди. Но надо было проверить, Диана жила ближе всех, мы пошли к ней.

   Родители мирно спали, коконы растворились. Только после этого мы разошлись, но договорились, ближайшие лет пятнадцать никому ничего не говорить, если конечно многие другие люди не будут ничего помнить.

   На следующий день, я проснулся к четырем часам дня, состояние было подавленным, я чувствовал себя разбитым. За дверью комнаты, на кухне я услышал, как пришел отец и говорил с мамой. Они ничего не помнили и некоторые вещи были для них не понятны. Знаете, когда много и долго спишь и потом теряется связь со временем, примерно тоже самое чувствовали и они. И все люди, которые были в коконах. Гулять я в этот вечер не пошёл, как и все остальные. В какой то момент, я стал ловить себя на мысли, что это был всего лишь сон.

   Утром вышло солнце, потому что я проснулся, было очень жарко. Кровь тварей испарилась на солнце, не осталось ни следа. Я это точно знаю, так как на следующий день мы с ребятами ходили по тем местам, где они ее проливали. Что было Диане за вино, я не знаю, вроде было все тихо, возможно, о нем вообще не помнили. Дима уехал в Тимашевск, надо было готовиться к школе. Галя тоже стала приходить редко по этой же причине.

   Я же перед сентябрем съездил в Тимашевск, к Ане, в общем поговорить хорошо не удалось, она сказала, что я сгнию в своей деревне, потому что не хочу ехать с ней в Краснодар, она поступила в университет, с тех пор мы не виделись. Последнее, что я ей написал – это строки из песни группы Психея – Бесконечный стук шагов.

   «Хочешь, будь счастливой,

   Солнце вгонит в жилы,

   Весну и love you и fuck you, и просто you, и сперму…»

   Да, не знаю, какой по счету девушке я это писал, но именно эти слова отражали настроение и состояние, я думаю не у меня одного. Ну и черт с ней, подумал тогда я. Так и было.

   После репортажа в сентябре, мы с Дианой сидели вдвоём на Париже, на лавочке, пили чертов Блейзер, болтали о пережитом. Не заметно пролетело время, была глубокая ночь, а мы как ни в чем не бывало продолжали сидеть. Беспечно и беззаботно, под открытым небом усыпанным звездами, в ночной тишине и прохладе, под песни ночных насекомых и песни в голове, популярных тогда групп. Мы еще раз договорились не говорить о пришельцах никому.

   Подъехала машина, из окна раздался голос.

– Долго будем сидеть!?

   Это был отец Дианы. На удивление, он не ругался, не смотря на три часа ночи. Но ее наказали. Приближалась зима, октябрь был дождливый. Мы все чаще не виделись, я взял у Дианы диск группы Fields of The Nephilim, в чей альбом под названием Morning sun я влюбился. Готический рок, длинные песни, отражали в себе душевное состояние. Серое небо, сырость, голые деревья и вороны над ними.

«В мрачной комнате моей,

Клубится сладкий дым.

Пахнет воском от свечей,

А на стенах мои сны.

Вылетают мысли в чердачный проем,

Выходят мои фобии из темных углов.

Неприметная комната днем,

Преображается в час людских снов.

Раздвигаются стены, уходит пол из под ног,

Исчезает все привычное убранство.

И сигаретный уголек

На все вселенское пространство.

Пляшут розовые тени,

В галерее мирских снов.

И в комнату ведут меня тоннели,

Значит уже шесть часов.

2008»

 Отличное было время. 2007 на долгое время останется в сердцах людей, тех, кто причастен и тех, кто нет, но причастился позже. Это время будет гореть в наших сердцах вечно.

   Я выражаю благодарность всем, кто предоставил фото, всем, кто принимал участие в моей жизни и, конечно великая благодарность моим родителям, за то, что терпели меня и любили. Я вас тоже люблю!

   Зима, мрачное и тоскливое время. Новый год, а затем и 2008 год, особо ничего тогда не изменилось, мы стали «взрослее вдвойне», как в песне группы Психея – Весной.