Еще был случай, когда мы упивались пивом, с соседом с третьего этажа – Марком. Это был отец Люды Маркуниной, она появится позже. Мы ходили в магазин, а сдачи оставляли себе. На следующий день, у меня были полные карманы денег. А еще тогда у Чечена появилась подпольная кличка.
Случай такой, пили мы с Марком, напились в хлам, Сыр как всегда отличился. Лежала рядом с ним чья-то куртка, он взял рукав и наблевал туда, потом технично положил и даже примял. Потом всем стало скучно, Марк достал ружье, поставили Сыра к стене. Ну думаю, хана, а они его просто обвели фломастером. Я думал никто стрелять не будет, но стреляли все. Дыра в стене, виднелся туалет из комнаты. Я упал при выстреле, не устоял, убил потолок. Патроны быстро кончились и слава богу. А на утро я не мог найти свою шапку.
– Это Чечен ее спер, – говорит Сыр.
– Зачем?
– Чтобы носить две шапки.
– Ха, нафиг ему две штуки?
– Чтобы свою шайбу нарастить.
Вот так эта кличка и появилась – шайба. Он бесился из-за этого. Однажды даже кинул в меня нож, который воткнулся мне в руку, прям в вену. Я на физкультуре ничего не мог делать.
Помню случай, когда мы зашли к Басу в гости, напились крепкого пива. Я сел в подъезде и все, плохо, наблевал на ступени. Сыр повел меня в другой подъезд, оттуда нас выгнали, тогда он повел меня домой. Пришли мы в мой подъезд, мне снова плохо, я вышел на улицу. Потом снова в подъезд, довел он меня до пятого этажа, я сел у своей квартиры и все, это последнее, что я помню. Просыпаюсь я от какого-то шума, стука, и не проснувшись толком, думаю, что это Сыр стучит соседу, чтоб тот меня домой завел, говорю матом.
– Ты что . . . , делаешь!!?
– Че!?
И тут я открываю глаза, а там вообще взрослый пацан стоит. Миша Фауст.
– Повтори, что ты сказал!
– Да блин, я думал это мой друг, где пацан тут был?
– Не было тут никого! Бухой?
– Ну да, есть такое.
– Ты наблевал?
– Нет. Я пришел, оно тут было.
– Ага, и ты рядом спать лег!? Ха. Ты тут живешь? У тебя мама тетя Маша?
– Да.
Я его тоже помнил. Я был очень маленький, когда наши мамы дружили. В общем я зашел домой, думаю, время позднее уже, сейчас получу. Захожу, а на кухне часы висели, смотрю, девять, только вот чего. Папа сидит.
– Что-то ты рано сегодня.
Повезло. Ну вернемся к весне.
К нам снова вернулся Цып. Приходили ребята из другой компании. Санек Кинд, Ваня Чернявский, В. Пэтрунжел, Женя Марков, Леша Чернов, Прус Шурик, и многие другие, Аурика Байгозина, Ольга Постникова, Галя Ищенко, Настя Иванив, и конечно, несравненная Анна Горбань, потом которая одна и осталась. Шурик Прус тоже остался с нами. Я не знаю почему и как это произошло, но вскоре эти ребята отошли от нас. Мирно конечно же. Мне страшно нравилась Аня, помню как-то я был наказан дома, а она шла с друзьями, а я только мог смотреть из окна.
Что вам напоминает о юности? Чаще всего говорят музыка, но это понятно. Мне все же, ночь, лай собак в далеке, запахи, дождь. В тот год нас покинула Анна Бабенышева. Уехала в смысле. Боевая девочка была, разрешала брать сигареты из рюкзака. Жили мы с ней в одном дворе, в детстве мы почему-то ее задирали всегда. Я думаю обиды не таит на меня. Когда она уезжала, в школе у раздевалки, обняла меня, это я помню.
У нас тогда появился легендарный, видевший больше всего лиц, сарай на Юбилейной 4. Но напоследок мы нашкодили на Юбилейной 3. Рвали цветные журналы на маленькие кусочки, клали в коробку, а затем выкидывали с пятого этажа по ветру. Здания, что были рядом, а так округа, все было цветное. И конечно же кто-то вызвал милицию. Пришел один человек, он сам жил в этом доме. Он постучал в закрытую дверь, я почему-то сразу почувствовал, что, что-то не так и спрятался в кладовке. Митяй пошел открывать.
– Кто?
– Свои.
Свои то были все на месте, Митяй открыл, но это был милиционер. Он схватил его и поводок в комнату. Записал все фамилии, я все слышал. Затем спросил спички, кто-то дал, и он направился к кладовке. Спичка чиркнула, свет появился в кладовке. Я сидел за дверью, которая открывалась во внутрь вправо. В этой кладовке было много хлама, свет от спички постепенно вырывал его очертания из темноты. Я натянул шапку на лицо, чтобы слиться с этим хламом. Спичка погасла. Пронесло – подумал я. Но резко он вернулся и схватил меня через шапку за волосы и вытащил из кладовки. Ударил по голове антенной от рации. Шишка была через всю голову. В общем заставили нас собирать бумажки, дали грабли, метлы и так далее. Но на второй день мне это надоело.
– Славич, что ты стоишь, помогай, – говорят пацаны.
– Да ну вас, – говорю я, бросаю метлу и ухожу. Через час ушли и остальные.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1. 2004 год
Linkin Park, Rammstein, Evanescence, Metallica, Nirvana, Nautilus pompilius, эта музыка будет вечной ребята. Именно тогда это казалось чем-то другим. Что было за время. Наверное, на этих песнях, время падает в реверс. Возможно только у меня одного.
Сарай был оббит и утеплен. Был большой настил, где умещалось до семнадцати человек. Там мы играли в карты. Лежали, сидели, пили и ели. На входе была печь. Свет там был, музыка, короче круто. Но так как я уже говорил, многие отделились. Остались все те же. Цып, Шурик, Сыр, Аня, Митяй, иногда стал приходить Бас и Гордеев Костя. Он жил на Мяундже, а потом переехал в Магадан, и на каникулы приезжал к бабушке. Потом и Анька отделилась. Но до этого.
Залезли мы как-то в гараж, на рядом находящейся колымской автобазе. Там стоял ЗИЛ – 157, частный. Мы по нему лазили, набрали всякой фигни. Кто-то из пацанов, конкретно или Цып, или Митяй, сходил по большому, а кто-то наступил. Короче, растащили по всей машине. Пришел хозяин. Спрашивает фамилии, а мы как всегда Смирнов, Петров, Сидоров. А Аньку он знал. Хотел он повести нас в милицию, мы огрызаемся.
– Иди домой! – говорю я Ане, а та стоит как вкопанная. – Иди домой.
– Кто насрал? – спрашивает мужик.
Короче мы говорим фамилии тех, кого нет, только искажаем. Цибизов стал Цибзов, а Митяй Ефимкин вместо Ефимов. Но каким-то образом, мужик нашел их адреса и пришел к ним. Короче не получилось отмазаться, пришлось ребятам убирать и мыть машину. А мы отсиживались в сарае.
Как-то лазили на станции, я, Шурик, Цып и Санек Кинд, что лазили, не помню. В общем нас засекли, а там нельзя лазить. До этого, Кинд, сходил по большому в туалет за какой-то трубой. Ну со всеми бывает, ничего страшного, не в штаны же. Засекли нас, прячемся за горой железа. И мне мысль пришла в голову, пошутить. А Кинд был парнем более нормальным, чем мы. Хулиганил, как и все, но не так крупно. Но пацан классный.
– Пацаны, кто срал? – спрашиваю я.
– Я, – отвечает Кинд.
– Блин, ты что!? Возьмут на экспертизу, узнают.
– Что правда? Что делать? – спрашивает он с перепуганный лицом.
– Что-что, иди забирай!! – говорю я серьезно. А тот и правда рванул, я его хватаю за одежду и назад. – Куда!? Да кому нужны твои какашки. Смеялись долго.
Летом мы с Цыпом работали на ферме. Было интересно. В свободное время, мы воровали цветной металл по всей ферме. Дополнительный заработок, как говорится. Мы прятали его, а Шурик и Сыр приходили днем с тачкой и увозили его. Нас просили пасти телят, не далеко от фермы, в ее пределах. Мы пасли, ну почти, спали целыми днями под прицепом. Слышим голос бригадира, нас зовет, вылезаем как ни в чем не бывало.
– Где телята?
– Да вон они…. Были.
– Да они уже в загоне. Твою мать, бегом выгонять.
Алексей Цибизов (Цып). Ав. фото неизвестен.
Алексей Цибизов (Цып). Ав. фото неизвестен.
И так почти всегда. Поспать дело святое. А потом до вечера ходим вокруг фермы и ищем их. Другие пастухи вечно с нас прикалывались.
– Что пацаны, опять проспали??
С металла мы покупали корм коту, которого мы забрали с собой. Чай и конечно пиво. Тогда можно стало нюхать газ из баллончиков. Купили и мы, попробовать, пришли на стройку по Юбилейной 6, а там другие ребята. Толя Киншин, одноклассник мой бывший, я-то перевелся в Б. Еще какие-то пацаны и две девочки, Тоня Мусаева и Лена Кармазина. Лена тогда мне приглянулась, мы их пригласили к нам в сарай, те согласились охотно, мы бросили сраный газ, и пошли в магазин за вином. Набрали вина и шоколадок, чипсов и всякой фигни. Лену я помнил давно, как-то раз, гулял я еще с Машей Шайковой, сидели на качелях. Шла Лена, в желтой кофте, с ней была еще девочка, не помню кто, и я тогда подошел к ней, обнял и что-то спросил. Она тогда мне еще понравилась. И вот, мы вместе пьем вино. Ей кто-то тогда из тех пацанов предложил встречаться, но она вроде не хотела. Короче напился я вина, и предложил встречаться, та сразу ответила положительно. Так они с нами стали гулять, но это почему-то продлилось не долго. Еще с ними приходила Кристина Бедак. К ней мы еще вернемся. Приходила Настя Гредюхина, встречалась с Сыром, пару недель. Замечательное было время. Работа, вечером пиво, смех. У Тони была собака, пекинес, однажды мы напоили ее пивом, та и пила его, как заядлый алкоголик. Короче она принесла его домой пьяным. Влетело ей.
Вот я не помню, как, но на какое-то время мы перестали гулять. Этим же летом, нам кто-то сказал, что их в каком-то другом сарае заставляют убираться или что-то такое. Мы напились, и пошли выяснять. Пришли туда, я в стельку, герой на. А там толпа, я не ожидал, как они давай выходить, а их там. А я герой же, герой поколения бархат.1
– Ну давайте, по одному со мной драться.
– Да Славич, успокойся.
В общем никто тогда не дрался, и хорошо. А были там Ислам и Адам Измайловы, Моторов Старший, Вовка вроде, Ира Чернова, одноклассница моя, раньше гуляла с Матвеюк и Макарычевой Мариной (кстати круто мы вас на Юбилейной, снежками закидали), и короче еще много кого. Всех и не помню. Но нашелся и смельчак, Сережа Динозавр. Но его понты быстро прошли, когда пришел с нами Чечен, тот даже прощения просил. Ну в общем мы ушли, тихо и мирно. Напились тогда зловещего пойла – коктейль Бухарин. Тогда были белые ночи, шли мы с Цыпом домой, и решили зайти к Юле Кривдиной, зашли, и до утра с ней просидели. А нам на работу, вернулся я домой в шесть утра, на рогах. До туалета не дошел, все обрыгал, от отца получил. Пока я рыгал, он отвешивал мне затрещин. Но я не чувствовал, мне было плохо. А знаете, в том возрасте, когда тебе плохо, ты просишь даже Бога помочь, и говоришь, что пить не будешь. Ага, конечно. Будят меня утром на работу, сидит папа рядом. У моей кровати стоит бутылка, в ней немного Бухарин.
– Похмелись, – говорит папа. – Ты что, совсем!? Ты состав читал? Вся таблица Менделеева. Первый и последний раз! Но это был не последний раз.
Глава 2. Ситуация выходит из-под контроля
Школа. Любил я нашу школу. Точнее любил ходить в нее, и иногда на уроки. Первое сентября выдалось не очень. Мы налили в бутылки из-под лимонада коктейль. Две бутылки было достаточно, чтобы быть идиотом. Сначала я признавался всем в любви, даже Татьяне Николаевне, на что та ответила, что доложит родителям. Обнял Сашу Сотскую и Кристину Матвеюк. Это мои одноклассницы. Потом подрался с Пашей Федосеевым, потом с Сашей Микряковым, а потом с каким-то мужиком, короче побил всех, сам в шоке. Елена Васильевна Чеканова орала. Учитель математики, отличная женщина, строгая, но справедливая. Ее уважали все, и даже я, лоботряс и прохиндей, хулиган и заядлый прогульщик. У других учителей я часто мог сказать не правду, по поводу отсутствия на прошлом занятии, но только не у неё. Я всегда говорил правду, а конкретно, прогулял Елена Васильевна, на что та всегда говорила, ну значит и пойдешь к доске. У нас с ней было какое-то взаимопонимание, в то время, как с другими учителями я не всегда находил общий язык. Конечно больше было хороших учителей, да и все они были хорошие, просто дело во мне, наверное. Конечно, на хамство, я всегда отвечал тем же.
Осенние дни, солнышко днем еще греет, а вечером лед на лужах. Учиться лень, а в квадрат играть на крыльце школы – это святое. Отличная игра, играли все, а какие финты выделывали, и вертушки, и подлеты. Перемена, все бегут играть в квадрат. Тогда Ольгу Викторовну Самарину, учителя физкультуры, замещала молодая девушка, Анна какая-то, с ней мы хорошо дружили. Она давала мяч, и даже иногда разрешала не приходить на урок, вот мы и играли в квадрат. Девятый класс, насыщенный год был. И плохой, и хороший.
В учебе так себе, в отношениях с людьми так себе, с девчонками хорошо. Но слишком часто стали попадать в отделение милиции.
Работа кончилась, деньги нужны, что делать? Выход нашли быстро. Воровать цветной металл. И не где-то, а на станции. Жадность штука коварная. Шлялись мы в поиске по всяким разным местам, дошли до складов станции, а там этого добра навалом. Сначала как-то по чуть-чуть, сдерживались, не наглели, а потом. Толстый сварочный медный кабель, рубим топором, эхо стоит за километр. А я увидел движение под воротами.
– Тихо, там кто-то идет.
– Да ты гонишь, тебе послышалось.
Ну и рубим топором дальше. Смотрю, а там ноги. Бросаем все и бежать. А залазили через небольшую дыру сзади склада, и еще чтобы до нее дойти, надо было потрудиться. Дело в том, что там стояли бутыли с ацетоном. Так вот, когда стали бежать, пролетели эти бутыли, даже и не поняли. А дыра то на одного человека, все друг друга отталкивают, а сами ржем. Я посмотрел на это гиблое дело и побежал в конец склада. Слышу, свисток, крики, и выстрел. Что делать? И как назло, приспичило в туалет. Ну сходил я в туалет, как культурный кот, закопал. А выбираться надо, смотрю, а над воротами дыра. Они не плотно закрыты, пролезть можно. А они высокие, ну лезу, пролез, с той стороны слез. Прорыл под забором нору, пролез и бегу. Грязь, сыро, бежать в горку. Задыхаюсь. Остановился отдышаться, слышу топот, бежит кто-то, поворачиваюсь, а там эти трое, Шурик, Бас и Цып, как в легендарном советском фильме – Джентльмены удачи. Бегут. Видок у них был конечно, одежда шиворот на выворот, задыхаются. А я стою, пальцем в них тыкаю и смеюсь.
– Что ты смеешься дебил, беги, сейчас менты приедут, – кричит Бас.
Добежали до развилки, где дорога на первое мая уходит. Стоим, и у меня как чутье.
– Пойдем старой дорогой, там у больницы выйдем. Предчувствие.
И правда, только мы туда повернули, как промчался УАЗ с знаками отличия. Конечно, на этом мы не остановились. Через время пришли опять. Но об этом не буду, а то еще повяжут. Шутка.
Осень. Школа. Явилось на Мяунджу некое чудо, по прозвищу – Заяц. Раньше он там жил, когда мы гуляли еще у Баса, на Юбилейной 3, помню гоняли его. Прятался в теплотрассы, и скрывался у девочки дома на Юбилейной 1, у дочери школьного Библиотекаря. А тут приехал герой. Как-то гуляли ночью, он шел со столов. Мне то на него было пофиг, а с Басом у них давние раздоры. Тогда он сцепился с Новичем, брат Цыпа. Я держал одежду Зайца, хотя мне говорили брось ее, но я держал. И ещё, я не дал им избить его втроем. А потом думал, лучше бы дал. Но я не такое говно. Он тогда звал меня.
– Славич, давай к нам, нафиг тебе эти нужны, они за тебя не смогут постоять. Я слышал, ты хороший пацан, давай к нам.
– В защите я не нуждаюсь! Это мои друзья, как я так возьму и уйду. Не гони. Я лично против тебя не имею ничего. Иди лучше домой.
Этот диалог я помню, как сейчас. В общем разошлись, но он не успокоился. Всячески стал пакостить. Через время, он собрал вокруг себя людей, были среди них нормальные, а были и не очень. Хотя, в принципе, идея есть, все держаться за нее. Подошли они как-то к нам, у стекляшки, мол давайте четверо на четверо драться, кстати, мы согласились. Один Нелидин Рома позвал меня в сторону.
– Славич, – говорил он. – Нафиг надо это все. Давай не будем, ты своих отговаривал, я своих. Я согласился. Но ничего не вышло. Забили стрелку на баскетбольной площадке, что была за катком, и кстати, мы тогда пришли, но их не было. Мы ждали. И так стало продолжаться долго. Их становилось все больше.
Чуть позже вечером, они догнали нас на Юбилейной горке. Там начало и было положено. Я спас Длинного и Чечена, а вот Бас дрался с Сочей, Соча брат Санька Лоскутникова. Я пытался их разнять, но последний чирком ударил меня, за что я обозвал его гнилым. Бас не уступал в драке, и был момент, когда он бы вырубил Сочу, но тот понял, и сказал: «давай встанем». А вот потом, он в такой же ситуации не дал встать Басу. Это подло.
В общем, ушли мы к себе в сарай. Точнее, пацаны пошли через Юбилейную, а я через центр, там то на базаре и сидела компания. Позвали меня, я не побоялся, подошел, естественно, до меня докапываться стали.
– Что слушаешь, – спросил кто-то, беря в руку мой наушник.
– Rammstein, – отвечаю я, на что мне говорят, что это говно. – Да, ладно ребята, я не в обиде, у вас лучше? Просто нормальную музыку не назовут – рэпчиком.
Потом меня спросили семечек, на что я ответил, если бы и были, не дал бы. Ну, а потом самое интересное, земля, пыль и ноги. Тогда меня вытащила Юлька Рынглер, проходившая там.
– Заяц, только можешь младше себя трогать, трус! – были ее слова.
А потом была смешная сцена. Догнал он меня снова, на дорожке, что к станции вверх вела, толкал, толкал, я психанул, отбегаю в сторону, хватаю какое-то полено, замахиваюсь, а оно рассыпается у меня в руках, только пыль. Вот же судьба. Я тогда очень сильно психанул, возможно, пробил бы ему всю голову, считаю, нам обоим повезло. После этого случая, наши прерии на время прекратились.
Немного о школе.
В девятом классе, я изрядно обнаглел. Хотя может и не я. Как-то я уснул на уроке английского языка, вела его Алла Владимировна Куманина. Подпольно – Кума. Терпеть меня не могла! До трясучки, реально, я только заходил в класс, как та за таблетки. Честно, я много об этом думал с тех пор, и понял, что я не испытывал к ней того же. Так вот, уснул я на парте. Сквозь сон слышу – БАМ. Просыпаюсь, а она на парту бросила книгу, да так громко и сильно.
– Мешаешь мне вести урок, бездарь! Долго ты будешь разговаривать!?
– Да он вообще спал! – говорит Шурик, друг мой, и сосед по парте.
– Что ты его защищаешь! – отвечает она, а потом мне. – Пошел вон отсюда!
– Алла Владимировна! – говорят две девочки сзади, Кристина Матвеюк и Саша Сотская. – Вы что, он не разговаривал!
– Что вы его защищаете! Пошёл отсюда!
– Ну ты старая совсем! – говорю я и ухожу.
Второй случай не помню из-за чего произошел, но она здорово ударила меня указкой. Я бросился на нее, она меня за волосы, бьет ногой по моей ноге. А мне что делать?! Ну я тоже схватил ее. Потом она пыталась отобрать у меня стул, так мы и тянули его туда-сюда, пока я не ушел. Сыр тогда вышел вместе со мной. Неделю я не появлялся в школе. Потом вроде тихо, пришел. К директору не вызывали, она промолчала о том случае. Конечно, указкой бить нельзя. Следующий случай был, задала она текст перевести, и даже, отметила в моем учебнике своим карандашом. Мне было лень это делать, честно. Я тогда встречался с Кристиной Власовой, если это так можно назвать, она то мне и перевела этот текст. Пришел я, даю перевод, а она мне говорит, что это не тот. Я показал ей ее пометку в учебнике, а она на своем. Я психанул, смял листок и бросил ей в лицо. Конечно, я не горжусь всем этим, но и меня понять можно.
Елизавета Михайловна Черемных, учитель биологии. Отличная женщина, и очень хороший учитель. Вот у нее я учился хорошо, ниже четверки не было. Хотя, я и иногда спускал шуточки в ее сторону на уроке.
Демидова Валентина, извиняюсь отчество забыл. Вот еще один учитель, учитель истории, который меня не любил. То я стоял у двери весь урок, часто не один, а со своими друзьями. Зашел после звонка – стой. А еще, она всегда знала, что я не готов к уроку и всегда спрашивала первым, хотя по алфавиту в журнале я явно непервый. Однажды я за перемену я выучил право, и она меня спрашивает первым, а тут БАМ, и облом. Честно, даже похвалила. Ну лентяй я был. Сейчас, небольшая история, связанная с ней.
Жила она на Октябрьской улице, еще двухэтажные дома целые были. Ну или почти целые. Она жила на первом этаже, а в соседнем подъезде, получается через стену с ней, была пустая квартира, мы там пили пиво. Зима была. Стало нам скучно, и мы открыли кран в радиаторе отопления. А вода горячая, там пар стоял, ничего не видно. И по традиции убежали. На следующий день, приходим к ней на урок, а она там и рассказывает классу.
– Представляете, вчера, какие-то хулиганы, открыли кран с горячей водой, батарею, там был ужас. У меня все обои слезли, потолок облез и так далее.
Мы сидим и не можем сдерживать себя, смех рвется. Девчонки это видят, да и весь класс тоже, а Веста Козлова, знаками спрашивает у меня, ну, это вы? Я киваю.
В общем простите нас, мы были идиотами. Зато, вы переехали быстро. Да, это были мы.
Еще Ольга Викторовна Самарина, учитель физкультуры и наш классный руководитель в девятом классе. Отличная женщина. И пинки больно бьет. Веселая, отзывчивая, живая вся такая. Спасибо за те пинки кстати. Конец года, экзамен по ОБЖ, а я играю в квадрат на школе. Ольга Викторовна вылетает и орет, ты что мол, совсем дурак. А я на время не смотрел, так еще ей и говорю:
– Сейчас, еще одно очко и иду.
– Ах, ты, – говорит она и пинков мне до самого третьего этажа.
И Юрий Анатольевич, муж ее и учитель труда, тоже хороший человек и учитель. А также, Галбен Наталья Георгиевна. И конечно же, учитель младших классов, и мой в том числе – Филипенко Татьяна Владимировна.
Ну вернемся, к событиям, на которых остановились.
Шли мы около администрации, вечером, уже лежал снег. Встретили Бодягина Максима, я конечно не знаю, какой он сейчас, но тогда поступил как крыса. Разговорились за музыку, я свое, он свое. Хотя, в принципе, он нес чепуху, полнейшую. Как можно отнести группу Linkin Park к рэпу. Если там присутствует речитатив, это еще ничего не значит. Прежде надо было ознакомиться с клипами, с публикой, и внешним видом музыкантов, и самое главное – с музыкой.
Но это не суть! Когда тебе начинают говорить, что у них толпа, нас много, и так далее, ты пытаешься понять к чему это. А потом просто говоришь – да плевать! Да хоть сколько, если надо будет, у нас больше будет. Кстати, он сам не участвовал ни в одной из драк описанных далее событий, а только спровоцировал все это. Наговорил там с три короба.
И вот, однажды, спустя дней пару, приходит ко мне вся эта шайка, меня дома нет, говорит мне это соседка. Идем с магазина в центре, идут они, не многие. Черновский, Кретов, Заяц естественно, и еще кто-то. Началась заваруха прямо в центре, на площади. Чечен достал нож, когда психанул, и гонял их там, это надо было видеть. С прогнувшимися спинами, вперед животом, они сдавали марафон – убегай от человека, которого довели. Я стоял с Кретовым Виталиком, он сначала махал какой-то цепочкой, но быстро ее убрал, когда я прижал его к клумбе. Вроде разошлись, нет бы успокоится, но нет, паршивое нутро не может успокоится.
Через час пришла крутая восьмерка к нам в сарай. Я пытался всячески избежать конфликта. А когда меня спросили почему я с палкой, я ответил на вопрос вопросом, почему ты с битой? Все бы ничего, только когда двое Патраковых налетели на Чечена, я решил влезть, просто остановить, но видать мозги из маргарина не так поняли. Короче, получили мы с Чеченом вдвоем. Но сила не в восьми против двух, сила в двоих, против восьми.
Лица у меня не было видно, сплошное, не понятного вида мяч. Зуб передний выскочил и висел буквально на
десне. Пацаны, Шурик и Цып, привели меня в сарай, усадили в кресло, кое-как протерли кровь. Я курил одну за одной, дыма совсем не чувствовал. Просто начал отключаться, как будто проваливаться куда-то, слышал
постоянный шум, как будто сотни электрических проводов гудели надо мной. Из уха пошла кровь. Меня разбудил Шурик, предложил проводить домой, я согласился. Дома, не теряя времени, я набрал ванну, искал, что-нибудь очень твердое, и нашел, кусок красного дерева. Я бы хотел что-то выпить для анестезии, но увы, мне было очень больно, а губы почти не открывались. Я сел в ванной, вода была средней, закрыл зеркало и приступил. Я прикусил деревяшку так сильно, что слышал, как трещит моя челюсть. Есть, зуб вошел назад, но приживется ли он, я не знал. Есть и пить было больно, я похудел на семь килограмм за четыре дня. Отец, увидев меня, пришел в бешенство, он долго пытал меня на счет имен и фамилий, но я не сказал, зная двух его приятелей, из тех восьми не нашли бы никого.
Некоторое время, я не появлялся на улице. В тот день, когда это случилось, они еще посмели забить стрелку на памятнике. Не пришел никто, кроме Баса. Он пришел один, против толпы. Ему ничего не сделали.
Когда лицо более или менее сошло, я стал выходить. Появился в школе. Мне жали руку и поздравляли, ребята от 6 класса, до одиннадцатого. Слухи разлетелись быстро. Вот же ирония, я заслужил уважение, а кто-то осуждение и презрение.
Тут-то и встретил меня Мишка Дегтярев у Совхозного магазина, посмотрел лицо, что-то спросил.