Песни Красных Ястребов

14 Фрида

За час до рассвета Фрида пришла в келью настоятельницы. Почтенная матрона не запирала двери на ночь, а скрипучие петли были смазаны жиром. Фрида бесшумно ступала босыми ногами по холодным каменным плитам.

Настоятельница металась во сне. Ее кожу покрывали красные бляшки инфекции. Простыни были мокры от пота. Это было забавно – даже самые благочестивые из нас бессильны против заразы. Почтенная матрона изрядно наскучила Фриде. Ей больше нравились безумцы – с ними легко было найти общий язык.

Как обычно, Фрида пришла в келью из-за зеркала. Оно было большим – даже выше Фриды. Когда-то зеркало показало сыпь настоятельницы, но сейчас отражало только Фриду. Солнце еще не раскрасило небо – но у островитянки было хорошее ночное зрение.

У Фриды был секрет, о котором не знали ее дочери. Они считали свою мать безумной, но Фрида таковой не была. Одержимая – вот верное слово.

Когда Боги забрали у Фриды мужа, она была безутешна. Она рвала себе волосы и забывала значения слов. Ее песни звали Богов – и Боги ответили на молитвы. Костлявый ангел спустился к ней – и предложил утешение. Разве Фрида могла отказать? Теперь и она служила Богам, а в особенности – ее глаза.

Фрида не помнила, что попросила взамен. Да и не все ли равно? Больше ее не мучила пустота в груди. Соглядатай – вот ее новое предназначение. И покуда из груди не выйдет последний вздох – она останется глазами Богов.

Фрида смотрела в зеркало и видела Соглядатая. Она, другая выглядела почти как сама Фрида – буйная грива волос, крепкие руки, широкие бедра. Но одно отличие было – в глазах, разумеется. Вряд ли на лице самой Фриды зияли две темные бездны.

Соглядатай говорила редко – голоса у нее не было. К счастью, руки имелись. Хорошо, что Фрида умела быстро выпутываться из смирительной рубашки и отлично знала язык жестов.

«Твоя дочь пала в Лимб и вернулась назад» – сказала Соглядатай.

– Знаю… я не хотела этого, – беззвучно ответила Фрида.

«Значит, у него получилось. Теперь в твоей дочери горит пламя погребальных костров».

– А если бы у него не вышло? Она осталась бы там – совсем одна…

«Не одна» – ответила Соглядатай, и Фриде стало не по себе.

– Страшная участь.

«Мы все послужим Богам» – Соглядатай пожала плечами.

– Ну, наш Бог хотя бы жив. О другом такого не скажешь.

«Нам не постичь того, каковы Боги. Они за гранью всего».

– Да я и не пытаюсь. Так можно и с ума сойти, – пошутила Фрида, но Соглядатай не смеялась.

«Теперь ты приведешь к Богам свою дочь. Там найдется место для нее самой и для ее пламени».

– Я не стану ей вредить, – заупрямилась Фрида.

«Это ее спасение. Иначе ты потеряешь ее. С каждым днем она будет слабеть – а затем исчезнет. Даже сила Богов ее не вернет»

– Я помогу ей. Но как? Что я должна сделать?

«Ты будешь мной. Большего Боги не требуют».

Тщетно Фрида задавала вопросы – больше Соглядатай ничего не сказала. Только стояла и смотрела – сколько бы Фрида не царапала стекло.

Кейра сама не знает, в какой она опасности. Девочка боится стражников и головорезов – но настоящий враг намного коварнее. Он затаился и ждет момента, чтобы нанести удар. И только Фрида может этот удар отвести.

Нужно было уходить. Фрида в последний раз посмотрела на спящую настоятельницу. Может, стоит прекратить ее мучения? Фрида сделала шаг к кровати – и передумала. Бедняжке и так недолго осталось. Она столько раз унижала Фриду своим фальшивым состраданием, что заслужила немного мук.

Фрида бесшумно двинулась обратно в крыло лечебницы, отведенное под душевнобольных. Его охраняли ночные сторожи. Они прогуливались по коридорам мимо запертых палат – лампа в одной руке, дубинка в другой. Все камеры запирались на один ключ – именно его Фрида сжимала в зубах. Выкрала – давным-давно. Сейчас он потребуется ей в последний раз – чтобы устроить маленький переполох.

Ночной сторож Арчи как раз патрулировал коридор с пустой камерой Фриды. Дверь была заперта – он не увидит пустую постель. Но Фриде было нужно, чтобы старичок увидел ее саму.

– Эй, Арчи! Меня потерял?

Арчи поднял лампу и всмотрелся в фигурную арку, где стояла Фрида.

– Снова гуляешь по ночам, Фрида? Забирайся в постель. Думаешь я хочу каждый раз привязывать тебя к кровати?

– О, я думала, тебе это нравится. Иначе ты вязал бы меня понадежнее, – рассмеялась Фрида.

– Вернись в камеру. Третий раз повторять не буду.

– А ты подойди – и повтори, – хищно улыбнулась Фрида.

Она приподняла полы рубахи и присела будто бы в реверансе – на деле же освободила ноги. И когда Арчи подошел – резким ударом ноги вышибла дубинку у него из руки. Хрустнула кость – и Арчи застонал.

– Ты ее сломала, дрянь! Сука психованная! Пар…

Прежде чем он крикнул «Парни!..», Фрида затолкала рукав рубахи ему в рот.

– Ты здесь один, Арчи. Ирвин придет сменить тебя через полчаса. Я могу лупить тебя по руке, сколько влезет. Или ты мирно зайдешь в мою камеру и я закрою тебя там.

В ответ Арчи попытался сунуть пальцы здоровой руки ей в глаз. Фрида отклонилась, размахнулась и треснула его в челюсть. В трактирных потасовках она была настоящей фурией – даже взрослые полупьяные детины не решались ей дерзить. Арчи до них было далеко – он сполз от удара по стене и радостно скользнул в забытье, прижимая «сломанную» руку. Фрида была готова поклясться, что у мужчины случился обычный вывих.

А затем Фрида отперла камеры – одну за другой. Некоторые безумцы еще спали – а некоторые провожали ее глазами и бормотали невнятно. Один из них, Горошек, потянулся к Фриде – он был ее давним приятелем.

– Я знал, что ты придешь за нами.

– И на кой черт вы мне сдались? На, возьми, – и Фрида сунула ключ Горошку.

– Ты куда-то спешишь? Спешишь, да?

– Открой побольше камер. Пусть как следует побесятся, прежде чем явится стража.

– Прощай-прощай, – энергично закивал Горошек.

– Болван, – попрощалась Фрида.

Фрида покинула камеру Горошка и бесшумно двинулась в прачечную. Если она собирается покинуть этот дом скорби, то сделает это не в ночной рубашке.

В прачечной размещались до ужаса примитивные «стиральные машины» – бочки с рифлеными стенками и вращающимися крестовинами внутри. Механизмы приводились в движение рычагами, взбивая грязные вещи в мыльной воде. И это в век, когда корабли двигались с помощью пара! Что ни говори, когда мужчина захочет что-то изобрести, он в последнюю очередь подумает о стирке.

В годы путешествий Фрида слышала, что центральные регионы Империи намного превосходят провинции в плане технического прогресса. Новшества столичных изобретателей добирались до задворок Империи с большим запозданием. Технологии объединяют людей и срезают расстояния – а это последнее, что нужно Богам.

Фрида отыскала каморку, в которой хранились личные вещи пациентов, и нашла коробку со своим именем. Белая рубашка и юбка до щиколоток, а главное – ее любимые серьги-кольца. Фрида беззастенчиво скинула больничное рубище и принялась приводить себя в порядок. Перед уходом она заглянула и в другие коробки – и прикарманила себе в сумку пару полезных вещиц.

Где же сейчас Кейра? Соглядатаи видят многое – но не все. У девочки с детства был талант к избеганию острых углов. Главная ошибка Фриды в ее воспитании – подавленные способности. На Орочьих островах девочка могла расти среди других эмпатов – но вместо этого отрицала собственную природу. В те времена Фрида не знала Богов – и совершала много ошибок. Грегу его таверна была важнее, чем сломанная судьба дочери.

Девочка снова попытается сбежать. О да, она покинет Дагроссу, ее убийцы останутся позади. Но Фрида по опыту знала, что от самой себя – не убежишь. Смертельный враг Кейры пустил корни в ее собственной душе – а значит с ним остается только сражаться.

Но если добрался до прачечной – считай, дело сделано. Здесь на окнах не было решеток. Фрида открыла ставни и вылезла на карниз – а затем двинулась вверх. Архитектор Приюта Вечернего Костра явно видел гладкие отвесные стены в своих кошмарах – повсюду были архитектурные излишества, названий которых Фрида не знала. Ей хватало того, что ловким пальцам было, за что уцепиться.

Когда Фрида добралась до крыши Приюта – как раз занимался рассвет. Фрида встретила его в компании горгулий. Этот архитектор точно был чокнутый – его каменные монстры слишком походили на людей. В тех монстрах, что являлись Фриде во снах, не было ничего человеческого.

Воздух пах гарью – ночью бунтовщики подожгли несколько зданий, и пепел разлетелся над городом. Фрида втягивала воздух полной грудью, вдыхала эту восхитительную непокорность. Первые костры восстания. Люди думают, что сражаются за свободу, права и прочую чушь. На самом деле они приносят жертвы Богам. Самое сладкое подношение на алтаре – руины старого порядка, из которых прорастает порядок новый.

Сегодня вместо бессонницы Боги послали Фриде целый клубок разрозненных сновидений. Она не пыталась его толковать. Она знала – знание придет само, когда будет нужно. И сейчас Фрида знала – дочь идет к ней, и больше никто не сможет ей помочь.

Что бы Кейра не решила – она вернется в лечебницу. Чтобы попрощаться – или просто сказать, что все в порядке. На этот раз Фрида не отпустит дочь одну и отправится с ней. Сейчас остается только ждать и держать глаза открытыми.

Зрение Фриды острым и цепким, как у хищной птицы. Она видела простых прохожих, попрошаек, лоточников, бродячих артистов. Видела сестру Мойру в колокольной башне – немая дева звонила в тревожные колокола. А еще Фрида видела патрули городской стражи и запоминала их маршруты. И наконец она почувствовала свою дочь – сквозь стены домов и изгибы улиц. Только слепой бы не разглядел пламя у нее внутри, но многие с радостью выбирают слепоту.

Фрида начала свой долгий спуск по водостоку. Ее легко было заметить – да только народ Дагроссы редко решается поднять глаза. Лишь у самой земли ее заметила пара зевак – Фрида приветливо помахала им рукой, прежде чем спрыгнуть на землю.

Звонили тревожные колокола. Сторожа Приюта оставили пост у главных ворот и бросились в лечебницу, чтобы скрутить сбежавших сумасбродов. Фрида толкнула не запертые створки и беспрепятственно вышла вон.

15 Фрида

Кейра шла навстречу Фриде, растрепанная и погруженная в себя.

– Меня ищешь, девочка?

Кейра остановилась как вкопанная – узнала. Испугалась. После всего того, что с тобой было – как ты можешь бояться, девочка? Ты ступила в ад – и даже он не смог тебя поглотить.

– Мама, что… что ты тут делаешь?

– Гуляю по стенам и потолкам, – Фрида пожала плечами.

– Что?! Лечебницу же охраняют… Как, мама? – надрывным голосом спросила Кейра.

– Своими ногами. Шаг, шажок, еще один. Безумцы вырвались на волю. К счастью, я оставила это хаос позади.

Двояко прозвучало… когда из этих глаз исчезнут вопросы?

– Помнишь, я предлагала свою помощь? Пришло время действовать.

– Мама, ты не должна…

– И этим все сказано. Когда тебя принесли в лечебницу, я почуяла беду. И сейчас этот запах еще сильнее. Что произошло девочка?

Кейра невнятно что-то пробормотала, но Фрида схватила дочь за плечи и встряхнула.

– Ну же, соберись! Что случилось?

– Они… узнали о моих приступах.

Вот, уже кое-что. Девочка начала говорить. Полуправду.

– Тебе достался великий дар, доченька. Это всегда было так – любой островитянин подтвердит. Больше всего я жалею о том, что не дала тебе его развить. И что позволила твоему отцу и аптечной крысе пичкать тебя всякой дрянью. Ты могла погибнуть, ты понимаешь? От каждой его вшивой пилюли!

Когда Фриду терзали сомнения, эту картину рисовали ей Боги. Девушка, разбитая приступом – одеревеневшие пальцы тянутся к бутылочке из зеленого стекла. Разливают на пол ядовитую росу. Девушка силится изогнуться, чтобы дотянуться языком до капель. А потом пена идет у нее изо рта – и глаза стекленеют. Не, этого не случится. Теперь – никогда.

– Мама, ты родилась на островах. Что ты знаешь об эмпатах? Сколько еще таких, как я?

– Таких, как ты – лишь ты одна. Эмпат – имперское словечко. Ярлык для непонятного. Империя, Искоренители – они стирают культуру провинций, переписывают историю. Но их битва уже проиграна, слышишь? Потому что… ты стоишь передо мной.

Потому что все в руках Богов – вот что хотела сказать Фрида. Но сейчас у них не было времени говорить о Богах.

– Мама… я покидаю этот город. Отправлюсь в Кьяргон морем. Я пришла, чтобы увидеть тебя и сделать пожертвование для Приюта…

– Даже не думай. В Приют я не вернусь. Тухлое место. Я еду с тобой. Ты полгода держала меня за руку – мой черед тебе отплатить.

Она ожидала спора, борьбы – но Кейра просто кивнула.

– Мама… хорошо. Сейчас нет времени спорить. Я рада, что тебе стало лучше. В этом городе опасно. Поедем втроем – ты, я и Келли. Мы двое сможем за тобой присмотреть.

А если Фрида будет рядом – то Боги присмотрят за ними.

– Каков твой план? Уже купила место на корабле?

– Я еще не была в порту. Мы с Келли договорились встретиться в доме Феликса, моего повара. Они встречаются.

– Хорошо. Веди, дочка.

За поворотом Фрида и Кейра наткнулись на бедняков, которые разнесли витрину магазина с дорогими тканями и одеждой для богачей. Предводитель банды напялил на себя длинный меховой плащ, а его подпевалы рылись в остатках былого великолепия. Хозяина магазина заставили голыми руками убирать разбитое стекло.

– Помнишь, как прошлой зимой мы замерзали на этих улицах, а ты даже не пустил нас на порог? Помнишь? – спрашивал вожак.

Фрида прошла мимо, но Кейра остановилась как вкопанная. Фрида знала этот недобрый, решительный взгляд. С детства Кейра окружала себя жертвами великой несправедливости и давала им свое покровительство. Что ж, даже сирым и убогим нужны свои лидеры. Хочешь постоять за справедливость – выбери момент. Обычно Кейра думала холодной головой, но похоже падение в Лимб сильно перетряхивает мозг.

– Дамы! И… и-ик… сестрица! Располагайтесь, выбирайте себе наряд. Шелка из Желтой провинции, изыс… и-зыс-кан-ная золотая парча! Как по мне, безвкусица страшная. Я Митч, а этот бездельник – Клайв, здешний… и-ик… хозяин. И я чертовски рад, что теперь он на коленях, а я… и-ик… кутаюсь в тепленькое. Выпьем за это!

Митч нашарил на полу бутылку самогона – но она была уже пуста.

– Вот зараза! Вылил все на голову этому… и-ик… снобу, – огорчился Митч.

– Пойдем отсюда, – прошипела Фрида на ухо дочери.

– Митч, так? Кем вы были до того, как оказались без крова, без работы? – спросила Кейра.

– Тебе п-правда интересно, сестрица? Я не шутил, выбирай что хочешь. Раньше я был… и-ик-каменщиком, как и отец. Мне нравилось, когда ты… ну, работаешь на высоте. Я много п-пил, но меня терпели – из-за брата. У него руки были… и-ик… просто золотые. Да только это ему не п-помогло… Он нашел себе девушку из вольнодумцев, стал сам ходить на собрания, и в один день их… и-ик… всех повязали. Брата отправили на рудники – а меня выгнали из бригады. Если бы не Приют, я бы п-п-помер с голоду. Спасибо сестрицам – накормили и отогрели!

Что Кейра унаследовала от своего отца – так это умение слушать истории.

– Ты не рассказал про Клайва. Чем он провинился?

– Встречал его на этом самом месте. Тогда я был… и-ик… на дне – ни гроша за душой, а на улице холод собачий. Я увидел, как Клайв закрывает магазин. Попросился… и-ик… переночевать. Клайв послал меня искать собачью будку. Он забыл – а я запомнил.

– Ты решил свести личные счеты? Как это поможет твоему брату? Всем людям, которых сослали на рудники – ни за что?!

Кейра сказала это так, что Фрида ощутила жар. Мурашки по коже. Какие сила, запал! Как редко Кейра бывает такой… настоящей. Как часто закутывается в саван из мыслей, сомнений и ожиданий и засыпает неподвижно.

– А где мне быть? Что я, пьяница… и-ик… могу сделать? Сегодня мы свободны, но завтра Империя снова возьмет нас за горло. З-зато Клайв не досчитается своего шмотья!

– Если останешься здесь, твой брат издохнет на рудниках. Борись за него – и за себя. Будешь молчать – Империя не услышит. Сколько мужчин умрут в застенках у Бальдвина? Сколько женщин выбросят в Рыбачий Рог? – глаза Кейры полыхали.

– Знаешь, а ты п-п-права. Ребята, кончайте здесь. Идем… и-ик… к штабу стражи. Потребуем, чтобы освободили наших! – позвал Митч.

– А если мы будем там одни? – спросил подпевала Митча.

– Сегодня все будут там, – звенящим голосом прошептала Кейра.

Митч рывком поднял Клайва с земли и плюнул ему на рубашку.

– Беги в свою конуру… и-ик… Бальдвинова собачонка!

Клайв последовал совету – и банда Митча с гоготом его проводила.

– Я нашла пару вещиц твоего размера. Примеришь, ммм? Боюсь, твоя маскировка изрядно поистрепалась, – заметила Фрида.

– Ты права, мама. Тетя Линда наверняка доложила страже, как я была одета.

– Линда? Тогда я даже не сомневаюсь – она все пропела в цветастых подробностях!

Фрида помогла дочери снять одежду послушницы.

– Митч! А ну хватит глазеть! Какого черта ты еще здесь? – крикнула Фрида.

– Хах, уже ухожу. Парни, идем. Кто, если не мы? – и Митч ушел.

Кейра надела практичное розовое платье с острыми плечами, верх которого был стилизован под жакет. Оно шло девушке – хотя на взгляд Фриды было слишком строгим.

– Постой-ка… здесь бирка. Это платье предназначалось для резиденции префекта, – Кейра с сомнением повертела бирку в пальцах. – Бальдвин не женат. Зачем ему платья?

– Тайная любовница, полагаю, – Фрида пожала плечами.

– И зачем ему утаивать любовницу?

– О, тут я могу придумать тысячу причин!

Кейра достала из ризы послушницы кошелек.

– Город горит, а ты собираешься заплатить? – кисло спросила Фрида.

– Простая порядочность, – Кейра пожала плечами, и выложила сумму на прилавок.

– Любопытно, как ты это сделала? Я боялась, ты бросишься защищать бедолагу Клайва. Но ты распутала ситуацию так, что каждый подумал – ты на его стороне. Сильная была речь! – восхитилась Фрида.

– Порой слова идут из глубины… Пойдем, мама. Келли будет волноваться.

Они торопились, но пришли слишком поздно. Дом Феликса был уже опустошен, и дверь болталась на одной петле. Внутри – следы грязных сапог и ни одной живой души.

– Этот дом видел лучшие времена. Хотя он все еще лучше лечебницы, – признала Фрида.

– Что здесь произошло? Почему? – Кейра побледнела, на лбу выступила испарина.

Она взяла с полки расческу своей сестры и вертела в руках.

– Кейра, это ты? – раздался детский голос.

Открылись дверцы старого серванта, и наружу выбрался незнакомый Фриде светловолосый ребенок. Он подбежал к Кейре и обнял ее со всей силы.

– Аксель! Как ты там оказался? – спросила Кейра.

– Как все кончилось, я зашел сюда. Хотел дождаться тебя, но одному было страшно. Я спрятался и смотрел через щелку.

– Что ты видел? Перед тем, как все кончилось?

– Келли пришла сюда с вещами из таверны. А потом появились стражники. Они хотели попасть в дом, но Келли не хотела их пускать. Тогда стражники сломали дверь, затолкали Келли в дилижанс и уехали. Я остался, чтобы тебе рассказать.

– Спасибо, Аксель, – Кейра снова обняла мальчика, но на лице ее Фрида заметила настоящую боль. – У меня к тебе просьба, ладно? Только ты можешь мне помочь. Постараешься?

– Конечно, что угодно, – кивнул ребенок.

– Беги в таверну, что есть силы. Найди Феликса. Расскажи все. Передай, пусть идет к главному штабу стражи. Передай, что я буду там. Запомнил?

Мальчик повторил – и Кейра его отпустила.

– Я не ослышалась? Ты собираешься идти в штаб? Что ты там будешь делать, штурм возглавишь? – с недоверием спросила Фрида.

Соглядатай сказала привести дочь к Богам. Что будет, если Кейра пойдет прямо в огонь? Кем она выйдет оттуда? А если она погибнет? Кейра была сердцем для Фриды – ее первенцем и избранницей Богов. Во чтобы то ни стало – Кейра должна жить.

– Я должна. Там моя сестра – и я ее вытащу.

– Это одна большая ловушка! Твою сестру сделали наживкой, никто ей не навредит – потому что охота идет за тобой! Это безумие.

– Не тебе говорить о безумии, мама. Ты не знаешь, через что я прошла. Меня тоже бросили в тюрьму – а затем все рухнуло. Я не позволю, чтобы с Келли повторилось тоже самое. Я вытащу ее.

– Ты права – мне неведомо, через что ты прошла. Я могу лишь догадываться. Еще утром ты хотела бежать – лучшей возможности не будет.

– Я знаю, мама. Прямо сейчас этот город поднимается против Бальдвина, его тирании. Из-за него ко мне приходили рэкетиры. Из-за него меня бросили в темницу и объявили врагом общества. Из-за него я… чуть не погибла. И прямо сейчас Келли у него в руках, одинокая, но не покинутая. Я не могу ее оставить!

– Ты боишься его, Бальдвина. Что он сделал с тобой? Расскажи, – попросила Фрида.

Она видела, что Кейра вновь на грани срыва. Что девушка колеблется, боится сказать. Неужели это Бальдвин отправил ее в Лимб? Фрида ощутила ядовитую, жгучую ненависть.

– Это Бальдвин… убил папу, – всхлипнула Кейра.

Вот оно что. Девочка щадила ее чувства. Вся жизнь Фриды делилась надвое – до и после смерти Грега. Он умер – и она прошла на самое дно по лестнице отчаяния и боли. Она так жаждала заполнить эту пустоту, что впустила в себя Богов и их Соглядатая. Рана на ее душе зарубцевалась – но шрам останется с ней навсегда.

– Иди, дочка. Спаси свою сестру. Если у кого и хватит сил – то только у тебя, слышишь?

Кейра утерла рукавом одинокую слезу.

– Оставайся здесь, мама. Я приведу Келли – и мы вместе покинем этот город.

Она выбежала наружу, не прощаясь.

Нет, Фрида не будет сидеть сложа руки. Она любила дочь, чтила Богов, но теперь ей двигало еще одно чувство – ненависть. Бальдвин – кто он такой? Грязь на ступенях, недостойная гласа Богов! Жалкая подстилка для Императора. И он посмел решать, кому жить, а кому умереть? Посмел забрать ее Грега и лишь чудом не забрал дочь? Нет, Фрида этого так не оставит!

Для мести ей нужно оружие – послушное и смертоносное. В этом городе такое было – да только не каждый мог и управлять. Соглядатай – вот кто сможет.

– Будь сильной, девочка моя. Я иду за тобой – и я буду не одна, – пообещала Фрида.