Postsowjetische Identität? - Постсоветская идентичность?

Tabelle 3: Welche Probleme stören Sie am meisten an der Religion?

Damit erschöpft sich noch nicht die Vielfalt der Aspekte im religiösen Bewusstsein und Verhalten der Menschen. In der soziologischen Literatur werden ihre Stile, Formen und Erscheinungsformen ebenso untersucht wie ihre Marginalität, Isolation, Assimilation etc., die wiederum neue Facetten der paradoxen Natur der Persönlichkeit aufzeigen. Zu den Paradoxen gehört auch die Tatsache, dass durch die religiöse Wiedergeburt nicht Beziehungen von Brüderlichkeit, Liebe und Humanität triumphieren, sondern im Gegenteil die schnelle moralische und psychologische Verrohung und die Auflösung des sozialen Gefüges auf der Ebene des Alltags, wie der russische Religionswissenschaftler L. N. Mitrokhin zu Recht betont [8, 215].

Die Analyse des gegenwertigen Zustandes des religiösen wie kollektiven Bewusstseins und Verhaltens ermöglicht es, von einer Vielfalt paradoxer Persönlich-keitstypen zu sprechen.

Die Übergangszeit hat diese Ambivalenz aufgedeckt, ein genaueres Bild von dem gezeichnet, was wir jetzt sind. Und gerade diese Offenheit und das Verständnis der Situation macht Hoffnung, dass eine korrekte Beurteilung der kirgisischen Gesellschaft auch die Möglichkeit bietet, im 21. Jahrhundert die sozialen Missstände in Kirgisistan zu überwinden.

Die Persönlichkeit wirkt als Produkt historischer Entwicklung, als Ergebnis des aktiven Handels und der Kommunikation. Die Persönlichkeitsmerkmale hängen immer von sozioökonomischen, sozio-kulturellen und subjektiven Verhaltens-merkmalen, der Art des Menschen und der gegenwärtigen Lebensqualität ab. Eine Persönlichkeit fungiert nicht nur als Objekt, sondern auch als Subjekt sozialer Beziehungen in der modernen Informationsgesellschaft. Sie ist geprägt von Auto-nomie, verfügt über die Fähigkeit, sich der Gesellschaft zu widersetzen und neue öffentlich notwendige Funktionen und Verhaltensmuster herauszubilden. Persönliche Unabhängigkeit und schöpferische Tätigkeit setzen dabei jedoch nicht nur Selbstbewusstsein und die Fähigkeit zur Reflexion voraus – Selbstanalyse, Selbsteinschätzung, Selbstkontrolle –, sondern auch deren Abstimmung mit den objekti-ven Bedingungen des gesellschaftlichen Lebens von Kirgisistan.

So führten die auf nationalistischer Grundlage entstandenen Widersprüche zu den blutigsten Auseinandersetzungen am Ende des 20. und zu Beginn des 21. Jahrhunderts, säten Feindseligkeit und Misstrauen, erschwerten ungeheuer das Leben vieler Länder und Regionen der Welt. Die Krisengebiete, die in der Welt entstanden sind, sind dies größtenteils durch Versuche, nationalistische Ambitionen zu verwirklichen, die oft weder mit der Realität selbst abgestimmt wurden noch mit dem Bemühen darum, diese Realität auf wirksame und rationale Weise zu verändern. Daher existierte das Paradox des ethnischen Bewusstseins nicht nur in der Vergangenheit, sondern es existiert weiterhin, sowohl in Kirgisistan als auch in der GUS insgesamt in der heutigen Phase ihrer Entwicklung.

Literaturverzeichnis

1. Abdulatinov, R.G.: Priroda i paradoky nazionalnogo. „Ja“. – M., 1991. Абдулатипов Р.Г. Природа и парадоксы национального “Я”. – М., 1991.

2. Gumilev, L.N./Emrmolaev, V.Ju: Gore ot illusij. Alma-Mater, 1992. No79. – S.9-10. Гумилев Л.Н. Ермолаев В.Ю. Горе от иллюзий // Алма-матер. 1992. – C. 9-10.

3. Ikh arkhiva osudarstvenoj komissii po delam religij pri Pravitelnstve KR am 1.3.2018. Их архива государственной комиссии по делам религий при Правительстве КР от 1.03.2018 г.

4. Mitrokhin, L.N.: Religia i kultura. M. 2006, 364 S. Митрохин Л.Н. Религия и культура. - М., 2006. – 364 с.

5. Nazionalnij sostav naselenia 2013-2017 statisticheskij ekhegodnik Kirgiskoj Respuliki. Nazionalnij statisticheskij komitet Kirgiskoj Respuliki. Bischkek, 2018, S. 54. Национальный состав населения. 2013-2017 статистический ежегодник Кыргызской Республики. Национальный статистический комитет Кыргызской Республики.– Бишкек, 2018. – С. 54.

6. Rasedinenie shati Ameriki. Grosit li superdershave sudba SSSR? // MK – Kirgisistan. No 17 (397) – 13-19 Mai 2009, S. 18. Разъединеные штаты Америки. Грозит ли супердержаве судьба СССР? // МК – Кыргызстан. No17 (397). – 13-19 мая 2009 г. – С. 18.

7. Tishkov, V.A.: Hazia – eto metafora. Drushbi narodov. 2000. – No 7. Тишков В.А. Нация – это метафора // Дружбы народов. 2000. – No7.

8. Toshenko, Sh.T.: Paradoksalnij chelovek: monograhia. 2. Isd. Pererab. i. dop. – M.: Juniti-Dana, 2008. 543 S. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек: монография – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008. – 543 с.

9. Toshenko, Sh. T.: Soziologia lichnosti. V kn. Soziologia. M.: Juniti-Dana, 2005, - 640 S. Тощенко Ж.Т. Социология личности. В кн. Социология. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005 - 640 с.

10. Filatova, O.G.: Obshaia sociologia. M.: Gardariki, 2005. – 464 S. Филатова О.Г. Общая социология. - М.: Гардарики, 2005. – 464 с.

Парадоксальный

постсоветский человек

как объект изучения социологии

Бакытбек А. Малтабаров

Изучение социологии должно показать, как оценивать себя не как изолированную личность, а как человека в море человечества; помочь расположить себя в истории и перспективе, чтобы точнее понять и оценить те факторы, которые влияют как на ваше поведение, так и на поведение других людей.

Ч.Р. Миллс (1916-1962) - американский социолог

В социологии под понятием «человек» понимается единство биологического и социального, поэтому используется это понятие во многих отраслевых социологических теориях, например в социологии личности. Понятие «индивид» больше применяется в психологии, хотя и социология нередко прибегает к нему, особенно когда анализируются проблемы идентичности или взаимодействия в малых группах [10, 201].

Социология на современном этапе оперирует понятиеми «человек», «индивид», «личность», «общество», а также близкими по смыслу, но по-разному трактуемыми терминами, нередко рассматриваемыми как синонимы: «формирование», «развитие», «воспитание», «социализация». Но когда человек интересует нас только с социальных позиций, тогда наиболее приемлемо употребление понятия «личность». Поэтому в тех случаях, когда человек рас-сматривается как субъект социальных отношений, этим занимается та отрасль социологической науки, которая и называется социологией личности [9, 321].

Современное состояние общественного сознания как в СНГ, и в самом Кыргызстане, характерно то, что оно не только расколото, раздроблено, противоречиво, но и зачастую парадоксально. В общественном сознании зреют и продолжают существовать взаимоисключающие ориентации, которые противопоставляются друг другу и нередко претендующие на то, чтобы быть единственными спасительными средствами выхода из того кризиса, в котором оказались как Кыргызстан, так и СНГ. Смысл социологического анализа состоит не в том, чтобы включиться в этот спор, а разобраться в том, почему он бесперспективен, пока не будет найден ответ на одну из фундаментальных проблем нашего времени: почему не только общество, не только многие социальные группы и слои, но и сам человек как личность расколот в своем сознании, представляет уникально противоречивое явление, которое во многом олицетворяет сегодняшний облик страны.

Парадоксальность ситуации состоит в том, что именно в человеке, в личности, в конкретном индивиде сосредоточивается эта противоречивость, когда он одновременно доверяет взаимоисключающим утверждениям, верит в ценность их для своей и общественной жизни. Такой подход дает возможность охарактеризовать сознание и поведение индивида, как находящегося в конфронтации с самим собой, в борьбе с самим собой, что затем переносится и на общественное поприще.

Распад СССР привел к краху устоявшегося образа жизни, пересмотру ориентаций и ценностей сотни миллионов людей. Исчезла не только великая страна, занимающуюся шестую часть суши – исчезла база того мировоззрения, на которую опирались люди в своем взаимодействии с обществом, с государственными и производственными организациями, со своими коллегами, друзьями, соседями по месту жительства, со всем окружающим миром. Осознание того, что необходимо изменить состояние советского общества, было характерно уже не только для перестройки, но и до нее. Ведь именно ожидание перемен, стремление к ним и породили те общественные движения, которые наглядно показали себя во второй половине 80-х гг. XX века.

Все это привело к тому, что произошло изменение сознания людей, явный или скрытый отказ от многих ценностей и установок, с которыми ранее люди жили в течение своей жизни. Но мировоззрение как ключевое звено в сознании достаточно консервативно: оно продолжает аккумулировать в себе приверженность к прошлому, одобрение и критику настоящего и неуверенность в будущем, вернее, в способах реализации цели, намерений и интересов.

В начале XXI в. этнический, национальный фактор является одним из определяющих в современной жизни всего человечества. Этнический фактор все больше и больше проявляет себя в активизации требований национально-государственной суверинизации, которая по мнению многих национальных лидеров, отражают устремления и чаяния многих наций и народов. На первый взгляд это звучит достаточно правдоподобно. Более 30 лет происходят столкновения на этноконфессиональной основе столкновения в Северной Ирландии, и Великобритания до сих пор не может найти удовлетворяющее всех решение этого вопроса. Одновременно в этой стране стараниями националистических сил получила свой парламент Шотландия, и на очереди такая же проблема стоит в Уэльсе. В Испании в течение многих лет заявляют о себе национальные меньшинства – баски и отчасти каталонцы. Первые требуют создания независимого госсударства на части испанских и французских территорий, вторые – большей самостоятельности от центра. Неспокойно и в Румынии, в Трансильвии, где требуют автонономии не столько венгры (их число достаточно велика на этой территории), сколько местные румыны, полагающие, что пребывание их в империи Габсбурсов до 1918 г. серьезно отличает их от населения Молдовы и Валахии. Кровавый конфликт уже в течение четверти века протекает в Шри-Ланке, где тамилы борются за независимость против ланкийского правительства. Незарубце-вавшейся раной для курдов является их борьба за независимость (37-миллионный народ расчленен между несколькими государствами – Турцией, Ираном, Сирией, Ираком). Конфликт между двумя ядерными державами Индии и Пакистана, привлек внимание всего мирового сообщества и мировых держав.

В этом национальном и сепаратистском процессе есть и некоторые эксцентрические события, вроде стремления некоторых националистов в провинции Квебек (Канада), в Новой Каледонии (протекторат Франции) получить независимость [8, 423].

Неспокойно и в штате Техас (США). Президент Техасского национа-листического движения Дэнил Миллер говорит, о том, что независимость Техаса – единственный путь дать техасцам решать их проблемы по-техасски, так в 1936 г. отделился от Мексики и целых девять лет был независимой республикой, пока не присоединился к США в качестве 28-го штата [6, 18].

В целом только в 1998 г. было зафиксировано около 50 крупных политических событий, имеющих этническую окраску, что достаточно серьезно влияет на судьбы как отдельных наций и государств или отдельных его регионов, но также и во всем мире. О том, что этнический фактор играет серьезную роль в решении проблем государственного устройства, говорит распад СССР, Югославии, Чехословакии. Причин их исчезновения с политической карты мира несколько. Одни говорят о неизбежности распада империй, другие – об ошибках политического руководства этих стран, третьи – о волне национализма как новом явлении общественной жизни, которому невозможно противостоять.

Анализируя всплеск этнонациональной напряженности, все больше социологов склоняются к необходимости серьезной, глубокой и всесторонней оценке не просто этнического фактора вообще, а национального самосознания. В этой связи уместно напомнить утверждение Л.Н. Гумилева, что «в жизни человеческой нет ничего более нестабильного, чем социальное положение и социальные отношения», но в тоже время «никакими усилиями и желаниями человек не может сменить свою этническую принадлежность». По его мнению, нет ничего влиятельнее того, что, в конечном счете, определяет сознание и поведение человека, – это «этническая стихия человечества», которая имеет тенденцию актуализироваться, перестраиваться и в конечном счете определять направления развития человечества [2, 9-10].

Постсоветское пространство представляет собой уникальное поле, демонстрирующее эпохальные сдвиги, которые происходят после распада великой страны. В настоящее время на территории бывшего СССР идет объективный процесс материализации национальной самобытности, национального достоинства и национальной культуры. Многие нации и народности как бы заново возродились и потянулись к своей культуре, языку, к обычаям и традициям предков. Стали более значимыми национальные формы хозяйствования. Но стремление людей к национальной самобытности не всегда согласуется с существующим желанием жить вместе и жить в мире с другими, так как в этот процесс мощно включились националистически настроенные политики, которые в борьбе за власть пошли на подмену ценностей духовного порядка амбициозными заявлениями и декларациями о разного рода «суверенитетах», «независимостях» и «самостоятельностях».

Налицо проявление национального мародерства в поведении политических руководителей, которые объявили своим кредо строить благополучие своей нации (а в большинстве случаев свое личное благосостояние) в ущерб достоинству и благополучию других народов. Чего стоят декларации президента Грузии начала 1990-х гг. Гамсахурдиа, открыто провозгласившего лозунг «Грузия для грузин!», или его коллеги, первого президента Азербайджана Эльчибея, реализующего в те же годы такую же политику, но под лозунгом «Русские – в Рязань, татары – в Казань!». Нечто подобное, но в более стертом виде происходило в других республиках и национальных районах [8].

Националистические идеи увлекли часть населения, хотя и не столь большую, как того хотели их творцы. Чего только стоят эмоциональные высказывания лидера ЛДПР В. Жириновского о том, что Средняя Азия должна стать колонией России, а русский солдат должет омыть свои сапоги на берегу индиского океана, разберемся с Украиной, следующим будет Казах-стан и др.

Социологические исследования как российских, так и кыргызских социологов показывают, что в повседневном общении, на работе и в быту люди разных национальностей демонстрируют большой уровень доверия друг другу и толерантности вопреки кликушествующим заявлениям лидеров нацио-нальных политических партий и движений. Основы для совместного сосуществования люди видят в духовности, культуре, развитии своей самобытности, а не в открытой или скрытой политической борьбе, которая приносит дивиденды только амбициозным политикам или желающим протиснуться хотя бы в какие-нибудь лидеры, президенты и вожди.

Националистические настроения опасны еще и тем, что их носители тщательно скрывают свои истинные цели и намерения. На поверхность выносятся демагогические рассуждения о национальном языке, о «погубленной» национальной культуре, что способно на некоторое время дезориентировать часть населения. Этим националистическим настроениям не в малой степени способствует и некоторые паранаучные и антинаучные концепции и взгляды, подучившие огромное распространение в XX в.

Для их «научного» обоснования привлекаются самые различные идеи. Так, позицию К. Юнга трактуют как примордиалистскую концепцию этничности, согласно которой этническая (а следовательно и культурная) идентичность не конструируется, а наследуется. Такой подход дает основания говорить об исключительности национального «Я», служит основой для противо-поставления другим народам, порождает этническую напряженность и даже национальные конфликты [8,422].

Вызывает серьезные сомнения и возражения концепция В.А. Тишкова, доказывающего искусственность и ненаучность понятия «нация», а также необходимость признания западного стандарта «нация-государство» [7]. С данным утверждением трудно согласиться.

Во-первых, потому что необходимо исходить из реалий, которые сложились, и из того реального опыта, который имеется не только в западных странах. Иначе говоря, в основе рассуждений должна быть жизнь, а не фантазии и пожелания, пусть даже и привлекательные. Поэтому трудно согласиться с трактовкой нации как «воображаемой общности».

Во-вторых, как бы ни были хороши американские, французские, испанские способы решения национальных проблем, они отражают свою специфику и свои приемы воздействия на непростые национальные взаимоотношения. А использовать механически чужой опыт, как убедились не только политики при анализе самых различных заимствований, дело чрезвычайно спорное, если не сказать опасное. В-третьих, не надо считать виновниками национальных коллизий политические доктрины СССР, в котором немало было сделано, как признает и автор, для национальных меньшинств. Ведь таких доктрин не было в других странах, но столкновения (и очень острые) национальных интересов там были и остаются реальностью.

Националистический угар проходит даже у тех людей, которые на время поддались на близорукие, но опасные посулы политических деятелей. Представлять народы пораженными язвой национализма и шовинизма не только ошибочно, но и нелепо. Надо отделить семена от плевел и понять, что миф о всеобщем национальном дурмане является хорошим прикрытием амбициозных целей в борьбе за власть.

Конечно, национальное самосознание каждого народа нуждается в обстоятельном и глубоком анализе. При этом несомненно, что специфика прояв-ления национального «Я» в странах Балтии весьма существенно отличается от аналогичных проблем в Центральной Азии, так же как в последних – от ситуации в Закавказье. Однако приверженность национальным ценностям – бесспорно важнейший компонент национального самосознания большинства наций, проживающих в границах бывшего СССР. «Реальности нации» утверждают себя как существенно необходимые, поскольку индивидуальная социальная идентичность невозможна без идентичности национальной.

В определенной степени национальные противоречия обусловлены тем, что центростремительные тенденции превалируют над центробежными и, что является парадоксальным, скорее способствуют последним, чем сдерживают их. Лидеры этнических слоев и групп уже не удовлетворены существующим «национальным ранжированием», которое, по их мнению, было препятствием для нормального функционирования их народов. Их позиция подкрепляется соответствующим комплексом идеологических аргументов, механизмами объяснения, оправдания и пропаганды мер по устранению существующего неравенства наций и убеждением людей в законности их национальных притязаний. Эти национальные притязания нередко рядятся в одежды национализма, шовинизма, расизма, хотя в современных условиях явных признаков угнетения или насилия может и не быть. Конечно, национальным отношениям из-за различия интересов разных народов присуща целая гамма противоречий [1].

И эти противоречия возникают не только на уровне национальных государств, национальных общностей, этнических групп (т.е. на макро-уровне), но и на межличностном уровне, на уровне малых групп (т.е. микроуровне). Одни из них постоянно действующие, другие ситуативны, одни конструктивны, другие деструктивны.

Анализ неоднозначных, противоречивых процессов, происходящих в сфере межнациональных, межэтнических отношений, позволяет выявить несколько форм парадоксов национального самосознания, наиболее полно характе-ризующих специфические особенности их функционирования на постсоветском пространстве. В той или иной мере эти формы парадоксальности проявляются почти во всех типах этнического взаимодействия. Анализ парадоксов национального самосознания позволяет сделать еще два вывода – отмечает социолог Ж.Т. Тощенко [8, 423].

Во-первых, эти парадоксы в значительной степени поддерживаются такими идеями (которые, к сожалению, развивались и на уровне теоретического знания), когда за ключевые точки отсчета в развитии народа принимаются не интересы человека, а интересы нации. При всей кажущейся привлекатель-ности такая позиция чревата трагическими последствиями: она ни к чему не ведет, кроме как к ненависти, потокам крови и на долгие годы отравленному мышлению, что особенно наглядно проявилось в Нагорном Карабахе, в Таджикистане, Приднестровье, Грузии и других «горячих» точках.

Во-вторых, трагизм парадокса усиливается тогда, когда внешне целесообразная установка – интересы нации превыше всего – становится государст-венной политикой. При такой постановке вопроса приоритет интересов одной нации в конце концов оборачивается предъявлением «счета» к другой нации, к другому государству, что приводит не только к разорванным экономическим связям, ухудшившимся дипломатическим отношениям, но и к распространению националистического мышления, оскорблению национальной самобыт-ности других народов, возрождению и культивированию шовинизма и расизма.

Именно этот «гибрид» сдвигов в общественном сознании, его проявление в конкретных ситуациях и позволяют говорить о парадоксальности сознания и поведения. Следует особо подчеркнуть, что парадоксальность сознания и поведения многолика, многообразна. Тем самым он ввел в социологию новое понятие парадоксальный человек.

Парадоксальный человек как явление эпохи предстает перед нами во всем противоречивом обличье, – отмечает социолог Ж.Т.Тощенко – так как причины, порождающие парадоксы, не являются однопорядковыми и одно-значными. Но, тем не менее, можно с полной уверенностью утверждать, что именно парадоксальный человек олицетворяет современную эпоху, он является мощным дестабилизирующим фактором. Опасность этого явления заключается также и в том, что парадоксальный человек представляет собой очень удобный объект манипулирования общественным сознанием [8, 424].

Имеющаяся информация позволяет утверждать, что парадоксальный человек – это непременный атрибут переходного периода. Его нельзя изжить, игнорировать. Его необходимо познать и использовать это знание для ответа на злободневные вопросы развития Кыргызстана на современном этапе. Анализ имеющихся данных, в том числе и социологических, позволяет дать развернутую характеристику различных типов парадоксаль-ного сознания и поведения людей.

Парадоксы с большей очевидностью проявляются и в исторической памяти, и в области нравственности, и в области религии. К парадоксам религиозного сознания относятся массовая демонстрация приверженности к Богу, особенно той категорией политических лидеров, бизнесменов, которые в свою очередь закончили партийную школу, были в рядах КПСС и считали себя атеистами, и серьезным видом пытаются показать себя верующим перед электоратом.

По данным Государственной комиссии по делам религий при Прави-тельстве Кыргызской Республики в 2017 г. было зарегистрировано 3233 религиозных объединений и организаций, в том числе ислама – 2822, христианства – 397, иудаизма 1, буддизма 1 и 12 представители новых релгиозных течений и верований [3].

По данным Национального статистического комитета на январь 2018 г. провели религиозную идентификацию на основе этнической принадлежнос-ти, так традиционными приверженцами ислама суннитского направления являются около 93% населения республики: кыргызы – 73,3% населения; узбеки – около 14,7% от всего населения и более 5% составили уйгуры, дунгане, казахи, татары, таджики, башкиры, турки, чеченцы, даргинцы и др. Православия в Кыргызстане придерживались 5,9% населения, в основном это русские, украинцы и белорусы. Более 1,1% населения страны являются представителями новых религиозных движений [5, 54].

Под руководством проф. К. Исаева при поддержке аппарата Президента Кыргызской Республики на базе Кыргызско-Туреского университета «Манас» и при финсовой поддержке данного вуза, было проведено социологическое исследование, в которой объектом исследования выступили население республики в количестве 2000 респондентов, согласно общереспубликанской выборке. В ходе социологического опроса мы выявили отношение респондентов к религии, в частности мы задали наводяший вопрос: «Верите ли Вы в Бога?». Так, результаты опроса показывают, что 95,2% респондентов верят в Бога / Аллаха. А 0,7% респон-дентов, ответили, что они не верят в Бога/Аллаха и др. Колеблюсь между верой и неверием ответили 3,6% респондентов и на данный вопрос затруднились ответить 0,5% опрощенных (см. таблицу 1).

Таблица 1. Верите ли в Вы Бога?

После выснения отношения к Богу, мы хотели выяснить почему опрощенные респонденты эту религию считают своей. Для этого мы задали вопрос: «Какую религию Вы считаете своей?». Результаты опроса показывают, что 90,4% респондента считают ислам своей религией, 9% респондентов считают своей религией христианство и только 0,7% респондента, которые выражают мнение 12 человек, отметили другие направления религии, которые относятся к новым религиозным организациям. Каждый респондент сам лично идентифицировал свою религиозную принадлежность и сами определяли какая религия является для них своей (см. диаграмму 1).

Диаграмма 1. Какую религию Вы считаете своей?

На формирование и социализацию человека влияет в первую очередь семья, то есть отношение родителей к религии, которая в основном влияет на религиозное сознание членов семьи и на формирование религиозности в обществе, которая рассматривается как социальная норма, как приобретенный статус человеком. В ходе социологического исследования, чтобы выявить это явление, респондентам мы задали такой вопрос: «Почему эту религию считаете своей?».

Из таблицы 2 видно результаты опроса, так более половины (55,4%) респондентов ответили, что их родители исповедовали эту религию и в духе этой религи они были воспитаны. Поэтому семья как социальный институт является основой для социализации индивида с периода рождения и до становления личностью.

Каждый четвертый опрощенный (24%) ответил, что их этнические корни ведут к этой религии. Мы сами через религиозные книги пришли к этой религии, счтают 8,2% респондентов. Об этом вопросе не задумывались ответили 7,3% опрощенных и 2,5% респондентов ответили другие варианты ответа и на этот вопрос затруднились ответить 2,6% респондентов (см. таблицу 2).

Таблица 2. Почему эту религию считаете своей?

Чтобы выявить частоту посещения респондентами мечети, церкви, дом молитв и других религиозных мест, мы задали следующий вопрос: «Как часто Вы посещаете религиозные места?». Ответы на данный вопрос выглядят следующим образом, так каждый день посещают религиозные места 4,9% респондентов.