Последние несколько лет, правда, дела пошли лучше. Был он мужик крепкий, хорошего роста, сохранил кое-какие навыки из армейской подготовки, его и взяли на хорошую работу в спец фирму, собирающую долги.
Там он прирос к месту и неплохо зарабатывал, чему жена была очень рада, хотя и ворчала, что за такую работу могли бы платить побольше.
Он отложил в сторону газету, задержался глазами на заголовке о митинге “дальнобойщиков” и, посмотрев на дверь спальни, где спала жена, хмыкнул. Вон люди всю жизнь мотаются за гроши, не то что он, а она все недовольна.
Зазвонил телефон, это был шеф.
– Здорово, Серега, когда своего еврейчика дожмешь?
Сергей поморщился:
– Ты же знаешь каково с жидами дело иметь, он скользкий, вертится как уж на сковородке, но ничего, сегодня постараюсь добить.
Настроение было испорчено. Через час, все еще недовольно покусывая редкие усики и поглаживая бритую голову, он припарковал свой БМВ у небольшого магазина. В магазине дебелая продавщица обслуживала нескольких покупателей.
– Где хозяин? – Сергей спросил негромко, но властно.
– Дак Моисей Абрамыча уже третий день нету, домой звонили, так никто не отвечает. Настроение испортилось еще больше – не хватало еще искать должника по всему городу.
– Где ж он может быть?
– Да хто ж его знает. Но я слыхала, что многие явреи куда-то исчезли.
– Да куда им деться-то? – Сергей недовольно хмыкнул, – в Израиль хотели бы так давно бы уехали.
В офисе Сергей застал шефа, тот сидел в углу и напряженно пялился в маленький телевизор.
– Не нашел я клиента,– начал было Сергей, но шеф шикнул на него и он умолк.
– Ты слышал новость?
– Какую новость?
– Евреи исчезли!
– Жидов больше нет? Куда ж они подевались?
– Да кто ж их знает, они всегда находят куда уйти.
– А может они спрятались – сделали себе русские имена и растворились в народе, чтобы гадить исподтишка.
– Не похоже. Вот по телевизору передали, что в Израиле одни арабы остались. Все дома пустые, все оборудование на предприятиях выключено, во всех дверях ключи, авто припаркованы с ключами в зажигании…
– Вообщем “уходя гасите свет”. – Сергей подумал и с завистью продолжил:
– Вот арабам-то богатство досталось…
– Да oни уже начали громить.
– Кого громить? Жидов же нету…
– Все, что оставлено громят, дома сносят, заводы поджигают…
– Может боятся, что жиды вернутся?
– Арабы говорят, что им этого всего не надо, они хотят жить как их предки жили.
– А наши-то жиды – они где?..
Собеседники на минуту умолкли пытаясь привыкнуть новой реальности. Первый заговорил Сергей:
– То-то мой клиент пропал… как же без евреев-то будем, Степаныч? Умный народ да еще мало пьющий.
Ответить Степаныч не успел. Вдруг что-то щелкнуло и откуда-то зазвучал низкий ровный голос:
"Слушайте народы мои, это говорит ваш Создатель, тот кого вы зовете Яхве, Христос, Аллах или Будда. Я хочу сообщить вам свое решение. Я решил убрать от вас племя Иудейское. Более трех тысяч лет подвергалось оно преследованиям, стараясь выполнить мое задание – передать людям мои заповеди, вызвав при этом всеобщую ненависть.
Их ненавидят даже те народы, которые никогда евреев не видели. Их ненавидят те народы, среди которых иудеи жили веками и обогатили их культуру и экономику дав им писателей и художников, артистов и поэтов, банкиров и предпринимателей. Я их поместил в лучшее место, где они будут жить в мире.
Теперь мне нужен другой избранный народ, преданный мне, которому я передам свои новые заповеди. Я подумаю и вскоре сообщу свое решение. "
Голос умолк, стало тихо. Сергей неуверенно спросил:
– Это что было – спектакль по радио?
Он посмотрел на маленький радиоприемник, стоящий на тумбочке, подошел, проверил. Приемник был выключен.
– Какой там спектакль, – Степаныч глядел на стеклянную дверь ведущую в коридор, откуда доносился нарастающий шум голосов.
– Похоже они тоже это слышали.
Он посмотрел на телевизор, диктор взволнованно читал уже знакомый им текст. Вскоре начали поступать сообщения с разных концов мира, выяснилось, что голос слышали везде, причем все утверждали, что голос говорил на их родном языке. Было ясно, что мир вступил в новую эру.
Глава 2
Сергей проснулся еще до звонка будильника и сразу вскочил. Жена мирно храпела, выставив из под одеяла голый круглый зад. Он взял ее за плечо, потряс. Она недовольно потянулась, бормоча:
– Куды в такую рань, не успеешь своих жидов почистить?
– Ты что говоришь, дура! Как можно такое говорить про божьих людей?
Жена мигом проснулась, вскочила с постели, подошла к иконе, висящей в углу и быстро и мелко стала креститься:
– Прости, господи, грешницу окаянную, со сна я, не хотела…
– Давай собирайся, в церковь идем, – Сергей включил телевизор. Показывали рекламу:
"Дорогой, ты перевел все наши деньги церкви?"
"Да любимая, все сбережения."
"А наша квартира?"
" После нас отойдёт к церкви".
" Что-то ещё мы забыли…"
" На машине уже святой отец ездит, на даче теперь монастырская пасека. Что ещё могли забыть?"
" Знаю! Ломай копилку!"
Раздается детский плач: "Это мое!"
Голос матери: "Это все Божье, сынок, а мы будем Божьи ИЗБРАННИКИ!".
Церковь была переполнена. Прошел год с тех пор как слышен был голос бога, весь мир стал богомольным. Церкви, мечети и храмы переполнились молящимися.
Правда не все, католическая церковь пострадала. Прихожане помнили как 2 тысячи лет она преследовала евреев и католические церкви опустели и закрылись.
Сергей зашел в церковь, сел рядом с женой. Как обычно, вблизи сидели бабки, которые обсуждали последние новости. Сергей не прислушивался, после того, как заселили опустевшие еврейские квартиры и поделили оставшиеся бесхозными магазины и мастерские (крупную собственность делили наверху, втихую), новости перестали его интересовать. Поп, молодой парень, каких сейчас стало много – молодежь бросилась в религию, говорил громко, но монотонно, и Сергея потянуло на сон. Он тряхнул головой и невольно прислушался к соседкам:
– Слышь, Антоновна, я вчера с дьяком говорила, он уверяет, что нас должен выбрать Господь, сейчас католиков нету, наша церковь самая старая, самая истинная.
– А как быть с тем, что мы жи…, прости господи, евреев, громили?
– Дак хто ж теперь это помнит, а если что, то замолим. Чай мы не стреляли их как украинцы и прибалты в войну. Мы вера истинная, старинная, Царьградская.
Сергей расстался с женой после молебна. Обоим надо было на работу. Сергей работал в той же компании, Делал ту же работу. Сегодняшний клиент был невзрачный мужичок с бегающими глазами. Увидев Сергея он замер на секунду, затем встрепенулся и подбежал к Сергею:
– Здравствуйте, Сергей Никанорыч. Как изволите здравствовать?
– Да вот должок за тобой, Михалыч.
– Есть такое дело, виноват.
– Чего ж не отдаешь?
– Не с чего, батюшка, не с чего. Это все санкции, совсем задавили проклятые. Ходовые товары взять негде, да и рубль обесценился, никакой жизни не стало.
– Торгуй местными товарами, делай импортозамещение.
– Так не хотят покупать, Сергей Никанорыч. На днях завез партию костюмов с местной фабрики так покупатели чуть ли не плевались. Говорят – ты бы еще телогрейки завез!
Сергей помолчал. В прежние времена он бы давно выжал бы с него деньги. Но сейчас было стремно, Бог все видит, да и новых Заветов еще нет, может дать должнику в морду стало уже грехом.
– Ты, Михалыч, хоть бы часть отдал, совесть поимей.
– Да я бы с удовольствием, да не с чего. Сергей Никанорыч, может с товаров чего-нибудь в счет долга возьмете? Водочку неплохую имеем.
– Ты что, Михалыч, я что – твою водку клиенту вместо денег принесу?
– А не возьмет, то себе оставите.
Сергей на минуту задумался, затем опомнился:
– Ты что такое говоришь, прошло то время, Бог он все видит.
– Мало ли что он видит. Видит да не вмешивается, вон евреев его две тыщи лет гоняли как сидоровых коз, до газовых камер догоняли – и что? да ничего, он не вмешивался. Так что не боись, прорвемся.
Сергей шел мимо закрывшихся магазинов и ларьков по малолюдной улице. Лица немногочисленных прохожих были угрюмы и замкнуты.
– Да, лихое время, – подумал он, – всем тяжело, вон как нас зажали. Никто с нами не торгует, все нас ненавидят.
Шеф, как всегда, сидел за своим столом, просматривая какие-то бумаги, изредка поглядывая на экран телевизора, стоявшего в углу комнаты. Увидев входящего Сергея он с надеждой взглянул на него и все поняв, опустил голову.
– Плохо, по тебе видно. Клиентов много, но денег не выколотишь.
– Прости, шеф, я уж и так, и этак – нет денег, говорят, санкции задавили. Пока они не закончатся – продыху не будет.
– Да где там “закончатся”, все только начинается. Помнишь хазар?
– На которых какой-то киевский князь набеги совершал?
– Точно. Были такие степные кочевники, принявшие иудейскую веру. Так вот сейчас решили, что они были тоже избранный народ, посланный Богом в приволжскую степь, чтобы передать Божьи заповеди нашим предкам, а те возьми да перебей их всех.
Теперь киевских славян прозвали “хазаробойцы” и говорят что кровь хазар падает на наши головы, головы потомков и мы народ “хазаробойцев”.
– Кто это говорит?
– Ты же знаешь, что все христиане, кроме русских православных, объединились под эгидой “Всемирной христианской церкви”, (ВХЦ).
– Ну да.
– Там очень активна немецкая секция, у них работает трибунал по расследованию преступлений Киевской Руси против хазар, он заседает в Нюрнберге. Так вот их проповедники на каждом углу призывают наказать нас, прервать с нами все связи.
– Да, дела.
– Даже наш Президент не знает как отбелиться, он уже Крым предлагал вернуть Украине, так представь себе, она отказалась, заявила, что не хочет оскверненную “хазаробойцами” землю и быстро присоединилась к ВХЦ. И к тому же вставила шести-конечную звезду в свой герб.
– Да… Как будто киевские князья не были наши общие предки. А что мусульмане говорят?
– Они вначале превратили Израиль в песчаную пустыню в центре которой оазис, окружающий мечеть с золотым куполом, потом сделали то же со всеми арабскими странами, прихватив Турцию и Иран.
Теперь они взялись за нас, называют нас зверями и говорят, что наша кровь это кровь собак.
– Да, со всех сторон обложили. Как ты думаешь – почему мы? Мы ведь не вырезали евреев, как казаки Хмельницкого, не стреляли их, как петлюровцы, не казнили, как украинские полицаи и латыши с эстонцами?
– Ты пойми – евреи это не народ, это роль.
Это как хилый очкарик-отличник, над которым в школе все издеваются и бъют. Евреями или становятся добровольно, как прежние евреи сделали, или на эту роль опускают, как сейчас делают с нами.
Все для нас началось с политики, которая привела нас к изоляции, а дальше все на нас и набросились. Кто-то же должен быть евреем – тупым и хитрым, ленивым и трусливым, презренным и грязным, агрессивным и жестоким. Кто-то кому можно приписать свои недостатки, винить во всех бедах, презирать и ненавидеть, повышая собственное самомнение, а при случае убивать и насиловать – они ведь это заслужили.
Сергей ухмыльнулся:
– Все-таки они надеются стать избранным народом, показать Богу, что они лучше нас .
– А как ты думаешь – мы сами-то хотим стать избранным народом?
– Да я и не знаю – стоит ли?
– Гляди что с прежними евреями делали. И что они с этого имели? Шиш. Удивительно, что евреи, известные, как умелые коммерсанты, не выторговали лучшей сделки. Видно с Богом особо не поторгуешься. Так что я думаю, что нам это даром не надо, но кто меня спрашивает?
Глава 3
Сергей наклонился над колыбелькой дочери и горестно замер. Жар, идущий от маленького тельца чувствовался на расстоянии. Болезнь называлась “собачий грипп”, ранее это был вирус от которого болели только собаки, недавно он мутировал и от него стали болеть люди, болеть и умирать, смертность достигала 77%, лекарства от него не было, не было и прививки.
В России этой болезни до сих пор не было – сказалось отсутствие связей с окружающим миром. И надо же чтоб именно его дочь где-то подхватила эту заразу. Как все поздние отцы, Сергей обожал свою дочку, и теперь пытался спасти ее, невзирая на опасность заразиться самому.
Сергей достал пульт, включил телевизор. Показывали зарубежную хронику – города, опустошенные собачьим гриппом, безлюдные улицы, переполненные больницы. Голос диктора перекрывался скороговоркой переводчика: "…новая чума, занесённая к нам, как в средние века, опустошила наши города… объединимся же все в крестовом походе против хазаробойцев, врагов Господних…"
Зазвонил телефон, это был его бывший шеф. – Привет, Степаныч, – сказал Сергей, держа одной рукой трубку, в другой руке у него был ртутный термометр, показывающий температуру 39.5.
– Сергей! – голос в трубке звучал испуганно. – ты смотришь первый канал?
– Сейчас включу.
Из телевизора раздался напряженный голос диктора:
“Правительство Российской Федерации с возмущением отвергает очередной навет Запада о разработке и производстве вируса собачьего гриппа в лабораториях Российской Федерации. В ответ на ядерный шантаж мы ответим всем нашим ядерным арсеналом.”
– Что, война?
– Какая там нахрен война, когда Сибирь откололась мы потеряли половину ядерного арсенала. А вторая половина в нерабочем состоянии. Беги, спасайся.
– Куда бежать, везде нас ненавидят, здесь мой дом, здесь я и умру.
Сергей повесил трубку.
Глава 4
На улице была ранняя весна. Сергей, вышедший во двор вынести мусор в одной рубашке, зябко поежился и ускорил шаг. Счетчик Гейгера в нагрудном кармане затрещал чаще, но Сергей проигнорировал его. Ядерная боеголовка упала в десяти километрах отсюда, там радиация была хуже.
Подходя к мусорному баку он замедлил шаг, знакомый бак сегодня выглядел необычно, присмотревшись он понял – бак светился изнутри золотым огнем. В нерешительности он остановился в двух шагах от бака, не зная, что делать. Внезапно он услышал знакомый голос:
– Подойди поближе, Сергей, я хочу вручить тебе новые заповеди.
– Почему мне?– удивился Сергей – почему не Президенту или главе РПЦ?
– Я всегда имел дело с простыми людьми, такими как Авраам, Моисей, а не с их царями. Вот тебе новые заповеди. Я избрал тебя пророком, который понесет мои заповеди вначале своему народу, а затем всему миру.
– Господи, а что нам за это будет?
– Рассеяние, гонения, геноцид, всеобщая ненависть от людей и моя любовь.