– Молю богов о плодородии земли моей, окончании засухи и даровании наследника.
Жрец отвел бычка к специальному желобу, ловко перерезал ему горло, кровь хлынула в желоб.
– Мясо жертвую храму и бедным, – сказал крестьянин.
– Хорошо,– ответил жрец, – а для наследника иди туда. – Он показал рукой на женщин.
– Кого выбираешь?
– Пожалуй Зару, с ее помощью прошлый раз жена родила мне ребенка, жаль что помер.
Крестьянин подошел к одной из женщин, задрал свой балахон, бормоча какие–то молитвы. К жрецу уже подходил следующий в очереди, держа в руках мешочек с монетами.
Сара глядела на толпу – где ее муж? Уж он–то бы что–нибудь да придумал. Но его не было в городе, поехал закупать мрамор для храма Икажучу.
Одно лицо в толпе показалось ей знакомым, да, она встречала его раньше, один из посланных, кажется его зовут Иегу, рожден здесь от посланной матери.
Молодой парень старался не смотреть на нее, но это у него плохо получалось и она то и дело ловила его осторожный взгляд.
Уже несколько женщин поучаствовали в молитвах о плодородии жен, мужчины, подарив на прощание монетки, сошли с помоста, поправляя на себе одежду.
К жрецу подошел молодой воин, бросил большой мешок к его ногам. Жрец поднял мешок и открыл, оттуда выпали серебряные вещи – блюда, кубки, подсвечники.
– Это от меня богам, добыча последней войны. Пусть они даруют мне добычу побогаче на следующей войне. Я выберу эту, – он указал пальцем на Сару.
– Богохульство, – раздался голос из толпы.
Сара присмотрелась – это был Иегу.
– Бог не разрешает убивать и грабить, грех просить его помощи в этом.
Воин посмотрел на говорившего, осклабился в злобной улыбке:
– Ты из посланных, твой бог запрещает убивать, у меня свои боги, мне нет дела до твоего бога.
– Бог один для всех!
– Если ты так смел, выйди сюда, посмотрим чего стоит твой бог.
Воин положил руку на небольшой кинжал, висевший на поясе.
– Но мне нельзя убивать, – Иегу побледнел.
– А мне можно, и я сделаю это с удовольствием. Выходи, посмотрим как твой бог защитит тебя!
Иегу молча вышел на помост, он был безоружен. Воин обнажил свой кинжал:
– Ну, молись последний раз своему богу…
– Подожди солдат, – услышала Сара свой голос, – иди сюда, помолимся богам за твою удачу на войне.
– Вот это другой разговор, – солдат вложил кинжал в ножны и подошел к Саре.
Он положил руку ей на грудь, задрал свою тунику. Сара вскрикнула и мгновение позже кисть ее правой руки, смазанная храмовой служанкой, выскользнула из привязи, щелкнуло лезвие и рассекло кровеносные сосуды в шее солдата. Он захрипел, схватился за горло и упал.
Сара быстрыми движениями рассекла свои путы, тонкое, острое как бритва, лезвия не было видно в двух шагах и казалось что они спадают просто от взмахов руки.
– Так бог наказывает за богохульство, – начала она, но Иегу дернул ее за руку:
– Бежим!
Они вбежали в храм, пробежали до заднего выхода, выбежали наружу и, таясь за оградами, скрылись.
Глава 4
– Заходи, Иегу, заходи, – голос Ава был полон радушия и гостеприимства.
– Спасибо, – Иегу был смущен, – хотел узнать как Сара поживает.
– Сара, – крикнул Ав, – у нас гость.
Сара вышла к гостю, подошла к нему и поцеловала в щеку.
– Спаситель, – сказала она, – Спасибо.
– Да какой я спаситель, ты сама спасла себя и меня. Я сожалею, что для этого тебе пришлось нарушить заповедь.
–Что делать, – вмешался Ав, трудно соблюдать «Не убей», когда окружающие тебя ничего не имеют против убийств. Когда мы им говорим «Не убей», они отвечают, что это для посланных людей, а они не посланы, им это не надо.
–Ав, вот об этом я хотел с тобой поговорить, – Иегу остановился, облизнул пересохшие губы и продолжил:
–У людей было бы совсем другое отношение к Икажучу и его заповедям, если бы они могли приходить молиться в его храм, чувствовать себя посланными, быть частью нашей общины.
Они ведь считают, что мы у нашего бога на особом счету, что он нам помогает, и они тоже этого хотят. Каждый хочет знать, что он любимый сын у бога.
– Ты хочешь чтобы мы отказались от своего особого места среди народов, стали как все. Ведь мы посланы сюда с целью, у Икажуча для нас есть план.
– Прости меня Ав, но это гордыня в тебе говорит, ты не хочешь быть как все, ты хочешь быть лучше всех, стоять между людьми и богом.
– Ну почему я, и ты тоже, и все посланные.
– Я не хочу быть лучше других, я хочу вести всех людей к богу.
– Ну что ж, нам придется согласиться с тем, что мы не согласны, – Ав улыбался, но глаза его были холодны.
Ав был прижат толпой к чьему–то забору, головной убор сбит с головы, но он был так зажат толпой, что не мог нагнуться и достать его. Толпа окружала тонкую фигуру человека, который горячо говорил, размахивая руками.
– Икажуч послал свои законы всем, он любит всех людей и не только посланные его народ, вы все его народ.
Ав, наконец, протиснулся вперед и оказался возле говорившего, которым оказался Иегу. Напрягая голос он крикнул:
– Мы посланы передать вам его законы, нести вам учение о Едином Боге, который управляет всем!
Что–то мягкое шлепнулось об его лоб, он посмотрел под ноги – это был гнилой помидор.
–Мы для вас люди второго сорта, вы нас не принимаете в свою веру, мы созданы тем же богом и так же дороги богу как и вы – раздались ответные крики.
Ав стал выбираться из толпы. К летящим помидорам добавились камни.
Сара подошла к решетчатой двери и отшатнулась – в лицо ей ударил тошнотворный запах давно не мытого человеческого тела. Человек, лежавший на полу, поднял голову, затем с трудом поднялся.
–А, это ты, – голос его был тихий, но ровный.
–Последний визит перед казнью.
–Послушай, Иегу, я хочу спасти тебя, скажи царскому наместнику, что ты отказываешься от своих слов, и он помилует тебя.
–Я не могу отказаться от того, что все люди, следующие за мной, станут новыми избранными и будут спасены.
–Но ведь это вызвало ужасное беспокойство, одни люди называют тебя богохульником, другие зовут тебя спасителем, посланником бога, бунтуют, поэтому–то наместник и приказал тебя казнить.
–Значит так суждено.
–Иегу, ты ведь один из нас, ты понимаешь какую судьбу ты нам готовишь? Из–за упрямства Ава и твоего нас уже ненавидят…
Иегу молчал.
–Послушай, – Сара тщательно выбирала слова, – вспомни чем это обернулось там, откуда нас послали сюда. Помнишь как один человек проповедовал любовь, хотел спасти все народы, а погубил свой?
Он навлек на свой народ тысячелетние преследования, насилия, совершенные благородными рыцарями с крестами на щитах, массовые убийства лихими казаками в широких шароварах, изгнание из стран проживания, сожжение на кострах живьем, насильственное обращение в другую веру…
А потом… тысячи людей, падающих в яр под пулеметные очереди, многие еще живые и задыхающиеся под тяжестью трупов, и наконец… – газовые камеры…
Иегу плакал, слезы текли по его щекам, оставляя светлые бороздки.
–Я буду просить бога позволения сопровождать каждого, кто послан на смерть, быть в каждом эшелоне, в каждой газовой камере, я буду умирать каждый раз, когда человек моего народа умирает и приму всю его муку на себя.
Иегу упал на гнилую солому, плечи его содрогались. Сара тихо вышла.
Глава 5
Стук в дверь разбудил Сару, она медленно открыла глаза, выныривая из сумбурного тяжелого сна.
–Выходите все, все на стены! Штурм! – голоса то приближались, то удалялись.
Сара подумала, что она могла бы не выходить, какая от нее польза в бою, старуха…
Она накинула на плечи накидку и вышла. Осада храма подходила к концу, это чувствовалось по безлюдным коридорам, по которым изредка пробегали одинокие защитники, по тому как близко и сильно ударяли метательные снаряды. Она вышла на стену, да, дело шло к концу, как быстро все произошло!
После казни Иегу появились люди, верящие, что он был послан богом Икажучем.
Они создали новую священную книгу, в которую включили святые тексты посланных и описание жизни и смерти Иегу, написанные его учениками. Таким образом заповеди стали частью священной книги новой религии.
По новой священной книге избранниками бога становились те, кто признавали Иегу посланником его.
Им была обещана милость Икажуча. Они назвали себя «иегисты».
Вначале трудно было отличить иегистов от посланных, первые иегисты были все из посланных, затем, когда иегистов стало много, они стали у власти и порвали все связи с посланными, объявив, что те виновны в смерти Иегу.
И вот теперь войска избранных штурмовали крепость посланных, окружавшую храм.
Сару потянули за рукав. Она оглянулась – это был Ав, весь седой, с запыленной бородой.
–Пошли,– сказал он, – уходим.
–Что, бросаем храм, землю обещанную Икажучем?
–Все кто может – уходят, здесь есть подземный ход.
–Значит в рассеяние, в изгнание… И что, Икажуч не вмешивается?
–Он добился своей цели, теперь те заповеди, которые он передал маленькой группе людей, входят в книги мировой религии, их будут учить миллионы.
Они уходили все дальше и дальше от горящего храма. Иегисты добивали мечами последних защитников. Икажуч не вмешивался, кого интересует судьба вестника, доставившего вверенное ему послание.
Храм горел.
«Дым», подумала Сара, «дым… как над печами Освенцима..».
NewYork, 2016
Искусство в стиле «ню»
Семинар
Жизнь в Нью–Йорке имеет свои преимущества. Одно из них – возможность брать классы в Международном Центре Фотографии. Иосиф начинал свой путь в художественной фотографии с классов по композиции именно в этом учебном заведении.
Конечно, он пришел сюда уже будучи опытным пейзажным фотографом. Все свободное от основной работы время – работы программистом – он проводил в парках, зоопарках, ботанических садах, увлеченно щелкая затвором.
Класс по композиции все поменял для Иосифа, он начал видеть сочетание форм, образующих визуальную ткань фотографии. Каждый урок начинался с разбора работ студентов, затем следовала лекция со слайдами, посвященная классикам фотоискусства.
Через пару лет, уже поучаствовав в нескольких фотовыставках и продав ряд работ, Иосиф соблазнился броским названием другого класса, тоже по композиции, но после первого же урока он понял, что попал не туда – класс был для начинающих – и позвонил в офис отменить класс. Ему любезно сообщили, что он может взять другой класс взамен. Выбор был небольшой и он остановился на семинаре под названием: «Использование осветительных средств при съемках обнаженной натуры.»
Иосиф зашел в студию и остановился – студия была огромной, залитой светом. Небольшая группа людей терялась в ее просторах.
– Прошу всех подойти сюда, – раздался голос преподавателя. – Вы будете разделены на группы по 3 человека, один человек снимает, остальные двое работают с осветительными приборами. Через 45 минут съемки модель отдыхает, затем фотографы меняются ролями.
– Следующие правила соблюдать неукоснительно: моделей руками не трогать, ближе вытянутой руки не подходить, без письменного разрешения фотографии не публиковать.
Иосиф оказался в одной группе с молодым парнем и средних лет женщиной. Парень, Рауль, был работником ООН в одной из иностранных миссий.
Моделей было несколько, молодые женщины всех цветов кожи. Переодевшись в раздевалках, они вышли в студию в длинных халатах. Одна из них, негритянка Ливия, была очень черная и очень худая, другая – белоснежная и высокая Джулия – была, как Иосиф узнал позже, актрисой Шекспировского театра.
К группе Иосифа подошла Ливия.
– Привет всем, готовы?
Не дожидаясь ответа, она сбросила с себя халат. Первое, что бросилось в глаза – это ее грудь. Круглая, красивой формы она выделялась на худом теле. Крупные, торчащие соски придавали груди какой–то дерзкий вид. Руки и ноги были тонкие и длинные, как у подростка. И все это дополнялось красивым лицом с печальными глазами.
Рауль фотографировал первым, он предложил Ливии позировать на черном кожанном диване, больше ей указаний не потребовалось. Гибкая, как змея, она занимала разные позы, замирая в каждой на несколько секунд, давая фотографу возможность оценить позу и сфотографировать. При этом она ухитрялась выбирать такие позы, в которых ее пугающая худоба становилась незаметной, полностью затмевалась красотой ее груди и лица.
Рауль щелкал фотоаппаратом не останавливаясь, Иосиф заскучал. Он понимал, что Ливия будучи профессиональной моделью, показывала эти позы многим фотографам. Конечно целью семинара была тренировка, не индивидуальное творчество, но было не интересно. Иосиф отошел немного от дивана и тут он заметил, что фигура фотографа создает интересные визуальные сочетания с фигурой модели. Он взял в руки свой фотоаппарат, подошел поближе.
Ливия лежала на спине, ее ноги скрещены и согнуты в коленях, подтянуты к животу, голова откинута назад, одна рука вскинута к горлу, только одна обнаженная грудь видна. Рауль стоял спиной к Иосифу, подняв руки с фотоаппаратом и наклонившись вперед, его изогнутое тело повторяло изгибы тела Ливии, он напоминал хищника, готового прыгнуть на свою жертву. Так их и заснял Иосиф, щелкнув несколько раз своим фотоаппаратом. В этот же вечер он напечатал один из кадров чтобы повесить в студии на стенде, где все фотографы вывешивали свои лучшие работы.
На следующее утро группа, в которой был Иосиф, снимала актрису Джулию в студии у большого окна. День был солнечный и восходящее солнце светило через окно, как прожектор. Джулия бесстрашно сбросила свой халат и ступила под его лучи. В большой студии стало тихо, зрелище было незабываемое.
Беспощадные лучи солнца освещали каждую складку, каждый изгиб ее тела. Коричневый ореол, окружающий соски, был припухшим и покрытым выпуклыми красными точками.
Все ее тело было чисто выбрито кроме небольшой «прически» которая переходила в крупные половые губы.
Тело актрисы выдержало испытание, беспощадный свет не выявил дефектов и обрисовал совершенную фигуру. Не подвела ее и уверенность, она царственно двигалась, меняя позы, лицо ее было спокойно, без следа смущения.
Тихо щелкали затворы фотокамер. Даже профессиональные осветители, освещавшие сотни обнаженных моделей в этой студии, вытащили свои фотоаппараты и присоединились к фотосъемке.
Семинар подходил к концу, уже, распрощавшись, ушли модели, фотографы собирали оборудование. Иосиф направился к стенду снять свой снимок с Раулем. Сзади его окликнули, это был Рауль, рядом с которым шла молодая женщина.