«Свет и Тени» французских маршалов и… адмиралов (!) эпохи «корсиканского выскочки» Наполеоне ди Буонапарте (Тулон, 1793 – Ватерлоо, 1815): от Массена до Удино

В португальской столице началась паника, состоятельные португальцы тысячами бежали морем из страны. Начался победный марш Массены на Лиссабон.

Но вдруг 10 октября на его пути словно из-под земли возникла новая мощная преграда – скрытно возведенная англичанами сильно укрепленная оборонительная полоса Торрес-Ведрас, состоявшая из двух позиций. Правый фланг ее прикрывало устье реки Тахо, а левый упирался в море, где господствовал флот ЕКВ. Следовательно, обход с флангов этой оборонительной полосы был исключен, а с фронта она была практически неприступна. Массена был поражен увиденным: такой поворот событий явился для него полной неожиданностью. Полтора месяца упрямый маршал простоял перед этими укреплениями, рассчитывая, видимо, на чудо, которого так и не произошло. Он лелеял надежду, что Веллингтон все же покинет свои неприступные позиции и сразится с ним в открытом поле.

Но упорный британец и не думал оказывать ему такую любезность. Он брал противника на измор, будучи хорошо осведомлен о его плачевном состоянии со снабжением, прежде всего продовольствием и фуражом. Веллингтон терпеливо ждал того момента, когда голод во вражеской армии сделает свое дело. Его расчет оказался верным, а избранный им способ действий сработал безотказно. Генерал Голод оказался сильнее английских пушек. Французские солдаты нигде не могли найти продовольствия.

Положение усугублялось постоянными конфликтами высших военачальников.

Особенно отличался Ней, буквально изводивший главнокомандующего своим фрондерством. Недовольный своим подчиненным положением «такому же маршалу, как и он», Ней на протяжении всего похода постоянно ссорился с Массеной, отказывался выполнять его приказы. Одно только упоминание титула «князь Эсслингский» у него вызывало приступ ярости. Он кричал прибывшим к нему адъютантам Массены: «Я – герцог Империи и маршал, как и он. А что касается его титула „князь Эсслингский“, то он имеет значение только в Тюильри!» «Я был доведен до крайности, – писал Массена маршалу Бертье. – С момента моего приезда в армию герцог Эльхингенский постоянно мешает мне в моих военных операциях». Выведенный из терпения бестактными выходками своего подчиненного Массена даже пригрозил ему арестом и отправкой во Францию под конвоем. Ней на время присмирел.

К концу 1810 г. французская Португальская армия потеряла уже треть своего первоначального состава.

У Массены оставалась последняя надежда на помощь маршала Сульта, шедшего из Андалусии. Он буквально умолял своего старого соратника поспешить, высокопарно заверяя его, что «судьба Португалии и выполнение воли императора в его руках». Но Сульт не особенно спешил помогать Массене. По пути в Португалию он после осады овладел сильными испанскими крепостями Оливенсой и Бадахосом, потратив на это довольно много времени. В результате Массена, так и не дождавшись помощи, вынужден был смирить свою гордость, которая до сих пор, словно магнит, удерживала его у Торрес-Ведрас, и отдать приказ об отступлении в район Сантарена (70 км северо-восточнее Лиссабона).

Веллингтон впоследствии искренне удивлялся, как это французская армия смогла столь длительное время продержаться в полностью опустошенной стране.

Зима 1810—11 гг. прошла в тщетных попытках Массены побудить Сульта, а также генералов Ренье и Друэ д’Эрлона прийти ему на помощь: они под разными предлогами уклонялись. Даже приказы императора не могли заставить их активизировать свои действия. Массена был предоставлен самому себе.

Положение Португальской армии в Сантарене было ничем не лучше, чем под Торрес-Ведрас. Голод, болезни и дезертирство продолжали опустошать ее ряды.

В начале марта 1811 г. Массена пришел к выводу, что ему в Португалии не удержаться, и принял решение оставить ее. Проявив виртуозное мастерство, он сумел скрытно от противника покинуть Сантарен и упредить англичан на трехдневных перехода.

Отступление Португальской армии в Испанию проходило в очень сложных условиях. Командовал арьергардом, прикрывая ее отступление, маршал Ней. Благодаря его храбрости, твердости и мужеству, армия по существу была спасена от неминуемой гибели. Однако в ходе отступления конфликтные отношения Нея с главнокомандующим настолько обострились, что он окончательно вышел из повиновения. Не желая раздувать скандал и без того в исключительно сложной обстановке, Массена скрывал свое крайнее раздражение под маской напускного равнодушия.

Отступление из Португалии было проведено Массеной с таким искусством, что французская армия в ходе его не потеряла пленным ни одного солдата (!?) и ни единого орудия (!?). Конечно, большая заслуга в этом принадлежит и начальнику арьергарда маршалу Нею, блистательно справившемуся со своими обязанностями.

Эта искусснейшая ретирада вызвала восхищение даже его противника Веллингтона. Однако Наполеон, привыкший судить о людях только по достигнутым ими результатам, был разочарован итогами Португальского похода Массены. Свое неудовольствие он не замедлил выразить в довольно нелицеприятном письме маршалу. Правда, в другом письме император выражал надежду, что князь Эсслингский сумеет загладить свою неудачу.

В апреле 1811 г. Португальская армия сосредоточилась в Сьюдад-Родриго, а затем отошла в Вальядолид. Возвращение ее из похода, по утверждениям очевидцев, представляло жалкое зрелище.

Неудача особенно больно ударила по самолюбию маршала Массены. Полководец, не терпевший до сих пор поражений, был буквально потрясен происшедшим, он сразу как-то сник и заметно постарел. «Любимое дитя победы» понял, что его звезда закатилась, хотя еще не предполагал, что она закатилась навсегда.

С прибытием в Испанию положение армии Массены не улучшилось, она продолжала находиться на голодном пайке, остро нуждаясь во всем необходимом.

Все попытки Массены наладить взаимодействие с другими французскими военачальниками, возглавлявшими «свои» армии и корпуса в Испании, окончились, как и прежде, неудачей. К этому времени Массена уже отстранил Нея от командования корпусом и упросил Наполеона отозвать его из Португальской армии. Не смирившийся с поражением Массена решает нанести ответный удар по противнику. Совершив стремительный переход, он внезапно атаковал британский корпус, прикрывавший с тыла армию Веллингтона, осаждавшую крепость Альмейда.

В сражении при Фуэнтес д’Оноро (5 мая 1811 г.) англичане потерпели поражение. От полного разгрома их спасло лишь то, что маршал Бессьер со своей кавалерией уклонился от участия в сражении. На следующий день Массена намеревался снова атаковать противника, но его генералы выступили против этого. Войска тоже, судя по всему, не рвались в бой.

Простояв на позиции еще три дня, Массена вынужден был отдать приказ об отступлении. Таким образом, попытка его взять реванш за поражение в Португалии закончилась провалом. Немаловажную роль в этой неудаче сыграло и то, что у Массены уже нехватало той энергии и решительности, которые были присущи ему в недалеком прошлом.

Впрочем, судьба маршала была уже решена в парижских кабинетах.

После сражения при Фуэнтес д’Оноро маршал Массена получил письмо из Парижа за подписью Бертье, отправленное еще 20 апреля, в котором ему предписывалось сдать командование маршалу Мармону и прибыть в столицу. Так Массена узнал о своей отставке (7 мая 1811 г.).

Это письмо, в котором не было и намека на благосклонность императора к заслуженному ветерану, глубоко задело маршала. Его обиду усугубило также и то, что он был принят Наполеоном лишь через несколько недель после прибытия в Париж. Встреча двух старых соратников была довольно короткой. Она началась с весьма нелюбезной фразы, брошенной императором: «Ну, князь Эсслингский, так вы уже больше не Массена?» Последовало бурное объяснение, в результате которого Наполеон пообещал маршалу вновь отправить его в Испанию, дабы он доказал, что старый солдат еще жив, а не почил под пышной княжеской мантией. А пока что Массена получил бессрочный отпуск, до тех пор, пока он не понадобится императору.

Это была слегка завуалированная опала. Ее подтверждает такой неопровержимый факт: при формировании Наполеоном Великой армии для подхода в Россию места в ней Массене не нашлось, хотя для замещения высших командных постов в этой армии император был вынужден вызвать из Испании целый ряд маршалов и генералов. Наполеон, видимо, забыл или не захотел вспомнить последнюю встречу с Массеной летом 1811 г., когда последний твердо и решительно заявил: «Сир, я хочу служить только у вас на глазах».

Итак, Португальская кампания 1810 -11 гг. стала последней в боевой карьере Массены. Его полководческая звезда, ярко сверкавшая на европейском небосклоне на протяжении последних полутора десятилетий, погасла, когда ему едва перевалило за 50…

После сражения при Саламанке (22 июля 1812 г.), в котором французская армия под командованием Мармона потерпела сокрушительное поражение от англичан, Наполеон приказал Массене отправиться в Испанию и снова возглавить Португальскую армию. Однако вновь вступить на боевую стезю князю Эсслингскому не довелось. По пути в Испанию он тяжело заболел, а прибыв в Байонну, окончательно слег, и вскоре вынужден был возвратиться в Париж.

По выздоровлении (апрель 1813 г.) получил назначение на должность командующего 8-м военным округом (Марсель). Это была второстепенная военно-административная (или, как принято в таких случаях выражаться, «заштатная») должность, которая далеко не соответствовала положению и заслугам знаменитого военачальника. Правда, вверенный маршалу военный округ находился на территории Прованса, что имело немаловажное значение ввиду нахождения в Средиземном море британского флота. Вместе с тем следует иметь в виду, что после Португальского похода здоровье маршала Массены резко пошатнулось, и он уже не был способен успешно переносить суровые условия походно-боевой жизни, а следовательно, и занимать командную должность в действующей армии.

Такова была жестокая реальность, и дело тут вовсе ни в мстительности Наполеона, как пытаются представить это дело некоторые писатели и мемуаристы, и ни в чьих-то злонамеренных кознях.

Так или иначе, когда в сражениях 1813—14 гг. на полях Германии и Франции решалась судьба империи Наполеона, один из лучших наполеоновских маршалов прозябал на военно-административной должности в глубоком тылу и никак не влиял на ход вооруженной борьбы.

Все эти полные драматизма военные события последних лет наполеоновской Франции прошли мимо него.

Он не слишком жалеет о падении империи, но и возвращение Бурбонов во Францию его тоже не особенно радует. Новая власть ведет себя по отношению к Массене несколько двусмысленно. Он, правда, сохраняет свой пост командующего военным округом, доверенный ему еще Наполеоном, но в звании пэра Франции ему отказывают под предлогом того, что он якобы не француз (и это несмотря на его почти 40-летнюю службу под французскими знаменами!). Дело заключалось в том, что по условиям Первого Парижского мира (1814 г.) родной город маршала Ницца возвращался сардинскому королю, в результате чего Массена оказался иностранцем. Сложилась довольно парадоксальная ситуация. Однако выход из нее вскоре все-таки нашли. Своим особым указом король Людовик XVIII даровал князю Эслингскому французское гражданство, и, таким образом, Массена сделался французом.

В отличие от большинства других наполеоновских маршалов, присягнувших, как и Массена, на верность Бурбонам, король не жалует ему никаких наград.

Наступает март 1815-го.

1 марта в бухте Жуан на юге Франции, на территории того самого военного округа, которым командует маршал Массена, высаживается бежавший с о-ва Эльба Наполеон. Командующий 8-м военным округом отдает войскам приказ «разыскать и изловить врага». Но его подчиненные (вполне возможно, не без ведома своего начальника) упускают быстро продвигавшийся в северном направлении небольшой отряд Наполеона. Дальнейшие действия Массены отличаются поразительной нерасторопностью, смахивающей скорее на его нежелание противодействовать «врагу».

Император посылает Массене короткую записку: «Князь, водрузите на стенах Тулона знамя Эслинга и следуйте за мной». В ответ на этот призыв своего бывшего повелителя Массена 9 марта, когда Наполеон уже приближался к Лиону, издает прокламацию, обращенную к жителям Марселя: «Вы можете положиться на мое усердие и преданность. Я поклялся в верности нашему законному королю. Я никогда не сойду с дороги чести и готов пролить свою кровь до последней капли, защищая его трон. Маршал Империи, герцог Риволи, губернатор 8-го военного округа, князь Эслингский». Он дает также советы герцогу Ангулемскому, пытавшемуся организовать на юге Франции сопротивление «узурпатору», но сам проявляет полную пассивность, демонстративно оставаясь в стороне от тогдашних бурных политических событий.

Такое явно двусмысленное поведение Массене впоследствии не простят ни роялисты и ни бонапартисты.

После того как Наполеон установил свою власть на территории всей Франции, занимавший все это время выжидательную позицию Массена признал законность произошедших в стране перемен. Правда, сделал он это с большим запозданием (через три недели после вступления Наполеона в Париж). 10 апреля появилось его новое воззвание к марсельцам: «Событие, столь же счастливое, сколь и необычайное, вернуло нам избранного нами государя, великого Наполеона. Этот день должен стать днем ликования для каждого француза…»

18 апреля Наполеон вызвал Массену в Париж, и тот не замедлил явиться на его зов. Император принял маршала без промедления, как будто ничего между ними за последние годы и не произошло: император являл собой воплощение душевности, маршал – воплощение преданности. И вдруг в ходе разговора, как бы мимоходом, Наполеон неожиданно спрашивает собеседника: «Так вы, Массена, хотели сражаться против меня под началом герцога Ангулемского?» – «Сир, – слышит он в ответ, – вы отлично знаете, что моим знаменем всегда было знамя моей страны. Если я заблуждался, то это произошло помимо моего желания». – «Помимо вашего желания? Так, так! Вы бы сбросили меня в море, дай я вам время собрать ваши войска?» – «Разумеется, сир, до тех пор, пока я был убежден, что вы не были призваны во Францию большинством французов».

Вот такой диалог произошел между старыми боевыми соратниками во время первой их встречи после длительной разлуки.

1 июня 1815 г. в числе других маршалов Массена участвовал в грандиозном торжестве на Марсовом поле в Париже, а на следующий день получил звание пэра Франции.

После Второго отречения Наполеона Временное правительство назначает Массену командующим Национальной гвардией Парижа (22 июня 1815 г.). Это была внушительная боевая сила, насчитывавшая 50 тыс. человек. На заседании палат французского парламента Массена поддержал маршала Нея, категорически заявившего, что защищать Париж невозможно и не имеет смысла. Решительно также высказался против установления регентства при малолетнем сыне Наполеона.

3 июля Массена по совместительству становится и военным губернатором столицы. Париж в это время был наводнен множеством дезертиров и разного рода личностей с сомнительным прошлым. То, что Массене удалось сохранить в эти смутные дни общественный порядок и спокойствие в столице, является его безусловной заслугой. Но должность военного губернатора Парижа Массена занимал всего 5 дней. С возвращением Бурбонов он сразу же был отстранен от всех занимаемых должностей.

Когда союзные войска заняли Париж, Массена отошел от всех дел и ушел в частную жизнь. Он редко появляется в Париже и большую часть времени проводит в своих поместьях.

Однажды на одном из приемов в королевском дворце старый воин встретился со своим соперником по войне на Пиренейском полуострове британским фельдмаршалом Веллингтоном. Подойдя к нему, Массена шутливо заметил: «Из-за вас вся моя голова поседела». Англичанин моментально отпарировал: «В таком смысле мы – квиты».

Положение Массены при Второй Реставрации Бурбонов было довольно зыбким. Роялисты не могли простить ему двусмысленность, как они считали, в марте 1815 г., а затем настойчивые попытки вернуть расположение Наполеона.

Назначенный королем в состав военного суда над маршалом Неем (расчет роялистов был верным, они знали о старой вражде между этими двумя маршалами и надеялись найти в лице Массены нужного им судью) Массена попытался уклониться от такой «чести», сославшись на свои неприязненные отношения с этим человеком и на то, что по этой причине он не может объективно и беспристрастно рассматривать дело Нея. Но король не принял самоотвод маршала. 11 ноября 1815 г. военный суд в составе маршалов Журдана (председатель), Массены, Мортье и Ожеро отказался судить своего боевого товарища, признав себя некомпетентным в рассмотрении обвинений, выдвинутых против Нея как пэра Франции.

Дело было передано на рассмотрение палаты пэров.

Выступление же Массены в защиту Нея послужило поводом для привлечения к ответственности его самого. Роялисты обвинили Массену в соучастии в заговоре и предали суду палат французского парламента. Князь Эсслингский без особого труда оправдался, но нервное перенапряжение, связанное с судебным процессом, самым пагубным образом отразилось на его уже и без того серьезно пошатнувшемся за последние годы здоровье. Он тяжело заболел и надолго слег: его здоровье быстро ухудшалось, диагноз врачей был беспощаден – чахотка. Близкие советовали маршалу ехать лечиться в Италию, благодатный климат которой помог бы ему восстановить силы, но он категорически отказался, заявив, что «заслужил, по крайней мере, право умереть в возлюбленном своем Отечестве».

Последние годы жизни знаменитый маршал провел тяжело больным, сломленным тяжким недугом человеком. Он выглядел глубоким стариком, хотя даже не достиг еще и 60-летнего возраста. В редкие периоды облегчения «любимое дитя победы» все чаще обращался к воспоминаниям о днях своей славы, грустил о безвозвратно минувшем прошлом.

Массена скончался 4 апреля 1817 г. на 59-м году жизни от туберкулеза. Он открыл счет могилам наполеоновских маршалов на парижском кладбище Пер-Лашез.

Похороны опального полководца прошли тихо, почти незаметно, без официальных почестей. На них после долгого перерыва вновь встретились многие из ветеранов наполеоновских походов, герои былых битв. На беломраморном обелиске, воздвигнутом на могиле полководца, указаны только дата его смерти и фамилия «Массена». А в верхней части монумента, как лавровый венок, венчающий голову знаменитого воина, начертаны названия сражений, составляющих ратную славу Франции: «Риволи, Цюрих, Генуя, Эсслинг».

* * *

Массена был невысокого роста и крепкого телосложения, обладал приятной внешностью. Орлиный профиль и острый взгляд его черных глаз сразу привлекали к нему внимание. Не получив в юности никакого образования и воспитания, он сумел тем не менее добиться в жизни многого. И только благодаря себе. На всем облике лежала печать неиссякаемой энергии и проницательности. Даже в самой манере держать голову высоко поднятой и слегка наклоненной влево чувствовалось достоинство уверенного в себе человека. Его повелительные жесты, предельно сжатая речь и ясность мысли были свойственны только человеку, рожденному властвовать. Он очаровывал окружающих своим остроумием, когда чувствовал себя непринужденно, хотя при этом приходилось прощать ему неправильные обороты речи. При общении же с людьми малознакомыми или теми, кому он не доверял, Массена казался человеком сухим и малоинтересным. У него никогда не было досуга, чтобы хоть немного заняться самообразованием (к примеру, об орфографии он имел самое смутное представление).

И еще одна характерная деталь. Будучи по существу малограмотным человеком, Массена тем не менее питал глубокое уважение к людям ученым и оказывал им покровительство.

В отличие от многих других наполеоновских маршалов, Массена поддерживал хорошие отношения со многими из своих коллег. Он находился в приятельских отношениях с Ожеро, Ланном, Удино, Сюше и Брюном. Но с некоторыми из маршалов, особенно с Неем, его отношения были довольно напряженными.

В истории Массена оставил по себе память не только как бесспорный военный талант, высоко оцененный многими специалистами, но и как самый алчный и беззастенчивый во французской армии грабитель, расхититель чужих богатств. В отличие от некоторых своих коллег, которые тоже не брезговали подобными методами обогащения, Массена еще прослыл и завзятым скрягой. Он никогда не делал широких жестов, какие имели место, например, у Ожеро, давашего взаймы крупные суммы сослуживцам, и дрожал буквально за каждый франк. Его скупость стала прямо-таки легендарной. И это при том, что герцог Риволи и князь Эсслингский был богатейшим человеком Франции, чей годовой официальный доход превышал 1 млн франков (из маршалов богаче его был только Бертье, имевший 1,5 млн франков годового дохода). Кроме того, Наполеон не раз щедро вознаграждал его боевые заслуги крупными денежными дотациями и пенсионами. Хищный, как ландскнехт, и скупой, как Гарпагон, Массена всегда смотрел на войну как на средство наживы.

Вместе с тем Наполеону были прекрасно известны и слабости своего своенравного маршала. Одна из них, пожалуй, самая существенная – это злосчастная склонность Массены к воровству и стяжательству. Император сам прямо называл его «бессовестным грабителем». «В действиях Массена был бесценный человек, – считал Наполеон, – и если б он своих блистательных качеств не помрачил лихоимством, то сделался бы великим человеком». Присущее Массене корыстолюбие, по всей видимости, было врожденной чертой его натуры. Стремление к обогащению любой ценой, не считаясь ни с какими нормами и правилами приличия, было главной страстью его жизни. Для достижения этой цели он покровительствовал хищениям и разного рода махинациям интендантов и поставщиков, за что его неоднократно и справедливо обвиняли. Современники придерживались устойчивого мнения, что Массена ценил только две вещи – деньги и славу. Все остальное его интересовало постольку-поскольку.

В тоже время, некоторые из биографов маршала Массены считают выдвигаемые против него обвинения в лихоимстве сильно преувеличенными, хотя и признают его склонность к наживе.

Другой всем известной слабостью Массены были амурные похождения, которые не прекращались даже и тогда, когда маршалу перевалило уже за 50. Его неискоренимое женолюбие являлось предметом постоянных пересудов в армии и обществе. В походах он всегда возил с собой любовницу. Обычно это была самая красивая женщина той местности, где он командовал войсками. Стоило кому-либо из адъютантов приглянуться этой особе, как дни его были сочтены. Крайне ревнивый начальник незамедлительно и без каких либо колебаний посылал этого молодого офицера на верную смерть.

Таким образом он устранял своих возможных соперников.

В годы Французской революции Массена придерживался республиканских взглядов. Он сохранял свои убеждения долгие годы и после революции. Известны его скептическое отношение к военному перевороту 18 брюмера 1799 г., негативные высказывания против установления пожизненного консульства для Наполеона Бонапарта, а затем и против провозглашения во Франции империи. Но потом, как и большинство маршалов, он смирился с монархической формой правления и служил императору не за страх, а за совесть.

Необходимо отметить такую особенность Массены – он не любил вмешиваться в политику и всегда сторонился ее. Наглядным тому подтверждением являются события «Ста дней» 1815 г., а также последовавшие за ним. Играть политическую роль, и тем более рискованную, было не в характере Массены. В 1799 г. аббат —«переворотчик» Съейес (или как закрепилось в отечественной литературе – Сийес) одно время останавливался на кандидатуре Массены, чтобы сделать его орудием переворота, но тот уклонился от этой роли.

При всех своих «житейско-бытовых» минусах Массена был одним из немногих наполеоновских маршалов, обладавших полководческим талантом. У него была способность не только блестяще выполнять приказы и распоряжения своего главнокомандующего, что было свойственно многим маршалам Наполеона, но и успешно руководить армейскими объединениями на отдельных театрах военных действий.

Подтверждением тому являются его действия в роли командующего армией в кампаниях 1799 г. в Швейцарии, 1800 и 1805 гг. в Италии, 1806 г. на юге Италии и 1810—1811 гг. в Испании и Португалии. В последней кампании, в которой Массена потерпел поражение, он был побежден не противником на поле битвы, а силой обстоятельств, не сумев преодолеть их неблагоприятного стечения.

Анализируя полководческую деятельность Массены, можно сделать вывод, что как стратег он был незаменимым в небольших операциях, но ему не хватало образования и оперативно-стратегического кругозора, чтобы стать крупным полководцем.

Наполеон высоко оценивал военные способности Массены. «Массена был превосходным генералом, у которого высокое качество равновесия рождалось в минуту боя, посреди опасностей», – так писал о своем сподвижнике много лет спустя Наполеон.

И действительно, Массена обладал многими необходимыми для полководца качествами.

Ему были присущи высокая активность, решительность, непоколебимая твердость, настойчивость, искусство проявлять разумную инициативу, готовность пойти на обоснованный риск, умение предвидеть оперативно-тактическую обстановку и быстро реагировать на ее изменения, организаторский талант, поразительное хладнокровие и железная воля в критических ситуациях.

Характерным для Массены как военачальника являлось то, что он никогда не терял присутствия духа, как бы неблагоприятно ни складывалась обстановка. Растерянность и чувство уныния ему были неведомы. Временные неудачи не только не ослабляли его волю, а наоборот, стимулировали подъем активности, концентрировали энергию на поиски выхода из создавшегося положения. Современники особо подчеркивали неутомимость Массены, который мог целыми днями не слезать с коня, носясь по горам, среди скал и круч. Он проявил высокое искусство в ведении боевых действий в горных условиях. Его отличительной чертой было исключительное упорство в достижении поставленной цели.

По утверждению Наполеона, Массена обычно плохо продумывал организацию боя, еще хуже составлял диспозиции. Но с первым же пушечным выстрелом его мысль приобретала остроту и ясность; под огнем противника, среди смертей и опасностей, он чувствовал себя как в родной стихии. Бой опьянял его и всегда подсказывал вдохновенные решения. «Только среди кровопролития обдумывал он распоряжения, которые следовало бы сообразить заранее. В огне сражения с величайшей основательностью и хладнокровием отдавал он свои приказы и принимал надлежащие меры… Под ураганным огнем противника он оставался спокойным и непоколебимым, как утес», – свидетельствовал Наполеон и добавлял: «Он был исключительно благороден и прекрасен среди огня и хаоса битвы». Потерпев неудачу, Массена без промедления вновь брался за дело, словно ничего особенного не случилось. Он зарекомендовал себя как гениальный тактик.

Массена заявил о себе как военачальник, обладающий незаурядными военными дарованиями, еще до Первого Итальянского похода Бонапарта, который принес ему широкую известность. Но заслуга Массены состояла не только в свершенных им тогда геройских подвигах. Она заключалась еще и в том, что его дивизия, впрочем, как и другие соединения Итальянской армии, из толпы голодных и полудеморализованных оборванцев с четко проявлявшимися криминальными наклонностями в короткий срок превратилась в закаленную и крепко спаянную воинской дисциплиной грозную боевую силу. Ее солдаты вскоре не только сравнялись, но и превзошли в боеспособности «спартанцев» Рейнской армии, которые всегда считались лучшими в Республике. Славные победы, одержанные ими тогда в Италии, убедительное тому подтверждение.

Он был одним из героев взятия Тулона в конце 1793 г., того самого Тулона, где впервые проявил себя как военачальник будущий великий полководец Наполеон Бонапарт.

Затем в 1795 г. Массена прославил себя победой при Лоано и стал известным во французской республиканской армии генералом, в то время, когда о Бонапарте еще мало кто знал.

Отблески геройской славы Наполеона Бонапарта, которую он снискал на полях Италии в 1796—97 гг., ярко засверкали и на челе Массены как одного из ближайших сподвижников знаменитого полководца.

В 1799 г. победой при Цюрихе Массена спас Республику, повсюду терпевшую поражения. Не будь тогда этой победы, не исключено, что грозный Суворов вторгся бы во Францию, в тот момент, когда французам уже изрядно надоела Директория, а может быть, и свобода.

Эта славная победа принесла Массене громкую боевую славу и поставила его в один ряд с лучшими полководцами Республики. Соотечественники единодушно нарекли тогда его «спасителем Отечества».

Однако со временем, особенно когда к нему пришли слава и известность, Массена стал все меньше уделять внимания вопросам дисциплины. Он сквозь пальцы смотрел на грабежи и насилия, чинимые его войсками над мирным населением, не принимал мер к наведению должного порядка на подконтрольных территориях. Другим крупным его недостатком являлось то, что Массена довольно часто пренебрегал административно-хозяйственными вопросами в своей деятельности, недостаточно заботился о снабжении войск, что иногда вызывало их резкое недовольство.

Так случилось, например, в начале 1798 г., когда он командовал войсками в Риме и Папской области. Возмущенные сложившимся положением со снабжением и безразличием к этому своего командующего войска просто прогнали его. Это явилось хорошим уроком для Массены.

Неудача Португальского похода Массены также в решающей степени объяснялась его плохой организацией, прежде всего с точки зрения тылового обеспечения.

Недаром Наполеон считал Массену малопригодным человеком для административной деятельности.

Как и все маршалы Наполеона, Массена был храбрым и мужественным воином, выдающимся боевым генералом, затем маршалом Империи, долгие годы доблестно сражавшимся с многочисленными врагами Франции сначала под знаменами Республики, затем – под императорскими орлами. Революционные ураганы, всколыхнувшие Францию и сокрушившие вековые устои старого мира, открыли таким, как Массена, выходцам из народа широкие возможности для проявления своих природных дарований, расчистили путь наверх, к вершинам славы, недоступным даже для основной массы дворян и запретным для простолюдинов при прежнем режиме. В огне революционных битв рождалась новая плеяда полководцев республиканской армии.