Во все время путешествия Фарадей вел дневник, в который заносил все впечатления и мысли. Дневник этот дает ясное понятие о том, как много узнал Фарадей во время путешествия. Как человек, никуда не выезжавший из большого города и не получивший даже сносного элементарного образования, Фарадей до путешествия отличался поразительным неведением относительно самых обыденных предметов, которое прекрасно уживалось с его уже тогда недюжинными познаниями по химии и физике. Это неведение курьезным образом выражается во многих местах дневника, в формах, которые порой способны привести читателя в искреннее удивление. Для примера укажем, что, приехав во Францию, Фарадей серьезно занес на первые страницы своего дневника открытие им странного животного, “похожего на гончую собаку”, которое оказалось… свиньею. В этом отношении путешествие было в высшей степени полезным для Фарадея, дав ему возможность ознакомиться с жизнью – обыкновенною жизнью, которой живут люди и природа. Польза, полученная в этом отношении от путешествия, тем более имела значение для него, что последующая жизнь, посвященная всецело лабораторным и кабинетным занятиям, почти не давала Фарадею случая соприкасаться непосредственно с жизнью. Таким образом, все, что знал Фарадей о жизни и ее потребностях, приобретено им преимущественно именно в это продолжительное путешествие.

Как видно из дневника, Фарадей относился в высшей степени внимательно ко всему, что ему встречалось на пути, и обо всем старался приобрести самые обстоятельные сведения. Уже при этом он обнаруживает необычайную способность рассматривать находящийся в пределах его внимания предмет со всех сторон и во всех возможных отношениях, – способность, которая позднее давала такую силу его исследованиям. Неудивительно, что, останавливая свое внимание на предметах самых обыденных, Фарадей черпал из ознакомления с ними множество самых разнообразных и в высшей степени ценных сведений. Таким образом, путешествие действительно принесло громадные услуги самообразованию Фарадея, и если он отправлялся из Лондона почти мальчиком, с самыми ребяческими и наивными понятиями о людях и вещах, то вернулся взрослым человеком с прочно установившимися взглядами. Это был уже не ученик переплетного дела, робко стучащийся в храм науки, а мыслитель, который сознавал, что он нисколько не хуже других, заседающих в храме, и имеет такое же право присутствовать в нем, как проникшие сюда ранее его.

Возвратившись в 1815 году в Англию, Фарадей был снова принят ассистентом химической лаборатории Королевского института. Теперь уже на него не смотрели как на человека, способного только на переноску с одного места на другое аппаратов и веществ. Теперь он принимал деятельное участие в подготовке лекций по химии и физике, а также в производстве разного рода анализов и других работ, выполнявшихся в химической лаборатории. Соответственно этому и содержание его было увеличено до 1000 рублей в год. Вместе с тем он начал и самостоятельные научные исследования, которые стали появляться в печати. Так, уже в 1816 году была напечатана в издававшемся Королевским институтом журнале “Quarterly Journal of Science” первая работа Фарадея о химическом анализе тосканской едкой извести. С 1816 по 1818 год Фарадей напечатал ряд мелких заметок и небольших мемуаров по химии. К 1818 году относится первая работа Фарадея по физике, посвященная исследованию поющего пламени. Вопрос об этом явлении был разработан перед тем известным физиком де ла Ривом, который и дал теорию явления. Фарадей на целом ряде опытов убедился в ошибочности объяснения данного явления, предложенного де ла Ривом, и установил собственную теорию, принятую и доселе в науке. Открытие ошибки в работе такого опытного исследователя, каким был де ла Рив, сразу подняло значение Фарадея в глазах присяжных ученых и заставило ожидать от него серьезных работ. Сам Фарадей получил большую уверенность в своих силах и стал с большею охотой отдавать в печать свои работы. С 1818 по 1820 год Фарадей продолжал печатать заметки и статьи по вопросам химии и физики. В это время его глубокое знание физики и химии было уже настолько очевидно, что в 1819 году ему было поручено редактирование журнала Королевского института. В 1820 году он напечатал мемуар “О двух новых соединениях хлора и углерода и о новом соединении йода, углерода и водорода”. Это уже настолько серьезная работа, что она была допущена к прочтению в заседании Королевского общества и удостоилась помещения в его журнале “Philosophical Transactions”.

Весь период с 1815 по 1820 год был, однако, для Фарадея лишь подготовительною школой. Он не столько работал самостоятельно, сколько учился и готовился к тем блестящим работам, которые начались после 1820 года и составили эпоху в истории физики и химии.

Занятия в лабораториях и на лекциях профессоров далеко не могли вполне поглотить всего Фарадея. Помня те громадные услуги, которые были оказаны его собственному развитию общедоступными лекциями и “Философским обществом” взаимного обучения, Фарадей употреблял немало времени и труда, чтобы теперь самому послужить этому делу. С января 1816 года он начал читать в “Философском обществе” популярный курс по физике и химии, названный им “Изложение свойств, присущих веществу, описание видов вещества и сведения о простых телах”. Таким образом, он прочитал ряд лекций об общих свойствах вещества, силе сцепления, химическом сродстве, излучении, кислороде, хлоре, йоде, фторе, водороде и азоте. В то же время он образовал небольшой кружок из лиц, стремящихся к самообразованию. Кружок этот существовал несколько лет. Собрания его происходили преимущественно на вышке, занимаемой Фарадеем в доме Королевского института. Члены кружка читали вместе, рассуждали по поводу прочитанного, представляли на общее обсуждение рефераты по разным вопросам и так далее. Они были связаны между собой дружескими чувствами, в собраниях их царила полная непринужденность, замечания и указания ошибок делались без всякого стеснения, и благодаря всему этому существование кружка было весьма благодетельно для всех его членов. Фарадей впоследствии вспоминал о собраниях молодежи, заседавшей на его вышке, с особенным удовольствием и приписывал им среди прочего улучшение своего слога, который в его первых работах был действительно очень тяжелым.

Период жизни Фарадея, которому посвящена настоящая глава, закончился женитьбою его на мисс Бернард. Ее семейство было давно и дружески знакомо с Фарадеями; оно принадлежало к той же секте “зандеманов”, в которой членами были Фарадей. Со своею невестой Фарадей был в наилучших отношениях еще с детства. Свадьба их состоялась 12 июня 1821 года. Бракосочетание совершилось без всякой пышности – соответственно характеру “зандеманства”, равно как и характеру самого Фарадея. Обычного в подобных случаях празднества не было, и многие из знакомых Фарадея, не будучи приглашены им присутствовать на торжестве, считали себя обиженными. В одном из писем, написанных перед своим браком, Фарадей говорит: “Происшествие одного дня не должно давать повода к беспокойству, шуму и тревоге. Внешним образом этот день пройдет подобно другим дням; достаточно того, что мы ожидаем и ищем веселья в сердце”.

Брак Фарадея был очень счастлив. Впоследствии Фарадей, переживший свою жену, писал о своей семейной жизни, выражаясь о себе в третьем лице, следующее: “12 июня 1821 года он женился; это обстоятельство более всякого другого содействовало его земному счастью и здоровью его ума. Союз этот продолжался 28 лет, ни в чем не изменившись, разве только взаимная привязанность с течением времени стала глубже и сильнее”. Немногие люди могут дать о себе подобную автобиографическую справку. Тиндаль, бывший в самых близких отношениях с Фарадеем, свидетельствует, что миссис Фарадей действительно заслуживала того отзыва, который дал о ней сам Фарадей…

Вскоре после брака Фарадей сделался главою общины “зандеманов”.

Материальное положение его к этому времени также было упрочено, так как его избрали смотрителем дома Королевского института, а затем директором химической лаборатории, с соответствующим содержанием. Вместе с тем это избрание давало ему теперь полную возможность работать для науки без всяких помех и стеснений.

Таким образом, жизнь Фарадея устроилась теперь крайне благоприятно во всех отношениях. Неудивительно, что с этого момента его могучий гений начал давать знать себя целым рядом первоклассных открытий.