Амбивалентность

Глава 6

В ночь на воскресенье мне снилась школа. Снилось, как я пришла в новый класс, где все уже сдружились. В этом сне на меня смотрело бесконечное количество незнакомых лиц, и все они смеялись. В руках я крепко сжимала свою сумку, с которой сейчас хожу на учебу и для которой в пятницу провела дурацкую спасательную операцию. Все показывали на нее пальцем, а потом стали пытаться отнять, вырвать из моей хватки. Когда им это удалось, они стали рассматривать лежащие в ней вещи, бросать их на пол и гоготать.

Я распахнула глаза. Ну и приснится же! Реальность оказалась гораздо приятнее. Я выглянула в окошко – там на веранде нашего дачного домика мама с папой сидели за деревянным столом, пили чай и что-то живо обсуждали. Меня ждет прекрасный солнечный день на природе, я буду загорать на все еще зеленой траве, на обед родители приготовят салат из ароматных овощей и домашнюю картошечку, а потом мы прогуляемся до реки.

На природе я чувствовала себя умиротворенно и расслабленно, наслаждалась свежим воздухом и звуком мирно шелестящих деревьев, ничто меня не тревожило и не волновало. Однако вечером, когда мы ехали домой, мысли о завтрашнем дне лезли в голову все настойчивей и настойчивей. Я десятки раз взвешивала разумность намеченной линии поведения и убеждала себя, что отказаться от неё будет проявлением слабости и безвольности. Родители заметили, что я притихла, но я лишь сказала, что просто хочу спать. Не особо убедительно, но они лезть не стали. Мне не нравилось, что теперь приходится постоянно увиливать от ответа на вопросы о своем настроении или делах в универе, но и обсуждать Ярова с родителями, а уж тем более, жаловаться на него, я точно не собираюсь.

В понедельник я приложила максимум усилий, чтобы поднять себе настроение. Надела любимую обтягивающую темно-синюю юбку, решилась раз в кои-то веки надеть каблуки, сделала пару пшиков дорогими духами, которые обычно использовала только по праздникам, сбрызнула волосы спреем для блеска. За завтраком, игнорируя совесть, умяла половину плитки шоколада и повторила конспекты, чтобы и во время пар чувствовать себя настолько уверенно, насколько это возможно. Напоследок я взглянула на себя в зеркало, приподняла подбородок и прорепетировала прямой взгляд и снисходительную улыбку.

В университете я весело болтала с Катей и другими однокурсниками, улыбалась, смеялась и прекрасно отвечала на семинарах. Пару раз я поймала на себе презрительный взгляд Ника, будто мое хорошее настроение не соответствовало его планам. На это я как раз и рассчитывала. Ожидал увидеть сегодня замолчавшую тихоню? Ну уж нет! И только когда никто не видел, я расслаблялась, стирала с лица притворную улыбку и делала глубокий вдох, пытаясь унять сердцебиение. Ну почему я вообще нервничаю?! В обед, когда мы с Катей сидели в столовой, она все же заметила, что со мной что-то не то:

– Лер, ты вообще слышала, что я говорю?

– Извини, я просто… не выспалась, – использовала я ту же отговорку, что и для родителей.

После обеда у нас будет ещё две пары, и надо успеть осуществить задуманное.

– У тебя что-то случилось, что ли? – Катя, конечно, не поверила в мою ложь.

Я долго молчала, не глядя на подругу, затем решила все рассказать. Мне необходимо с кем-то поделиться. Может, хоть тогда часть напряжения отступит.

– Что я тебе говорила! – Воскликнула подруга. – Не надо было к нему лезть! А если бы у тебя не оказалось его телефона?

Этот вопрос я и сама себе задавала, но если бы да кабы…

– Все же нормально закончилось, – попыталась успокоить я и усмехнулась, – он думает, что мне ужасно жаль и что я больше так никогда не буду.

– Думает? – Непонимающе и с ноткой недовольства переспросила она. – А на самом деле?

– А на самом деле, очень даже буду, – самодовольно заявила я. – Пошли, скоро звонок.

Катя всеми правдами и неправдами пыталась выяснить, что я задумала, и непременно отговорить от этого. Я не хотела спорить и просто переводила тему.

Предпоследняя пара стала для меня самым настоящим испытанием. После нее у меня останется всего одна перемена, чтобы что-то сделать. Конечно, вся моя бравада перед Катей была показной. Теперь я начинала осознавать, что поступаю глупо и как-то по-детски, а ведь я даже не обдумала, как лучше действовать. Но если я совсем ничего не сделаю, буду корить себя за это. На протяжении всего занятия я смотрела в сторону Ника, слушала, как он огрызается с преподавателем и в очередной раз доказывает, что не обязан ходить в белой рубашке, не обязан отвечать на вопросы или писать лекции. Пока я наблюдала за ним, Катя с подозрением наблюдала за мной. М-да, не сказать, чтобы эта слежка дала мне хоть какое-то понимание того, что я собираюсь делать.

До звонка оставалось минут пять, и преподаватель начал отмечать присутствующих. Вдруг меня осенило. Надо действовать прямо сейчас! Яров стоит последним в списке, и ему придется ждать минуты две, пока его не назовут. Моя же фамилия гораздо ближе к началу, и как только меня отметят, я могу уходить.

– Зима Валерия, – раздался голос преподавателя.

Сердце застучало, как сумасшедшее.

– Здесь! Николай Георгиевич, – быстро обратилась я, пока он не продолжил, – можно мне идти? Мне надо в… деканат… там просили подойти.

– Да, иди.

Катя уставилась на меня, прекрасно зная, что ни в какой деканат мне не нужно. Я, насколько могла, быстро собрала свои вещи и ещё раз вздохнула. Ник сидел впереди и справа от нас и слушал болтовню очередной однокурсницы.

Я сделала несколько шагов вперед. Вот и его парта. Его сумка валяется на полу.

Не размышляя больше ни секунды, я схватила её за ремешок и со скоростью света вынеслась в коридор. Кажется, он спохватился только когда я была уже у двери. Коридор был еще совсем пустым, и лишь звук моих цокающих каблуков нарушал тишину. Утром я так усердно старалась себя приободрить, что совсем не задумалась о практичности такой обуви.

Сейчас я на пятом этаже. Слишком легко. Я поспешила на лестницу, когда сзади послышались приближающиеся шаги. Я побежала вниз, не оглядываясь. Чья-то рука дернула меня за плечо. Черт, конечно, он меня догнал.

Но это был не Ник. Передо мной стояла запыхавшаяся Катя и ошеломленно смотрела на меня.

– Лер, ты что? – Выпалила она. – Ты совсем ку-ку?

– Он идет? – Пытаясь отдышаться, спросила я и стала заглядывать Кате за спину.

– Не знаю, возможно, – по-прежнему не понимая происходящего, пожала плечами она.

– Я спрячу его сумку в женском туалете. За вчерашнее, – заговорщически шепнула я. – Я побегу, иначе он догонит!

Не дожидаясь ответа, я поторопилась дальше по лестнице. Сумка Ярова неприятно ударяла в бок.

– Лер, это же глупо! Зачем ты вообще…

Услышать, что она сказала, я уже не успела. Прозвенел звонок, и коридоры четвертого этажа заполонили студенты. Отлично, это мне только на руку – если Яров увязался за мной, это может его задержать. Не обращая внимания на окружившие со всех сторон взгляды, я рванула в женский туалет и заперлась в свободной кабинке. Немного успокоила дыхание. Я бы с радостью окунула сумку прямо в унитаз и захлопнула крышку, но что сделает Ник, когда узнает об этом, лучше не думать. После недолгих размышлений сумка опустилась прямо на мокрый пол туалета. Фу. Остается надеяться, что здесь недавно была уборщица, и это просто вода.

Покинув кабинку, я остановилась возле раковин, не решаясь выйти. Впереди еще одна пара, и мне явно не удастся избежать встречи с владельцем сумки. Давно я не делала чего-то настолько глупого. Стоило ли оно вообще того? Я взглянула на себя в зеркало: от бега щеки залил румянец, будто я была на морозе, волосы немного растрепались, темные глаза странно блестят. Чтобы еще немного потянуть время, я достала расческу и стала приводить прическу в порядок. Ну все, хватит прятаться!

Твердым шагом я направилась к двери, распахнула ее. И нос к носу столкнулась с Никитой. Как он так быстро меня нашел?!

Он сжал мои плечи своими длинными пальцами и легко толкнул обратно в туалет. Губы скривились в улыбке, не предвещающей ничего хорошего.

– Ничего, что это женский туалет?! – Проверещала какая-то девчонка.

– Вышли все, – тихо, почти шепотом, но при этом очень властно сказал Ник.

– А, может, выйдешь ты? – Огрызнулась девчонка.

Он смерил ее уничижительным взглядом.

– Я сказал, вышли все! – Рявкнул парень.

Находящиеся в туалете девочки переглянулись и решили все же уйти от греха подальше. Пальцы Ника все ещё сжимали мои плечи, хищная улыбка не сходила с его лица.

– Принеси ее обратно, – нарочито ласково сказал он.

Эта ласковость в голосе была подобна шелку, под которым на самом деле прятался охотничий нож с острым холодным клинком.

– Понятия не имею, о чем ты, – проворковала я, подражая его интонации.

Тогда парень схватил меня за руку и потянул к кабинкам. Он стал резко распахивать одну за другой, пока не наткнулся на нужную. С каким-то неистовством Яров рванул сумку на себя и только потом увидел, что она в чем-то мокром.

Не знаю, какая муха меня укусила, но сейчас, когда я смогла лучше ее рассмотреть, вслух заметила:

– Упс, это Армани. Как жаль.

Наверно, я знала, что хуже уже не будет и терять нечего, и этот факт добавлял мне смелости. Я невинно пожала плечами и мило улыбнулась. Это привело его в яростное бешенство, и он, вложив всю злость в бросок, отшвырнул сумку к стене.

– Блять! Какого хрена ты делаешь?!

Ответить мне не дали. Его руки снова сомкнулись на моих плечах. Крепко схватив, он повел меня к раковинам, и теперь я упиралась в одну из них. По обе стороны от нее он поместил свои руки, так что теперь я словно была в ловушке. Его тело оказалось так близко, что меня окатило волной жара. Если до этого мне казалось, что сердце стучит просто быстро, то теперь, когда его губы переместились к моему уху, а дыхание опаляло открытую кожу шеи, оно и вовсе пустилось вскачь. В крови бушевал адреналин, делая ее горячей. Наверно, нечто похожее испытывают люди перед прыжком с банджи. Страх, неизвестность и… азарт? Понимание, что отступать уже поздно?

– Ты вздумала играть со мной? – Прошипел Ник сквозь стиснутые зубы.

– А что, если так? – С вызовом спросила я и посмотрела ему прямо в глаза.

В них разгорался огонь, который, в отличие от обычного пламени, убивал не жаром, а своим обжигающим холодом.

– Я тебя предупреждал. Не лезь. Ко мне. И не путайся. Под ногами, – грудным голосом прорычал Яров.

Его лицо находилось в паре сантиметров от моего, руки на раковине слегка касались моих бедер, не позволяя вырваться.

– Или что? Станешь макать меня головой в унитаз?

Я хотела прозвучать смело и саркастично, но получилось тихо и хрипло.

Дверь в туалет распахнулась, являя нам нашу однокурсницу Машу, брови которой при виде нас взлетели вверх.

– Выйди! – крикнул Ник.

Бедная Маша меньше, чем за секунду, захлопнула дверь и убежала. Ну конечно, кто-то обязательно бы сюда сунулся – следующая пара у нас именно на этом этаже! Как теперь объяснить ей, что она стала свидетельницей осуществления мести, а вовсе не внезапно вспыхнувшей страсти между неуравновешенным типом и студенткой, потерявшей голову при виде его ангельский глаз?

Ника такие мысли не особо заботили. Он отвернулся от двери, снова оглядел меня и опустил голову, будто размышляя, как наказать слишком непослушную ученицу. Затем вдруг взял меня за талию, поднял в воздух и усадил прямо в раковину. Я ахнула от неожиданности.

– Да что ты…

На этих словах позади меня открылся кран с ледяной водой, которая тут же стала впитываться в мою юбку и брызгать на спину. От холода и неожиданности спёрло дыхание, и я забарахталась, как перевернутый жучок, одновременно атакуя парня градом ударов в грудь. Когда я поняла, что это не помогает, грубо его оттолкнула и спрыгнула на пол. Теперь, когда с моей любимой юбки стекали капельки воды, сзади наверняка осталось огромное мокрое пятно, а лицо залила краска гнева, Ник расплылся в издевательской улыбке и со спокойной душой собирался уйти.

Из коридора донеслось бренчание звонка на пару. Плевать! В таком виде я туда уж точно не пойду, и, кроме того, сейчас у меня есть одно незаконченное дельце.

– Ты точно ненормальный! – Выкрикнула я и, дождавшись, когда он снова повернется ко мне лицом, поднесла ладонь под струю воды и начала с нескрываемой яростью брызгать ею в парня.

Я неплохо постаралась. Помимо одежды умудрилась попасть в лицо, и теперь с его носа свисала крупная капля. Я не удержалась от смеха. Возможно, отчасти это был нервный смех, однако это не помешало ему стать очередным триггером для Ярова, который опять железными клещами сомкнул свои пальцы на моем запястье. Свободной рукой он набрал в ладонь воды и, никак не реагируя на мои попытки высвободиться, залил ее прямо в воротник моей блузки. Это он проделал несколько раз, пока я безуспешно отбивалась. Поняв бесполезность такой тактики, я направила все силы не на оборону, а на нападение, и тоже стала использовать вторую руку, чтобы плескать воду в противника. Вскоре нам уже было все равно, куда целиться: в волосы, лицо или одежду. Капли воды, которая даже перестала казаться такой уж холодной, летели во все стороны, забрызгивали зеркало и мочили пол. Не знаю, сколько бы продолжалось это противостояние, если бы я не поскользнулась на мокром кафеле. И как бы иронично это ни было, но именно рука Ника, все еще удерживающая мою, спасла меня от удара головой об раковину. Второй рукой он инстинктивно поспешил придержать меня за плечо.

Теперь, когда я обрела равновесие, а этот водный бой прекратился, в воздухе повисла какая-то неловкая тишина, лишь вода всё еще продолжала течь из крана. Все слова казались неуместными. Я оглядела результат своих стараний: волосы Ярова были полностью мокрыми и свисали на лоб, футболка – вся в водяных пятнах. У меня и вовсе мокрым был зад, спина, да и вообще почти вся блузка и часть волос в придачу. Я повернулась к зеркалу, чтобы увидеть пятнышко от потекшей туши в уголке левого глаза.

– Мокрая ты мне нравишься больше, – ехидно заметил Ник, первым нарушая молчание.

Я проследила за его взглядом, остановившимся на моей блузке. Только сейчас я обратила внимание, что влажная ткань полностью просвечивает, позволяя рассмотреть каждый кружавчик и шов на бюстгальтере.

– Вот уж не думала, что ты впервые видишь лифчик! – Парировала я, не желая показывать смущение.

Ник только хмыкнул, расслабленным шагом направился к двери и в последний момент обернулся:

– А тебе прямо жизненно важно, чтобы последнее слово оставалось за тобой, да, староста? – Со смехотцой сказал он и вышел.

– Меня зовут Лера! – Выкрикнула я в пустоту.

Я прекрасно понимала, что никто меня уже не слышит, могла бы и промолчать. Но, кажется, он прав. Сейчас мне действительно хотелось, чтобы последнее слово оставалось за мной.

Глава 7

О том, чтобы все же успеть на последнюю пару, не могло быть и речи. Вместо того, чтобы сидеть и спокойно писать очередную лекцию, я стояла в туалете и уже минут десять пыталась высушить хотя бы часть блузки. Скорее эта еле выдувающая воздух сушилка сгорит, чем я нормально высушусь! Вдобавок ко всему, в туалет постоянно кто-то заходил и с подозрением на меня поглядывал. Все мои попытки – абсолютно бессмысленны! Наилучшим решением сейчас будет потратиться на такси и поехать домой. Я попыталась хоть как-то пригладить мокрые волосы и стереть потекшую тушь, но, не особо в этом преуспев, покинула туалет.

В коридорах во время пары было не очень людно, но это не значило, что по пути мне все равно не встречались редкие студенты и спешащие куда-то преподаватели. Все на меня пялились. Интересно, Ник тоже предпринял тщетные попытки высушиться или как ни в чем не бывало ввалился в таком виде на пару? Я бы ничуть не удивилась, это на него похоже.

Оказавшись на улице, я вышла на университетскую стоянку и стала ждать такси. Погода сегодня была хоть и солнечная, но далеко не самая тёплая, а к вечеру температура и вовсе опустилась до шестнадцати градусов. Так как меня опустили прямо в раковину под струю воды, намокли даже колготки под юбкой, и теперь я чувствовала подступающую дрожь. Четыре минуты в приложении Убера превратились в шесть, потом снова в четыре, затем в пять.

Когда спустя целую вечность машина подъехала куда-то, что в понимании водителя было указанным адресом, я потопала по стоянке, ориентируюсь на значок на карте в приложении. А вот и мое такси! По пути к машине я заметила Ярова, такого же мокрого, как и я сама, быстрым шагом пересекающего парковку. Так же, как и на меня, окружающие странно на него посматривали, не понимая, где он умудрился так промокнуть. Сумку он не рискнул вешать на плечо и аккуратно держал за ремешок. Когда я открывала дверь подъехавшего автомобиля, он как раз нашел свою машину и пикнул ключами на брелоке. С сосульками свисающими черными волосами он уже не смотрелся таким дерзким и высокомерным, и я не удержалась от самодовольного смешка. По крайней мере, я не одна оказалась в подобной ситуации! Словно ощутив на себе мой взгляд, он поднял голову, и наши глаза встретились. Похоже, Ника посетили те же мысли, что и меня – мы оба напоминали два промокших под неизвестно откуда взявшимися дождем щенка. И вместо ожидаемого мной уничижительного выражения на его лице, я увидела, как уголки его губ дрогнули в намеке на усмешку.

Водитель, к счастью, не стал ничего говорить или спрашивать, но включил кондиционер на обогрев, за что я мысленно его поблагодарила. За время пути волосы и блузка успели подсохнуть, но плотная ткань юбки все не поддавалась и все еще была влажной, холодной и неприятно липла к ногам.

Домой хотелось бы попасть максимально незаметно, но я заранее знала, что мне это не удастся. Если папа работал по будням, то мама была дерматологом в частной клинике, у нее сменный график, и сегодня – как раз выходной. Я в очередной раз прочесала пятернёй растрепанные волосы, провела пальцами под глазами, оттирая остатки туши и позвонила в дверь. Все мои попытки снова выглядеть как цивилизованный человек, а не вылезший из озера неандерталец с треском провалились, ибо только увидев меня, мама тут же удивленно воскликнула:

– Господи, Лера! Что с тобой такое?

Я столкнулась со своим отражением в висевшем в коридоре зеркале и осталась недовольна: своими усилиями я только размазала тушь по щеке, не говоря уже об остальном…

– Я упала с самосвала, тормозила головой, – с сарказмом вспомнила я детсадовский фольклор, обращаясь то ли к маме, то ли к отражению.

– У тебя что, еще и юбка мокрая? – Залепетала мама, кружась вокруг меня.

– Да… у нас была… пожарная тревога, учебная – ненатуральным голосом объяснила я.

«Что за бред? Причем тут пожарная тревога?» – злилась я на саму себя.

– Так и что, они на тебе пожар тушили что ли?

– Приехала пожарная, – я закатила глаза, будто рассказываю что-то скучное, – они начали что-то там показывать, демонстрировать, выронили шланг, и нас обрызгало. Мам, я пойду переодеваться.

– Ужас, Лер! Ну иди, а то еще простудишься.

Скрывшись за дверью своей комнаты, я облегченно выдохнула. Опять ложь. И ради чего? Хорошо, я свершила свою маленькую месть над Ником, но что дальше? Сложно поверить, что после сегодняшнего он сделает вид, что ничего не произошло и успокоится. И закончилось все совсем не так, как я ожидала… Еще это нелепое поливание друг друга водой…

После ужина позвонила Катя и завалила дружескими упреками:

– И что это вообще было? Ты можешь нормально рассказать, что случилось-то?

– Да ничего особенного. Я спрятала его сумку, он ее нашел, разозлился немного, мы… поругались, вот и все.

Я сжала события сегодняшнего дня до размера горошины. Не хочу, чтобы Катя волновалась и снова говорила, что не стоило мне лезть.

– Как это, ничего особенного? Ты убежала с его сумкой, он пошел тебя искать, а потом вас обоих нет на паре. Я, может, переживала за тебя! – Причитала подруга.

– Кать, я же говорю, все нормально. Ну что он мог мне сделать? Если бы случилось что-то плохое, я бы тебе рассказала.

– Тогда почему ты не пришла на пару? Лер, он точно тебе ничего не сделал? – Настороженно спросила собеседница.

– Пока мы выясняли отношения, прозвенел звонок. Не идти же на половину пары!

– И чем закончилось это ваше выяснение отношений?

– Ох, – я зажала переносицу руками и закрыла глаза, – Кать, я и сама не понимаю. К мирному соглашению мы явно не пришли.

– Вот скажи, оно тебе надо было? – простонала в трубку она.

– Да, надо! Я не позволю с собой обращаться так, как он обращается со мной! И вообще, он первый начал. По-твоему, мне надо было это терпеть?

– Поступай, как знаешь, но… Ты ведь не надеешься его перевоспитать?

– Я просто поступила с ним так же, как он со мной, – выдохнула я. – Не хочу рассусоливать это тему. Расскажи лучше, что там на паре было. Я что-то пропустила?

– Ничего такого. Бондарь удивлялась, что тебя нет. Я сказала, что ты в деканате и, возможно, еще подойдешь. Задала с три короба на следующую неделю, – скучающим тоном делилась она, затем вдруг развеселилась: – А, и Игорь все расспрашивал, куда ты пропала!

– Ой, – жалобно протянула я.

– Видела бы ты его лицо, когда ты утащила сумку Ярова. Он всю пару как Хатико смотрел то на дверь, то на твое пустующее место, то на место Ника и пытался что-то сопоставить. Кажется, он опасался, что вы там занимаетесь чем-то не тем, – подруга звонко рассмеялась, – если ты понимаешь, о чем я.

– Какой ужас. Слушай, надо бы подыскать ему девушку, может, хоть тогда он забудет меня.

– Ага, завтра же этим займемся, – фыркнула в ответ Катя.

Мы с ней поболтали еще несколько минут, я спросила, что задали на пропущенной паре, и мы попрощались. Все-таки хорошо, когда можно кому-то выговориться. До Кати у меня особо не было близких друзей, в лучшем случае, хорошие знакомые, но никого, с кем можно было бы поделиться чем-то, о чем не знает больше никто, излить чувства или просто разогнать плохое настроение, болтая о чепухе и обмениваясь шутками, которые не поймут другие. И пусть сейчас Катя не одобряет мое поведение, все равно приятно, когда кто-то о тебе беспокоится.

На следующий день я поняла, что беспокоилась обо мне не только подруга. Если, конечно, праздное любопытство можно считать за беспокойство. На первую пару мы поднимались в одном лифте с Катей, Мариной и Лизой, яркой общительной шатенкой.

– Лер, ты что ли решила войну с новеньким затеять? – с интересом спросила Лиза, вспоминая мою вчерашнюю кражу сумки на глазах у всего потока.

Марина, до этого придирчивым взглядом осматривающая себя в зеркале, тут же повернулась ко мне, заинтригованная поднятой темой.

– Затеяла это как раз не я, а он – хмыкнула я, не желая вдаваться в подробности. – Так что вчера это была, так сказать, контратака.

– А-а, так у вас, получается, 1:1 теперь?

– Вроде того. Надеюсь, на этом и остановимся.

– Если вспомнить его вчерашнее лицо, когда ты ни с того, ни с сего убежала с его сумкой… Что-то мне подсказывает, что он не захочет останавливаться. Но это было забавно, внесло разнообразие в пару, – засмеялась Лиза.

А как мне было «забавно» …

– Ну, если что, я болею за тебя, – продолжила смеяться девушка и, выходя из лифта, в подбадривающем жесте подняла в воздух сжатый кулак.

На этом вопросы ко мне не закончились. Перед парой к нашей парте подошел Игорь, как всегда с беспорядком на голове, и неуверенно присел на ближайший свободный стул.

– Привет, – слабым голосом поздоровался парень, не решаясь даже поднять на меня взгляд.

– Привет, Игорь, – спокойно ответила я.

– Привет! – Влезла Катя, едва сдерживая смех, за что заслужила от меня пинок под партой.

Не знаю, что ее веселило больше: его бесконечные попытки завоевать меня или же моя реакция на ухаживания горе-романтика.

– Вчера так неожиданно… В смысле, ты ушла… Ты ведь редко пары пропускаешь, – пытался выразить мысль он.

– Ну да, и что?

Говорила я очень сухо, что, может, и было ужасно некрасиво и невежливо с моей стороны, но на мой взгляд, каждый человек должен иметь право выбора относительно того, с кем ему общаться. И ладно бы, дело было только в общении, но ведь Игорю явно было нужно не только оно. Что нужно мне, его не особо заботило – ему казалось, он знает это лучше меня самой.

– А Катя сказала, что ты в деканате была… – продолжал он.

Я выжидающе смотрела на него, пока он ходил вокруг да около. Очевидно, он никак не мог понять, какие отношения связывают меня и Ярова и связывают ли вообще. Кстати, о Ярове…

Вальяжной, неспешной походкой тот как раз заходил в аудиторию. В мусорное ведерко у входа полетел только что затушенный бычок. Скользящим взглядом он без интереса обвел присутствующих. Игорь неотрывно смотрел на парня, затем снова взглянул на меня, затем снова – на Ника.

– Так ты была в деканате или нет? – Как-то громко, резко и слишком нервно выпалил Игорь.

– Предположим, была. Какая разница?

Какое-то время Игорь молчал, затем с презрением стрельнул глазами на нас с Катей.

– Зачем вы врете?! – Вдруг взорвался он. В его голосе раздражение мешалась с безнадегой. – Ни в каком деканате ты не была! Зачем это говорить? Думаете, я слепой?!

На этом моменте я поняла, что плотно сжимаю зубы от возникшей в ходе разговора злости. Он что, хочет, чтобы я отчитывалась перед ним? А если бы меня всю пару тошнило в туалете, я тоже должна была сообщить ему? Даже если предположить, что мы с Ником занимались, как вчера выразилась Катя, «чем-то не тем», его это не касается никаким боком. В ответ я могла бы просто прогнать Игоря или начать с ним ругаться, но в голову пришла идея получше.

– Хорошо, я не была в деканате, – елейным голоском заговорила я и придвинулась ближе к Игорю, – вчера на последней паре я была с Никитой.

Не то чтобы это была откровенная ложь. Я специально назвала его именем, которым не называл никто. Пожалуй, только преподаватели. Когда же сам Ник проходил мимо нашей с Катей парты, я посмотрела прямо в его пронзительные холодные глаза, дерзко улыбнулась и подмигнула. Этим «выстрелом» удалось убить сразу двух зайцев. Во-первых, поверив, что его худшие опасения подтвердились, Игорь покраснел, как брошенный в кипящую воду рак, шумно задышал, рывком встал, чуть не опрокинув стул, и наконец зашагал к своему месту. Во-вторых, хотя я этого и не планировала, так без единого слова сказала Ярову: «Делай, что хочешь. Я тебя не боюсь». В ответ он лишь слегка приподнял брови, будто спрашивая: «Серьезно?», и уселся прямо позади меня.

На протяжении всего дня его взгляд прожигал мне спину. Еще подозрительнее было его непривычное спокойствие: ни одного пререкания, ни одной попытки завести спор с кем-то из преподавателей или сорвать занятие, лишь постоянное черкание карандаша о бумагу, слышимое только тем, кто сидит рядом. Да что он там вообще делает?

На переменах рядом с ним терлась Марина, которая, стоило Нику только приобнять ее за плечо или включить проникновенный голос, готова была написать за него часть лекции или сбегать в магазин за водой. Некоторые другие девчонки тоже не переставали кружить вокруг него, словно рыбы-прилипалы, кормом для которых служили шутки, да и вообще, любые слова Ярова.

На одном из перерывов мы с Катей шли по коридору в сторону лифтов и как раз проходили мимо такой собравшейся вокруг сидящего на подоконнике Ника стайки однокурсниц и пары однокурсников. Он отпускал саркастичные комментарии в их сторону, а они хлопали глазами и радовались уделенному вниманию.

Ник что-то говорил. Ему что-то отвечали. Кто-то хихикал. Но несмотря на затронувшую губы улыбку, взгляд его был направлен мимо всех окружающих, куда-то внутрь себя. На секунду он поднял глаза на нас с подругой, и меня пробрало странное чувство. В этих глазах я увидела что-то темное, навевающее ассоциации с недостижимыми океанскими глубинами, куда не проникает солнечный свет.

«Ему так скучно» – вдруг пронеслось у меня в голове. И это была не простая скука, вызванная не самым интересным разговором, а что-то, чему я пока не могла подобрать название. Он выглядел так, будто сам был не в состоянии понять, почему все эти люди вообще его окружают, зачем слушают и что в его словах заставляет их смеяться.

Как только прозвенел звонок с последней, четвертой, пары, и преподавательница попросила сдать домашние работы, Ник молча закинул сумку на плечо и направился к выходу. Когда ему вслед понеслось что-то вроде: «звонок для учителя», он, даже не оборачиваясь, беспечно ответил, что после звонка наступает его личное время, и никто не имеет права его задерживать.

Некоторые преподаватели еще пытались вразумить неуправляемого ученика: кто-то повышал голос, кто-то – выгонял. Но большинство из них успело понять всю бесполезность этой затеи, и теперь они лишь цокали языками, поджимали губы и качали головами, бросая в воздух угрозы насчёт несдачи предстоящих зачетов или напоминая о своем присутствии в комиссии на госэкзаменах в конце года. Нику, конечно, было плевать, и, скорее всего, не существовало в этом мире ничего, что могло бы заставить Ярова вести себя прилично.

Совсем скоро мне «посчастливилось» узнать, что же он там черкал у себя в тетради.