– Тихо, тихо, милый, – стал успокаивать его Даромир.
Подошёл, бережно поднял бедолагу на руки, где он тут же успокоился, и отнёс к ближайшей клетке. Прутья решётки изогнувшись, раздвинулись. Даромир посадил лисёнка на плотно сплетённые корни, и прутья вернулись на место. Оказавшись внутри, рыжий детёныш зевнул, свернулся калачиком и снова уснул.
Горестный крик лисёнка словно послужил сигналом для всех остальных. Тут и там в землянке стали раздаваться шорохи и голоса животных и птиц.
Даромир принялся за дело. Он трудился, перенося животных и птиц в их временные «дома». Все мирно засыпали на его руках.
Последним, кого Даромир заботливо уложил в клетку, был больного вида исхудавший заяц. Он разительно отличался от остальных, хоть и изнурённых, но весьма упитанных.
– Ничего-ничего, прыгун, всё встанет на круги своя. И ты снова будешь тем, кем тебе предназначено. Я верю в это, – Даромир нащупал в кармане монету с изображением дерева и крепко сжал. – Он сделает всё, как до’лжно.
Проведя рукой по корням клетки, старец опустился на земляной пол и замер в ожидании новостей.
***
Слава продирается сквозь колючие кусты шиповника. В его руке мобильник, на нём запущена игрушка с дополненной реальностью. И он всё идёт и идёт вперёд, ломая ветки, потому что обязан найти того зверя, что отображается на экране. Из царапин на руках сочится кровь, ноги болят от долгого подъёма в гору. Он останавливается. Тяжело дыша, сверяет направление со стрелкой в углу экрана, бросает взгляд на зверя, что переминается с лапы на лапу в его центре. Но разглядеть его не удаётся – видны лишь размытые контуры. Слава вытирает тыльной стороной ладони пот со лба, отчего царапины тут же начинает жечь, и продолжает свой путь вверх.
Поднимается на вершину. Осматривается. Впереди пологий спуск в котловину. Там стоит зверь, которого он ищет. Глаза Славы застилает пелена, и зверь превращается в светлое пятно. Слава с силой зажмуривается, чтобы от неё избавиться. Когда открывает глаза, мир снова обретает чёткость. Но теперь вместо зверя он видит огромное дерево. Ствол его не обхватят и двадцать человек. Слава поднимает голову, но не может разглядеть верхушку кроны: ветви тянутся высоко вверх и теряются в небесной дымке. Корни дерева выступают над землёй, образуя высокие арки.
Рядом со стволом корни переплетаются, образуя большой массивный трон. На нем сидит человек. Славе видит его лишь отчасти: плечи и голова скрыты медленно дрейфующими облаками.
Руки старца опираются на посох, одежда бела, как снег.
В какой-то момент старец замечает гостя и наклоняется. Его лицо выплывает из облачной дымки и становится видимым. Это лицо очень старого человека. Морщины глубоки. Волосы, борода и усы, брови – всё снежно белое. Мудрость и сила плещутся во взгляде.
Лицо оказывается напротив Славы. В голове проносится мысль, что он его уже где-то видел.
Слава пытается отступить назад, но не может сделать и шага – ноги, будто прикованы к месту. Глаза старца всё ближе и ближе… и вдруг вместо них Слава видит Землю: маленький зелёно-голубой шарик, вокруг которого вращается серая Луна. Вокруг чернота космоса, блистающая искорками звёзд. Слава чувствует, что уже не стоит, а парит в этой черноте.
– Найди его, – раздаётся голос.
Вслед за словами красивый шарик Земли заволакивает красная дымка, и, как последний вздох погибающей планеты, из этого красного марева вырывается ярчайшая белая вспышка. Одновременно с этим Славины уши режет звон монеты, на самой высокой ноте превращающийся в пронзительный крик. Ещё немного и его барабанные перепонки взорвутся…
Со вздохом, больше похожим на всхлип, Слава вынырнул из сна. В голове голос старца смешался со звоном-криком. Он сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая сердце, повернулся на бок. В палатке было душно и влажно.
Такой яркий и подробный сон приснился ему впервые. Обычно это были бледные картины, которые после пробуждения быстро теряли всяческий смысл.
Слава натянул спальный мешок повыше и уже было собрался начал «считать овец», постепенно погружаясь в волны сна, как неожиданная мысль вытолкнула его оттуда, как пробку: он вдруг понял, что было странным в Даромире. Это, и правда, оказалось на поверхности, но от этого было не легче… Слава с уверенностью мог сказать, что глаза старца имели яркую пятнистую зелёно-голубую радужку, а вместо зрачка было серое круглое пятно.
Повернувшись на спину и заложив руки за голову, он стал размышлять над этим открытием, разглядывая потолок палатки, покрытый каплями влаги.
«Пятнистые глаза и зрачок как у слепого. Хм. А ведь этот Даромир точно зрячий был. Странно… Может местный лес радиоактивный и это мутация? Так же, как и способность насылать галлюцинации? Узнать бы, может и Ирка тоже что-то заметила… Она наблюдательная. Вон мышь свою вчера как быстро высмотрела. Спросить у неё, что ли? – посетила его шальная мысль, но он её сразу отбросил. – Не-е, она ж, если вдруг ничего не заметила, засмеёт. Язва».
Его мысли плавно перетекли в иное русло и сфокусировались на Ире. Вспомнились её рыжие волосы, подсвеченные солнцем, яркие глаза и ямочки на щеках, когда она позировала на каменной реке. Сердце вдруг забилось чаще и Слава поспешил выгнать эти воспоминания из своей головы: ещё не хватало испытывать симпатию к этой девчонке. И так проблем в этом походе выше крыши.
Слава поворочался в спальнике несколько минут, пытаясь найти такое положение тела, при котором придёт сон. И понял, что занятие это абсолютно бесполезное: Морфей уже закрыл двери на засов и запустит его в своё царство только поздним вечером или даже глубокой ночью. Поэтому ему ничего другого не оставалось, как выбраться из спального мешка.
Выползая из палатки в тамбур, Слава зацепил головой потолок, и тут же на волосы и шею закапала влага. Чертыхнувшись, Слава расстегнул молнию входа и выбрался-таки в тамбур. Там обул сырые кроссовки и, приглаживая мокрые волосы, выбрался наружу.
И там обнаружил, что, несмотря на ранний час, Ирка уже бодро вышагивает по территории их маленького лагеря, погружённого в лёгкий утренний туман.
Слава потянулся, разминая мышцы. Настроение от недосыпа и незапланированного «душа», было отвратным.
Ира заметила, что уже не является единственным бодрствующим членом их туристической группы, и помахала парню рукой.
– О! Доброе утро, Славка! Не ожидала, что ты так рано встанешь. Ещё даже шести нет, – поздоровалась девочка и стала переливать воду из бутылки в чайник, чтобы вскипятить на походной газовой горелке.
– Дома спал бы ещё и спал. А тут сны дурацкие, духота и сырость… Век бы эти походы не видеть, – пробубнил под нос Слава, и посмотрел на небо, пытаясь разглядеть солнце.
Ира проследила за его взглядом и заметила:
– Можешь даже не пытаться: как и сказал дедушка Даромир, утро сегодня пасмурное.
– Не надо мне по этого старика рассказывать. Он тот ещё махинатор.
– О чём ты? – не поняла Ира. – По мне так очень хороший дедушка, с которым интересно поговорить.
Портить настроение ещё больше разговором о том, кто ему не особо нравился, Слава не желал.
– Проехали, – махнул он рукой и отвернулся.
Иру такой ответ не устроил. Она обошла Славу, подошла вплотную с железной кружкой наперевес, и потребовала:
– Рассказывай.
Слава посмотрел в требовательно сощуренные Иркины глаза, оценил воинственность позы, и понял, что она не отвяжется, пока не узнает, пусть даже через пытки щекоткой или стуканье кружкой (да, она и так может!), что он скрывает. Поэтому нехотя ответил:
– Вчера Даромир… В общем я заметил в нём кое-что необычное. Вот тебе, Ир, он разве не показался странным?
Ира, опустила кружку, и в раздумьях устремила взгляд в небо.
– Нет, ничего такого не заметила, – подытожила она свои размышления спустя некоторое время. – Обычный добрый дедушка.
Слава покачал головой и заметил:
– Ясно. Можно было и не спрашивать. К тебе же подход простой: рассказать про какую-нибудь букашку, ты тут же посчитаешь другом.
Ира вспыхнула:
– А вот и не правда! – выкрикнула она. – И ты, между прочим, тому пример!
– Неожиданно! – удивился Слава. – Я твой друг, получается?
Ира вдруг покраснела, и ничего не ответив, быстрым шагом пошла к горелке. Там она села на стул и резко вздёрнув чайник вверх, стала наливать кипяток в свою кружку.
Слава проводил её взглядом, и, неожиданно для себя, улыбнулся. Он и не думал, что услышать от этой рыжеволосой любительницы природы, что он её друг (хоть она и не сказала это прямо, но явно подразумевала), будет так приятно.
И с таким, слегка глуповатым выражением лица, его застал отец. Он был разбужен громкими голосами и, выбравшись из палатки, увидел своего сына. Он стоял и улыбался, глядя на Иру, дующую на чай.
«Утро хорошо началось… У сына уж точно», – улыбнулся он и громко поинтересовался:
– Ну что, дети, выспались?
– Да, – буркнула Ира.
– Нет, – одновременно с ней ответил Слава всё с той же улыбкой, но спохватился, придал своему лицу нейтральное выражение и задал ответный вопрос:
– А ты как спал, пап?
– Замечательно! На свежем воздухе так хорошо спится! – ответил он и, сделав наклон в сторону, предложил сыну, – Слав, присоединяйся. Разгони кровь по чреслам.
Слава помотал головой и пошёл к Ире, чтобы налить и себе кружку утреннего чая. Девочка сидела, нахохлившись, и пила мелкими глотками, отгородившись от него краем кружки, из-за которого были видны только её зелёные глаза.
В этот момент она была так похожа на маленькую рыжую мышку, надувшуюся на крупу, что Слава посмотрел на неё и снова улыбнулся. И Ира, не сразу, но улыбнулась в ответ. А потом им вдруг стало беспричинно весело и они стали смеяться.
Игорь Степанович делал утреннюю зарядку, смотрел на них и тоже улыбался.
Они позавтракали, и Ира сделала попытку отпроситься у Игоря Степановича сходить вместе со Славой посмотреть на загадочное место с тенями (Слава был не в восторге от этой идеи, но всё же согласился, потому что знал: эту рыжую девчонку отпускать одну нельзя, иначе вляпается в какую-нибудь историю).
– Дядя Игорь, а можно мы со Славкой сходим посмотреть на призрачный лес, о котором дедушка Даромир вчера рассказывал? Тут ведь совсем недалеко. Мы возьмём верёвку, привяжем её конец к дереву на опушке, и пойдём с ней в лес. Точно не заблудимся. И медведей там не будет – дедушка Даромир ведь сказал.
Аргумент с медведями показался Славе лишним. Ведь старик сказал, что медведей не будет на берегу этой ночью, но никак не на следующее утро (сегодня их вчерашняя безоговорочная вера в слова, сказанные стариком, казалась ему странной и даже глупой). Отец, несомненно, тоже помнил, что обещал Даромир. Слава сел на стул и стал ждать отказа. Ира же не заметила, какую оплошность допустила, и в ожидании ответа придумывала дополнительные аргументы.
Отец Славы полировал лезвие туристического ножа, которым резали колбасу и хлеб. Услышав вопрос, он замер и нахмурился.
«Точно откажет. Просчиталась Ирка. И мы сейчас соберёмся и поедем домой», – ухмыльнулся Слава.
Каково же было его удивление, когда отец вдруг улыбнулся и ответил:
– Да. Идите.
– Правда, можно?! – воскликнула не поверившая своим ушам Ира.
– Да-да, ступайте, – так же весело подтвердил Игорь Степанович.
– Спа… – начала было благодарить обрадованная Ира, но отец Славы уже развернулся к ним спиной и бодро зашагал в сторону своей палатки.
Иру такое поведение смутило, но не настолько, чтобы остаться в лагере и разбираться с этим. Она повернулась к Славе и поторопила:
– Пойдём, пока он не передумал.
Слава проследил, как отец забрался в палатку, пожал плечами и пошёл следом за Ирой.
Когда Ира и Слава сделали первый шаг под сень деревьев, туман полупрозрачной рваной пеленой всё также покрывал окружающий мир.
Бездна
***
В глубине Бездны гуляли красные сполохи. Пламенный Охотник сидел на зависшем в пустоте чёрном оплавленном жаром камне, похожем на огромный стул с высокой спинкой, и злился. Такое простое дело, как забрать Ключ у хилого мелкого грызуна, было испорчено хранителями. Они своим магическим воздействием разорвали пространство и вышвырнули Ясеня из мира Слияния.
От переполнявшей его ненависти, за спиной Охотника вспыхнуло множество огненных воронок.
Он долгое время находился здесь, в Бездне, слабый и оттого слепой и глухой, не имеющий возможности выйти. Одиночество привело его к разговорам с собой. Вот и сейчас он заговорил:
– Вит… Это ведь ты устроил?.. Отправил своих приспешников в мир, где должно родиться Белое Древо, чтобы они защитили его, – Охотник замолчал и его чёрный иззубренный рот раздвинулся в улыбке. – Но, Вит, ты не учёл одного важного обстоятельства. Обстоятельства, умещающегося в нескольких строках. И знаешь что, Вит? Незнание этих строк приведёт к твоему поражению. Я заполучу Ключ, и тогда ты отдашь мне всё, что имеешь. И ничто не сможет мне помешать, – Охотник повысил голос, в котором бушевало пламя. – Слышишь?! Ничто и никто тебе не поможет!
Охотник быстро подавил приступ ярости. Сейчас, как никогда, ему необходимы были хладнокровие и сосредоточенность.
– Ищейки! Ко мне!
Из окружающего мрака соткались десятки чёрных существ, окаймлённых красным. Они были похожи на лобастых собак с большой головой, маленькими стоячими заострёнными ушами, мощными лапами и тонкими длинными хвостами, хлещущими по бокам.
Псы находились в забвении, пока у Охотника не появилось достаточно сил для их вызова. Поэтому сейчас они щёлкали зубами и переступали с лапы на лапу, в нетерпении ожидая команд хозяина. Охотник потянулся огненным сполохом и «погладил» ближайшее существо. Оно завизжало от восторга и ещё преданнее стало заглядывать в глаза.
– Мои дорогие зверушки. Засиделись, да? Ну, ничего, сейчас вволю побегаете. Слушайте, – все «псы», как по команде, присели на задние лапы и замерли. – Обыщите все ближайшие к миру Слияния миры. Найдите Белое Древо и притащите его сюда. Живым, – Охотник усмехнулся, – но не обязательно невредимым. А теперь за дело!
Ищейки взвизгнули как одна, и стали исчезать из Бездны, спеша выполнить задание.
Когда последняя из них исчезла, Охотник, устроился поудобнее на своём каменном троне и, в ожидании возвращения помощников, стал строить уменьшенную во множество раз Спираль миров. Когда она была готова, он взмахнул пламенной «рукой» и разрушил её. Вскоре на её месте появилась ещё одна, идентичная первой. Её он уничтожил медленнее, смакуя гибель каждого мира. Уж что-что, а это занятие ему никогда не надоест…
Слияние
***
Комната дающих Присвоение потеряла свою чинность и загадочность. Идеальный некогда порядок был нарушен раскрытыми книгами всех размеров и мастей, что нашли себе место на круглом столе, цветастом кресле, полках и даже на полу. Мох на полу потемнел и стал сухим и жёстким. Кресло, стоявшее рядом со входом в тайную комнату, теперь лежало вверх ножками в районе входной двери.
В дальнем углу комнаты лежала большая охапка зелёных плетей, покрытых небольшими острыми листьями. Эти плети иногда вяло шевелились. Вокруг были разбросаны голубые и сиреневые бутоны.
Три шара под потолком после появления в мире Слияния Охотника, уже не висели, как раньше. Теперь маленький красный шарик на треть погрузился в большой жёлтый шар. Белый шарик, висевший на белой нити, напротив, лишь слегка погрузился в жёлтого собрата. От этого чёрно-белая и коричневая нити, крепившие жёлтый шар к потолку, заметно натянулись.
Шары были моделями-символами мира Слияния, Белого Древа и Охотника. Их создал Высший Хранитель Знаний Вит в помощь Ворону и Лисице.
Моделью-символом мира Слияния был большой жёлтый шар, подвешенный на чёрно-белую и коричневую нити. Белым Древом – белый шарик на белой нити. Охотником – белый шарик, висящий на красной нити.
Шар Охотника сейчас окрасился красным.
Изменение положения шаров должно было предупредить дающих Присвоение о пробуждении Охотника. Отклонение малых шаров говорило о том, что Охотник и Белое Древо пробудились, а степень их погружения в большой жёлтый шар Слияния показывала, насколько они сильны.
Но вся беда заключалась в том, что Охотник выбрал местом своего появления Срединную Пустошь – место в мире Слияния, где блокировались как входящие, как исходящие магические потоки. Поэтому силу Охотника стало возможным оценить, лишь когда он покинул Срединную Пустошь. И к тому моменту он был уже силён.
Сумрачная Лисица сидела во втором кресле со спящим после лечения долгоносиком на руках, который чудом выжил на Срединной Пустоши, и перелистывала очередную книгу. Она искала ответ на главный в настоящее время вопрос: куда пропали белый зайчонок Ясень и совёнок Гладиолус после того, как подверглись нападению Охотника. Как это ни парадоксально, но, несмотря на все знания и магические способности, ни Мудрый Ворон, ни Сумрачная Лисица не могли самостоятельно дать на это ответ.
Мудрый Ворон ходил из угла в угол и еле сдерживал очередной приступ злости. Злости на себя. Он, именно он, а не Алиса, упустил Охотника. Пожалел отца зайчонка Ясеня и посланного на разведку ручка долгоносика. Дал им возможность отдыхать прямо под носом у Охотника. А надо было действовать.
Его нерешительность привела к тому, что зайчонок и совёнок пропали из Слияния, и теперь находятся неизвестно где. Если вообще живы.
А ведь пострадали не только они: после появления Охотника Лесной Город в мире Слияния погрузился в траур. Многие потеряли близких и друзей, когда Охотник с помощью песчаных воронок стал похищать жителей города и вытягивать из них жизненную силу. И теперь экраны, через которые Сумрачная Лисица и Мудрый Ворон наблюдали за вверенным им миром Слияния, показывали убитых горем зверей и птиц, понуро бродящих по улицам.
Но ещё страшнее была мысль, что белый зайчонок Ясень жив и Охотник найдёт его раньше, чем они. Тогда он с лёгкостью уничтожит не набравшего сил для борьбы Ясеня и заберёт Ключ… И, в соответствии с теорией Высшего хранителя Знаний Вита, Бездна станет расширяться и поглотит все миры… Это будет конец. Конец всему живому.
От этих мыслей Мудрый Ворон глухо застонал и стукнул сжатым в кулак крылом о стену. Та гулко завибрировала и тени, до этого еле различимые, вмиг прижались к его крылу.
– Где теперь их искать? Где?! – прорычал он.
Лисица оторвалась от чтения и подняла на него глаза. Как это обычно бывает, стрессовая ситуация сильно изменила их, можно даже сказать – поменяла местами: Мудрый Ворон, обычно собранный и спокойный, изменил своё поведение на кардинально противоположное – он стал нервным и резким на слова и движения; Сумрачная Лисица же, напротив, из активной и острой на язык хранительницы превратилась в максимально спокойную и рассудительную.
– Успокойся, Влад. Кажется ещё немного, и ты будешь дышать огнём, как змеи-крылатки из моего мира. Лучше посмотри, как себя чувствует дятел Вьюн. Ему сильно досталось в стычке с Охотником. А потом присоединяйся ко мне, кивнула Лисица на стул рядом. – Если не сможем сами разобраться, запросим помощь в Оплоте.
Ворон сверкнул на неё недобрым взглядом, но быстро успокоился. Лисица права. Поэтому он постарался спрятать своё чувство вины как можно глубже, в самый дальний ящик своей души.
– Ты права, Алиса. Веду себя, как идиот. Тоже мне, хранитель, – невесело сказал он и убрал крыло со стены. Чтобы окончательно прийти в себя, провёл крылом по полосе белых перьев на шее.
Сделав несколько шагов, Ворон оказался рядом с охапкой зелёных плетей и, наклонившись, заглянул в их сплетение. Там, в ореоле изумрудного света, лежал росток вьюна с одним ярко-синим цветком. Это был тот самый вьюн, который дал имя дятлу-подростку по прозвищу Чернильное перо в день его Присвоения. Именно этот цветок на гибком стебле был изображён на теле дятла в день его Присвоения и стал его защитой от силы Охотника. Знак-цветок выполнил то, для чего был предназначен, защитив не только своего хозяина, но и Глада со Снежиком.
Но в итоге той схватки дятел Вьюн оказался на грани жизни и смерти…
Ворон поморщился, чувствуя как свою, ту боль, что пришлось пережить дятлу-лекарю, когда его жгло пламя Охотника. Раскрыв над цветком перья крыла, Ворон тонким белым лучом направил часть своей энергии прямо в бутон. Сразу много отдавать Вьюну было нельзя – могли разрушиться связи между Вьюном – птицей и Вьюном – растением, и тогда жить здесь, в Слиянии он просто-напросто уже не сможет. Только так, подпитывая малыми порциями, можно было помочь дятлу осуществить обратный переворот, на который, из-за большой потери жизненных сил, он не был способен.
Благодаря этой магической помощи вокруг ростка стал постепенно образовываться контур птицы.
К полудню того же дня в углу на охапке ароматной соломы из целого десятка оздоравливающих трав, лежал дятел Вьюн. Он был худ, но жив. Лисица была уверена, что в течение недели он полностью придёт в себя.
***
К вечеру Лисице и Ворону так и не пришло в голову, где точно может находиться Снежик и Глад. А просто «скакать» меж мирами наобум было чревато большими потерями времени и сил. Тогда было принято решение, что Мудрому Ворону следует отправиться в Оплот, и как можно скорее встретиться с Высшим Хранителем Витом, ведь именно он много-много лет изучал «Легенду о Белом Древе».
Не успел Мудрый Ворон настроить магический коридор для перемещения, как в воздухе, сопровождаемое шелестом страниц, появилось послание из Оплота. Лисица протянула лапу и взяла белый конверт, тут же развернувшийся на её ладони. Женский голос произнёс:
– Хранителю Владу сразу после получения сего послания явиться к Высшей Хранительнице Артефактов Лиэде с докладом о состоянии дел во вверенном хранителю Владу и хранительнице Алисе мире.
После того, как голос смолк, листок вспорхнул с ладони Лисицы и превратился в личную печать Хранительницы Артефактов. Поскольку послание было адресным, её мог забрать лишь Ворон. Он протянул крыло и печать, обретя вес, полетела вниз серебристым кругляшом, с чеканкой в виде раскрытой книги с установленным поверх неё шаром. Стоило печати коснуться его крыла, как она стала жидкой, как ртуть, и полностью впиталась, не оставив после себя ни малейшего следа. Ворон опустил крыло и посмотрел на Лисицу.
Им в голову пришла одна и та же мысль: пробуждение Белого Древа и это послание связаны. И нужно как можно скорее выяснить, как именно.
Ближе к полуночи в стародубе дающих Присвоение стало на одного обитателя меньше: Мудрый Ворон Влад вернулся в Оплот, намереваясь провести своё расследование.
Оплот
***
По времяисчислению Слияния прошло несколько столетий с тех пор, как хранитель Влад последний шагал по коридорам Оплота. Здесь же прошло гораздо меньше времени.
Если представить себе всё множество существующих миров, в образе человека, то Оплот можно назвать его Сердцем. Здесь концентрировалась та сила, что поддерживала все миры в трудные времена. Имя этой силы – Хранители.
Причина, что вызвала зарождение Оплота, терялась в веках. Пожалуй, единственным, кто мог дать хоть какой-то ответ, был Высший Хранитель Знаний по имени Вит. Именно Вит стал первым хранителем, попавшим в Оплот после окончания жизненного пути в своём мире. Но его не видели уже много столетий. Как хранитель всех знаний, как документальных, так и устно изложенных, накопленных в Оплоте с момента его появления, он всё своё время посвящал их изучению. Множество записей хранилось в его комнате, где он проводил всё время, анализируя, сопоставляя и делая выводы. Оттуда он свободно ходил по мирам, собирая новые знания и проверяя догадки и предположения. Писал книги и свитки, что потом появлялись в библиотеке Оплота.
Выходил Высший Хранитель Знаний Вит лишь несколько раз, когда в Оплот пытались проникнуть лазутчики из Бездны. Тогда он пощадил приспешников Хаоса, сказав, что «они не ведают, что творят» и «не знают, что может быть по-другому». Перед тем, как их отпустить, Вит провёл над ними рукой, осыпая пылью светлой магии. Как будто благословляя на светлый путь. Но они лишь злобно похихикали и скрылись из вида. Несмотря на это, Вит тогда выглядел очень довольным.
Стоит ли говорить, что многие молодые хранители не поняли его поступка, посчитав его слишком мягким. Но их ли дело осуждать решение Высшего Хранителя Знаний?..
Следом за Витом, в разное время, стали появляться другие хранители. Внешне они были абсолютно различны, но их объединяла одна общая черта. Они все были на стороне Порядка и против Хаоса, что был основой Бездны.
Двое хранителей, пришедших следом за Витом, вместе с ним стали основой Оплота. Каждый взял под надзор свою область. Под крылом Высшей Хранительницы Артефактов Лиэды находились все судьбоносные и мощные находки, обнаруженные в мирах Спирали. Защита Оплота от лазутчиков Бездны лежала на плечах Высшего Хранителя Безопасности по имени Мирен.
Про себя Влад с нежностью называл Оплот «домом». Сюда он попал после ужаса, случившегося с ним в прошлой жизни. Оплот залечил его душевные раны, и теперь лишь длинный зигзагообразный шрам напоминал о том, что произошло в те давние времена.
На входе Влада, как и всякого приходящего, подвергли проверке близнецы-привратники Мар и Мор. Первым делом Влад вытянул крыло перед собой и из него выплыла печать Хранительницы Артефактов Лиэда. В другое время этого было бы достаточно для того, что попасть внутрь. Но сейчас сложившиеся обстоятельства требовали любого входящего подвергать полной проверке.
Мар и Мор, вне своего поста весёлые и общительные парни с кожей оливкового цвета и белыми длинными волосами, заплетёнными во множество кос, со специфическим, но вполне понятным и приятным Владу юмором, на своём посту вели себя совсем по-другому. Без тени улыбки они посмотрели на печать, и быстро зашевелили пальцами, сплетая мерцающую оранжевым полупрозрачную паутину «щита правды». Сделав по шагу в сторону, Мар и Мор растянули паутину, встряхнули пальцами, и она повисла в воздухе. Влад сделал шаг вперёд, позволяя «щиту правды» окружить себя невесомым коконом, моментально распознающим ложь. Как только кокон замкнулся над головой Влада, Мар начал проверку.
Влад спокойно ответил на все вопросы, рассказал, откуда прибыл и зачем, подметив, что вопросы Мара, дублировались также магическими пассами Мора, что говорило о том, что Высшие Оплота потребовали усиления мер безопасности.
В самом начале, когда Влад только начал изучать принципы и основы труда хранителя, он часто выходил и возвращался в Оплот. Тогда эти проверки казались ему лишь тратой времени. Ведь его лицо «мозолило глаза» привратникам по нескольку раз на дню. Однако после того, как с помощью этих «бесполезных» проверок, были пойманы лазутчики из Бездны, искусно подделавшие свою внешность и даже поведение хранителей, Влад изменил своё отношение к этой процедуре.
В конце проверки Мар и Мор свернули щит, и искренне пожелали ему удачи.
Стоило ему пересечь входную арку Оплота, как перья разлетелись в стороны чёрной пылью, которая тут же растаяла в воздухе. И теперь вместо чёрной птицы с кольцом из белых перьев на шее, в большой круглый зал, расцвеченный по периметру множеством разноцветных плит, вошёл Влад в своём истинном обличье.
Это был высокий широкоплечий сероглазый мужчина с очень бледной кожей, коротко стрижеными русыми волосами, одетый в чёрный комбинезон, в верхней части которого белым росчерком шла зигзагообразная полоса, пересекающая грудную клетку от ключиц до солнечного сплетения. От ключиц она ломаной линией уходила назад и замыкалась чуть ниже шеи. Комбинезон был снабжён множеством карманов. Ноги Влада были обуты в удобные мягкие ботинки с рифлёной подошвой.
Зал встретил его гулом голосов. Хранители стояли небольшими группами и что-то оживлённо обсуждали. Среди них, примечая каждую мелочь, плавно перемещались хранители безопасности Оплота. Обычно они дежурили по трое, но сегодня, в связи с чрезвычайной ситуацией, были задействованы все. От остальных хранителей их отличала узкая полоска кольчуги из алого металла, наброшенная на левое плечо. На месте её держало заклинание, наложенное Высшим Хранителем Миреном при посвящении в хранителей, отвечающих за защиту Оплота.
Появление хранителя Влада заметили все, потому что вот уже несколько часов в главные Врата Оплота никто не входил, и не выходил тоже. На секунду в зале воцарилась тишина. Все смотрели на вошедшего. Влад остановился, осмотрелся и заметил много знакомых лиц.
Чтобы сдвинуть с места эту странную и неловкую ситуацию (обычно Влад не имел такой «популярности»), он взмахнул рукой, приветствуя сразу всех присутствующих, и тут же изобразил знак Высшей Хранительницы Лиэды: сжатый кулак, лежащий поверх раскрытой ладони. Этим он дал понять, что у него имеется срочное дело к Высшей Хранительнице Артефактов Лиэде, не требующее отлагательств. И заодно пресёк все попытки рассказать вновь прибывшему о происходящем, тем самым потратив драгоценное время. Ведь информация из уст Высшей Хранительницы Артефактов всё равно будет достоверней.
Знак сослужил свою службу, и Влад без помех добрался до белой плиты, сплошь испещрённой зелёными знаками и символами. За ней находилось Хранилище Оплота.
Влад приложил ладонь к тому месту, где была изображена раскрытая книга, на которой лежал шар. Ладонь обдало холодом, и чуть погодя плита с тихим вздохом ушла внутрь и растаяла, пропуская посетителя.
Сразу за входом начинался длинный светлый коридор, с арочными входами в комнаты с артефактами из разных миров. Коридор заканчивался залом библиотеки, в котором на высоких стеллажах хранились все свитки и книги Хранилища. Не так давно, по меркам хранителей, Влад просиживал в этом зале дни и ночи, забывая про сон.
Каждый вход в комнату матово поблёскивал пропускной мембраной, в толще которой блуждали всё те же тени-кляксы, что так заинтересовали зайчонка Снежика в день его Присвоения. Хранители называли эти тени «вилессами».
Ещё во времена первых трёх хранителей, что впоследствии стали Высшими, был заключен договор с этими загадочными существами. Они появились ниоткуда в прямом смысле этого слова. Просто в один из дней хранитель Вит вернулся в свою комнату и увидел, что в кресле для гостей напротив его рабочего стола сидит чёрное, маслянисто переливающееся существо, с человеческими очертаниями, но без лица. Вместо него у существа был лишь гладкий пузырь. Сказать, что Вит был удивлён – значит не сказать ничего, ведь система заклинаний, контролирующих вход в Оплот, не пропускала даже пылинку. А тут «просочилось» такое чудо.
Внутренне собрав всю свою магическую мощь для разрушительного заклинания, Вит внешне постарался быть абсолютно спокойным и даже доброжелательным. Он прошёл мимо загадочного посетителя, приветствуя его кивком головы. Тот в ответ слегка вытянулся в его сторону и шуршащим, как перелистываемые листы книги, голосом сказал что-то, отдалённо напоминающее фразу «Приветствую». Казалось, тоже вполне доброжелательно. Это, конечно, было лучше, чем нападение, но не снимало подозрений с незваного гостя.