… Брандо пришел на работу раньше на два часа, дома быть не хотелось. Он уже написал рапорт, где свалил всё на Глота, который упустил незнакомку в комбезе, мысли его были о сыне и жене. Так дальше не может продолжаться надо что придумывать, истерики у неё всё сильнее, того гляди и сделает что ни-будь с Петькой. А может не ходить сегодня к этому Виктору? Ну чем может быть занят учитель в субботу? Ну, наверняка жрёт ворованные консервы, ну и всё. Да и то, вряд такой способен украсть – своё отдаст. Да, такой отдаст и своё. И у Брандо моментально созрел план. Он пошёл в спец склад, за толстой дверью он набрал разного: тут было и настоящее вяленое мясо и сгущенка и усиленные Красные таблетки, взяв немного, чтобы было не заметно отсутствие продуктов, он вернулся. Решив не сильно пугать Виктора утренним появлением, он решил сделать небольшой подарок – мол, мы не только караем, но и премируем, если согласишься на наше предложение. Внештатником – вот что хочет предложить Брандо Виктору! В тепле, сытый, нормальная квартира, женщина будет, отъешься. Всё- таки какое-то уважение у Брандо к Виктору появилось.

…В эту ночь они не спали. Аля рассказала Виктору, что уже она идёт на Восток, где радиации вообще нет. По её подсчётам, надо пройти ещё две тысячи километров. Перевалить через Восточный хребет – и ты попадёшь в Край тысячелетних сосен! А там никакой радиации нет! И там можно прожить до ста пятидесяти лет! Там лечатся все болезни! Там рождаются здоровые дети!

– И ради этого я иду туда уже два года!

– Сто пятьдесят?! – удивлялся Виктор, надеясь дотянуть хотя бы до пятидесяти.

– Да! – мечтательно говорила Аля и опять набрасывалась на обессиленного Виктора.

– Пойдёшь со мной? – спросила она неожиданно.

– Прожить сто пятьдесят лет с тобой я бы не отказался, – ответил он, переводя дух…

… Пять спецов подошли к подъезду Виктора на рассвете. Брандо держал вещмешок с консервами и мясом – подарок.

– Ждите здесь, я один, – сказал Брандо своим.

– Ты же напугать этого учителя хотел!

– Цыц! Отставить пугать! Я один, будьте на рации, если что… хотя, что может быть?

…Аля открыла глаза и тихо вытащила пистолет из-под подушки. Виктор, насладившийся за ночь любовными утехами сполна, спал.

– Стучат… – шепотом сказала Аля на ухо Виктору.

– …да это крыса в капкане… – сквозь сон бормотал Виктор.

– В дверь стучат, Витя! – настойчиво сказала Аля.

Виктор похолодел.

– Как стучат? Кто?

– Не знаю! Баба твоя ревнивая, наверное!

– У меня нет… бабы… ревнивой…

В дверь настойчиво постучали ещё раз.

– Ну чего лежишь? Открой…

–Иду! – крикнул Виктор и голос его сорвался.

Он кое-как накинул рубаху, накрыл Алю одеялом. Пройдя осторожно между капканами, он открыл двери. Увидев Брандо, он крикнул от неожиданности, отступил назад и потерял равновесие. Падая, он задел стул, упал сам, угодив в насколько капканов, сверху на него упал стул, собирая капканы по полу. Виктор взвыл от боли, закрутился по полу, попав ещё в несколько крысиных капканов. Аля выглянула из-под одеяла. Брандо, стоящий на пороге открыл рот и выронил мешок от такой сцены. Он совсем не ожидал увидеть: вопящего Виктора, голую лысую женщину в кровати.

– Ты… кто? – спросил у Али. Сквозь одеяло раздалось два глухих выстрела. Брандо упал, дверь в квартиру закрылась. Отцепив капканы с Виктора, Аля начала быстро одеваться.

– Не знала, что ты со спецами дружишь, – зло говорила она.

Виктор ничего не отвечал, он тихонько выл, потирая прищепленные места, кое-где шла кровь, были большие гематомы.

– Где мой комбез? – закричала она, от ночной ласковой женщины не осталось и следа.

– Ты меня продал! Чтоб ты сдох! – и Аля ударила его по щеке.

Аля вспомнила, что Виктор что-то говорил про последние этажи. Проветривается! – вспомнила она. Держа пистолет перед собой, она осторожно открыла двери. Там стояло пятеро спецов! Один из них держал её зелёный комбез! Тот, здоровый в которого она стреляла стоял и держался за грудь бронежилета – там были две вмятины от пуль.

– Ребро мне сломала, – сказал он спокойно и ударил ей здоровым кулаком прямо в нос, пистолет отлетел в сторону. Аля упала к ногам Виктора без сознания…

… Глота вывели из Бункера. От упитанного и круглолицего спеца не осталось и следа. Нет, он был такой же пухлый, но выражение лица говорило о пережитых страхах и муках в Бункере рядом с неизлечимо больными. Его привели в камеру допросов, но наручники не стали надевать, что было странно. По обратную сторону стола сел Брандо.

– Глот, – начал он. – Ты ошибся…

– Брандо! Не бросай в Яму! – Глот упал на колени перед своим бывшим начальником.

– Не перебивай меня! И встань! – Глот послушно сел на холодную железную лавку, и глотая слёзы и сопли преданно посмотрел на Брандо.

– Ты хочешь искупить свою вину?

– Конечно! Что нужно делать!?

– Нужна информация, и как можно более точная, чем быстрее добудешь, тем быстрее восстановим… в спецах, – Брандо махнул рукой и в зал ввели Алю. Руки были закованы в наручники сзади, лицо разбито, нос сломан, на пол кинули зелёный комбинезон. Глот привстал.

– Не может быть! Не может быть! Так вот из-за кого я оказался в Бункере! – и в два прыжка оказался около неё. Он поднял её подбородок.

– Оу! Все зубки целые! Да тебя ещё и не допрашивали по настоящему! – и что есть силы дал ей под дых. Аля захрипела и упала.

– Брандо, а зачем ты её побрил? Даже схватиться не за что!

– Это так и было. Информация, Глот! Мне труп не нужен! – и пошел к выходу.

– Будет в лучшем виде! – и Глот расхохотался.

Разорвав на ней остатки одежды, он заволок ею грудью на стол. Возбуждённо дыша, он спустил штаны и подошел сзади, но тут она схватила его за пах наручниками. Острые края наручников больно сдавили нежные органы, Глот закричал что есть силы, Аля ещё сильнее сдавила наручники между собой у Глота полилась кровь, он заверещал как поросёнок и начал колотить её по спине руками. Вырываться было только больнее. Наконец боль достигла точки, которую нельзя было терпеть – Глот затих и обмяк. Аля разжала руки, он упал на пол без сознания. У Глота между ног было месиво, кровь пульсировала, он стонал. Она плюнула ему в лицо кровью, другого во рту у неё не было. И только в этот момент влетел спец одним ударом дубинки уложил Алю на пол.

– Глот…извини… я думал ты её того… ты у нас ещё тот извращенец, – и выйди из камеры позвал врача…

…В соседней камере, прикованный наручниками к столу сидел Виктор и рыдал. Напротив сидел Брандо и курил.

– Ну какие тысячи километров? Ну какие горы? Какие сосны? Чего ты мне тут лепишь? Тебе девка лапши навешала, в постель затащила, а ты как тютя и поверил.

– Она говорит…, – всхлипывая, говорил Виктор. – Уже два года идёт туда. Там радиации нет, живут сто лет… болезни лечатся… дети здоровые… да я вообще не знаю кто она такая! Тварь! Подставила!

–Ну, Виктор, нехорошо так, переспал с женщиной, с такой красивой, и «тварью» называешь, – Брандо умело вел допрос, вкрадчивым голосом он помогал Виктору потопить самого себя.

– Ну, так что она ещё говорила?

– Лодка, говорит, взорвалась, подводная, ядерная, – утирая слезы плечом, говорил Виктор.

– И ты поверил? –участливо спросил Брандо. – Где лодки и где мы? Тысячи километров!

– А что же тогда это всё? – машинально спросил Виктор, и тут же получил лёгкий удар в ухо.

– Умный, а такие глупые вопросы задаёшь, – строго сказал Брандо. – Напишешь всё, как было, подробно, и пойдёшь домой, детишек сопливых своих учить.

Виктор кивнул, потирая ухо.

– Хотел я тебя на работу взять, да подвёл ты меня. Ну ладно, пойдём, кое-что покажу, – он снял наручники и повёл Виктора в соседнюю камеру. Втолкнув его, он кинул на стол пачку бланков, дал ему ручку и, показав «пиши», закрыл дверь…

…Брандо зашел к Шефу.

– Вызывал?

– Кого ты там опять наловил? – усмехаясь спросил Шеф.

– Не стоит твоего внимания, Шеф, мелочевка, мои спецы разберутся.

Шеф налил алкоголь в толстый стакан и протянул Брандо, тот повёл носом и покачал головой.

– Отличная вещь, Шеф! Давно не пробовал, – и мелкими глотками начал смаковать напиток.

– Слушай, Брандо, можем хорошо заработать, – начал Шеф.

– Всегда рад, Шеф!

– Но только ты и я, ну может ещё одного возьми из спецов, на всякий случай. Делим пятьдесят на пятьдесят.

– А спец?

– А ему… не надо. Возьми какого ни-будь по моложе, кого не жалко. Мало ли чего…

– А что делать- то?

– За городом, за нашей территорией, какие-то гопники у кого-то отжали целый бензовоз.

Брандо удивился, ого! Подумал он, сейчас бензовоз – это целое состояние! За такое могут и убить! Вообще- то убить могут и канистру бензина, а тут – бензовоз! Тонн пять-шесть!

– А что за гопота?

– Да в том- то и дело, что залетные! По ходу дела – зеки беглые.

Это было хуже, подумал Брандо, за это время, если их не поймали, они поднаторели в разбое!

– Не вопрос, Шеф! А ещё есть информация о них?

– Вроде как три человека и три автомата, но это всё не точно, – и он показал на мониторе, где была замечена машина с топливом…

…Тут он заметил, что на бетонному полу лежала Аля, лица было не узнать: запёкшаяся кровь, нос повернут в бок, на бритой голове большой шрам. Виктор стоял и боялся подойти.

– Аля, – тихо позвал он. Трудно было поверить, что ещё несколько часов назад они лежали в теплой кровати обнявшись, а сутки назад он вообще её не знал. Он всё- таки набрался смелости, подошёл и поднял её скользкое от крови голое тело. Усадил на железную скамью, она посмотрела на него опухшими от синяков глазами.

– Я всего лишь хотела попасть в Край тысячелетних сосен, – прошептала она.

Виктор не смог ей ничего ответить.

– Прижми меня, мне холодно…

Виктор быстро снял с себя кофту и надел на Алю.

– Выправи мне нос, я хочу быть красивой.

–Нос? Как?

– Вон, ручкой, сунь в нос и поверни сторону.

– Я не смогу! Я никогда так не делал!

Аля заплакала от бессилия, слезы смешались с кровью.

– Ну, пожалуйста, – попросила она, – я хочу умереть красивой.

Виктор дрожащей рукой вставил авторучку в нос Але,

– Глубже, и потом резко поверни, – прогнусавила она.

Виктор ещё вставил ручку ещё глубже, Аля посмотрела ему в глаза, зажмурилась и вся напряглась. Виктор резко повернул ручку в носу Али, он хрустнул, она дернулась всем телом, вскрикнула и повалилась на лавку. Из носа и рта хлынула кровь. Наконец, придя в себя, она открыла глаза.

– Не в ту сторону, – слабо сказала она.

– Что? – переспросил Виктор.

– В другую надо… Погоди… передохну…давай!

Виктор дрожащей рукой повернул ручку в другую сторону, Аля выпучила глаза и тихо вскрикнула. Нос, похоже, встал на место. Она уронила ему бритую голову на грудь.

– Спасибо, – сказала и зарыдала…

…Брандо взял с собой Ёжика, его было хоть и жалко, случись чего, но он надёжный и толковый спец. А что взять с молодого, как советовал Шеф? Он уже года два в поля не выходил, да он и из кабинета своего столько не выходил, живет там… Они подошли к предполагаемой точке, Брандо посмотрел в оптический прицел, да машина была, УРАЛ, припорошена снегом. Почему не уехала? Чего торчат здесь? Если есть столько горючки, то надо рвать когти! Может, потому что пустая? Он внимательно посмотрел на осадку машину – не понято. Людей вокруг не было. Придвинулись еще ближе, машина хорошо виднелась, кабина была пустая, нет, людей вокруг точно нет.

–Ёжик, – прошептал он.– Что любишь больше – сгущенку или хамон?

– Обе сразу, – шепотом ответил Ёжик.

– Так нельзя.

– Нельзя есть вместе?

– Говорить так нельзя, неграмотно.

– Нужно говорить «и то и другое».

– Я школу не закончил…

– В общем так, Ёжик, если мы этот УРАЛ привезём домой целеньким, можешь смело взять со склада ящик сгущёнки и Шеф отдаёт тебе хамон.

– Ого! Прямо целый!

– А то!

– А ты?

– Ну, ты же угостишь меня кусочком?

– А как же! Но с те тебя бутылка!

– Договорились!

Помолчали

–Ёжик, как думаешь есть места, где нет радиации?

– Наверное… где-то на краю земли… далеко от сюда…

И в этот момент, пока Брандо с Ёжиком перешептывались, раздался звук приближающегося автомобиля. К бензовозу медленно подъехал УАЗ с бочкой прицепом.

– Брандо, что это?

– Не знаю, Ёжик…. Смотри давай, – велел Брандо, и сам смотрел на всё происходящее через оптический прицел автоматической винтовки. Из УАЗа вышло шесть человек, у всех было оружие. Ёжик удивлённо посмотрел на Брандо.

– Чего-то много…Банда прямо…Столько не заказывали…

–Вижу, вижу, ты смотри…

Они подогнали бочку впритык с бензовозом и начали подцеплять шланги, наконец, послышался жужащий звук.

– Помпа, – сказал Ёжик. – Мы так по молодости бензин тырили. Точно.

– А вот куда они его? В бензовоз или оттуда? Ну-ка посмотри, мародёр малолетний.

Ёжик внимательно смотрел в оптику.

– В бензовоз! – чуть не заорал Ёжик

– Тихо- тихо, молодец, – успокоил его Брандо. – Ну. схема понятна. Сейчас они его заполнят и уедут. В цистерне около…

– Пять тонн, – сказал Ёжик. – И ещё чуть-чуть.

– Интересно, а где они его берут? Надо бы спросить…Ну, что ж, подождём… Ёжик, следи за ними, – и Брандо закрыл глаза. Надо составить план.

Наконец, помпа перестала работать, вокруг машин началась суета, мужчины начали махать руками и ругаться. Один залез на бензовоз и задраил люк.

– Полная, – предположил Ёжик. – Что делать будем? Стрелять никак, взорвём всё.

– Смотри вон, слева что видишь?

– Ай да Брандо!

Слева, к дереву прислоненные стояли шесть автоматов.

– Бьём прямо в корпус, одновременно. Поехали!

Раздались выстрелы, автоматы, стоявшие у дерева разлетелись в щепки.

Люди у бензовоза не ожидавшие такого, спрятались за машину.

– Теперь быстро! – сказал Брандо. – Как по учебнику!

В левую взяв пистолет, а в правую длинный нож, он, согнувшись побежал к машине. Увидев, человека бегущего к ним, из-за машины вышел один из бандитов и направил на Брандо пистолет, Брандо упал, раздался выстрел, пуля прошла выше, еще выстрел, еще выше. Бандит медленно пошел к нему, остальные пятеро вышли из-за машины. Когда до Брандо оставалось метров десять, раздался глухой выстрел и человек, шедший к нему, упал с простреленной головой, Брандо быстро встал и побежал опять к машине. В это время Ёжик, обойдя машину сбоку прицельными выстрелами положил ещё двух, остальные трое кинулись в лес, но выстрелы Брандо и Ёжика настигли и их. Всё произошло в полной тишине, были слышны только выстрелы.

– Жаль, не узнаем где брали.

– По следам можно, – сказал Ёжик.

– Следопыт… оружие собери, – ответил Брандо.

– И сломанное?

– Особенно его. Поедем на бензовозе, а завтра ты со спецами придёшь – подчистишь здесь. Молодец, Ёжик! – и Брандо похлопал по полной цистерне…

…В камеру вошел спец посмотрел на пустые листки на столе, подошел к обнявшемся Виктору и Але.

– Тебе сказали написать! – он схватил его за шиворот и посадил за стол.

– Я ничего писать не буду! – Виктор впервые почувствовал себя смелым, и теперь он может эту смелость показать перед Алей. Спец усмехнулся, достал небольшой терминал и включил перед Алей. На видеозаписи было видно, как Виктор сидит и плача, говорит: «..я не знаю кто она такая! …она меня подставила! тварь! я всё напишу…».

– Ну, смелый стал? Пиши, давай!

Аля молча всхлипывала. И, взяв её за скованные руки, повёл по длинному коридору в Бункер…

… Брандо очнулся на холодном полу, было сыро и темно, кругом тихо разговаривали люди, кашляли и стонали. Он попробовал встать, но руки были в наручниках за спиной, ноги тоже были скованны. Болело всё тело, особенно шея, колотилось бешено сердце и дыхание было прерывистым. Сквозь проблески сознания он помнил, что пришёл к Шефу и рассказал об операции. Затем он почувствовал удар в шею и… всё! Он сел и прислонился к холодной стене, полегчало.

– Командир… Брандо… – раздалось из темноты, он напряг зрение

– Ёжик, ты?

–Я…

– Что случилось?

– Не знаю… вроде ударили… шокером…

– Шокером значит… Шеф нас продал за бензовоз, Ёжик, вот что случилось, делится не хочет, – Брандо замолчал.

– Плакал мой хамон, – невесело сказал Ёжик.

И вдруг по носу со скользом Брандо получил удар, у него зазвенело в голове.

– Это тебе за мой нос, здоровяк! – услышал он знакомый голос.

Придя в себя и ожидая ещё удара, он тем не менее он спросил:

– Лысая, ты что ли?

И тут же получил второй удар в челюсть. Придя в себя, он сказал:

– Ёжик, уйми эту дуру.

– Не могу, Брандо, весь в наручниках, – весело сказал Ёжик. – Она и мне уже насовала!

И расхохотался. Глаза окончательно привыкли к полумраку. Большой Бункер был заполнен наполовину – было человек пятьдесят, Брандо с Ёжиком лежали в самом углу, у выхода. Рядом, в одном свитере, натянув его до колен, сидела Аля.

– Ну, что делать будем? – спросил он.

– Вариантов нет, – грустно сказал Ёжик. – В Центр отправят.

Аля пнула Брандо ногой.

– Всё из за тебя, урод! Ещё бы два года и я уже всё! Дошла! Вот чего ты ко мне прикопался? Получил? Так тебе и надо!

– Слушай, – Брандо включил свой проникновенный голос, как на допросах. – А расскажи, что ты там Витьке рассказывала: про Край берёз, про столетних жителей, где никто не болеет?

– Ну, во- первых не берёз, а сосен, а во вторых не сто, сто пятьдесят. Но вот тебе рассказывать ничего не буду!

– Да ладно ты! Может это наш последний день – завтра отправят в Центр и всё! Нет тебя! Давай, рассказывай, считай, что мы квиты! Вон как ты мне засадила между глаз и в челюсть! И Ёжика отмутузила!

– Точно, отмутузила! – подал он голос.

– А я тебя всего один разочек, в нос, бам…

– Ну и скотина же ты! – но женская болтливость взяла верх и Аля подрагивая от холода начала рассказывать, всё что знала…

…Питон видел, как мимо проволокли без сознания и в наручниках Брандо и Ёжика. Что же такого мог сделать его командир и старший напарник?! Уж если с ними так обращаются и их жизни ничего не стоят, то что могут сделать с ним! Всё это он думал, вертя в руках ключи от Бункера. Решится? А дальше? Плана не было. А вот у Брандо всегда он был! Да! Потому что надо подумать! Так! Подумать… Питон сел потёр лоб! Точно! Всё должно быть просто! Очень просто! Он взял ключи и пошёл в Бункер…

…Ключ в дверях повернулся и Брандо сказал:

– Это точно за нами, спасибо тебе, Ёжик! А ты извини… Аля, – он впервые назвал её имя.

– Тебе спасибо командир! Ну а ты, если что – бей сильнее! А то бьёшь как девчонка!

– Ну, не скажи! – возразил Брандо.

– Живой не дамся! – сказала Аля. – И при возможности Витьке оторву что нибудь!

– Брандо, – из-за двери раздался шепот.

Брандо не поверил своим ушам .

–Питончик? –сказал он удивлённо. – Тебя за нами прислали?

– Нет. Я сам.

И Питон спустился в Бункер, посветил фонариком на командира и Ёжика, лица у обоих были разбиты.

– Отделали вас!

– Да нет! Это вот она! – и кивнул на Алю, Питон посветил на неё.

– Короче, есть план, только надо быстро! – говоря это, Питон отмыкал наручники. – Прыгаете в машину и даёте дёру.

– В какую машину? – спросил Брандо.

– УАЗик, я к дверям подогнал, который вы вчера отжали в лесу вместе с бензовозом.

– А бензовоз где?

– Так там же и стоит, где ты его оставил, его спецы охраняют.

– Сколько? – спросил Брандо.

– То ли три, то ли два…

– «То ли, то ли», – передразнил Брандо Питона. – Ты же спец! Точно должен знать!

– Три! Точно три!

– Значит так! Питончик, найди комбинезон вот этой дамы, – он указал на Алю. – И наши принеси!

– Нет проблем! Я знаю, где её вещи!

Аля удивлённо посмотрела на Брандо, но ничего не сказала

Через десять минут они были полностью. Питон стоял у дверей

– Значит план такой, – шепотом сказал Брандо. – Хода назад у нас нет, отбиваем бензовоз и едем в твой Край тысячи сосен.

Аля молчала

–Я не поеду! – сказал Ёжик

– Тогда тебе хана.

– Я пойду на юг, за Большую стену.

Брандо посмотрел на Ёжика и обнял его.

– Смотри не сдохни, Ёж!

Все тихо вышли из Бункера, на Алю накинули черную куртку спеца и надели респиратор.

– Жди меня у ближайших домов, – сказал Брандо Але, куда делся Ёжик он заметить не успел.

– Привет, парни, надо перегнать в другое место, – сказал он спецам, охранявшим бензовоз. Командирский голос сделали своё дело, они послушно ушли. Брандо завёл машину и медленно тронулся в сторону Али.

– Садись быстро! – он на ходу открыл дверь, Аля запрыгнула в кабину.

– Как ты так быстро!

– Быстро не быстро! Поехали!

Проезжая мимо знакомого дома он вдруг сказала:

– Стой! Возьмём Виктора.

– Ага! На самое лучшее место его посадим! Виктора! Да он тебя предал!

– Знаю, – тихо сказал Аля и открыла на полной скорости двери. – Я выпрыгну сейчас!

– Дура! – крикнул в сердцах Брандо и резко тормознул. – Пять минут забрать этого сопливого!

Аля моментально скрылась в подъезде…

… Виктор лежал на сломанной кровати и вспоминал прошлую ночь с Алей. Без капканов крысы бегали по полу и принюхивались, вставали на задние лапы смотрели на Виктора. Пусть они меня сожрут, решил он и отвернулся к стенке. Шершавая рука коснулась его щеки.

– У тебя три минуты на сборы, – сказал Аля.

Аля?! Он подскочил. Аля! Она стояла перед ним в том самом зеленом кобезе.

– А? – спросил он тупо. – Как это…ты…

– Уже две.

Не задавая больше вопросов Он моментально оделся, метнулся во вторую комнату, вещмешок с консервами был на готове.

– Пошли.

Он молча обернулся на своё жилище, привык он к нему. Больше не увижу – мелькнула мысль. Дальше он ничего не спрашивал и не чему не удивлялся. Сев в машину между Брандо и Алей он понял – теперь назад точно дороги не будет!

Брандо не торопясь ехал вдоль домов и о чем-то думал.

– Ты с детьми управляться умеешь?

– Да, – ответил Виктор.

– Да не ты! Аля, умеешь?

– Справлюсь! Мальчик, девочка?

– Мальчик!

Аля улыбнулась разбитым лицом.

– Всегда хотела пацана!

– Сейчас будет тебе пацан! – Брандо резко свернул в переулок и погнал к своему большому дому…

…Машина третьи сутки мчалась по бездорожью, объезжая города, дозиметры молчали, в кабине было жарко, Петька спал на руках у Али. У Брандо давно не было такого хорошего настроения. Спидометр отсчитывал километры на восток, впереди Край тысячелетних сосен! А горючки у нас хватит! Точно хватит, улыбаясь, думал Брандо. Аля положила голову на плечо к Виктору и запела колыбельную…

1946 г. Одесса. Коммунальная квартира.

– Дяденька, а вы правда милиционер?

– Правда, правда, иди, мальчик, к маме…

– Дяденька милиционер, а вы здесь будете жить?

– Буду, буду, иди, мальчик, к маме…

– Дяденька милиционер, а я уже покакал.

Ложка с борщом не дошла до назначения, старший оперуполномоченный Петров, командированный в Одессу, с тоской посмотрел на кучерявого мальчонку, вспомнил мамкины пельмени, сало, холодец, вздохнул, и проглотил суп.

– Сёма, шо ты пристал к гражданину майору, иди жри уже свой холодный кнёдлик и получай свой утренний подзатыльник.

– Я не майор, гражданочка, я старший лейтенант.

– Ой, та по мне хоть подполковник! Всё ж новый человек в доме. Сёма жри ртом! Шош ты футбол в окно смотришь? – и высунувшись в окно закричала на пацанов, гоняющих мяч: – Эй, шлемазлы, шоп вы сдохли! Шож вам подлецам не спится с утра! Бросьте мяч и идите курить часа на пол, пока Сёма не поел кнёдлик!

Старший лейтенант удивлённо посмотрел на молодую женщину:

– Зачем вы их… курить отправляете? Они же ещё дети!

– Ой, да в каком месте организма они дети! Одному пятнадцать, другому шестнадцать. Вы бы разобрались с этими бандитами, гражданин начальник. Сёма с их кушает плохо, когда из окна смотрит.

Старший лейтенант доел борщ.

– Спасибо! Сара Абрамовна! Вкусно!

– Ой, можно да просто Сарочка, и где же ви тут поняли вкусно? Вода в капусте и ложка соли. Вот приедет мой дядя Зяма из Винницы, он такую плацинду с тыквой сделает, шо я вам так скажу – ви не зря сюдой приехали!

– Я не приехал, меня направили…

– Вот направляющий сильно не ошибся, когда направил молодого и красивого товарища майора.

– Да я не майор, я …– он не успел закончить.

– А шо мы тут мучаем товарища гражданина начальника розыска? – на кухню вошла крупная женщина.

– Да я не начальник розыска, я…. – но его уже не слушали.

– Роза Самуиловна, ви себе идите и проспитесь. Хто мучает? Мы говорим за дядю Зяму из Винницы.

– За дядю Зяму из Винницы?

– Да, за дядю Зяму из Винницы.

– То есть, за дядю Зяму из Винницы, которого я знаю лично?

– То есть да, за дядю Зяму из Винницы, которого ви знаете лично.

– И шо таки с дядей Зямой из Винницы не так?

– А ни шо, с дядей Зямой из Винницы всё так.

– Но?

– Но он приедет.

– Прямо из Винницы?

– Прямо из Винницы.

– Прямо сюдой?

– Прямо сюдой.

– И шо тут будет делать дядя Зяма из Винницы?

– Дядя Зяма из Винницы будет делать плацинду с тыквой.

– А дядя Зяма из Винницы знает, что он таки будет делать плацинду с тыквой?

– Нет, дядя Зяма из Винницы не знает, что он будет делать плацинду с тыквой.

– Слушайте мене всегда, и не слушайте её ни разу,товарищ начальник розыска, – проговорила Роза Самуиловна, – когда последний раз приезжал дядя Зяма из Винницы, ви себе думаете, он сделал эту вкусную плацинду с тыквой? Нет! Дядя Зяма из Винницы сделал мне ребёнка, – Роза Самуиловна повернулась и позвала: – Марик! Марк! Шо то ты себе много спишь! Товарищ начальник хочет на тебя посмотреть, как на ребёнка!

– Роза Самуиловна! Я не хочу ни на кого смотреть! Шесть утра! Зачем вы ребёнка будете?– возмутился расквартированный милиционер.

– Ой, товарищ начальник, кричите на своих бандитов которых поймаете, а Марик вам сыграет.

–Что? На чем?

– Как что? Как на чем? Черни конечно! Этюды! На скрипке! Марк! Товарищ начальник розыска хочет послушать пятый этюд Черни!

– Я не хочу ничего слушать! Никого Черни!

– Вы что? Плохой человек?

– Нет….

– Ну, таки значит вы любите музыку и скрипку!

В дверях кухни появился заспанный мальчик в трусах, в майке, со скрипкой в руках.

–Пятый? – послушно спросил он.

Роза Самуиловна кивнула горбатым носом.

Марик заскрипел смычком по струнам перебирая пальцами.

– А ви знаете, что его отец – эта изрядная сволочь из Винницы – до войны играл в симфоническом оркестре на валторне и немного на трубе у Лёлика Вайсбейна?

– У кого?…

– Ну Лёлик! Вайсбейн! Ну откуда вам его знать! Вас же здесь не было! А какие люди его звали на похороны…Ой-вэй!

Роза Самуиловна начала рассказывать, что когда умер профессор Плешиц Осип Львович, и дядя Зяма из Винницы играл на трубе так вдохновенно и громко, что его выгнали с оркестра и не пригласили на поминки. Старший оперуполномоченный обескураженно повернул голову в сторону Сары Абрамовны ища поддержки, но та разговаривала с кем-то через окно, Сёма доедал холодный кнёдлик, пацаны во дворе докуривали папиросы, дядя Зяма должен скоро приехать из Винницы делать плацинду с тыквой, а Марик играл этюд Черни… Одесса просыпалась…

Старший лейтенант Петров пришёл после дежурства домой, в квартиру, где была его комната и принёс усиленный паёк, и где, также, по комнатам жили Роза Самуиловна с Мариком, отец которого был дядя Зяма из Винницы, напротив – Сара Абрамовна с Сёмой. Ещё в одной комнате жил Рубен Лазаревич Михельсон, человек непонятного возраста, имевший непонятный род занятий – то ли ювелир, то ли антиквар, но всем говорил, что он правовед и почти что адвокат. В судах, он, конечно, бывал, но только по мелкому хулиганству или в качестве обвиняемого. Но с появлением в доме командированного оперуполномоченного уголовного розыска Петрова, Рубен Лазаревич очень редко стал выходить из комнаты, и вообще старался с ним не сталкиваться в узких коридорах дома, туалете, ванной и кухне, хотя его и звали попить вместе чаю.В самой большой комнате, по соседству с Рубеном Лазаревичем жила семейная пара из трех человек: татарин Русик Рашидов, грузин Жорик Батурдия по прозвищу Гоша Вангог и молдаванка Рада Бойко. Русик был законным мужем Рады, а от Жорика Рада была на сносях, и понятно, что он был законным будущим отцом. Эту комнату так и звали – дружба народов или третий интернационал или интернационал трёх. Как это всё случилось – отдельная история. И вот, эта отдельная история.

Рада вдруг неожиданно получает известие о том, что ейный муж, гвардии капитан Руслан Рашидович Рашидов геройски сгорел в танке со всем экипажем, и пусть доблестная вдова не беспокоится, таких героев много, не ей одной такая честь, и к ордену он, конечно, представлен, разумеется, посмертно. Ну, а что? Генеральное наступление по всем фронтам! И Берлин на горизонте!Поубивалась, значит, с горя Рада неделю, соседки поутешали, как могли, Марк даже Шопена на скрипке выучил и играл под дверями Рады вечерами, чем доводил молодую женщину до исступления. И решила Рада Бойко заказать портрет своего гвардии капитана, геройски погибшего мужа.Вроде как явился он ей во сне и говорит: «Хочу, Рада, портрет я свой геройский, чтоб с орденами и медалями, да на танке!». Ну, тут в один голос Роза Самуиловна да Сара Абрамовна – подхватили идею и даже скинулись по рублю. Художника только одного знали–Жорика из кинотеатра, по прозвищу Вангог. Его так прозвали, из-за отсутствия одного уха – на фронте осколком гранаты оторвало. Как-то командир прознал, что Жорик хорошо рисует, а то, что он тощий и в кустах не заметен – так это и к лучшему. И отправилиего в тыл к немцам срисовать позиции и другие нужные детали. Жорик так увлёкся своим любимым делом, что не заметил, как фрицы сзади почти по плечу его хлопают. А боец, который должен был его охранять – прикорнул в теньке. В общем, одна, вторая, граната. Ноги- то Жорик унёс и другие части тела, а вот ухо отсекло, а товарищ его бой принял, да так не вернулся. В штабе вначале хотели его расстрелять, чтоб уж совсем не мучился без уха, но потом Жорик по памяти нарисовал всё до мельчайших деталей, потому как планшет он посеял по дороге. И ему разрешили медсанбат и спирту, а потом даже комиссовали, потому как Жорик после этого ещё и косить начал одним глазом. А кому косоглазый солдат нужен? Только патроны переводить. Но рисовать не бросил – закроет один глаз, и портрет за полчаса наваяет. Так и работал в кинотеатре – рисовал афиши, да портреты. А тут и войне скоро конец, попёрли фильмы трофейные! Только и успевал Жорик красивых мадам рисовать да джентльменов в шляпах. И приходит к нему Рада, так и так, портрет геройского мужа хочу, славного танкиста, вот только карточка есть свадебная, вы уж как ни-будь сообразите военного сделать. Смотрит Жорик на Раду один глазом, а вторым на фотокарточку одновременно, ну а что?Косоглазие, контузия. Сделаем, говорит, по какому адресу занести шедевр? И через два дня Роза Самуиловна открывает двери, а там стоит Жорик с большим портретом в деревянной рамке в одной руке и бутылкой вина в другой. Уж такой она ему устроила допрос прямо на пороге, что он сразу вспомнил спецотдел, где его мучили вопросами. Портрет Раде понравился: на фоне танка стоял полковник в орденах и медалях, в общем-то, почти похожий на Русика. На вопрос – почему столько медалей и полковник, Жорик ответил, что еле-еле удержался от генерала и Звезды Героя. Ну, это слишком! Возразила Рада, он, конечно герой, но не на столько, на том и порешили, пусть будет полковник. Портрет был водружен на комод, бутылка вина была выпита. Жорик начал приходить в гости, нарисовал Марика со скрипкой на сцене консерватории и Сёму на Красной Площади. В общем, расположение Сары Абрамовны и Розы Самуиловны было завоёвано. Таким образом, к весне сорок шестого Рада была рада своей беременности, которую было явно заметно, а Жорик довольный переехал к ней в комнату.