– Я отучу тебя кусаться, – Никифоров взял с полки пассатижи, развернул Ольгу на спину и сел сверху. Окровавленной рукой он взял ее нижнюю челюсть и сильно сжал, так что рот чуть приоткрылся, потом полез туда пассатижами. Ольга слышала хруст ломающихся зубов у себя во рту, глотку заливала кровь.

– Вот, их уже два, еще парочку я думаю, – Андрей полез за новой партией зубов в рот Ольги. Она пыталась сжать челюсть, вырвать голову с хватки Андрея, но получалось лишь колотить ногами и хрипеть, кровь брызгала из ее рта, заливая лицо. Потом она потеряла сознание.

Когда Ольга пришла в себя, Андрей спал на кровати, двери были заперты, она лежала в луже собственной крови. Глаз заплыл, Андрей хорошо приложил ей, когда она держала его зубами, челюсть ныла, во рту не хватало пяти передних верхних зубов. Она осмотрелась, Ольга поняла, что Никифоров, живой ее отсюда уже не выпустит, слишком далеко он зашел. На столе горели свечки. Она стянула с себя остатки одежды, и тихонько обмотала цепь, что бы та не звенела об пол. И попыталась достать одну из свечей, цепь впилась в чуть подсохшую рану на ноге, кожа была содрана очень сильно. Ольга стиснула зубы, что бы не закричать от боли. До свечи она дотянулась.

Ольга поднесла пламя к краю матраца, что бы его поджечь, потом остановилась и обернулась, щели между бревнами были запенены. Огонь быстро стал захватывать все стены домика, потом Ольга подожгла еще и матрац, на котором сопел Никифоров. Андрей открыл глаза, стены горели, огонь уже взялся за сами бревна. Он вскочил с кровати, рванул к дверям и стал мучаться с щеколдой на ней. Обернулся и посмотрел на Ольгу, та расплывалась в злой ухмылке.

– Гореть тебе в аду, маленький ублюдок, – она засмеялась. Андрей распахнул дверь, пламя разыгралось еще сильнее от притока воздуха.

Ольга откинулась на стенку, огонь обжигал ее плечи и волосы на голове, закрыла глаза.

Резкая боль в ноге ее вернула на землю, крепкая рука схватила за волосы и потащила к выходу. Ольга видела обрубок ноги лежащий вместе с цепью у стены, она отдалялась от него. Никифоров вытащил ее на улицу, домик полыхал огнем, освещая болото и лес в округе.

–Что же ты делаешь? Ольга Викторовна? Зачем ты лишаешь меня такого удовольствия? Все же было хорошо! – кричал Никифоров. Ольга не могла ответить, она держала обрубленную ногу и смотрела, как из нее льется кровь, потом пришла боль, и кровь хлынула еще сильнее. Она закричала.

Андрей воткнул топор в голову Ольги, крик оборвался. Стало тихо, лишь потрескивали бревна избушки в огне. Тело Ольги Андрей запихнул обратно в домик.

Андрей

Андрей гулял по стадиону. Было жарко, он шел в футболке, на руке красовалась повязка. Врачу он сказал, что на него напала бродячая собака у пляжа, когда он занимался вечерней прогулкой на велосипеде. Она его сронила, он ободрал руку и получил укус. Андрей увидел девушек сидящих на трибуне. Подошел к ним.

– Привет, я ведь тебя знаю, – сказал он. Девушки посмотрели на него.

Одна сказала, – Возможно. И я тебя знаю, ты Андрей Никифоров, ученик моей мамы.

– Тебя зовут Дарья? – Андрей посмотрел вопросительно.

– Да, а что у тебя с рукой?

– Так, собака покусала, но не переживайте, я делаю уколы от бешенства, – он посмеялся и сел рядом. Подруги Дарьи переглянулись, – Даша мы пойдем мороженого возьмем, – И ушли.

Они проводили их взглядом.

– Я хочу выразить соболезнования, Никиту так и не нашли? – Никифоров посмотрел на Дашу.

– Нет, останки матери нашли, а его нет, кто бы мог подумать, что такое могло случиться в нашем городке? – на глазах у нее появились слезы.

– Слушай, а я могу, как ни будь тебе помочь, ну не знаю отвлечь, ты любишь видео игры, – Он положил руку на ее плече.

Даша знала Андрея, его знала вся школа, отличник, спортсмен, всегда ездит на соревнования, следит за собой, рядом с ним она чувствовала себя защищенной, и ей было спокойно.

– Да, только не стрелялки, – Она вытерла слезы.

–Тогда имею смелость пригласить тебя ко мне домой, хочешь, можешь и девчонок взять, будет весело.

–Хорошо, – согласилась она, – Все равно нам делать не чего, а возвращаться в детский дом не хочется.

– Тогда пойдем, – сказал Андрей, и его лицо расползлось в злой самодовольной ухмылке.

КОНЕЦ.