Первые книги человечества: Шумер, Египет, Вавилон, Библия

14. Лугальбанда и птица Анзу – контекст

Лугальбанда – следующий царь первой династии Урука после Энмеркара, контекстом, соответственно, выступает разбор первых царей этой династии.

1. Мескиаггашер – мифический основатель (конец 28-го века до н.э.). О нем ничего неизвестно, кроме записи в летописи: «В Эане Мескиаггашер, сын Уту, правил [и] как эн, и как лугаль 324 года – Мескиаггашер вошёл в море [и] поднялся в горы». "Как эн и как лугаль" – имеетя в виду, что он был как жрецом, так и военным руководителем, эти должности часто не совпадали, и тогда ветви власти конфликтовали. Про море и горы – непонятно, возможно, речь о военных походах.

2. Энмеркар – помимо своеобразной торговли с Араттой, известен тем, что "построил Урук", то есть, видимо, вокруг храма что-то строить начал, а предыдущий охранял тупо склад зерна в храме. Судя по мифу об Аратте, кроме храма Ана (Эаны) именно Энмеркар распространил в Уруке почитание Инанны. Иногда отождествляется с библейским Нимродом, хотя я не вижу для этого оснований, в Библии написано: "Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех (Урук), Аккад (Сиппар) и Халне, в земле Сеннаар". Ни Вавилона, ни Аккада при Энмеркаре еще и в проекте не было. Далее, Нимрод, по Библии, строит зиккурат не в Уруке, а в Вавилоне, и, очевидно, Нимрод – это мифологические воспоминания о царе Хамураппи, который действительно первый правил в Вавилоне, объединил вышеописанные области и что-то там, в Вавилоне, строил. Но языки на Земле разделились уже явно до Хамураппи, при котором жрецы уже давно составляли словари и описывали различные языки, такие как шумерский и аккадский, например.

3. Лугальбанда (лугаль – это царь, банда – младший, возможно, какое-то время правил совместно с Энмеркаром) – до вступления на престол он был пастухом, потом его выбрали царем. Вместе с Энмеркаром воевал с Араттой; кстати, Киш как-то выпадает на этой стадии, хотя позднее утверждали, что именно Киш в те годы правил Шумером. Энмеркар с Лугальбандой – это уже 27-й век до н.э., при них определенно существует письменность и упоминается в связанных с ними сказаниях.

Как это часто бывает в архаических системах, имелся культ древних правителей, то есть Энмеркар, Лугальбанда, Думузи, Гильгамеш – как древние цари Урука, так и боги со своими храмами и статуями.

14. Лугальбанда и птица Анзу – текст

Тексту предшествует история "Энмеркар и Лугальбанда" про то, как Лугальбанда в походе на Аратту заболел и его бросили в пещере выздоравливать.

Лежит в горах Лугальбанда, он добрался до гор Забу. Нет с ним матери, чтобы дать ему совет, нет с ним отца, чтобы поговорить с ним. Нет с ним никого, кто знает, кого он ценит, нет с ним товарища, чтобы поговорить. И вот говорит он сам с собой: "я поступлю с птицей как она заслуживает, я поступлю с Анзу как он заслуживает. Я буду приветствовать его жену. Я накрою стол для его детей". После чего Лугальбанда описывает подробно, как они будут бухать с орлом Анзу и, таким образом, подружатся.

Следует поэтическое описание Анзу и мест, где он живет, а также того, как он поет на рассвете. Лугальбанда не находит самого орла, но кормит вкусной едой орленка. Возвращается Анзу, неся в когтях дикого быка. Обнаруживает, что орленок накормлен и клянется выполнить любое желание того, кто накормил орленка. Лугальбанда вылазит, после чего идет длительный торг – орел что-то предлагает, а шумер отвергает. В итоге герой получает способность перемещаться на любые расстояния и не уставать.

Лугальбанда идет дальше по горам и встречает в горах урукское войско, которое опять отправилось в поход на Аратту; видимо, продолжаются разборки на тему того, какой город больше любит Инанна. Войско возглавляет Энмеркар, так что перед нами возможно прямое продолжение предыдущего мифа "Энмеркар и Аратта", где тот угрожает пойти походом и теперьему, видимо, пришлось таки пойти. Царь спрашивает, кто пойдет в Урук и отправит письмо Инанне с просьбой о помощи (Инанна поселилась в Уруке в храме Эанна незадолго до этого).

Вызывается Лугальбанда, который получил от Анзу способность моментально перемещаться. После телепортации в Урук он беседует с богиней, которая советует поймать какую-то рыбу в реке, сделать чашу из тамариска, но конец текста утерян.

В общем, судя по летописям Лугальбанда (то есть "младший военачальник") был вообще из простого народа, и какое-то время, благодаря своим способностям, был на вторых ролях при Энмеркаре. Поскольку карьера его была головокружительной, это приписывали магии и контактам с волшебной птицей, от чего и возникла соответствующая легенда.

15. Гильгамеш и Агга – контекст

Гильгамеш – фигура как историческая, так и культурная, причем легенды о Гильгамеше явно отражают реальные исторические события, зачастую описанные в форме сказок, но тогда никакой другой формы попросту и не было.

Начало правления в Уруке – 2675-й год до н.э., непосредственный предшественник – Думузи-рыбак, именно тот, кого Инана в ад отправила, а поселилась Инана в Уруке при Энмеркаре, то есть в том же 27-м веке. После Энмеркара правил Лугальбанда, потом Думузи, а потом уже Гильгамеш. То есть события, связанные с жертвоприношением Думузи, были еще совершенно свежими и Гильгамеш на них реагирует как на ближайшую современность (примерно как мы – на коммунистическое прошлое).

Достоверно известно, что первоначально Гильгамеш был главой брахманов Урука, верховным жрецом как раз этой самой Инаны. Позднее он возглавил национально-освободительное движение юга против Киша, и был народным собранием выбран лугалем, то есть также и военным руководителем, после чего совмещал обе должности (что было не всегда). Совет старейшин, то есть что-то типа парламента, он тупо разогнал, опираясь на народное собрание, то есть приход Гильгамеша к власти был вполне такой националистической революцией, причем победоносной.

После победы революции Гильгамеш осуществил ряд важных проектов, прежде всего, строительство стены Урука, что окончательно превратило эти три деревни в город. Кроме того, им было построено общешумерское святилище в Ниппуре и ворота в Лагаше. Поскольку торговля была тогда плохо налажена, за кедровым лесом для строительства (Ирак – это болота, и с лесом там напряженка) осуществлялись военные походы на Ливан, где и был, по преданию, побежден великан Хумбаба.

После осуществления строительных проектов Гильгамеш задумался о смысле жизни и подверг критике господствующую шумерскую религию, в особенности – культ Инаны и Думузи, то есть в особенности тот вариант, который был в его родном городе. Фольклор красочно описывает эти искания как битву с чудовищами, которые посылала Инана, путешествия в ад и на край земли и тому подобное, то есть вполне мистическим и сказочным языком.

Представляется, что Гильгамеш основал некий орден, и мистическое оформление его философии в виде преданий принадлежит, как обычно, ученикам. Собственно, дальнейшая работа этого ордена и породила гностический вариант вавилонской философии, вплоть до ессеев (то есть Иешуа), мандеев и манихеев, что в дальнейшем питало и персов (через них греков) и каббалистов, то есть Гильгамеш, по сути – основатель философского мышления Запада как такового. Конечно, один он эту тему не мог распахать, и Бог посылал также Заратуштру, Будду и других философов, но Гильгамеш был первым, ему было труднее всего, за ним не было никакой традиции вовсе, если только описание встреч с Ноем не является перифразой встречи Гильгамеша с какими-то учениками допотопных орденов.

Гильгамешианцев регулярно громили, учение в текстах, по возможности, извращали, но эта религия была явно популярна не менее официальной, потому что до конца разгромить ее не получалось никогда, храмы Гильгамеша и почитание его учения сохранялись в Вавилоне вплоть до персов, когда они перетекли в соответствующие ордена уже в зороастризме. Так что свеча, конечно, не погасла, не для того зажигали.

15. Гильгамеш и Агга – текст

Текст небольшой, дошел почти полностью и, в принципе, не содержит ничего сверхъестественного, что укрепляет доверие к нему, как к отражающему реальные события. Перевожу его полностью, потому что он прекрасен, сокращая повторы и тому подобное.

Послы Агги, сына Энмебарагеси, пришли из Киша в Урук. Гильгамеш говорит старейшинам Урука: "надо закончить рытье колодцев, надо их укрепить, мы не покоримся Кишу, мы победим их оружием".

Старейшины города ответили Гильгамешу: "надо закончить рытье колодцев, и потому мы покоримся Кишу, мы не победим его оружием".

Гильгамеш, господин Кулабы, положился на Инану и не положился на совет старейшин. Он сказал собранию людей города, внимательно выбирая слова: "надо закончить рытье колодцев, надо их укрепить, никогда мы не покоримся Кишу, мы победим их оружием".

В собрании люди города отвечали Гильгамешу: "мы соблюдаем свой долг, мы стоим на страже. Старые люди хотят покориться Кишу, а мы, молодые, победим Киш оружием.

Боги создали Урук, творение богов, храм Эану, который сошел с небес. Великую стену, волшебное жилище, установленное Аном. Ты будешь нашим лугалем и воином, великий человек, руководитель, которого полюбил Ан. Когда придет Агга, он испугается, армия его рассыпется, и люди его ничего не смогут".

Тогда Гильгамеш обрадовался совету людей города, и дух его воссиял. Он сказал своему Энкиду: "Приготовь оружие для боя. Когда он придет, то его охватит великий страх, разум его будет смущен и суждение его расстроено".

Не пять, не десять дней прошло, когда пришел Агга, сын Энмебарагеси, и осадил Урук. И сказал Гильгамеш воинам: «Выбирайте, воины! если кто-то добровольно скажет "я пойду к Агге", то я его пошлю к Агге». Бирхар-тура, его телохранитель, пошел к Агге, и когда он вышел из ворот города, они схватили его и били. Он пришел к Агге и говорил с ним. Пока он говорил, офицер из Урука взошел на стену. Агга увидел его и спросил: "это твой лугаль?"

"Это не мой лугаль. Если бы это был мой лугаль, с его гневными бровями, с его глазами бизона, с его бородой из лазурита, он поднял бы множества, и все нации бы удивлились, и он схватил бы Аггу, царя Киша, и сделал бы его пленником".

И они били Бирхар-туру по всему телу. Гильгамеш поднялся на стену за своим офицером. Его сияние поразило молодых и старых вокруг Кулабы. Он вооружил людей города булавами и поставил их у ворот города, за ворота вышел только Энкиду.

Гильгамеш спустился со стены. Смотря на это, Агга спросил: "Это твой лугаль?"

"Да, вот это мой лугаль". И случилось, как он сказал: Гильгамеш поднял множества, все нации были удивлены, и взял он Аггу, царя Киша, и сделал его пленником.

Гильгамеш, господин Кулабы, подошел к Агге: "Ты будешь моим надзирателем, моим губернатором, моим командиром, ты дал мне жизнь, дал мне дыхание".

Люди Урука провозгласили: "Ты смотришь за Уруком, творением богов, великой стеной, волшебным жилищем, установленным Аном. Ты будешь нашим лугалем и воином, великий человек, руководитель, которого полюбил Ан". Гильгамеш сказал Агге: "возвращаю тебе твою прежнюю доброту, оплачу тебе добром за добро". И он отпустил Аггу в Киш.

Слава Гильгамешу, господину Кулабы!

– – – -

То есть имеется некое собрание старейшин, которое крутит городом и занимается коллаборционизмом, пытаясь сдать всех Кишу. Агга, вероятно, требует людей на сельхозработы, поскольку Киш, как бы, столица. Гильгамеш, опираясь на народные массы, навязывает собственное решение как совету старых пердунов, так и Агге. После этого отпускает Аггу домой, так как они были ранее знакомы, и Гильгамеш был ему обязан жизнью, как он утверждает.

Кстати, история с жертвоприношением Думузи, позднее мифологизированная, могла иметь реальную основу; Думузи, вообще-то, предшествующий Гильгамешу исторический главный жрец Урука. Попросту вот этот самый совет старейшин решил его однажды устранить, может, он мешал им город Кишу продавать или еще что. Банальное убийство по тем временам могли оформить как человеческое жертвоприношение богине Инане, жрец же считался мужем богини, вот и "отправили вместо нее в ад". Гильгамеш попал после него на эту должность, но не собирался ждать, пока его тоже принесут в жертву, и нашел противовес совету знати среди простых воинов, после победы став лугалем, а позднее начал бороться против культа Инаны и человеческих жертвоприношений как таковых, как мы можем узнать из последующих про него историй.

16. Гильгамеш и Хувава – контекст

Хувава/Хумбаба – хронологически первое мифологическое чудовище. Вообще, "чудовище" – это религиозная универсалия, то есть они встречаются практически во всех религиях и мифологиях. В принципе, появление чудовищ в мифах естественно, так как это древнейшая форма фантастической литературы, а любая фантастика основана на том, что берут что-то из реальности, но смешивают с чем-то другим или меняют размеры, например, дракон – это обычная змея, но большая и с крыльями. В то же время перемешать разных животных можно разными способами, поэтому есть смысл, конечно, изучать типологию этих мифологических чудовищ и их переход из одной системы в другую.

В данном случае мы имеем нечто большое и созданное Энлилем, то есть агрессивное по природе. Оно имеет лицо льва и "смотрит как смерть", рычит (слышно на большие расстояния), изрыгает огонь. На его голове – рога быка, ноги имеют когти ястреба, хвост и хуй на конце имеют змеиную голову. Нетрудно заметить, что это, в принципе, египетский Сфинкс, то есть египтяне возле пирамиды изобразили Хумбабу.

Сфинкс – это лев с головой человека; поскольку Хумбаба разговаривал, вероятно, какие-то черты головы человека имелись, льву же нечем говорить в принципе. В греческой мифологии упоминается, что у сфинкса бычий хвост, но там он еще и крылатый. У греков он тоже демон разрушения, то есть проходит по части Энлиля (бога разрушения).

В принципе, поединок со сфинксом – это начало борьбы Гильгамеша против шумерской религии, Хумбабу же боги поставили. Человек, убивая его, демонстрирует, что кедровый лес ему важнее, чем воля богов, и, более того, побеждая творение Энлиля, он показывает, что все эти божественные кошмары принципиально победимы, и бояться их не надо. Поскольку страха боги на шумеров нагоняли много, в тексте акцентируется именно эта эмоция – типа, сфинкс такой страшный-престрашный, но Гильгамеш его не боится, и это – лейтмотив комментируемой песни.

16. Гильгамеш и Хувава – текст

Начало явно ставит историю в философский контекст, Гильгамеш говорит:

"Поскольку нельзя пройти через конец жизни, я хочу отправиться в горы и там утвердить свою славу. Где можно утвердить мою славу, я буду ее утверждать; где нельзя, я буду утверждать славу богов".

То есть на данной стадии все соответствует официальной религии: спастись от смерти нельзя, но можно в сотрудничестве с богами достигнуть каких-то временных целей типа славы или денег.

Однако контекст конечного религиозного поиска тоже присутствует, так как горы, куда он отправляется, именуются также "страна бессмертного", то есть присутствует намек, что в горах находится не только временная слава, но и жизнь вечная.

Энкиду, с которым обсуждается проект, советует обратиться к богу солнца Уту, в ведении которого находятся горы. Таким образом, Гильгамеш обретает своего союзника среди богов, который и далее будет присутствовать. Вообще говоря, крест – исторический символ солнечного бога, то есть тут недвусмысленно начинает присутствовать в дальнейшем христианский образ бога-креста, в союзничестве с которым герой выступает на дьявола-Хуваву (у которого на голове не менее известные позже как сатанинский атрибут рога).

Уту сначала спрашивает, не довольно ли Гильгамешу славы в своем Уруке, который он только что освободил от завоевателей, но герой отвечает, что не довольно.

Ответ довольно философский, перевожу фрагмент:

"Уту, я хочу что-то сказать тебе, слово сказать тебе в уши. Я приветствую тебя, а ты меня слушай. В моем городе люди умирают, сердца полны печали. Пропадают люди, и это меня тревожит. Поднял я глаза на городскую стену – трупы в воде вывели реку из берегов. Вот что я вижу. И со мной это случится – так происходят все вещи. Никто не стал таким высоким, чтобы достичь неба; никто не стал таким широким, чтобы дотянуться до гор. Поскольку человек не может пройти через конец жизни, я хочу отправиться в горы и там утвердить свою славу. Где можно утвердить мою славу, я буду ее утверждать; где нельзя, я буду утверждать славу богов".

То есть мировая тоска о всеобщей смертности явно присутствует, бог-Крест это ценит и, будучи милосердным, излагает Гильгамешу учение о семи архонтах. К сожалению, табличка побита, но архонты узнаваемы, примечания в скобках мои:

"Есть семь воинов, дети одной матери (= Рухи). Первый, старший из них, имеет когти льва и лапы ястреба (= гордость), второй – змея (= чревоугодие), третий – дракон (= гнев), четвертый изрыгает огонь (= жадность), пятый – змея (= тщеславие), шестой – как наводнение, которое все разрушает (= лень), седьмой ударяет как молния, и никто не может противостоять (= секс)".

После этого Крест отдает всех семерых демонов во власть Гильгамеша, то есть дает минимальную власть над эмоциями (хотя бы для того, чтобы они действиям не мешали), от чего, как там написано, Гильгамеш возрадовался.

После этого в Уруке набирается пятьдесят (пять элементов) добровольцев, у которых нет семьи, что подчеркивается, то есть орден Гильгамеша с самого начала был монашеским, что и дальше было у всех пророков. Перейдя семь гор (тоже явная метафора победы над семью страстями), отряд находит нужный кедр, его срубают, относят деревья на вершину холма (метафора древа познания, знакомая в превратном смысле и по Библии – Гильгамеш и его монахи обтесывают дерево познания добра и зла и возносят его на вершину своего разума-горы).

Дальше имеется пропуск, после чего черт, то есть Хувава, начинает действовать. В данном случае это – чёрт страха, чуть позже я все шумерское евангелие про Гильгамеша опишу системно, и там будет про то, что означают чудовища. Хувава сначала усыпляет героя (сон разума рождает чудовищ), но Энкиду его пробуждает. Гильгамеш клянется именем своей матери, богини Нинсун, и своего отца, ранее описанного Лугальбанды, что не покинет этого места, пока не уничтожит Хуваву. Энкиду при этом охвачен страхом, так как он видел чудовище лично и не советует связываться (следует описание).

Следует преследование Хувавы, причем герой многократно повторяет "во имя моей матери Нинсун и отца Лугальбанды". Продолжается символика семерки – Хувава пугает семь раз, чтобы его остановить, срубили семь кедров.

В конце этого местного Йожина связывают, и тот начинает унижаться перед героем, прося его отступить. Гильгамеш, вроде бы как, не против, Аггу он когда-то же отпустил, но Энкиду отговаривает. Хувава начинает плеваться в сторону Энкиду, и пытается вырваться из веревок и ударить его за такую агитацию, а Энкиду в ответ отрубает чудовищу голову.

Гильгамеш приносит отрубленную голову Хувавы царю богов Энлилю, ожидая получить награду, но Энлиль, напротив, разгневан за то, что убили сотворенное им чудище. Конец испорчен, но фигурируют скитания по горам (= аскеза) и семь лучей (то есть опять борьба со страстями).

Йожын с бажин – явная пародия на пересказы этой истории в западном фольклоре, все "победы над драконами" восходят к этому шумерскому тексту, только в оригинале был не дракон, а сфинкс.

17. Гильгамеш и небесный бык – контекст

Тут, наверное, надо сказать об общей схеме текстов о Гильгамеше, поскольку интерпретировать их надо, исходя из общей системы аскезы в вавилонском гностицизме.

Суммируя шумерские и аккадские тексты, получаем следующий общий сюжет:

1. Социальная деятельность: а) Энкиду приходит в город и начинает служить Гильгамешу, помогая ему формировать некий социальный противовес против сторонников традиции из числа варваров, бедняков и так далее, что позволит потом осуществить революцию в Уруке; б) собственно, революция, в процессе которой повержены как традиционалисты (совет старейшин), так и иностранные завоеватели (Агга); в) за революцией следует разного рода строительство, как стен, так и храмов, библиотек и так далее – по всей контроллируемой территории южного Шумера.

Символика этапа. Социальное освобождение – необходимая основа для освобождения духовного. Всяческие "гуру", которые сейчас господствуют, теперь обычно утверждают, что "спастись можно в любом социальном состоянии, все зависит от отношения к деятельности". Это сущая неправда, причем в древности такой квазипротестантской точки зрения никто почти не придерживался. Они говорят, что все могут спастись, потому что их цель – не духовность, а деньги тянуть с доверчивых сектантов. Деньги, конечно, они могут получать от людей любого статуса, и потому так говорят, и это просто означает, что им все равно, кого обманывать.

Социальное освобождение предполагает достижение максимальной независимости от общества, причем оно необязательно связано с властью и деньгами, зачастую власть и деньги как раз связывают, особенно в современном мире. «Независимость» означает не действовать в чужих интересах, особенно когда деятельность предполагает насилие. То есть рабы, менты, солдаты, семейные и так далее, конечно, прежде чем практиковать духовные практики, должны освободиться от своих социальных цепей, причем именно в таком порядке – сначала нужно освободиться от социального рабства, а потом уже достигать духовной свободы.

Семья при этом – вопрос сложный, как и Мани Хайя писал, так как некоторые начинают стремиться к освобождению, уже имея на шее этот камень, но, в целом, тенденция должна быть такая, что влияние любых социальных связей следует минимизировать, в том числе и семейных. Как это реализовать – то уже от конкретного общества зависит, вот Гильгамешу пришлось целую революцию делать, чтобы не быть рабом совета старейшин и Агги, но это его личная ситуация, Агга у каждого свой.

2. Победа над страхом, то есть над Хувавой. Вообще, семь архонтов – они, как бы, сразу побеждены, как обнаружены, Митра (Уту) – он в самом начале текста про Хуваву сразу говорит о семи воинах и о том, что Гильгамеш, в принципе, уже их победил. Но тут имеется победа в знании – дается принципиальное знание о том, что планеты – враги, что позволяет их обнаруживать, и в этом уже заключается победа. Однако далее нужно победить планеты также и на практике, для чего и осуществляется последующая аскеза.

Дьявол, как я уже описывал ранее, как семеричен, так и троичен. То есть семь планетарных чертей вытекают из трех главных архидьяволов: Энлиль (страх), Энки (удовольствие), Ан (тупость). То есть если мы берем сатанинскую религию, например, православие, то они служат черту осознанно и постоянно активируют этих архидьяволов: Энлиля, так как постоянно запугивают гневом своего божества (Иегова генетически и происходит от Энлиля в основном); Энки, так как они обещают некие наслаждения в раю и на земле своим последователям; и, наконец, Ана, то есть тупость, когда они призывают верить. Призывать верить на слово – это, конечно, никакая не духовность, но это – пропаганда демона тупости, во всех отношениях злого и подлого, одного из трех крупнейших архидьяволов.

Подлинная аскеза прямо противоположна тому, к чему призывают злые учения: страха не должно быть (а также всех его видов – стыда, совести и так далее); "любви", если ее понимают как привязанность к эмоциям, не должно быть; тупости не должно быть.

Соответственно, победа над Хувавой – это победа над первым дьяволом, а именно – над страхом (= стыдом, совестью и так далее). Понятно, что семь планетарных чертей сражаются на стороне главного черта все по очереди – и лень мешает страх победить, и гордость мешает, и чревоугодие отвлекает и так далее. Поэтому когда он сражается с Хувавой, то семь гор, семь атак, семь лучей – все это фигурирует.

3. Победа над удовольствием – это на стадии конфликта с Инаной. Инана (Венера) – это более мелкий бес, так как она отвечает только за сексуальное удовольствие. Но поскольку до изобретения наркотиков оно считалось наиболее сильным, то зачастую Венера выступает как субститут архидьявола жадности в целом.

4. Путешествие – победа над тупостью. После небесного быка Гильгамеш отправляется в разного рода путешествия – по горам, морям, к Ною, в подземное царство и так далее. Это – третья аскеза, в которой я лично тоже сейчас нахожусь, и с этой целью веду пока блог; если закончу путешествие, то смысла в блоге уже не будет. Суть – в прохождении всех мировых культур и отделении в них света от тьмы, то есть в истолковании.

То есть это – герменевтический квест, причем он совершенно отличен от того, что обычно предлагают "религии", именно поэтому я бы манихейство "религией" не считал, так как с этим словом обычно ассоциируется злое учение, то есть система запугивания и насилия. В злом учении обычно предлагают концентрироваться на чем-то, например, повторять одну и ту же молитву постоянно, смотреть часами на икону, не читать книг, защищающих другие религии и так далее. Доброе же учение на стадии путешествия, наоборот, предлагает расконцентрироваться и рассеять внимание по всем книгам, по всем языкам, по всем культурам, как написано в молитве эманаций, "и проповедовал всеми голосами". Именно это формирует принципиальную открытость и развитость разума, которая и противостоит демону тупости.

Конечная задача квеста, как это было еще у Гильгамеша – это бессмертие, то есть получение полноты знания в доступной человеку степени. Поскольку знание бесконечно, то без достижения бессмертия цель не может быть достигнута – чтобы вечно обучаться, нам нужна и вечная жизнь. Но об этом есть смысл подробнее говорить в комментариях на соответствующие разделы текстов о Гильгамеше, на стадии быка пока все просто, удовольствие не должно влиять на решения и так далее, стадия в целом несложная.