7 Смертных. Становление грехов

Незваный гость

Солнце светило ярко и почти не было облаков, хороший день подумал всадник смерти и стал собираться путь забирать душу одного старичка. Несмотря на то, что у него было более ста слуг, изредка в хорошую погоду он работал сам.

Утром, понежившись в мягкой постели умывшись, жрец открыл книгу судеб и приметил одного старичка жившего на руинах Рима. Сказав секретарю, что это его Жнец ушел в гараж надраивать свой байк, коней он не любил, поэтому перешел на железного жеребца. Надраив железного коня жнец выбрал в гардеробе кожаный плащ с капюшоном кожаные штаны и футболку с надписью « Счастливого пути».

Если б голова жнеца не была б безгубым черепом, то он бы улыбался, два серых печальных глаза вот что осталась в нем от прошлой жизни. Уже сев на байк жнец вспомнил, что забыл сумку с книгой судеб и самый главный атрибут любого представителя конторы « смерть в конце пути» косу. Косу он таскать не любил, во-первых еще в начале своей службы всадникам апокалипсиса он нечаянно зарубил восемь коней, во вторых четыре раза сам падал на инструмент. Как же ржали слуги, когда вытаскивали из спины всадника апокалипсиса косу.

Взяв косу, надев наушники включив старый добрый КиШ, жнец направился на работу ехал он довольно медленно строясь даже любоваться пейзажами разрухи. В отличие от остальных 11 правителей мира Жнец и его слуги имели доступ на все территории даже на повстанческую территорию Сибири где правили еще люди. Ибо смерти подвержены все кроме правителей, и самого жнеца.

Перемещаться через пространство на байке оказалось даже легче чем с конем, пару лошадей вовремя перемещения порвало надвое. В общем как отметил мрачный жнец лошадь животное не удобное и очень подверженное травма на работе.

Меж тем он уже почти добрался до цели пору развалившийся домишко показался в дали крыша почти полностью провалилась и была латана перелетаная, одну стену подпирали бревна, но она все равно стояла под наклоном. Окна давно выбитые были заколочены, и все щели дома были затыканы старым тряпьем. У дома имелся сарай рассохшийся и тоже ветхий, в нем явно хранили запасы, и инвентарь.

У дверей в халупу стоя охранник смешком на голове, к этому подобию дверей и направился мрачный жнец.

– Добрый день! Соболезную! Мне в дом отойди – скороговоркой произнес всадник апокалипсиса, спрыгивая с мотоцикла и направляясь к дверям.

– Вам туда нельзя! – отрезал голос из-под мешка как, оказалась Жнец был выше Клер почти еще на один ее рост. Он был выше крыши хлипкого домишки.

– Я смерть всадник апокалипсиса один из 12 правителей мира я пришел переправить душу усопшего на тот свет – произнес жнец смотря на Клер сверху вниз.

– В слова понимаете вам туда нельзя – отрезала Клер слегка повысив голос, он был не очень четкий, но разобрать можно, и впилась своими бледно-синими глазами в глаза жнеца.

– Узри же – скинув капюшон произнес жнец и на солнце показался до блеска начищенный череп с серыми глазами, многих действительно повергал в ужас.

– Не удивил – ответила клер и сняла свой мешок, лучше б мрачный жнец был слепым. Лицо клер было изрезано шрамами, у нее был отрезан нос, губы, уши и веки также на голове клочками росли из-за шрамов черные волосы. Все это при свете дня вызвало более ужасающую картину чем просто череп.

– Удивила, я тебя буду звать фублей это кто тебя так расписал, и одень мешок плиз – произнес жнец смотря на девушку, несмотря на страшную стражницу время все ж таки требовало действий.

Старик уже договаривал последние слова рассказа и его голос терял силу, а глаза медленно закатывались под веки, Нина начинала его тормошить и на ее глазах наворачивались слезы. Щелчок пальцами и время замерло, жнец аккуратно отодвинул от дверного проема клер и вошел внутрь халупы. В нутрии застыла с метлой Рита, она сметала прогнившую солому в углы, дом на солнце сеял прорехами как швейцарский сыр. В куче тряпья застыл в неестественной позе сухопарый старик которого за рукав тормошила маленькая девчушка.

Старик и Смерть

– Епископ Пьер Блан что вы хотите чай кофе? – произнес мрачный жнец перекочевав в мир душ, тут он давно создал уютную беседку под вечно цветущей сакурой. Округлая беседка из резного дерева с двумя удобными диванчиками в нутрии, и стеклянным столом с изысканными вкусняшками. Рядом было маленькое озерцо с дикими утками, и усыпанное лепестками сакуры.

– Кофе – ответил пожилой гладко выбритый мужчина, сидящий напротив смерти, его уже 45 лет некто не называл Пьером, столько же его тело не выглядело так хорошо одетым.

– Ты понимаешь, почему ты здесь? – спросил жнец разлив свежее сваренный кофе по кружкам, турка появилась из неоткуда.

– Жнец я старый человек ты рано или поздно должен был за мной прийти – спокойным голосом ответил Пьер и отпив кофе с грустью посмотрел на диких уток.

– Ну обычно приходят мои слуги, кстати что стало с тем мальчишкой которого ты у меня пытался забрать? – произнес жнец вспомнив заросшего епископа яростно защищающего парнику.

– Дожил до сорока двух, умер в год голода когда мы пытались спасти детей, тогда твои слуги сюда ходили почти каждый день, старый дом пришлось сделать моргом, а потом сжечь, а его сын Диего все еще жив – ответил епископ и взял самое дешевое и невкусное печенье со стола.

– Правильно сделал, что отбил его у меня, я здесь что б подготовить тебя к переходу – произнес жнец беря сладкое пирожное и вгрызаясь в него белоснежными зубами.

– А я разве не стану частью дьявольских врат всадников как все умершие души? – спросил епископ, смотря усталыми глазами прямо в лицо смерти.

– Нет, механизм колеса перерождения, конечно сломан, но если я или мои слуги успеваем в последний миг, то душа перерождается. – произнес жнец почесав череп костлявыми пальцами.

– И в кого я перерожусь? – отстраненно спросил епископ смотря опять на уток, он думал о том как теперь его сироты будут одни.

– Первое правило перевоплощения после смерти ты становишься существом другого пола, это всегда так второе из-за того что колесо сансары не работает скорей всего ты будешь каким нетто животным – произнес мрачный жнец поедая еще одну пирожку, и облизывая костлявые пальцы от крема.

– Надеюсь я стану птицей и смогу летать где хочу- произнес епископ и сделал подобие вымученной улыбки.

– Но это еще не все, мы приличная контора с культурным менеджментом поэтому у нас есть бонус акции – произнес жнец смотря что епископ совсем помрачнел, ибо главным лозунгом фирмы был « умри с улыбкой».

– Какие еще акции? – измучено произнес Пьер и посмотрел на жнеца как на человека с очень низким интеллектуальным потенциалом.

– Очень крутые ты можешь мне задать любые три вопроса и отвечу на них и можешь изъявить последнее желанье – произнес мрачный жнец и тут же добавил: -Ну естественно ты не можешь желать уничтожения меня или 11 правителей и своего воскрешении или продления жизни.

– То есть я могу загадать все что угодно кроме того, что касается моего воскрешения и последующей жизни, а также смерти и травм любого из правителей апокалипсиса? Я правильно тебя понял жнец? – спросил епископ и даже слегка оживился, потому, как решил слегка запрячь жнеца под одно очень важное дело, которое сам не мог исполнить по ряду причин.

– Ты очень умный епископ, но начнем с вопросов – достав блокнот, произнес Жнец, и в его руке появилась простая шариковая ручка с покусанным колпачком.

– Как умер папа римский Григорий 34? – спросил Пьер, ощутив какую-то внутреннею важность этого вопроса, несмотря, что его дни на этом свете так же иссякли.

– папа был схож с тобой, он верил в дружбу и верил в бога и верил своим епископам и кардинал. За три года до конца света госпожа Киую отправила два письма одно девушке вирусологу из России, другое кардиналу Джованни Гвидиче. Каждое из этих писем содержало предложение, и подробную инструкцию как исполнить все, что бы предложение могло стать явью. В письме Джованни Гвидиче посулили папское ложе, и он согласился. Сначала он сменил всех прислужников Ватикана и ряд епископов, с тобой он просчитался, с другими нет. Новые прислужники потихоньку травили воду понтифика, первым симптомом стали провалы в памяти, потом он стал слепнуть затем глохнуть, и по сути в последний месяц величия Ватикана им правил кардинал Джованни Гвидиче. По причине действия яда папа не смог очистить тело 10 дневным постом и молитвой, в решающий день он приветствовал гостей и отправил их в зал для трапезы, а сам пошел писать письмо наставление будущим поколениям. Отпив воды, он почувствовал спазм желудка, его вырвало кровью на письменный стол, а затем иго сердце резко перестало биться. Он так и остался сидеть за столом где вы его и нашли господин епископ, для вас использовали другой яд кстати. – промурлыкал жнец и в его руке появился бокал изысканного вина.

– Исчерпывающий ответ – отпивая кофе, произнес епископ, в голове потихоньку формулировалось желание которое.

– Ну такс второй вопрос слушаю? – произнес жнец и опять приготовил блокнот для записи, таких блокнотов он уже накопил целую кладовую замка.

– Есть ли в современном мире безопасное место? – спросил епископ, чувствуя все больше и больше спокойствия, оно наполняло его призрачную оболочку.

– Уточни пожалуйста для кого безопасное место? – произнес жнец, понимая что для него или войны безопасно везде, для семи смертных из-за их распрей опасно на не которых территориях.

– Для моих детей? – спросил епископ потихоньку теряя ход мыслей в умиротворении смерти и его чертога.

– Сибирь самое пожалуй безопасное место для людей – произнес жнец зорко смотрел за состоянием умиротворения клиента, но душа еще сопротивлялась смерти.

– Так это хорошо, последний мой вопрос, Джованни Гвидиче он еще жив и занимает пост папы? – спросил Пьер, чтоб отвлечь жнеца явно волны успокоения выходили от него.

– Кардинал Джованни Гвидиче украл мое имущество, его душа рассеяна – произнес жнец без конкретики видно ему не понравился вопрос.

– А теперь давай желание это самое интересное я клянусь его исполнить – произнес жнец, и в беседке исчез столик, а всадник апокалипсиса достал свою косу, потому как время пришло, душе идти своей дорогой. Оболочка созданная для беседы, поблекла и начала трескаться, и время пришло отпустить уставшего епископа.

– Поклянись своим бессмертием, что исполнишь мою просьбу – поднявшись с исчезнувшего кресла произнес епископ его усталые глаза смотрели прямо в лицо жнеца. С пруда подул легкий ветер, и лепестки с сакуры стали осыпаться быстрей, на пошедшую рябью гладь пруда.

– Разве простой клятвы тебе не хватит епископ Пьер Блан? – произнес, суровея жнец, понимая что старик что-то задумал, небо стало затягиваться тучами.

– Это деликатная просьба и она требует сильной клятвы, я с тобой слабо знаком что б поверить в твое слово чести – отрезал епископ смотря краем глаза за тем как меняется погода вокруг беседки.

– Ок клянусь – резко ответил жнец и на небе тучи стали темно сиреневыми и стали наливаться свинцом.

– Нет, сын мой произнеси текст как положе ибо сокращенные формы клятв не угодны ни мне не богу нашему творцу всего сущего – включив пастора произнес старик смотря как молнии стали рассекать небосвод, но он уже не боялся гнева жнеца ведь он уже мертв.

– Я всадник апокалипсиса один из четырех привратников дверей хауса! Один из двенадцати правителей мира Мрачный жнец! Клянусь исполнить твое последние желание, Пьер Блан! Если же я отступлю от священных уз клятвы, то лишусь своих сил, а так же бессмертия! – смерено произнес жнец и ветер стал настолько сильным что стал пошатывать стол бы в беседке.

– Теперь правильно – улыбнулся Пьер, смотря, как бесится всадник апокалипсиса.

– Желай уже – повысив голос гаркнул Жнец, и вокруг все исчезло кроме беседки в нутрии непроницаемой тьмы.

– Мое последние желание что бы ты жнец доставил моих воспитанников целыми и живыми в Сибирь. Я желаю этого всем сердцем – произнес Пьер и увидел свечение тысячи солнц рассекшим его эфирное тело крест на крест и маленький огонек души вылетел в беспроглядную тьму.

– И все таки меня опять на … – произнес жнец и протер косу, убирал ее в чехол за спиной небо уже приобрело обычный голубой оттенок. Потерев пальцами виски он щелкнул пальцами и переместился в домишко старика.

Могила старика

– И как говорил Гагарин « поехали» – произнес жнец, и звуки мира вновь окутали его.

Он почувствовал как маленькие кулаки ребенка захлебывающегося кашлем и слезами стучат по ребрам, с наружи раздается вопль. Девушка подметавшая пол достает из —за пояса нож, а так же на шум бегут еще дети.

– Давай те успокоимся – произнес жнец и почувствовал, как в спину воткнулся нож, вид его головы явно некого не пугал.

– Дети я не причиню вам зла – подняв руки вверху произнес жнец и поднялся с ложа покойника, уткнувшись головой в потолок.

– Ищи дурака жнец ты пришел за стариком и малявкой – произнесла Рита ища глазами чтоб еще метнуть, в дверях уже стояла Клер.

– Я не за девочкой ее срок жизни как и все ваши технически продлеваются на не определенный срок из-за вредного старика – произнес смерть доставая из спины нож. Ему это не составила труда, потому как его суставы гнутся в разные стороны по желанию.

– Лжешь – прошипела из-под мешка Клер сзади уже стояли близнецы, и Карл и медленно хромал Максим. Аура макса почему-то показалась жнецу знакомой и вызвала в нем какое-то скверное чувство.

– Тихо дети убить мертвое у вас не получится, я в связи с одним обещанием тоже не могу пока, что порубить вас в капусту – произнес жнец чувствуя, что по ноге молотит маленькие кулачки ребенка.

– Он не врет – громко сказал довольно крупный мальчик с синдромом Дауна, его именовали Карл он вроде был согласен с именем. Он почти не когда не говорил и как та умел общаться с близнецами, чтоб они его слушались. Но самое главное карл чувствовал лож людей, поэтому с ним никто не играл в азартные игры.

– Ну хоть кто-то мне верит – мрачно произнес жнец и обратно уселся рядом с покойником поджав под себя ноги.

– Верни старика – сказал – Макс и сурово сдвинул тонкие белесые брови, он уже протиснулся к Рите и встал по другую сторону стала.

– Его душа уже переродилась, вернуть не могу – произнес жрец осматривая детей старика и понимая свою не завидную участь.

– Правда – сказал Карл, и Макс двинул со всей силы и злобы кулаком по столу.

– Что тебе надо от нас? – спросил Макс не сводя своих серо-голубых глаз с жнеца, сидевшего без движения. Мальчик тоже испытал некоторое неприятное чувство от присутствия жнеца.

– Епископ Пьер Француа Блан в своем желании изъявил волю, что бы я сопроводил вас в целости и сохранности до безопасного места – отчеканил жнец, представляя себе, как отрубает голову епископа косой.

– Кто? – хором спросили дети, уставившись абсолютно не понимающим взором. Да же меленькая девчушка Нина перестала бить кулачками костлявого гостя.

– Труп за моей спиной так именовался при жизни – указав пальцем, назад произнес жнец, и потер виски.

– Кстати его бы прикопать пока не стал попахивать – произнес жнец понимая что возится с похоронами придется опять ему.

– Мы тела скидываем в море – произнес Макс, смотря на то, как все постепенно понимают, что живой труп им не опасен.

– Нет дети этот человек заслуживает погребения и молитвы над камнем. Есть где не то пустырь? – произнес жнец, поднимаясь, направился к выходу, за ним поковылял макс. Девочки остались омывать тело при помощи карла и близнецов.

– Ну похороним мы старика, а потом куда? – спросил зло Макс когда они вышли на пустырь, где давно ничего не росло. Хотя еще лет пять тому назад это был их огородик, и он очень помогал в хозяйстве.

– Ко мне в замок, потом куда обещал вас доставить – ответил жнец изменяя форму косы на лопату, и она медленно преображалась.

– А че, не сразу в убежище? – спросил Макс усаживаясь на старый пень от яблони, с любопытством смотря как жнец орудует лопатой.

– Я не могу перемещать живых поэтому нам надо в мой дом за деньгами и лошадьми – произнес жнец пыхтя от напряжения копки без жизненной земли.

– А до замка че пешком пойдем он же за тридевять земель – произнес Макс с явным недоверием к жнецу который орудовал лопатой довольно быстро.

– Есть способ, но сей час главное закончить с одним делом – произнес жнец и услышал шаги, к ним приближался рыжий мальчик с самодельным гарпуном. Его руки были скрючены и держали оружие не естественно, жнец это сразу подметил.

– Макс, это что за живой упырь? – спросил Диего и сплюнул на сухую землю, он не был в доме, сразу направился на пустырь.

– Он теперь наш опекун – сердито ответил Макс, изобразив преставившегося старика.

– А что такую маленькую могилу роет? – деловито спросил Диего, поняв Макса, на его лице застыла печаль.

– Вашу мать дети я рою по госту ширина 150 см., длина 200 см! – выкинув лопату и вылезая из могилы произнес жнец, он высился над пацанами как флагшток.

– Ладно пойдет – заглянув могилу сказал макс, Диего все же не отпускал гарпуна доверия жнец у него не вызвал.

Потом были молчаливые похороны, девочки рыдали близнецы чего-то мычали, а Макс и Диего следили за жнецом. Мрачный жнец вынес тело старика замотав его в сотворенный сван, так же жнец сделал так что борода старика пропала исчезла и пакля немытых волос с головы. Теперь перед ними был пожилой мужчина с морщинистым лицом на груди у которого имелся давно выцветший шрам от ожога крестом. А на шее болтался засаленный деревянный крестик, жнец старался неприкасатся к кресту.

Но когда положил, тело в могилу жнец поправил и крестик и саван, не боясь касаться святой вещи. Он с горестью посмотрел на епископа и закрыл его саваном. Молитву как не странно вызвался читать Карл, и прочел ее так как требовали души собравшихся. Даже жнец зауважал потенциал солнечного ребенка, ибо в его душе далеким отголоском послышался звук потери.

Закопав епископа мрачный жнец притащил деревянный щит на котором было написано:

епископ Пьер Француа Блан не предавший бога даже после конца мира.

– Дети я понимаю вы не хотите покидать это место, но нам пара уходить от сюда – произнес жнец смотря на кучку черт знает как наряженных сирот.

– К чему такая спешка? – спросил Макс, уставившись в глаза жнеца.

– Римская империя уже как 44 года находится под управлением лорда гордыни одного из семи смертных, и вы по теории его подданные – ответил жнец вспомнив криво расчерченную карту мира на ежегодном совете который он прогуливал регулярно.

– И чем он нам страшен? – спросил надменно Макс, смотря на озадаченные глаза жреца.

– Он как бы не особо любит телесную неполноценность поэтому скорей всего вас жестоко убьет стража – произнес Жнец, смотря в даль и считая сколько времени он потратил на земле греха.

– Но стража здесь не бывала лишь когда был мор – произнес Макс и до него дошло, что смерть и появление стражников это тесно связанные вещи.

– Рита, Клер, Карл близнецы собираем вещи Диего сторожи жнеца Нина со мной. Где встречаемся? – обращаясь уже к всаднику смерти спросил Макс, понимая что времени явно осталось не очень густо.

– На пирсе желательно минут через десять – произнес жнец слыша в дали топот копыт элитных лошадей. И понимая, что байк забрать, не получится к глубокой печали, главное сейчас было унести ноги. Потому как в том отряде, что двигался к ветхому дому, был сам лорд гордыня.

Они быстро добрались с Диего для маленькой рассохшейся пристани, рядом с которой на воде качалась маленькая лодка. Жнец порылся в кармане и достал две золотые монеты и беспечно кинул их в воду, и они камнем рухнули на дно.

– Вы только что выкинули на дно реки бюджет трех деревень – произнес ошарашено Диего, и даже подумал нырнуть в реку если б ее не стало заволакивать каким-то странным туманом, от которого веяло могильным холодом.

– Харон всегда много берет за перевозку – ответил жнец смотря как дети бегут к ветхому причалу с какими то кульками. Лошадиное ржание уже явственно было слышно сверху от ветхого домишки. А чертов Харон плыл, как всегда не спеша он еще даже не показался из тумана, а меж тем хибарку детей уже рушили солдаты.

Дети спускались очень быстро и кучно прятались за жнеца, мальчишки нелепо держали и импровизированное оружие, а меж тем на небе появилась довольно крупная для птицы тень. И крыльев у птицы было явно больше чем положено от природы.

– Что вы один из всадников, да и не зашли в мои покои? – произнес грому подобный голос, исходящий от шестикрылой тени, которая спускалась все ниже и ниже. А жнец меж тем поминал всеми матами медленно выползающую из тумана лодку и лодочника.

– Серафим рад встречи, но прости реально тороплюсь, работы с вашими деяниями больно много – произнес жнец, и коса блеснула у него в руке. И нехороший отблеск клинка был и у шестикрылого Серафима.

– Жнец это мои подданные и они вроде живы ты не ошибся с целью? – приземляясь на подмостки, произнес Серафим, и его прекрасное лицо было опечалено. Золотые локоны широкая грудь глаза цвета морской волны, ослепительный доспех, и возраст всего за двадцать. Таким был гордыня, один из семи смертных грехов.

– Да я просто решил детям показа, что будет если они будут плохо тебе служить. Сейчас на лодочке через Стикс прокачу и верну в целости и сохранности – быстро стал врать жнец смотря на то как Серафим поигрывает своим мечем. Меч Серафима смог оставить зазубрину на его косе много лет назад еще при прошлых владельцах инвентаря. Так что были сомнения, что коса выдержит сражение с мечом плюс, в комплект амуниции жнеца после пробуждения был малость урезан госпожой Киую.

Между тем лодочка, наконец престала к берегу и неспешный Харон кинул узкий трап, и дети по одному отступали на его довольно большую лодку. Первой без слов он загрузил Нину, затем остальных девочек на пирсе оставались мальчишки. А Серафим стал медленно легкой, но грациозной походкой приближаться к жнецу выставив вперед свой прекрасный клинок.

– Я не хочу войны мой друг, но этот био- мусор отсюда не уедет – произнес так же спокойно серафим и сделал выпад в перед, и улыбнулся своей ослепительной улыбкой. Но он не учел, что место называемое пирсом могло выдержать вес недокормленных детей и скелета, а вот здоровый мужик в броне для него оказался не по силам. Доска хрустнула под сделавшим шаг вперед Серафимом, и он повалился в перед, а жнец, слегка отошедший в бок махнул косой над спиной падающего.

Причал оглушило диким не человеческим воплем. Сверху к воде спускались солдаты, но мальчишки уже загрузились в лодку вместе с пожитками. Молчаливый Харон оттолкнулся шестом от причала, и жнецу пришлось запрыгивать в лодку. Потому как старый маразматик, погрузив детей, убрал трап в лодку.

– Ты брат не обижайся через год другой отрастут, а эти я в замке повешу – крикнул жнец кидая на дно лодки шесть крыльев срезанных косой. Туман медленно окутал лодку, наконец, то пропал шум визга Серафима.