В России не знают сроков и меры страданий, которые еще предстоят, но крепость и чистоту кристалла своего знают и в исходе «борьбы церквей» не сомневаются.
Не все, конечно (это я прибавлю уж от себя), умеют так ясно определять происходящее; но, кажется, громадное большинство в России именно таким его чувствует, – если чувствует, – именно это знает бессознательно. Ошибаются? Не ошибаются? Я не сужу. Только рассказываю.
От себя прибавлю еще вот что.
Не сделает ли русская политическая эмиграция теперь, когда религиозный вопрос в России обратил на себя внимание мира, большую политическую ошибку, продолжая его игнорировать? Это, во-первых, отъединило бы ее в известной стороне от России; во-вторых – и для широких и смешанных эмигрантских кругов, вопрос имеет громадное значение. Если эти широкие круги еще не определили себя, находятся в брожении, то ведь мы знаем, что деятелями известного сорта они не забыты. И разумно ли, а, главное, милосердно ли, оставлять их тут на исключительное попечение Антониев Волынских?