Революция чувств

Сила женщины в ее слабости

Одинадцать лет Евгения Комисар пробегала журналистом в редакции новостей «Новый день». Большие карие глаза, удлиненное каре, спортивная кепка на голове, мужской характер, прирожденная коммуникабельность, склонность к анализу и постоянное стремление к самообразованию являлись ее неизменными спутниками. Она шла по жизни легкой спортивной походкой, маленькая хрупкая женщина, решившая для себя, что если делать карьеру, то головой, если жить с мужчиной, то по любви, если иметь друзей, то не по расчету. Гениально, просто, а потому невыполнимо. Карьера у Женьки не удалась. Первые руководители телеканала менялись, как перчатки, ни один из них не рискнул двинуть Татьяну Васильевну Стервозову по служебной лестнице. Характер у Стервы тяжелый, поэтому Татьяну Васильевну держали в специальной ограниченной зоне – новостной. Редакция информации напоминала подводную лодку, выйти в творческое плавание на ней можно, а вот сойти на сушу и попасть в командный штаб – никогда. Поэтому возглавляли отделы, становились продюсерами, главными режиссерами люди, пришлые с других телекомпаний или совершенно не имевшие телевизионного опыта работы. А доморощенные журналисты в жару, в лютый мороз, невзирая на почтенный возраст, бегали как школьники, с микрофонами в руках. Оплата, в независимости от выслуги лет и званий, стабильно составляла 100 долларов и ни центом больше. Подобная незатейливая оценка труда в денежном эквиваленте автоматически вынуждала акул пера покидать бескрайний голубой эфир, в поисках хлебных и достойных для творческого обитания мест.

Женька Комисар под руководством Богдана Степановича Сюсюткина работать не захотела, она ушла бороздить политические просторы и нашла себе место в Пиар Центре. Любви в Женькиной жизни слишком мало, чтобы ею разбрасываться и не дорожить. Сашка Громов непризнанный художник и по совместительству ее муж стабильных денег не зарабатывал, зато голых натурщиц, благодаря его творчеству, полон дом. Комисар мечтала о ребенке, он о мировом признании, так и жили на одну журналистскую зарплату и ее бесконечные телевизионные халтуры. «Кому левые ролики, фильмы, сюжеты», – крупными буквами написано на Женькином лице. Халтурить она не прекращала, хотя и получала в Пиар Центре в пять раз больше, чем раньше, работая журналистом в новостях. Ей нужны деньги. Десять тысяч долларов стоит зачать ребенка неестественным путем, таков приговор местных эскулапов. Человеческого детеныша необходимо успешно зачать, выносить и родить! А сколько денег необходимо, чтобы вырастить малыша? Женька морально готова пройти сложные жизненные испытания, заработать много денег, любым возможным способом, ухитриться родить малыша.

Родить (ей в этом году стукнет сорок лет) времени почти не осталось, но есть надежда войти в последний вагон уходящего на полном ходу поезда судьбы. Деньги!!! Ей хотелось заработать как можно больше денег! А потом воплотить сокровенную мечту в жизнь. И Комисар это удавалось.

По распоряжению ее шефа, Александра Куликова, руководителя Пиар Центра, ее кандидатуру утвердили на роль ведущей в новом политическом ток-шоу «Родной город». Зрители быстро переименовали программу в «Чужой город». Кто любит богатых, толстокожих номенклатурщиков? Это сегодня номенклатурщики разбежались по разным партиям, а вчера состояли в рядах одной коммунистической, теперь все дружно ее хулят и топчут быстрыми, казенными ножками. Куликовское ток – шоу «Родной Город» неразрывно связано с местной программой новостей. Сначала горожанам, не щадя их нервов, намыливают как следует мозги в новостях, а потом тщательно их полощут вечером в прямом эфире ток-шоу. Политическими технологиями пропитана каждая минута, каждый час, каждый день, месяцы и годы Женькиной жизни. Рабочие будни плавно перетекают в праздничные дни. Работа, работа и еще раз работа.

Поэтому Комисар так ценит дружеские отношения, взаимопонимание, людей, которые ей по-настоящему дороги. Правда, последнее время Наташка Благова ей частенько жаловалась на Стерву, которая постоянно конфликтует. Пройдет, утешала себя Женька.

Просто девчонки полярные. Стерва, она и в жизни стерва, а Благову от любви ко всем и каждому распирает, имеем две крайности. Посредине она – Женька, значит ей суждено мирить подруг, быть связующим звеном. Все будет, как раньше. Или не будет? Будет, будет, – твердила в унисон учащенно бьющегося сердца Женька.

Она понимала, что сейчас смотрит на происходящие события сквозь розовые очки, и снять их под дулом вражеского пистолета не согласится. Правда, кому нужна правда в разгар предвыборных страстей. Выборы приходят и уходят, а друзья остаются. Обладая природным альтруизмом, Женьке приходилось время от времени хладнокровно раскладывать по полочкам политтехнологического сознания факты.

Факты, свидетельствующие о том, что женская дружба не вечна, если в процессе ее жизнедеятельности принимает активное участие госпожа политика. Эта, стерва в квадрате, кого угодно способна рассорить.

Ежедневно анализируя, как формирует новости Стервозова, Женька Комисар ясно понимала – Танька симпатизирует Виктору Юбченко. Над остальными кандидатами она постоянно смеется, главный герой ее редакционных монологов и язвительных шуток – бандит Витя. Наташка Благова не скрывала от Женки связанного с этими обстоятельствами беспокойства. Еще бы, Наташке поручил сам Богдан Степанович Сюсюткин освещать в информационных выпусках Виктора Федоровича, это генеральная линия владельца телеканала – поддержать кандидатуру Виктора Япановича на губернском уровне, показать его самые лучшие стороны, как государственного лидера. Виктор Япанович должен в ближайшие дни приехать в Махнополь, посетить взорвавшиеся по халатности военных склады боеприпасов в Старобогдановке, торжественно открыть в пострадавшем селе новую школу. В памяти Женьки Комисар, при слове Старобогданока автоматически всплыла информация, которую она готовила лично для директора Пиар Центра Александра Куликова. Он, прочитав ее, искренне расстроился, и, сняв с себя маску интеллигента, от души выругался.

– Вот сволота!!!

Незадолго до прозвучавших в Старобогдановке взрывов государству, говорилось в отчете Женьки, на приведение складской территории в порядок необходимо было потратить всего 5 млн. закраинок. Через год, чтобы устранить последствия от разорвавшихся боеприпасов, Закраина выделила из бюджета 46 млн. закраинок.

Напоминает притчу, когда мужик зажег в темноте пятирублевую купюру, чтобы найти закатившийся пятак. Радикально творчески завершила Женька официальный отчет. «Про пятак лишнее», – дочитав до конца документ, выдавил, из себя три веских слова Куликов. Он злился. Нет, не на Женьку, на власть, которую выбирай, не выбирай, а в итоге каждый закраинец знает, что получит.

Как сказать Стерве, нет, не про вечный конфликт власти и народа, не про армейские склады, которые сначала разграбили, а потом подорвали? Как сказать Таньке Стервозовой, что ее лучшая подруга с сегодняшнего дня работает в штабе «Партии Губерний» на Виктора Япановича?

Женьке Комисар поручено курировать каждое слово в новостях, писать темники для журналистов, думать, пиарить, анализировать, делать так, чтобы за кандидатуру Виктора Япановича 70 % избирателей города Задорожья отдали голоса.

Работу не выбирают, в Пиар Центре каждому сотруднику достался свой кандидат в президенты. Кинахао, Симоненков, Морозко, Черновецкинький. Вот бы курировать, к примеру, господина Черновецкинького размечталась Женька. Явно непроходной кандидат. И денег заработаешь, и совесть перед людьми чиста. Во второй тур избирательной кампании выйдут две кандидатуры – Виктор Юбченко и Виктор Япанович, к гадалке не ходить. Лучшие подруги сойдутся именно в этом месте избирательной кампании на узком политическом мосту. Неужели не разойдемся, мысленно тиранила себя тревожным вопросом Женька. Выборы – выборами, политики власть делят, а нам, что делить, кроме женских проблем, разве что ими безгранично богаты! Пора, пора все честно Таньке рассказать.

– Тань, – вступила на тропу диалога Женька, – что у вас с Наташкой Благовой, почему у нее глаза на мокром месте.

– Бла-го-ва, – громко и протяжно позвала ее Стерва.

Наташка, махнула рукой и быстрым шагом вышла из редакции.

– Зачем Наташку тиранишь?

– Я эту животину выведу на чистую воду, каждый день на работу опаздывает, – нашла повод придраться Стерва.

– Можно подумать, ты вовремя приходишь?

– Ты меня с ней не равняй, – огрызнулась Стервозова, – я начальник, она – дурак. Ладно, – улыбнулась первый раз за все утро Татьяна Васильевна, – как у тебя дела на поприще пиара, деньги платят? Или имеют нашего брата нашару?

– Платят, – созналась Женька, она привыкла доверять людям, с которыми проработала много лет. – Клиентов я не выбираю и это главная проблема. Куликов утешает – к примеру, хирургу на стол положили бандита, так его что не оперировать?

– Сравнил, медицину и политику. Ты сама стремилась к такой работе, говорила тебе, Комисар, оставайся у нас. Нет тебя, так в дерьмо и тянет, не жалуйся.

– А я и не жалуюсь, – с грустью в голосе сказала Женька. – Не жалуюсь, а хочу тебя перед фактом поставить, я назначена куратором в СМИ от штаба Виктора Япановича, работаю в сером штабе «Партии Губерний».

– Говоришь в сером, а подразумеваем, что в черном? Значит, на Япановича!!! – закипала Стерва.

– Не кипятись, серый штаб – это разработка различных политических проектов в рамках избирательной кампании. Я обязана контролировать работу СМИ в задорожной губернии. Ты что, думаешь, в Штабе у Юбченко или Морозко ангелы, и дальше официальной агитации они не идут? Подумай, Татьяна это хорошо, что куратором в СМИ назначили именно меня. Обещаю темников для журналистов не писать, договариваться будем.

– И все за спасибо? – поинтересовалась Стервозова.

– От меня в смысле финансов ничего не зависит, я поставила начальника штаба перед фактом – хотите, чтобы журналисты работали – платите.

– Не утешай, кинут. И потом, много не дадут, а за двести долларов я на Япановича работать не буду. Не буду работать, слышишь Комисар!

– Татьяна, а куда ты денешься с подводной лодки. Ты не на Виктора Япановича работать будешь, а телекомпанию «Полет», на Артура Лысого и его команду. Не забыла, он собственник канала? Согласись, Артур неплохой мужик, на горизонте возникает только во время выборов.

– Та, пошли они все эти собственники.

– Пошли не пошли, а человеку твоему придется сейчас поехать в район бульвара Шевченко, где листовки против Япановича раздают. Это по поводу чистоты работы других штабов. Содержание провокационной листовки нужно придумать, напечатать, раздать. Танька, мы с тобой много лет из одной чашки чай без сахара хлебали, давай не будем сориться. У них общие бабки, бани и девки, а нам что делить?

Евгения Комисар почувствовала, как у нее заныл позвоночник. Она давно заметила, если переступает через определенные жизненные принципы, первым в организме дает о себе знать позвоночник. Идет сбой энергетического центра всего тела, разбалансировка нервной системы, как следствие – боль.

– Ладно, – смилостивилась Танька. Она посмотрела в сторону практикантки, встретилась с ней глазами и еле слышно сказала. – Собирайся, поедешь на бульвар Шевченко, посмотришь, что к чему. Заявку на машину я подпишу.

Посылает новичка, значит, хорошего материала не будет. Хоть что-то для начала. Стерву не переделаешь, с грустью, подумала Женька.

Сука кобелю не товарищ

Вик сидел в кухне под домашним арестом. Где это видано, голая тетка расхаживает по квартире, а я не могу ее понюхать, возмущался пес. Хозяин открыл дверь ключем, так этот глупый пучек перьев истерически завопил на весь коридор, что он до смерти боится собак. Неудивительно, что Вика заперли на территории общепита. «Все сучки – дуры», – возмущался кобель.

Он подошел к двери и словно домашний новенький пылесос, засопев большими ноздрями, стал втягивать загадочный запах духов, свежего женского пота, провокационно растворившегося за дверью кухни.

Вик решил просунуть нос в щель между дверью и полом. Ничего хорошего из этого не получилось. Пес с горечью для себя заметил дохленького таракана, который без труда пролез в щелку и медленно двигался в сторону комнаты хозяина, а значит и гостьи. Собачьи инстинкты взяли вверх над правилами хорошего тона. Вик стал делать подкоп, к утру выйду, успел подумать он, как дверь нервно распахнулась, и на пороге появился хозяин.

– Место! – истерически закричал он. – Ты, мне работать мешаешь. Лежать, лежать я сказал.

Вик подчинился. Хозяин взял турку, налил в нее из пластмассового бака очищенной воды, поставил ее на плиту. Попытка реанимировать отсыревшие спички и поджечь конфорку успехом не увенчалась.

– Вот сволочь, опять ты коробок обслюнявил, – обвинил хозяин Вика.

Пес понимал – претензии обоснованы. Он лежал мирно на своем матрасе, в позе послушной собаки, изредка глубоко и с чувством вздыхая.

Единственное, что умел хорошо делать хозяин, это варить вкусный кофе. Вик горячий напиток не пробовал, хозяйка всегда хвалила мужа, когда он по утрам приносил ароматный кофе ей в постель. Когда это было в последний раз, пес вспомнить не мог, как ни напрягал бойцовские мозги.

Хозяин недружелюбно стоял к псу спиной, помешивая длинной ложечкой бурлящий в турке кофе.

Бедная хозяйка, не любит он ее, а значит и меня, пришел к неутешительному выводу пес. – А еще художник, утонченная натура! Я, – подумал пес, – хозяйку больше мясной косточки люблю, и каждое утро прихожу к ней, чтоб первым лизнуть ее в сухой, курносый носик. А ты художник, словно купированный хвост, не знаешь, что такое ласка и нежность! Каждая сука в этой жизни хочет нежности и неважно собака она или женщина. Эх, люди, люди, чем вы лучше собак! Ты ко мне повернулся широкой спиной? Не уважаешь меня. Не уважаешь, значит.

А чужую тетку уважаешь! Голая тетка расхаживает по квартире в компании полудохлого таракана. За теткой глаз да глаз нужен.

О тараканах! Вчера хозяйка изрисовала всю мебель в кухне белым, неприятно пахнущим мелком. Я решил, что она хочет стать художником, как ее непутевый муж. Но повелительница домашних кастрюль и сковородок объяснила мне, тыча мелком прямо в морду, что это Машенька, отрава, поэтому белые линии на кухонной мебели слизывать нельзя. Это сделают тараканы, и благополучно к обеду умрут.

Смерти пес боялся больше всего на свете, белые линии слизывать не стал, единственная загадка, кто такая Машенька. К хозяину, рассуждал Вик, как бабочки на яркий свет ежедневно слетаются натурщицы. Наверное, эту Машеньку хозяйка, как и тараканов, невзлюбила больше, остальных и, не мучаясь угрызениями совести, решила от нее избавиться. Правильно, – одобрил неблаговидный поступок хозяйки верный пес. Шляются тут всякие, а меня на кухне закрывают, – злобно зарычал Вик.

Покинуть замкнутое пространство захотел не только хозяйский кобель, но и доведенный до полного кипения кофе. Обуздать горячий напиток легче, чем пятилетнего стаффа. В первую очередь, хозяин уделил внимание кофеварке, двум маленьким чашечкам, которые с любовью и осторожностью он наполнил дымящимся, ароматным кофе. Идиллию нарушил открытый холодильник, оттуда хозяин достал масло, колбасу, сыр.

Вик подошел к хозяину и покорно лизнул его волосатую ногу. Главный обладатель сыра и колбасы нервно дернул ногою, он всегда ходил по дому в обрезанных по колено старых джинсах. Очень удобно, если бы не телячьи нежности назойливого пса.

– Вик, место. Не мечтай, колбасу ты сегодня не заслужил, – прогремел Александр Громов.

Слова хозяина прозвучали, как приговор. Вик не на шутку разозлился. А ну если, Машенька, как и доходяга таракан, уже нализалась белых линий на хозяйской мебели и глупому пучку перьев осталось жить считанные часы, а он ей сыр нарезает. Безобразие!!!

Хозяин дома продолжал неуклонно следовать собственному сценарию приема дорогих гостей. Сыр он нарезал крупными треугольниками, копченую колбаску бережно настрогал тонкими кружочками. У пса существовали свои круги, которые он наматывал вокруг потных ног строгого хозяина. Форма та же, запах, простите, другой. Вик злился. Очень злился. Кормить глупый пучек перьев губернской колбасой высшего сорта, это наглость, которую мог себе позволить отъявленный художник.

Попытки пса открыть лапой предательскую кухонную дверь с третьей попытки увенчались успехом. Очень тихо, подобно легкому сквознячку, пес проследовал в комнату хозяина. Вик помнил, к хозяйке идти прямо и налево, к хозяину наоборот, никуда не сворачивая по коридору прямо. Кобель не ошибся дверью, перед ним в полупрофиль сидела, в чем мама родила Машенька, эротично запрокинув ногу на ногу. Гостья умирать от белых линий на мебели не собиралась, в одной руке она держала длинную сигарету, в другой мобильный телефон.

– Сейчас, у нас перерыв. Ты права, он классный. – Замяукала по телефону Машенька.

Конечно, сыр хозяйка покупала классный, – интерпретировал услышанные слова Вик.

– Когда освобожусь, не знаю. Мы только начали, я хочу познакомиться с ним поближе. Ха-ха, еще не пробовала.

Черт, я, потеряла золотую сережку, я тебе перезвоню. Гостья отключила телефон и стала ползать по полу на четвереньках в поиске золотого украшения. Вик возбуждался на улице от дуновения ветра, в потоке которого можно унюхать незнакомый, но такой желанный для любого кобеля запах плоти. Вик хорошо знал, как пахнет настоящая сука. Ситуация провоцировала, черт знает на что. Он неосознанно прыгнул и сразу удачно пристроился позади хрупкого, нежного тела Машеньки.

– Помогите, мама, – заорала не своим голосом натурщица.

«Мамы еще не хватало», – зарычал на пойманную суку возбужденный пес.

Мощный удар откинул Вика от предмета собачей страсти. Хозяин для верности пару раз стукнул своего пса старой чугунной сковородой. Кобель не потерял сознание, он злобно зарычал, шерсть на холке поднялась, у него хотели отобрать желанное – суку. Прыжок, еще прыжок, в этот раз хозяину не удалось наказать насильника. Очередной взмах чугунной сковороды угодил по безвинному в этой истории с изнасилованием креслу. Кресло откинуло задние ножки. В ответ, Вик не промахнулся, выбрав правильную траекторию прыжка, он мертвой хваткой вцепился в запястье руки. Хозяин закричал от боли.

Машенька завыла от страха и беспомощности.

– Господи, что мне делать. Что мне делать?

– Люся, закройся в ванной! – скомандовал ей окровавленный художник.

«Люся? – стало постепенно проясняться сознание Вика. – Какая Люся? Она Машенька»…

– Вик, фу, отпусти. Это я, Вик, фу, – кричал от нестерпимой боли хозяин, он впервые осознал, что не контролирует ситуацию, а его пес бойцовой породы перестал подчиняеться командам.

– Вик, успокойся, хороший пес, хороший, отпусти папу. Фу, фу, – взмолился художник.

Магическое слово «папа» подействовало на кобеля отрезвляюще, как холодный душ.

Вик отпустил окровавленную руку, поджал хвост и сразу почувствовал себя маленьким, жалким, добрым покладистым песиком. Опустив низко голову, он побрел в кухню, лег на место и от стыда хотел умереть.

Хозяин плотно прикрыл за ним дверь и закричал Люсе, чтобы она выходила из ванной и срочно вызвала скорую помощь. Люся плакала в трубку телефона и называла адрес и причину травмы. Врачи приехали на удивление быстро, долго суетились над раненым, но решили пострадавшего не госпитализировать. Собаку посоветовали обследовать и при необходимости усыпить.

Кофе, как и бутерброды, разбросанные на полу в кухне, Машенька не оценила. Она оказалась просто Люсей, поэтому немного посидела в комнате возле укушенного хозяина и ушла. Сам пострадавший принял обезболивающие таблетки и благополучно уснул.

Усатый квартирант, лизнувший белый мел на дверце шкафчика, не знал, что причиной его страшной слабости в ногах является настоящий яд, который китайские производители назвали милым русским именем Машенька. Таракан беспрепятственно дополз до большого бутерброда с сыром, валявшегося на кухне, обрадовался, широко открыл рот и умер.

Вик, главный виновник происшествия, нашел в себе силы и подошел к насекомому. Оно подергивало лапками и выпускало из тщедушного тельца зловонные газики. Господи, ну почему ты умер возле моего любимого сыра, подняв высоко морду к потолку, обратился пес к собачьему богу. Ответа не последовало, широкую бойцовскую грудь заполнила тоска по хозяйке, только она его любит, жалеет, кормит, не водит голых глупых теток в дом и понимает. У-у-у.