Сцинка оцепенела, почти провалилась в забытьё, как вдруг двери открылись и следующих просящих пригласили войти. Кто-то тут же попробовал воспользоваться замешательством Алиши, проскочить вперёд. Но утомленная долгим ожиданием, а, скорее, разозлённая им, Лавиния такому случиться не позволила. Растолкав всех, напомнила, что сейчас их с Сциллой очередь! Потом громким шёпотом попросила прощения у Бога, быстро осеняя себя крестом, схватила Сцинку и юркнула в залу. Дверь за ними закрылась.

Императрица сидела под сплошным пологом, расшитым золотой нитью. Собственное её одеяние тоже олицетворяло роскошь. Тем нелепее оно смотрелось в каменном, плохо убранном зале, посреди песка и пыли. Лицо женщины скрывала накидка. Из-под платья протянулась сухая, но крепкая рука.

– Подойдите ближе, сестры! Что привело вас сюда?

– Матушка, помилуй! – вдруг распричиталась грохнувшаяся на колени Лавиния. Неужели у Мадам сдали нервы? Может, она впечатлилась встречей с Самой?

– Закон, – твёрдо сказала Сцинка.

– Закон? – переспросила Императрица. – Что ты имеешь в виду, сестра?

– Чья-то воля, силой денег сделавшаяся для меня Законом, хочет вашей смерти, Императрица, – Алиша оглянулась. – Но я не вижу в зале никакой охраны, хотя люди, пытавшиеся помешать мне, весьма искусны. Как же мне это объяснить себе, если не желаю расстаться с жизнью, как только с делом будет покончено?

– Я ждала тебя, Сцинка, – Императрица откинула накидку с лица, – подойди!

– Ждали меня? – подходить Алиша не спешила.

– Ждала и верила, что придёшь. Что с тобой не справятся подосланные Заиром убийцы.

– Так кто же заплатил?

– А ежели я сама? – Императрица-мать смотрела пристально. Глаза её выцвели, но взгляд был твёрд. Кожа стала сухой и серой, нос горбат, губы плотно сжаты. Величие если и было когда-то присуще всей её фигуре, сейчас, разве что, проступало только в чертах лица.

– Хотите принять смерть от моей руки? – Сцинка не понимала. Она ожидала охрану, сопротивление. Ждала, что кто-то из слуг поднимет тревогу. Однако им не мешали.

– Император захотел моей смерти, сестра. И сделать сие злодеяние для Империи и народа решил через главу Гильдии воров и убийц.

– Через Заира? Но разве…

– Он не охраняет меня? – Императрица покачала головой. – Мне удалось подкупить хитреца и уговорить его сопровождать меня в этот замок. Но я знаю, что он нечист на руку и ведёт двойную игру. Для отвода глаз он отчитался перед Императором, что нанял для меня убийцу, которая своё дело знает. Сам же уже пел мне в уши, что эту наёмницу легко сможет устранить.

– Всё же я здесь, – Сцинка сделала шаг вперёд. Маленький ножик она уже давно достала и переложила в руку.

– А я и не держусь за жизнь. Весть о моей смерти успокоит Императора. Но… Знаешь ли ты, сестра, сколько мне лет?

Сцинка задумалась. Императрица, должно быть, очень стара. Когда же она взошла на престол? Точно не юной девой. Сколько Алиша помнит себя, есть и Императрица-мать.

– Уж не более ли тридцати зим?

– Более, сестра, куда более. Если грамотна, умножь на два. И это только мои лета.

– Разве столько живут? – пролепетала из угла Лавинья. Императрица взглянула и на неё.

– Нет, дитя моё, конечно же, нет.

– Но как же тогда, матушка? – Лавиния на коленях подползла вперёд. Страх страхом, а любопытство пересилило.

– Есть секрет. И вам придётся его выслушать.

– Я не буду нарушать Закон, – Сцинка выпрямилась.

– Не нарушай, – Императрица смотрела твёрдо. – Никто тебя не упрекнёт. По правде сказать, пока жив Заир, может повернуться по-всякому. Он как раз с Законом поиграть любитель.

– Императрицы ли слова я слышу? – Сцинку вдруг стали одолевать сомнения.

– Какова Империя, таковы и правители. Тебе нужны доказательства, сестра? – Императрица опустилась на колени и, приспустив широкую накидку с плеч, поманила Сцинку к себе. – Взгляни сама, если не веришь. Уж тебе наверняка было показано, как выглядит императорская метка?

Алиша перехватила поудобнее нож, почувствовала, как он приятно лёг в ладони. Ждать нечего. Она подошла, перехватила голову Императрицы левой рукой, поставив лезвие к шее.

– Всё же взгляни! – прошептала Императрица-мать, и, пока Сцинка раздумывала, схватила её сжимающую нож руку и отвела от своего горла. – А руки твои черны! На них кровь!

Лавинья громко охнула, Сцинка отдёрнула руку.

– Что же ещё будет на руках убийцы, матушка? – ворот накидки она, при этом, опустила пониже, и на спине Императрицы показалось клеймо. Выжжено оно было редкой, яркой краской, но на дряблой коже смотрелось жалко.

– Видишь знак? – спросила Императрица-мать.

– Вижу.

– Прежде чем убьёшь меня, позволь нанести на твоё тело такой же!

Сцинка отпрянула. Лавинья охнула ещё раз, прижав ко рту руки. Императрица продолжила:

– А что же думали вы, сестры мои? Как мне удалось так долго обманывать небо и носить свои старые кости по этой земле? Императрицу в лицо никто не знает. До меня этот знак носила другая. Она и перенесла его мне на спину, как мой вечный крест! Передала метку вместе с тайным знанием – искусством её наносить.

– Долго ли учиться этому искусству?

– Увидишь и поймёшь.

– А как если бы ты, матушка, обучила какую служанку?

– И создала оружие против себя? К чему двойники? Я прожила, сколько смогла. Для чего-то и я сгодилась. Первая Императрица была мудра, верна своему народу и чиста душой. А уж мы, последующие, какие есть, дарим её образу бессмертие, – женщина обернулась, взглянув на Сцинку. – Ну так что? Примешь этот крест?

– Почему я, матушка? Не смущают разве мои «чёрные» руки?

– Потому как, хоть и назначу я тебя Императрицей, а всё же ты убийца! Сейчас убийцы нужнее. Потому что нужно… – она поманила к себе Сцинку, сама тоже придвинулась ближе. – Нужно убить Императора! Возьмёшь заказ от меня, без пары мгновений тобой убиенной?

Тогда получится, что мёртвая у мёртвой берёт этот заказ. Алиша задумалась.

– Стало быть, Императора настигнет смерть, вся полнота власти опять перейдёт к одной Императрице-матери. Так что же мне делать с этой властью?

– Есть верные люди.

– С чего мне доверять им?

– А что тебе останется?

– А если откажусь?

– Твоё право, – Императрица вздохнула. – Меня убьешь, а после будешь скрываться от Заира.

– А если наоборот, попаду к нему в милость?

– Он тоже чтит Закон. А по Закону он взял на тебя, Сцинка, заказ.

Значит, предводителя гильдии остаётся только убить.

– Не гожусь я в Императрицы, – Сцинка покачала облысевшей головой.

– Нужно лишь дождаться помощи от верных людей с Юга. Приостановить постройку стены. Отменить закон о прекращении торговли.

– Это остановит войну? – Сцинкино нутро отозвалось. Есть в этом её собственный, шкурный интерес. – Но почему же сейчас не схватить меня? Почему не действовать самой?

Императрица устало вздохнула.

– Я умираю. С твоей помощью или без неё – я стара и скоро умру. Молодой Император об этом знает и сам настоял на моей поездке на Юг. Что ж, мне на руку. Тут я встретилась с верными людьми. А если ты, Сцинка, смогла добраться до меня, под моим обличием сможешь приблизиться и к Императору. Нужна женщина, и ты подходишь.

– Я бы не была так…

– Ты же из дома Розы, дитя моё? Значит, манерам и светскому этикету обучена. В лицо Императрицу никто не знает. Для подписи достаточно начертания половины тайного знака, что я ношу на спине. Для доказательства того, что ты – та самая, придется обнажить спину перед старейшинами. Но никто не посмеет требовать этого, если только не распространится слух о моей кончине! А слух будет! Заир должен убедиться в моей смерти и передать весть Императору. Тогда, думая, что опасность миновала, он ненадолго расслабится.

– Ничему я не обучена, матушка. Из дома Розы меня выгнали с позором. Но… много ли заплатишь за убийство Императора?

– Денег у тебя будет вдоволь. Но разве остановить войну и не допустить раздела Империи – для тебя, дитя песков, недостаточная плата?

– Твоя правда, матушка. Только… – Сцинка подозвала к себе Лавинию. – На роль самой Императрицы есть у меня получше вариант.

Знак Императрицы

Лавиния отнекивалась, скуля, молясь и плача. Сцинка представила её как девушку, бывшую с господами в свете, стало быть, способную сразу не упасть в грязь лицом. Опять же, шкура Лавинии более подходит для нанесения клейма, нежели Сцинкина. А уж Сцинка пренепременно берётся Лавинию сопровождать и заказ на Императора она возьмёт. Потому что… Не всё ли теперь равно?

Лавиния шептала:

– Одумайся, Сцинка, я же публичная девка, хоть и Мадам! Я же… как же такая, как я, может стать Императрицей-матушкой и восседать на троне?

– Шлюхи на троне – это как раз нормально, – успокоила Алиша подругу. Выделяться Лавиния не будет.

Тем временем Императрица развела краску и подготовила горячие иглы. Лавиния внимательно следила, божась, что сама она надеется не дожить до того дня, когда ей придётся это с кем-то проделать. Горячая игла вошла в кожу. Лавинья заплакала. Рыдая, давясь всхлипами и сглатывая слёзы, она мужественно стояла на коленях перед Императрицей, терпя боль. Полой иглой старые, но вдруг ставшие ловкими, верными в движениях, руки загоняли краску под кожу.

– А теперь и моя кровь сгодится, – прошелестела Императрица сухими губами. – Давай, Сцинка, приступай к делу.

– Так ежели будет заражение? – Алиша поняла, что вместе с краской старая карга задумала загнать под кожу Лавинии и свою кровь.

– То традиция! Так сделали со мной, а до меня – с той, что проделала это со мной! Если верить преданию, то, переданная по этой цепочке, во мне течёт капля крови самой первой Императрицы!

Блажь это всё. Старые россказни. Сцинка сделает по-своему.

– Сделаю! Что нужно, поняла. Сделаю сама!

Конечно, Сцинка врет.

– Тогда пришло время, сестры! Дайте мне помолиться и позовите мою служанку! Надо пригласить Заира. Пусть будет свидетелем моей смерти. Схоронитесь пока, а как он выйдет, вы должны спрятать хорошенько моё тело и уничтожить клеймо. Такой знак может носить лишь одна Императрица-мать!

– Прости Господи и помилуй, – только добавила Лавиния. Сцинка подошла к двери, приоткрыла, сразу столкнувшись с девкой. Внутрь её пускать не стала. Шепнула:

– Немногим погодя позови сюда Заира. В замке он? Матушка его требует!

– Как есть, уже давно в замке!

Вот это новость! Значит, нужно спешить!

– Что же, матушка, – проговорила Сцинка, вытаскивая нож, – пора прощаться!

Прислушиваясь к каждому шагу, Алиша с Лавиньей сидели под троном. Перед ними, на полу, лежала убитая Сцинкой Императрица. Заир вошёл, Сцинка видела его лишь однажды, но узнала. Хоть в полный рост его разглядеть, лёжа под троном, было сложно. Глава Гильдии был не один, в сопровождении каких-то людей. Увидев убитую, вскрикнул:

– Матушка!

Подбежал, упал на колени, развернул женщину к себе. Взглянув в лицо её, покачал головой, потом осторожно, чтобы не перепачкаться в крови, перевернул убитую, обнажив ей спину. Удостоверился, что есть императорское клеймо.

– Добрались до тебя таки, старая ведьма, – Заир оттолкнул от себя женщину, встал с колен, быстрым шагом отошёл к двери, крикнул. Ему принесли бумагу с пером. Черканув пару строк, Заир поставил свою печать, присыпал пудрой, тут же смахнул её, свернул письмецо и передал человеку.

– Доставить и быстро!

А потом велел всем выйти и ждать за дверью. Сам остался. Начал медленно обходить зал.

– Сцинка! Эй, Сцинка! Неужели сбежала? Так ведь весь замок оцеплен! Надо будет мне – всех паломниц убьём! Выходи! С заказом справилась, бояться тебе нечего! За меня работу сделала, за это искренняя моя тебе благодарность! Все видели, что я обнаружил старуху уже мертвой!

И тут он на что-то обратил внимание. Опять подошёл к убитой. Руки Императрицы, в особенности, пальцы, были в золотой и чёрной краске.

– Чем же вы тут занимались? – удивился Заир. – Никак какой новый яд опробовала на старухе, Сцинка? А? Выходи! Всё равно ведь найду!

А всё же Заир обеспокоился. Он прикасался к одежде и коже старухи, так что тщательно осмотрел свои руки, вытер об себя же, отряхнул.

Алиша, как и Лавиния, надышавшись пыли, держалась из последних сил, чтоб не чихнуть. Заир обходит зал по кругу, но, рано или поздно, доберётся до трона. Если не врет он, и весь этот зал, равно как и замок, окружены, прорваться на волю будет сложно. А Сцинке очень уж хочется выполнить последнюю волю убиенной Императрицы, вывести Лавинью и самой ещё немного пожить. Хотя бы до того момента, как падет, или станет доподлинно известно, что падет стена. И, пока Заир стоит к ним обеим, лежащим на животах под тяжёлым троном, спиной, Сцинка шепчет Лавинии, что есть план, и, выталкивает подругу, чтоб та отвлекла главаря убийц. Мадам сомневается, но Алиша настаивает:

– Давай, иди!

Заир

– Так ты Сцинка?

Заир подошёл. Лавиния гордо вскинула голову, откидывая пряди спутанных волос. Она выползла, хоть и не без сопротивления. Но, подталкиваемая своей новой ролью, неизбежностью происходящего и безвыходностью положения, решила подыграть Алише и рискнуть. Глава убийц и воров её пристально разглядывал, чуть не облизываясь.

– Кто бы мог такое предположить, Сцинка? Красива, ничего не скажешь. Ты же из дома Пустынной Розы? Мог бы догадаться, что куртизанка. А Императрицу-мать ты как убила? Отравила? Неужто полезла с поцелуями?

– Меня поцелуй и сам узнаешь, – с вызовом проговорила Лавиния.

Алиша удивилась и продолжила красться. Лавинья на неё не смотрела. Всё её внимание поглотил предводитель убийц.

– Горяча, строптива, – покачал головой Заир.

Лавиния рванула на себе ворот, оголив шею. В церковь она в этом ходит, как же! Алиша усмехнулась. Шлюшья одёжка: так ворот отстегнулся, что лиф нижнего платья виден. Лавинья положила руку на пышную грудь.

– Жарко тут, – она погладила себя по белой коже, – а под таким взглядом и вовсе растаешь.

– Жаль будет с тобой проститься, так и не узнав, каково искусство куртизанки дома Розы. Пёс Рон хорошо знал, должно быть. Если ждёшь его, Сцинка, не жди. Умер он от моей руки. А перед смертью тебя вспоминал.

– Говорил что? – поинтересовалась Лавинья. Она, понятно, не знает, о каком Роне речь? Но спросила. Алиша скрежетнула оставшимися редкими зубами. Заир ухмыльнулся:

– Может, имя твоё шептал, я не разобрал. Услышал только: прости, Сцинка.

Алиша сморщилась горько, вздохнула, взяла себя в руки. Ещё шаг, уже близко.

– Знаешь, Сцинка, что нет никого из твоих подружек в живых? – Заир явно игрался, забавляясь этой игрой.

– Плохо то искусство, что не помогает выжить. А ты не жалей со мной прощаться, – Лавинья облизнула губы, нижнюю прикусив. Взглядом она Заира, наверное, уже насквозь прожгла.

– Когда женщина так на тебя смотрит, на многое согласишься. Что же ты раньше мне не встретилась, Сцинка? Всё могло быть по-другому.

– Раньше не встретилась, встретилась сейчас! Не бывает поздно, если оба живы! – Лавинья как-то незаметно ещё больше оголилась и смотрела томно. Алиша только диву далась, как подруге это удаётся. За последние дни мытарств по постоялым дворам и пустыне Мадам Делавинь хорошо схуднула и как-то похорошела: лицо зарумянилось, кожа разгладилась. Как будто и не касалась Лавиньи пустынная хворь. Строгое тёмное платье шло пышной фигуре Мадам больше, нежели цветастые тряпки, контрастировало с развратным видом. Волосы выбились из прически, разметались по плечам и шее, отдельными прядками липли к лицу. Заир покачал головой.

– Заманчивые речи говоришь, да только знаю я, что женщинам нельзя верить.

– Твоя правда, нельзя, – Сцинка рывком приблизилась и воткнула в шею Заира отравленную иглу. – Я Сцинка. Хотел узнать искусство учениц дома Розы? Я тебе окажу такую честь!

Глава гильдии упал на колени и замер. Руки, метнувшиеся отбросить Алишу, безвольно повисли. Глаза остекленели. Алиша встала перед Заиром, приподняла его подбородок, жестом показала на Лавинию.

– Это моя подруга, Мадам Делавинь. Хозяйка публичного дома, – Сцинка наклонилась, заглядывая Заиру в лицо. – Обвела тебя вокруг пальца обычная шлюха.

Сказав, Алиша было подумала, что Лавинья на шлюху обидится. Но та только подошла, спросила:

– Что с ним?

Сцинка ответила:

– Яд на игле парализующий. Но сколько действовать будет, не знаю. Так что тянуть нельзя! – и достала нож.

– За Рона мщу. Себя защищаю! – Сцинка сорвала с шеи Заира медальон главаря убийц. Поднесла к глазам мужчины. – Моё по праву! Прощай!

Лавинья отвернулась, не в силах смотреть. После сделанного Алиша принялась шарить у мужчины по карманам. Мадам, наконец, осмелилась и взглянула, подходя.

– Жалко-то как, такой красивый! Может, заболтала бы я его?

– Убил бы он тебя, – Алиша приподняла руку Заира, отодвинула рукав, вытряхнула наполовину лежащий в ладони нож.

– Ему только замахнуться осталось. Вовремя я подоспела.

– Всё равно жаль! Как хорош! – Лавиния повздыхала. – Это в твоей профессии такие мужчины водятся?

– Какие ещё «такие»?

– Видные такие: сильные, статные, ловкие!

– Был бы ловок, успел бы от меня защититься… – Алиша подумала. – Хотя, на самом-то деле, не окажись Заир таким охочим до баб, не стал бы с тобой трепаться, бдительности б не растерял. Не будь он кобелём, сейчас он бы жив был, а не мы с тобой.

– И всё равно завидую, Алиша. Как ты с ними дела ведёшь?

– Да никак, – Сцинка покачала головой. – Почти всех таких или зарезала, или собиралась зарезать.

Она вспомнила про Рона, усмехнулась. Попросил прощения, значит, старый пёс, что не дожил до последней их встречи? Заир слова передал, и на том спасибо.

– Ну как это, Сцинка, зарезать? И не случилось ни с кем большой любви? – Лавиния тоже присела на колени, помогая Алише проверять карманы.

– Такие обычно за твоей жизнью приходят. А так я с жизнью расставаться не намерена, – Сцинка вытащила из поясной сумки Заира какой-то документ, и, пока не разворачивая, спросила подругу:

– Завидуешь мне, что ли? А понравилось тебе, скажи, что Заир тебя за меня принял? Сам глава убийц перед тобой расшаркивался.

– Понравилось, пожалуй! – Лавиния заулыбалась. – За опасную наёмницу-куртизанку из известного дома меня ещё не принимали!

– Так ты теперь Императрица-мать! Уж это почётнее, – Сцинка тоже беззубо заулыбалась, разворачивая документ.

– Да что ты, Алиша! Это же так!

– Ничего не так! Я тебя теперь на Север, в Столицу должна доставить. А сама Императора убить… Ох ты ж, пресвятые угодники! – Сцинка разобрала написанное на бумаге. – А Заир-то был советником Императора! Стало быть, теперь и я?

– Мне кажется, такой титул, не как ваш – не передаётся с убийством предыдущего хозяина, – Лавиния покачала головой.

– Сохраню, может, пригодится, – Сцинка спрятала документ за пазуху. – В любом случае, нынче я при Императрице-матери, – она похлопала Лавинию по плечу. – А этот, – кивнула на Заира, – предатель и изменник.

Начало пути

Сцинка знала, что скоро набегут люди. Надо было сделать что-то с трупом Императрицы и быстро.

– Одеждой меняйтесь! – скомандовала Алиша.

– В своём ли ты уме, подруга! Я с мертвой не надену! – Лавиния замахала руками. – Да и в крови всё!

– Хотя бы мантию нацепи. И лицо покрой! – Сцинка огляделась, подняла лежащую на полу накидку.

Лавиния, недовольная тем, что приходится делать, всё же облачилась.

– Не нравится мне это, Сцинка! Плохо поступаем!

– Как договорились, так и поступаем! Императрица-мать дала согласие! – Сцинка стягивала с мёртвого тела символы власти и всё, что могло сойти за таковые. Без верхней мантии платье убитой старухи было дорого, но не так нарядно.

– Сойдет, что ли, за фрейлину? Были они у неё?

– Да как знать?

– А если за служку? Так стара. И одета слишком хорошо, – Алиша злилась, что не обговорили это всё сразу. Легко сказать – уничтожьте тело. А как это сделать, если они внутри замка, в закрытой зале.

– Спрятать до поры до времени? А ночью как-нибудь вынесть?

– Ой, Алиша!

– Сцилла! Придерживайся плана!

– Так её, что ли, за меня выдать? Старую такую? – Лавиния вроде как и подала идею, и сама же усомнилась. Кто поверит, что такая старуха – бывшая Мадам. Хотя и Мадамы неизбежно старятся, да только не за один же день!

– Такая будет неразбериха, что никто не заметит. Заир убит.

– Так и кем? Двумя пришедшими каяться грешницами?

– Да. Скажем, что труп твой. А я назовусь. Пришла каяться Императрице в грехах своих. Спасла ей жизнь, распознала предателя, вовремя подоспела. В благодарность Императрица – ты, то бишь, меня около себя и пригрела.

– И что, поверят? – сама Лавиния смотрела недоверчиво.

– А что им останется? – Алиша, морщась, располосовала ножом кожу на спине старухи, снимая императорское клеймо.

– Неужели и меня когда-то кто-то также? – Лавиния всплакнула. – Ой, не дожить бы! Хоть бы от старости помереть, а не от руки убийцы!

– Тебе после смерти не всё ли равно будет? – прорычала Алиша. – Да и я со всем почтением, хоть и тороплюсь.

Лавиния задумалась.

– Всё же хочется по-людски!

План их удался. Хоть и со скрипом. Убит был сам Заир, а место от Столицы далекое. Кому нужна старуха Императрица? Напали было. Да Сцинка ловко первого напавшего и зарезала, продемонстрировав знак Гильдии.

– Моё! – рычала она. – Заира убила я, стало быть, слушайтесь меня!

Люди бывшего главы отошли. Сцинка знала, не по нраву им это всё, будут пытаться её убить. Лавиния сидела, закутавшись в императорскую расшитую мантию. Старуха лежала под троном. Воняло кровью. Ну так – списали вонь на тело Заира. Хоронить с почетом не будут, вывезут и сбросят в ров.

Там ему, псу, и место.

Ночью старуху Императрицу вывезли и скинули в ближайшую канаву. С почестями хоронить возможностей не было. Лавиния только прошептала, что всем уготована жизнь вечная, а Матушка так и вовсе верила в бессмертие своё в продолжательницах дела её.

Пришлось ещё несколько дней провести в Южном замке. Всё также шли просящие, скорбящие и кающиеся. Со смертью Заира надо бы расслабиться и не ждать, что убийцы придут за Матушкой, но Сцинка ждала. Парочку таких порешила. Хотя доподлинно не известно, за Сцинкой они приходили или всё же за Императрицей?

Слухи ползли разные. Императрица-мать наверняка водит дружбу с самим дьяволом, раз в таком месте внезапно омолодилась, поздоровела и набралась сил.

Говорила Лавиния мало, но жесты, походка, телодвижения выдавали в ней женщину нестарую. Служки виду не подавали, судя по всему, к такому развитию событий они как раз были подготовлены. Называли Лавинию исправно Матушкой, выполняли любую просьбу, подсказывали.

Сцинка бдила.

Просто так они в Столицу могли и не попасть. Как быстро распространяются слухи? Много ли предателей? Успел ли посланник принести в Столицу весть о убийстве Императрицы, или его перехватили?

Будет ли Император оглашать о кончине Императрицы-матери всенародно?

Ещё Сцинка знала, что им с Лавиньей предстоит встреча с теми самыми верными людьми, о которых упоминала Императрица. Необходимо решить, как поступить дальше. Пусть Алише и нужно убить Императора, но её очень интересует, что потом будет с Империей. Ведь как-то Новый Император пришёл к власти, значит, и его поддерживают в Столице – не один он, и у него есть верные люди. Всех Сцинка не вырежет. А главенство её в Гильдии – формальное. Кто же её признает, хоть и зарезала она Заира честно. Смута грядёт среди убийц. А сила это немалая.

Новый Император – человек молодой, амбициозный и алчный. Такие слухи ходят о нём. Мать-Императрица же стара, мудра и пока всеми любима. Живет так долго, что и жрецы, и народ уже начинают верить в поддерживающие её высшие силы. Вся власть от Бога. Почему бы демонам старую ведьму не поддерживать? Было бы вернее. У праведных людей жизнь вечная – после смерти. А вечная жизнь на грешной земле – она от нечистого.

Так размышляла Алиша, смотря на осваивающую новую роль Лавинию. А всё же хитро придумано с преемственностью. И ловко, и слуги верны, и сработано чисто. Хотя, может, такое впечатление обманчиво.

Что скажут верные Императрице, точнее, её культу, люди? Кто они, представятся ли? Есть ли за ними реальная сила? Что делать с недовольными южанами? Со стеной? Матушка велела разрушить.

С новостью о смерти Императрицы-матери начнётся смута, которая с появлением Лавинии в Столице как выжившей Матушки ещё только усилится. Не все южане довольны тем, что пришлось переселяться на Север. А уж северяне точно не рады таким гостям.