Глава 8
Чулан
Сестры вышли из покоев бабы Зиты. Леся уже было направилась в спальню, но Арина потащила ее вниз – на балкон. Та, нехотя плелась сзади. Арина подошла к горгулье и стала пристально разглядывать. Леся же опасливо озиралась по сторонам.
Ариадна тщательно изучала каменную «фею-толстушку». Она остановила взгляд на морде горгульи. Прямо под ноздрями в том месте, где у человека находится губной желобок, были накарябаны какие-то слова.
– Голодная Сия… – вслух прочитала Арина.
– Что? – не поняла Леся. – Это… это имя…
– Феи-толстушки!
– Помнишь, Полина ее обнимала, когда мы ночью следили за ней! А в письме она боялась ее! Это горгулья преследовала ее повсюду! – Леся испуганно попятилась. Каменная горгулья не шевельнулась. – Зачем тогда ее обнимать!? Не понимаю!
Арина ничего не ответила сестре, только стала еще задумчивее.
– Пойдем отсюда. – Она взяла Лесю за руку и увела с балкона.
Поднявшись в свою комнату, сестры быстро переоделись и улеглись по кроватям. Они не спешили обсуждать страшную сказку. Каждая думала о своем. Леся, дабы отвлечься, громко напевала какую-то песенку из старого мультфильма.
… Баба Зита сидела на кухне. Весь стол был, буквально, выстлан пышными блинами! Тихонько вошла Ариадна, и старуха пригласила ее к столу.
– Нет, спасибо! Я не хочу.
– Почему же?!
– Потому что! – неожиданно озлобилась Арина.
«Может мне ещё эссе на пять листов написать о причинах моего нехотения?!»
– У меня с блинами плохие отношения. – Смягчилась она.
«Боже, это я сказала!? Зачем?! Откуда вообще эта мысль?!»
Старуха усмехнулась:
– Э-э-э… как это?! Какие вообще могут быть отношения с блинами!? Их просто едят и все! Эгоистично и не спрашивая их разрешения!
– А если я чувствую вину, когда поедаю их?
«Что за дурацкий вопрос?! Откуда он взялся?!»
– Милочка, да вы серьезно больны! – баба Зита уже было преподнесла ко рту свернутый блин, обмазанный сгущенкой, но внезапно отшвырнула, разбрызгивая сгущенку, и шарахнулась, словно блин ожил. Взглянула с опаской: – Ладно, живи! – проворчала и положила блин на тарелку. – Насилие какое-то получается!
Она запрокинула голову, раскрыла рот, обнажая золотые коронки, и залилась ведьмовским смехом. Потом резко пришла в себя и ненароком бросила взгляд на Арину:
– Эй, девочка, что с тобой? – спросила она, заметив отрешенность гостьи. Старуха легонько потрясла ее за плечо. – Ты, случаем, не уснула?!
Ариадна заморгала часто-часто и уставилась на Зинаиду Никаноровну. Глаза у нее расширились от удивления: гигантская бородавка на лице бабы Зиты исчезла, а вместо нее появилась родинка! Вполне себе симпатичная! Арина глухо вскрикнула, а старуха яро заорала и выскочила из-за стола.
– Господи, да, что с тобой?!
Арина вновь поглядела на бабу Зиту и съежилась: сиюминутное волшебство испарилось, и родинка вновь обернулась бородавкой.
– Этот дом проклят! – лепетала старуха. – Девицы Малеровских сходят с ума! Даже их кузина! Но Полина хотя бы молчит! Да, что у вас творится в головах?!
Тут баба Зита замолчала и, крадучись, подошла к Арине.
– А, может, ты в Полину превращаешься?! Скоро замолчишь, как она! – прошипела старуха прямо ей в лицо.
Ариадна вмиг пришла в себя, словно очнулась от очередного кошмара:
– Нет! – вскочила она.
Стол опрокинулся прямо на бабу Зиту! Ее завалило горячими жирными блинами! Она отмахивалась от них, словно от ядовитых скатов!
– Я не Полина! Не Полина! – вопила Арина, топая ногами.
Баба Зита, отряхнувшись от «скатов», удивленно уставилась на нее и хотела ещё что-то сказать, но Арина выскочила из кухни.
Она бежала так быстро, что замечала только сиренево-фиолетовые пятна мелькающие вокруг. Пятна смешались в темное месиво. Оно густело и густело, потом и вовсе стало сужаться, и Арина почувствовала, как ее тело сплющивается в его силках! Она учуяла, что месиво пахло лавандой, запах назойливо лез ей в нос. Она отбрыкивалась от него руками и ногами, боясь задохнуться, как вдруг услышала звук разрываемой ткани.
Арина распахнула глаза и… стянула с себя фиолетовый пододеяльник!
Во сне она так быстро удирала из «Фиолетовых кружев», что разорвала постельное белье!
Леся тут же примчалась на помощь к сестре.
– Ненавижу лаванду! – бурчала Арина, выбираясь из пододеяльника, который, буквально, пьянил запахом лавандового кондиционера! Чудилось, что и в одеяло набили сушёную лаванду!
– Ненавижу фиолетовый! – продолжала ворчать Арина, безуспешно пытаясь выбраться.
Леся распутала сестру и помогла вырваться из силков пододеяльника.
– Тебе опять приснилась кузина?! – испуганно спросила она.
– Хуже! – с сарказмом произнесла Арина, усевшись по-турецки на кровати. – Баба Зита с родинкой! И токсичные отношения с блинами!
Ариадна распласталась на кровати и залилась истерическим смехом.
Леся и не знала, как реагировать:
– Ну, надо же! Чем дальше в сны, тем… чудесатее снаружи! – тихонько хохотнула она и зажала рот ладошкой.
Арина залилась смехом еще громче:
– Чуде… что?! Ха-ха-ха! Оригинально звучит! В самую точку!
Насмеявшись до изнеможения, она вскочила с кровати и глянула на часы. Оказывается, она проспала всего каких-то полчаса!
Леся пристально глядела на нее. Наконец, она задала самый волнующий вопрос:
– О ком говорила баба Зита? Я имею ввиду, явь, а не твой сон! Что это такое?! Какое-то огромное страшное чудовище, которое заставляет голодать девочек?! И оно на самом деле существует?! – испуганно начала она.
– Ну, что ты! – Арина уселась в кровати. – Чудовище ограничивается лишь разумом Полины! Баба Зита просто раздула из этого спектакль!
– Она же на самом деле его видела! Это чудовище! Это уродливая горгулья на балконе? Еще и имя ей дала! Голодная Сия. Мне сразу она не понравилась, кого хочешь с ума сведет!
– Лесь, не оскорбляй произведение искусства! Просто Полине было так одиноко, что она ее оживила! В своей голове, конечно! Ей было плевать, что скульптура уродлива и страшна: горгулья стала ее матерью. О ней и писала кузина на том листке бумаги. Счастливая девочка до такого не додумается, но разуму Поли достаточно было один раз увидеть, а больные фантазии лишь дорисовали и приукрасили.
– Жуть, какая!
– А баба Зита умудрилась нам втолковать, что странная болезнь Поли – это реальное чудовище! Конечно, изначально это сделала Полина, но старуха будто подыграла ее нездоровым фантазиям и устроила нам жуткий цирк!
– Но почему чудовище сначала было заботливой нянькой, но потом свело кузину с ума? Что за болезнь скрывается под выдумкой?!
– Интересный вопрос! – задумалась Арина. – Спросить бы кузину!
– Она ведь тебе снится! Представь, что ты Полина! Что бы она ответила? – с воодушевлением предложила Леся.
– Но я могу только фантазировать! – заметила Ариадна. – Это, в любом случае будут мои мысли!
– Но ты говорила, что во снах ты становишься ею! Представь это прямо сейчас!
Арина недоверчиво глядела на сестру. Почему бы нет?! Всего лишь эксперимент!
– Говори любой бред, что идет в голову! – с радостным волнением сказала Леся. – Того и гляди, выудим из него ценную информацию! Ведь не зря она тебе снится! Нужно взять из фиолетовых снов максимальную пользу!
Арина по обыкновению стала расхаживать по комнате и, размышляя, бубнила себе под нос:
– Почему нянька обернулась чудовищем? Почему нянька обернулась чудовищем? Почему оно двулико?
Леся, обняв подушку, не моргая, наблюдала за старшей сестрой.
– Потому что я, то есть Полина, изначально знала, что чудовище двулико!
– Как это?!
– Потому что Полина не псих какой-нибудь, она всегда знала, что выдуманная нянька, то есть болезнь, опасна! Баба Зита нам пересказывала лишь мысли Полины, естественно, она сама и придумала ее двуликость!
– Но, что это значит?
– Что это значит? Что это значит? – повторяла Арина, потирая виски. – Поняла!
Она резко остановилась посреди комнаты.
– Одна сторона чудовища – заботливая нянька! То есть на какое-то время она спасла Полину от одиночества и даже принесла радость! На время. Но, чем дольше Поля играла с ней, тем слабее становилась (пока голодала). И тогда наша кузина поняла, что чудовище-болезнь поработила ее. Полина думала, что руководит ею, но потом случилось обратное! Чудовище превратило ее в марионетку! Поля стала зависима от нее!
– Как наркоманка?!
– Э-э-э… выходит так!
– Но чудовище не подсыпало ей белый порошок!
– Нет… оно подчинило ее и лишило еды! Вот и другая страшная сторона: несвобода, зависимость!
– Но что с ней происходит теперь?
– Это пока остаётся загадкой… Хотя…
Она вновь стала ходить из угла в угол:
– Что сказала старуха? Ты помнишь? Напоследок?
– Что именно? Она много чего говорила! – Леся села в кровати и свесила ноги. Она с недоумением наблюдала за старшей сестрой.
– Она сказала: «в этом доме есть два балкона»!
– Да, я помню. Но что это значит?
– А что мы знаем о балконах?
– Только то, что на них живут уродливые горгульи!
– Старуха намекала, что… – Арина резко остановилась и вскрикнула: – ну, конечно! Господи! Это же очевидно! Все сходится! Я поняла!
– Что? Что поняла? – Леся опешила от радостных воплей сестры.
– «В этом доме есть два балкона»! То есть два чудовища! Первое – уродливая нянька – Голодная Сия, которая заставляла Полину голодать!
– И-и-и? – протянула Леся.
– И Голодная Сия все-таки привела свою сестру!
– И если первая велела кузине не есть и молчать, то вторая…
– Те записи, что мы читали, не о Голодной Сии! – Перебила Арина. – Ведь она покинула Полину, когда тетка предложила накормить ее!
– А о ком тогда? Неужели о… – залепетала Леся.
– Сестре Голодной Сии!
– И она оказалась еще страшнее, раз Полина обнималась с горгульей!
– Что творит с ней ее сестрица, раз кузина тоскует по фее-толстушке, забравшей Ксюшу?
– А, может, на втором балконе, на горгулье тоже написано имя? Посмотрим? – неуверенно предложила Леся, застучав зубами, хотя холодно не было.
Но Арина вдруг сделалась отрешенной и задумчивой. Она вспоминала один из фиолетовых снов с кузиной в главной роли. Самый первый.
– Я что-то рисовала! Кого-то! – вдруг ожила она.
– Что? Где рисовала?
– Во сне! То есть не я, а Полина!
– Что же это было?! Думаешь, это имеет отношение к чудовищам?
– Да! Но я не очень помню рисунок…
Арина вдруг замолкла на полуслове. Она ведь очень хорошо представляла нарисованную уродицу, более того, она чувствовала, как ведьма тащила ее за стопу. Арина видела ее так же ясно, как сейчас видит Лесю! Неужели ведьма на самом деле существует?!
– Я, точнее, Полина, боялась смотреть на изображение, поэтому быстро перелистнула страницу! Но на рисунке была она – сестра Голодной Сии!
– И она мерещится ей во всех уголках особняка! – испуганно ахнула Леся, вспоминая записи кузины. – Что такое она заставляет делать Полину?!
Арина, не ответив, потащила сестру в коридор. Леся идти боялась, поэтому отстала. Ариадна уже стояла возле второго балкона, но она все не решалась подойти к чудовищу.
Леся запыхавшись, остановилась за ее спиной. И Арина шагнула к изваянию. Она быстро нашла накарябанные в том же месте слова – имя второго чудища. Прочитав их, она резко отпрянула от горгульи, словно от гниющего трупа, и на трясущихся ногах медленно отступила. Глаза ее совсем не моргали, и ужас застыл в груди. Натолкнувшись на Лесю, глухо вскрикнула.
– Что? – шепотом спросила Леся. – Что там написано?
Арина молчала, а Леся, видя ее испуганное лицо, расхотела услышать ответ.
Взявшись за руки, сестры направились к чулану. На часах не было и десяти. Значит, Полина еще не пришла.
Мысленно подбадривая себя, Ариадна осторожно открыла дверь чулана. В нос ударил запах старой мебели и одежды.
Чулан оказался очень тесным и маленьким. Вряд ли здесь Полина коротала вечера.
– Леся, здесь где-то должен быть вход в другое помещение. Невидимая дверь. Нужно найти ее.
Сестры, пробираясь сквозь груды всякого пыльного старья, добрались до стены. Ощупывая каждый сантиметр, они искали трещины или неровности, но все было гладко. Арина отчаялась. Сердце бешено стучало. Ещё чуть-чуть, и у нее начнется паника.
Что делать?! Неужели, Полина каждую ночь приходила не сюда?
От безысходности Ариадна резко развернулась к выходу из чулана и споткнулась обо что-то. Если бы Леся не удержала ее, она бы упала.
– Здесь что-то есть, – Арина резко подняла пыльный ковер.
– О боже! – Леся от удивления прикрыла рот рукой.
Ариадна споткнулась о ручку люка. Сестры схватились за нее и потянули. Крышка нехотя поднялась. Внизу показались каменные ступеньки. Тускло горел свет. Скорее всего, тайная комната находилась где-то на середине между первым и вторым этажом.
Сначала спустилась Арина. Лесе пришлось кое-как просунуть руку в щель между полом и крышкой люка, чтобы натянуть на нее ковер, иначе Полина заподозрит неладное.
С большим трудом справившись с этой задачей, сестры спустились вниз.
Помещение напоминало маленький подвальчик.
Здесь не было ни окон, ни дверей.
Под потолком горела маленькая лампа, выключателя не наблюдалось.
В одном углу валялась сломанная мебель: какие-то тумбочки, ёлочные игрушки, разбитый фарфор, подсвечники, побитые вазы.
В другом – старый письменный стол, на котором лежала гора мятой бумаги. Именно на такой бумаге были написаны странные мысли Полины.
Так как помещение проветрить было невозможно, вонь стояла невыносимая – кислая, гнилостная – будто здесь хранились пищевые отходы.
– Мы словно в желудке у гигантского кита! – затыкая нос, заворчала Леся.
– Как Пиноккио! – безрадостно промолвила Ариадна, стараясь не застучать зубами. – И еще живы…
В противоположном углу лежал мусор.
Арина подошла ближе и остолбенела.
Здесь были фантики от конфет, коробки из-под печений, фольга из-под шоколада. Валялись кусочки еще свежего и до боли знакомого по описанию медового пирога…
«Сестра няньки-толстушки куда изощреннее, ведь она заставляет Полину…»
Арину замутило. Даже в мыслях она страшилась признать очевидное. Противный комок тошноты подкатил к горлу.
– Что с тобой, Ариш?! – испуганно завопила Леся.
– Все нормально, сестра. Все хорошо…
Арина села на корточки и глубоко задышала. Тошнота постепенно проходила.
Леся испуганно озиралась по сторонам. Она хотела уйти.
Вдруг послышался грохот. Сестры одновременно вздрогнули. Это пришла Полина, и сейчас она спустится сюда.
Арина резко встала с корточек.
И почему дикий страх так охватил их обеих? Сюда спускается пятнадцатилетняя молоденькая девушка, почему им так жутко от этого?! Ведь можно прямо сейчас уйти! Но сознание их сильно сузилось до размеров тайного подвальчика, и ничего кроме него не существовало! Придется остаться здесь, раз уж она, Ариадна, затеяла это.
Она схватила Лесю за руку, затащила за плотную пыльную штору.
Ариадна чувствовала страх сестры. Паника все нарастала и в ней. Ужас порабощал с каждой минутой, и она еле-еле сдерживала дрожь в теле. Зубы стучали, и Арина плотно стиснула челюсти. Тут к страху присоединилось другое ощущение, и вскоре оно вообще вытеснило другие эмоции. Дрожь прошла, и Арине почему-то стало стыдно за то, что они пришли сюда! Она представила себя на месте кузины, и почувствовала ее стыд перед ней и Лесей, будучи застигнутой на «месте преступления». Арина онемела. В голове всплыл образ из ее недавнего сна: больничные стены, и она в теле кузины гладит живот и радуется, потому что он пуст.
Арина зажмурилась от внезапной догадки – она не хотела слушать, что сейчас здесь произойдет. Она знала, что будет, словно когда-то уже делала подобное!
Этот стыд был невыносим. Лучше бояться! Нет худшей эмоции, чем всепоглощающее и всепожирающее чувство стыда! Это был не тот стыд, что ограничивает людей от гнусных поступков. Это чувство было разрушительным и уничижительным: когда ты настолько плох и омерзителен, что проще умереть, чем терпеть себя самого.
Арина сейчас в нем утопала, будто была самой Полиной!
Она завидовала Лесе: та понятия не имела, что сейчас будет происходить…
Сверху слышался шорох: Полина открыла крышку люка. Леся подавляла рыдания, и Арина крепко сжала ее руку.
– Тише, сестрёнка. Нужно чуть-чуть потерпеть.
Поля спустилась по ступенькам. Слышалось ее частое прерывистое дыхание. Судя по звукам, она что-то несла с собой. Пакет? Она положила его на пол. Арина чувствовала, что кузина возбуждена и очень спешит.
– Давай, давай быстрее… – услышала Арина незнакомый голос.
Девушка мельком взглянула на Лесю. Она будто и не услышала чужака, но так же стояла, испуганно замерев. Ариадна же перестала дышать от ужаса. Кто помимо них появился в подвале? Неужели Полина кого-то привела? Это могла быть только сестра феи-толстушки. Почему Ариадна услышала этот мерзкий голос, не то мужской, не то женский, булькающий, вылетающий со свистом, словно из дырявой груди! Он приказывал кузине поторопиться.
Послышались шуршащие звуки, как будто освобождают продукты от обёртки.
К затхлому запаху помещения примешался едва различимый аромат земляничного кекса. Далее присоединились другие звуки. Стало понятно, что Полина начала поглощать еду с нечеловеческим аппетитом: резко, быстро, не с желанием утолить голод, но с дикой страстью заполнить бездну внутри. Словно еда – это единственное счастье и любовь, которую она за всю жизнь не видела, но сейчас хотела восполнить брешь за секунды! Она силилась заткнуть ее порцией сладостей!
Арина была уверена, что бездна Полины была настолько глубокой, что даже резь в желудке от его наполненности не уменьшит ее! Она поглощала так отчаянно, что нужны были нечеловеческие усилия, чтобы остановить это. Например, связать Полине руки и закрыть рот.
Лесю трясло. Одной рукой она крепко-крепко сжимала руку сестры, а другой зажала рот, чтобы не заплакать.
Она слышала мерзкие звуки, от которых волосы на затылке встали дыбом. Леся даже поверила, что Полина кого-то грызет. Она и не догадывалась, что происходило за шторой.
Арина же знала – ужасное впереди.
Некто-чужак ликовал и глухо смеялся и даже зааплодировал.
Резко наступило затишье. Слышалось только частое поверхностное дыхание Полины. Затем шуршание пакета – началось самое отвратительное…
Полина наклонилась над пакетом и извергала содержимое желудка, глубоко засунув два пальца в рот.
Звуки стояли омерзительные.
Теперь Арина убедилась чем, помимо старой мебели, пахло в подвальчике – плохо переваренной пищей.
Леся неожиданно вытащила руку, которую сжимала Ариадна и зажала обеими конечностями рот, чтобы ее саму не вырвало.
Судя по звукам, Полина вытошнила все, что было поглощено пару минут назад.
Некто-чужак с издевкой нахваливал Полину.
Несчастная кузина зарыдала, вскрикивая, с глухим, отчаянным стоном.
Слышать отдаленный плач, осторожно навострив уши, сидя на корточках в углу теплой уютной спальни – ничто по сравнению с этим плачем.
Полина рыдала так сильно и громко, что Арина не смогла сдержать слез. В один миг Лесе почудилось, что они находятся на скотобойне, где жестокие мясники уродуют животных, а те издают душераздирающие вопли.
Затем к плачу присоединились другие звуки – звуки ударов. Полина била себя по животу.
Арина чувствовала, как Полина сейчас мучается от вины, поэтому бьет себя. Пока кузина не вызвала рвоту, чувство вины было гораздо сильнее. Освободившись от еды, она заметно уменьшилась, но проснулась боль от бессилия: Полина была неспособна разорвать круг зависимости. Она испытывала дикую злость на сестру Голодной Сии, но выражала, избивая себя.
На мгновенье Арине почудилось, что она наблюдала за собой со стороны. Иначе откуда она так явно ощущала эмоции кузины? Или она прирожденный эмпат?!
Терпеть все это было невозможно. Одними губами Арина приказала Лесе не выходить из-за штор. Сама же осторожно и тихо выбралась из убежища.
Полина сидела на коленях к ней спиной.
Вокруг валялась гора обёрток и большой пакет с рвотными массами.
Зрелище не из приятных.
Хрупкие плечи кузины сотрясались от горьких рыданий. Маленькие кулачки били по животу.
Арина вздрогнула: на ступеньках стояло чудовище и наблюдало.
Оно было высоким и очень худым и напоминало древнюю неизлечимо больную старуху, которая многие месяцы лежала в кровати: в пролежнях, с атрофированными суставами и шершавой зеленоватой кожей. На ее иссохших плечах висела дырявая ночная сорочка, вся в желто-зеленых мокрых пятнах. На груди не осталось кожи и мышц, а ребра торчали наружу. По ним текла та же мерзкая жидкость гнойного зеленого цвета. Поэтому и голос чудища свистел и булькал: с дырявой грудной клеткой иначе говорить не получится. И весь облик чудища, буквально, утопал в отвратительной жиже, а кожа на кистях рук облезла, словно оно засунуло их в кислоту. У Полины были такие же пальцы: засовывая их в рот, чтобы вызвать рвоту, она ранила их о зубы и обжигала в желудочном соке.
Арина поняла, почему кузина еще тогда на балконе обнимала Голодную Сию: лучше голодать, чем встречаться с ее омерзительной сестрой. Намного легче оберегать свою пустоту, чем безуспешно заполонять ее сиюминутным псевдосчастьем, а потом вырывать с кровью и болью.
Ариадна все разглядывала чудовище и больше не боялась его. Это ведь не первая их встреча: именно такой она-Полина изобразила свою болезнь в тетрадке. Только теперь Арине удалось лучше разглядеть ее, а ведь в грозу за окном и около кровати она приняла ее за болотную ведьму!
Вот такая она оказалась – Ненасытная Мия – сестра Голодной Сии.
Арина, подойдя к Полине сзади, опустилась на колени и осторожно обняла ее.
Кузина сначала встрепенулась, испугалась, но потом, увидев, кто перед ней, разрыдалась сильнее.
Арина убаюкивала ее словно младенца, а та впервые за несколько лет, не переставая, твердила:
– Помоги мне, помоги мне, мне страшно…
Ариадна убирала волосы с ее лица и повторяла:
– Я помогу тебе, не бойся. Я рядом. Теперь все хорошо.
Арина мельком взглянула на ступеньки – Ненасытная Мия исчезла.