Алёна. Утрата памяти. Обречённость. Каждому своё
Ей я позвонил 16 января (2 л.д.) на домашний телефон и сразу попал прямо на нее (что, как она сказала, бывает редко, поскольку она сейчас вся в делах, очень занята и я буквально попал в небольшой свободный временной зазор, когда она была дома и не занята делами).
Алёна – это прекрасный человек. Добрая, открытая, глубокая и… беззащитная. Она показалась мне ведомым человеком, светящимся тихим, потаенным, грустным светом. В ней есть что-то поразительно напоминающее миры Арабского Востока, эти темные, звездные, прохладные ночи пустынь, паранджа и минареты, протяжные песни муэдзинов, горько-сладкие тайны гаремов. Да… Высокие миры мусульманской культуры. Еще на фото и видео она поразительно напоминала мне одну знакомую женщину азербайджанку, причем не внешностью, а той формой, которая ощущается за ней, и глазами. И голос такой же. Я даже спросил ее, может быть у нее в роду были кто-то с Востока? Она говорит: "Нет, только евреи" :)
42. Алёна во времена "старичков". Ритуал Перуна. 31 июля 2005 г.
Она наверняка могла быть самой "ерепенистой" (как рассказывала Марина, Алёна не стеснялась выглядеть непонимающей, по три раза переспрашивать Виталия, спорить и т.п.), но, в то же время, это так по-восточному, там на базаре женщины так могут разойтись, что все, кажется, конец света, но мужчина, раз, одно слово скажет или взглянет (если это только настоящий мужчина) и все – женщина сразу тиха, смиренна и взгляд ее опущен. А в Алёнке, как мне показалось, очень уж много именно второй составляющей (по духу), а вот генотип не совсем ей соответствует. В результате, этот вечный раздрай ее жизни, когда несколько начал тянут каждое в свою сторону внутри одного человека. Эти постоянные поиски гармонии – психотерапевты, тренинги, курсы, психоанализ. Но неудачно. Потом медитации, Виталий, группа. И то же самое – как совместить, найти гармонию, когда генотип требует одно, память прошлых жизней – другое, душа – третье, поле культуры – четвертое.
43. Алёна с Эльвирой во времена "старичков". Ритуал Световита. 2006 г.
Она говорила очень открыто и, в то же время, словно боясь саму себя. Встречаться не хотела (и времени нет, и того, и сего, "да я и не понимаю ничего, да не помню, что я смогу рассказать"), говорить вроде бы тоже на словах, но словно бы ждала, чтобы приложили усилие к ней, проявили силу, волю, бескомпромиссность, за которой она готова пойти, куда угодно (восточная женщина?), и сама же пугалась этого своего ожидания. В результате – чуть тороплива в речи, чуть непоследовательна, и вроде бы на словах от руки отказывается, но все, что стоит за ее психикой-личностью, об этой протянутой руке умоляет. Так что выглядело это так, я даже физически ощущал ее существо в своих руках, это существо дрожало, но и ждало одновременно. Я будто играл с ней в игру – нужное слово, шутка, вопрос, "о, а я его тоже знаю" и т.п. И за каждым моим нажимом следовала россыпь энергий, слов, информации от нее. В результате, так мы проговорили целый час, который пролетел как 5 минут.
Она – прекрасный человек, светлый, грустным своим светом, но она не способна к самостоятельной работе. Она может быть только за кем-то. Сильным, высоким, смелым и бескомпромиссным, за ним она пойдет далеко. Но и здесь вмешивается нечто, видимо, еврейский генотип, который давит на внутреннего "беса противоречия" и раздувает эгоизм, в результате которого все разваливается. Ведь, даже, чтобы идти за кем-то, следует перебирать своими ногами. Тогда таковым для нее был Виталий (и группа), но и тогда она не могла отдаться полностью, все искала еще чего-нибудь в довесок (ходила по всяким психологам). Сейчас она живет под крышей православного эгрегора – ходит в церковь, на занятия в духовную семинарию. Болеет (спина, позвоночная грыжа), придавлена двумя работами. Церковь, молитвы – для нее сейчас единственный свет. Даже память о событиях, связанных с группой, почти утрачена. Она очень многого не помнит из того, что даже я (в этом участия не принимавший) знаю и помню. Это, кстати, характерно для всех бывших членов группы. Они либо вообще практически ничего не помнят, либо их память сохранила какие-то локальные куски, как правило, имеющие для них некоторую ценность в деле построения своего варианта объяснения того, что это было "на самом деле" (Юра Е, Лена). Алёнка вот не помнит ничего. Помнит, что до сих пор очень хорошо относится к Виталию. Слова о нем только хорошие, но пронизаны боязнью, боится она его. Помнит, что ее задевало и вызывало недоумение несовпадение в оценках ритуалов Виталия и ее ("мне кажется, все хорошо, а Виталий говорит, все было плохо"), то, что в какой-то период все "боялись друг другу даже руки подать – подключки, подключки”. Особенно Эля и Вова – "Слово сказать боялись, косились друг на друга и от всех отсаживались". Это тяготило.
Говорила, что она, мол, такой человек, который многого не понимает, ей надо все объяснять, разжевывать, а Виталий всегда "загадками говорил, я его не понимала". Что после распада группы, она еще какое-то время пыталась "быть в этом", и, что, даже тогда, на встрече "старичков" (которую Вова собирал в конце 2008 года и на которой я уже присутствовал), если бы он предложил вернуться – она бы вернулась. Хотя, я сомневаюсь в этом. Как минимум, если уж она была так готова, то могла хотя бы просто спросить тогда у Вовы – "А зачем ты нас собрал?" Она не спросила.
44. Алёна с Эльвирой во времена "старичков". Ритуал Даждьбогу. 2005 г.
Этот ее внутренний барьер я ощутил еще в ее записях. Это не инфантилизм психологический. Этот барьер похож на барьер Вовы – генотип? Происхождение? Карма прошлых жизней? Ее тексты такие светлые, такие искренние, честные, чистые. И при этом проникнуты тотальной беспомощностью, депрессивной даже. Типа, да, да, все это есть, но я все равно ничего не смогу, это лишь краткий миг света, за ним все равно придет тьма. Это обреченность, которая парализует все. Крах для такого человека предрешен заранее и он заранее с ним смирился. И я не знаю, а возможно ли вообще такому человеку освободиться в этом воплощении, в смысле даже не просветления там, а самостоятельной работы на достаточно высоком уровне. То есть, я о том, что такой человек, при всех своих способностях, похоже, и не мог остаться в момент, когда начало рушиться то, что было для него важно. Или о том, что, похоже, в этой жизни у каждого реально есть свой потолок и выше головы не прыгнешь, в любом случае. Можно некоторое время идти вверх за другой счет, но тут возникает иллюзия, что его потолок – это твой потолок. А ведь это не так. Он просто поставил тебя к себе на плечи, поднял тебя. Если он отойдет, то тебя придавит твоим потолком так, что вообще по шею в землю вдавит, эта планка быстро опустится на отведенный в этой жизни для тебя уровень, быстро развеяв все иллюзии, забрав память, силы, возможности, переживания – все, что было не из твоей жизни, вернется туда, откуда пришло. И это крайне болезненный и опасный процесс, который может и к смерти привести того, кто "далеко залез".
45. Алёна с Эльвирой и Владимиром во времена "старичков". Ритуал Купалы. 22 июня 2005 г.
Видимо, именно этот процесс держал под контролем Виталий, когда говорил о том, что "мягко выводил ребят из всего этого". Т.е. не давал потолку тупо сразу обрушиться на головы и похоронить их под своей толщей. Алёна в этой жизни никогда не сможет. И Вова тоже. И все эти ребята. Неужели, действительно, все так жестко и однозначно здесь, действительно, "каждому – свое" и это ЗАКОН? И мое "свое" другому не подходит, разве что потолки наши более-менее рядом, тогда еще что-то можно. Можно сказать, что все это фигня, дело, мол, просто, что никто толком ничего не делал, не ценил и т.п. Но, ведь, вопрос-то как раз в том ПОЧЕМУ? Почему то, что для меня кажется легким, приемлемым, понятным, что я беру и делаю – совершенно невозможно для другого. Он в принципе не способен работать самостоятельно в этом направлении. В каком-то другом – способен, но в этом – нет, как на стену натыкается, и делай хоть что. Хоть десять раз к Виталию обращайся, в ритуалы вкладывайся, рубины покупай и т.п. – стену головой не прошибить. Надо смириться, проанализировать себя, отследить "свое", т.е. свою траекторию на жизнь и подтягивать себя спокойно и смиренно по всем этим направлениям. Есть такой вариант, что только после этого начнут открываться и "те" направления, постепенно.
Эти ребята очень хорошие, но они были неспособны, это был не их потолок, а сложная многоярусная конструкция Виталия. От участия в ней в качестве составляющих элементов они получили многое: для этой жизни, наверное, в результате больше "минусов", для последующих и в целом души, и ее траектории, наверное, больше "плюсов". Хотя, "плюсы" эти, если и раскроются когда, то в далекой перспективе, а "минусы" накрыли уже сейчас, и еще в последующем прижмут, как отработка за то, что наворотили с данными "плюсами".
В общем, пообщался с Алёной, оставил ей номер своего телефона, на случай, если решится лично встретиться, поговорить. Не решится, думаю. Каждому – своё.
Юра Ф. Хадж на Белуху и утрата веры. Поиск опоры и попытка укоренения. Разобранное сознание. Состояние "постужаса"
С Юрой я встречался вечером того же дня, что и разговор с Аленой. При моем звонке Юра как-то засуетился внутренне. Нет, он сразу согласился, просто чувствовалось некоторое внутреннее напряжение. Как-то не к месту он вдруг заговорил о своем знакомом парне Денисе на работе, что он тоже "чего-то хочет", Юра с ним как может работает, чайной церемонии научил, и вот он хочет его с собой взять. Я говорю: "Нет проблем, давай". В целом же сложилось ощущение, что Юра как-то подсознательно хотел разбавить "концентрацию" встречи, немного прикрыться, подстраховаться, потому и потянул этого паренька.
Я поехал к нему после тренировки по тайцзы, Вовка добросил до Авангарда, где примерно в 20:15 мы договорились встретиться. Вову жутко корежило всю дорогу на предмет, что "все шансы проходят мимо него", что я, вот, с Юрой встречаюсь, а он в стороне остается. Начал давить на Юлю, чтобы она просила меня тоже ей поучаствовать разрешить в нашей встрече. Потом вместо того, чтобы, как договорились, высадить меня пораньше и с Юрой не встречаться, подъехал прямо к остановке, выскочил, давай с Юркой обниматься и пытаться все так повернуть, чтобы мы все к нему домой поехали, общаться. Некрасиво это было. В общем, я взял Юру, и мы поехали к нему на завод. Вова потом и по телефону мне названивал, но я его отключил. Пришли. Приготовили место, все для чая, Юра достал иконку, зажег свечку и поехали.
46. Юрий Ф во времена "старичков". Ритуал Перуна. 31 июля 2005 г.
Забегая вперед, скажу, что сидели мы 5 часов, до двух ночи, Юрка меня потом до дома довез. И Денис приходил, потом уходил, и так пару раз, он, кстати, оказался учеником Виталия, в смысле, его Виталий учил, когда в школе учителем работал. Юра один на один со мной и при Денисе был совсем разный. Большую часть времени Юра рассказывал мне о своем хадже на Белуху. Он рассказывал с такими подробностями, упоминая даже мелкие детали, настолько был во всем этом, что я реально ощутил вот эти две вещи: этот поход – единственное в жизни, что он считает настоящим, стоящим, это как пиковая точка всей его жизни, но она уже пройдена. Что-то, что должно было произойти там, не произошло, или не там, а после – но не произошло, или он не смог сделать так, чтобы это случилось. Скорее всего, именно этот поход его сломал, только понял это он не сразу, а, может быть, и до сих пор не понял. Тот подъем, который он ощутил после Белухи, на волне которого он вернулся в группу (после своего ухода из нее), к Богам – это была ремиссия. Все сломалось там, на Белухе, хотя он этого не заметил, да, и, действительно, там было много важного, знакового, хорошего.
47. Юрий Ф во времена "старичков". Ритуал Перуна. 31 июля 2005 г.
Белуха – серьезная вещь, испытала не по-детски. Центральный момент, как я ощутил, случился с ним уже на обратном пути. Юра рассказывал, как по пути туда он видел в деревнях у каждого дома деревянные столбы украшенные, резные, с кольцами, как он восхищался, что здесь у каждого дома "чуры" стоят, какие все "духовные", чтят веру свою и т.п. Как он подходил к ним и чуть ли не у каждого столба молился. А потом – Белуха, знамения, Боги, буря и все остальное. И вот, на обратном пути, он весь такой с крыльями и спросил у кого-то про эти "чуры", весь светящийся, а ему в ответ – "А, дык, это же столбы, к которым коней привязывают, коновязь обычная". И всё. Тут, как он сказал, "все у меня внутри оборвалось". Юра мне: "Столбы. Просто столбы, понимаешь? А я тут нафантазировал и понеслось". Вот эти столбы – и есть главное испытание-посвящение, которое дала ему Белуха, и с которым он не справился, а не те его очищения, переживания, и попытка прорваться к самой горе через бурю. "Всего лишь" столбы. А, значит, и все остальное тоже "всего лишь" – может быть чем-то другим. И Боги, и все его переживания, и вообще всё. Он веры лишился, уверенности в том, что он видит, слышит, делает. "Все может быть совсем не так, как я думаю" – и это его парализовало тогда. Некоторое время он еще жил, но потом паралич его свалил, найдя подходящий повод.
Когда он утратил веру, начались сомнения. Как следствие, сейчас, по его словам, главную свою задачу он видит в том, чтобы "укорениться", "прочно встать на ноги", "четко знать, для чего каждая вещь – вот эта кружка, этот чайник". И он, действительно, лишился опоры. Но искать ее начал вовне, а не в себе. Я решил посмотреть, надавить немного, говорю: "Юра, но в чем проблема? Почему одна и та же вещь не может быть и столбом, и чуром, и чем угодно еще одновременно, ведь это ТЫ наделяешь ее этим значением?" Но он ответил: "Ты не понимаешь, у каждой вещи есть свое предназначение, только ее – и пока ты не овладеешь этим знанием, ты не сможешь двигаться в этом мире, осознанно жить, поскольку не будет ориентиров". Вот он и не двигается. Пораженное сознание, человек, который внезапно ослеп – не знает, кто он, где он, что его окружает, для чего это и т.п. Зрелище в каком-то смысле даже страшное. И не сказать, что он совсем не прав. Действительно, ручка преимущественно для того, чтобы писать (для того и создавалась), хотя ей можно и в ухе ковырять. Но главное все же не в ручке, а во мне – я решаю, куда ее, пардон, засунуть. А в его случае, человек превращается в слепого раба, боящегося сдвинуться с места. Да, и плюс к тому, что за установка такая – сначала понять, для чего каждая мельчайшая песчинка в этом мире, а потом уже что-то делать? Как это он себе представляет, интересно, где ресурсы сознания того же, его надлежащая раскрытость, чтобы вместить это знание? Поставил все с ног на голову.
Когда я учился в университете, изучал философию, там есть классическая проблема – соотношение веры и разума. Так вот, Юра – классический образец этой проблемы, точнее, той стороны, которая не способна к вере, пытается утвердиться в разуме, в результате чего впадает в дурную бесконечность в познании, бессилие и бесплодие в делах. Хотя, впадать в другую крайность тоже опасно. Вера открывает разуму новые поля, разрабатывая их и утверждаясь там, разум создает вере предпосылки для последующих рывков в непознанное и вообще без веры непознаваемое. Короче – диалектическая их связь. Объяснить это Юре не представляется возможным, он не слышит, он все больше и больше растворяется, распыляется, теряет себя в мире окружающем. "Укорениться", как ему хочется, тоже не получается. В том смысле, что вместо нужного ему укоренения, стойкости, прочности, ощущения центра, стержня ("столб" в тайцзы), он получил груз, который вместо укоренения придавил его по самое не хочу на всех планах (и семья, и работа, и т.п. – все грузом идет вместо опоры), и чем дальше он пытается разобраться таким способом, тем больше эта гора, на которую он разобрал единое целое мироздания и водрузил себе на плечи.
А вторая вещь – я чувствовал, что он этот свой хадж передает мне, я будто с ним там побывал, своими глазами видел, сердцем своим чувствовал. Юра мне близок чем-то. Может быть, потому, что Лев и Даждьбог. Может, еще почему. Кроме своего хаджа он, так же, как и Алена, мало, что помнит, и как-то даже и не хочет вспомнить, все время уходит куда-то в сторону. В принципе, и рассказ про Белуху он начал как один из таких "уходов в сторону". Его сознание будто не может удержать концентрацию на событиях тех времен. У него все распылено, рассыпано – что было, что не было? Все разобрано, и он сам производит впечатление разобранного, размытого человека. Он как нарисованный, как в клетке этой нарисованной двухмерности = плоскости. Он считает, что его действий вообще ни в чем не было – "все это Виталькино", "это все его работа". Была группа или не было, распалась или не распалась – ему неизвестно, поскольку все это были "Виталькины замыслы", Юрке непонятные. Были Боги или их не было – тоже неизвестно, поскольку, как с теми же столбами, "может, все это было нами просто придумано".
48. Юрий во времена "старичков". Занятие у Виталия дома на Коляду. Декабрь 2005 г.
О Витале из его уст – только хорошие слова, действительно хорошие, но проникнуты они чем-то таким… Привкус у них есть, который их как бы обесценивает. Они проникнуты обреченностью, они не то, чтобы не искренни, нет, но они идут откуда-то, из каких-то сфер, в которых мне бы совсем не хотелось оказаться, а также просто иметь дело (слышать, прикасаться и т.п.) с тем, что выходит оттуда, в смысле, с тем, на что наложена вибрация этих сфер, а, точнее – именно с этой вибрацией самой. Я почувствовал еще в нем много страха. Точнее, сейчас он уже переродился во что-то более серьезное, сейчас страха уже нет, есть полная обреченность. Это гораздо хуже страха. Страх все же заставляет хоть как-то шевелиться, трепыхаться, с ним можно еще работать. Даже с ужасом можно работать, а тут состояние "постужаса", когда человек уже даже не парализован ужасом, не скован страхом, а просто стоит, не трепыхаясь, поскольку лишился самого СМЫСЛА всего. Сплошная пелена серого мрака, вязкого, липкого, выпивающего душу. Жутко короче. А вот страх был в его жизни раньше. Много страха. Юрка сам про него рассказывал – как качался, занимался карате, но, будучи накачанным каратистом, боялся пройти мимо 14-летних пацанов в своем подъезде. Рассказывал, что преодолеть страх помогли бои Перуновы. Но по мне так уж лучше пацанов бояться, чем то, где он сейчас находится. Хоть какие-то шансы есть. Когда он про страх рассказывал, я понял, почему его жена Наталья – большая, объемная во всех смыслах женщина. Она давала ему защиту, держала под своим крылом, еще со школьной скамьи. Рядом с таким объемом энергетики, пропитавшей мощное большое тело, было не так страшно жить. А после Шри Чинмоя, Витали и Русских Богов, как раньше жить все-таки уже невозможно, а жить на волне учителей сил нет. В результате, и в семье нет счастья и защиты, и с женой тяжело, и работает Юра круглосуточно на 3-х работах, и раз в 8-10 дней появляется дома (как сказала Наташа – "Мы уже давно ни о чем вместе как раньше не разговариваем, никуда не ходим, не занимаемся"). Страшная жизнь в никуда. Это, если смотреть в глубину и по существу. А так – Юрка действительно хороший человек, чем-то неуловимо мне близкий, и заслуживающий только теплых слов. Слава Даждьбогу!
После визита к нему было тяжело, облепила эта серая вязкая мгла, болела голова, этот груз на каждой клеточке тела. Проработал, усвоил, поднялся.
Юра Е. Концентрация зла. Всевселенское Сердце. Битва. Два огромных чёрных глаза. Расщепление сознания. Сексуальный центр и простая искренняя зависть ребёнка
Встреча с ним состоялась 17 января (3 л.д.). С Юрой встреча получилась какая-то фантастическая. Смотрю на лунный календарь – 3 л.д. (день астральных битв, воинов). Чувствую, да, именно это и будет сегодня вечером. Будет, как говорится, или-или. Как в реальном бою: или жизнь, или смерть. Чувствовал это всем своим существом, кожей. Будет настоящий бой, не драка какая-то, а бой с чем-то высоким, но из противоположной иерархии. А, значит, будет все по-серьезному и даже по-честному, почему-то есть у меня ощущение, что у тех ребят, которые не по низам копошатся, есть представление об этике, и они ее даже соблюдают. Ну, то есть, это избитое представление, мол, "темные" – это такие страшные, подлые, исподтишка, да песок в глаза, оно не совсем верно. У высоких темных существует тоже этика, другое дело, что причины-мотивы, которые заставляют ее соблюдать, у "темных" и "светлых" разные. А в них как раз все и дело.
49. Юрий Е во времена "старичков". Ритуал Перуна. 31 июля 2005 г.
Ну, так вот, в общем было чувство, что я иду на арену, где вокруг меня будут тысячи зрителей-существ. И все внутри сворачивалось пружиной, но в то же время я был расслаблен. Все, как говорил Фёдор Емельяненко – перед боем наступает момент отрешенности, когда ты понимаешь, что ты сделал все, что мог, ты готов настолько, насколько готов и за оставшиеся до боя минуты ничего уже не добавить. Сейчас все решится. Ты либо победишь (значит, ты был готов), либо нет (значит, готов ты не был).
Встреча была вечером, в 18:00 у Юры дома. Я понимал, что мне жизненно необходимо успеть к вечеру восстановиться после вчерашней встречи с другим Юрой. Ну, то есть, это реально вопрос дальнейшей жизни. Встречу нельзя было переносить, у меня было несколько часов. Я начал боевую подготовку. Не стал делать "змею" (отняла бы силы), легонько турник, ударные движения, удар-уклон по груше и в окружающем пространстве перемещения, разогревал себя на эфирном и астральном планах, настраивал на всех остальных, т.е. минимум напряжений и усилий физического тела, максимум работы энергий. Если бы я знал тайцзы, это пришлось бы как раз к месту, но тайцзы я тогда еще не знал толком. В общем, к вечеру мне удалось восстановиться и прийти в хорошую форму. Физическое тело все же было слегка уставшим, но остальные были в готовности. Однако я понимал-чувствовал, что этого удалось достичь за счет использования резерва, т.е. взять часть сил, которые обеспечивают мне жизнедеятельность саму и перераспределить их, что через некоторое время, если я выживу, обязательно мне отзовется, накроет, так сказать, и придется помучиться-пострадать, их возмещая. Но делать было нечего. Так вот все вышло.
Вышел из дома на маршрутку и опять такое ощущение, что в последний бой иду. Как солдаты описывают состояние перед атакой – все вокруг вдруг обретает резкость, четкость, каждая мелочь, время слегка замедляется, пространство делается будто вязким, а ты видишь все это, но в то же время отстранен. Сел, еду. Пространство начинает уплотняться, сжиматься вокруг меня, из-за этого повышения плотности кажется, что вокруг темнеет, и эта темнота отлична от темноты зимнего вечера на улице. Люди в маршрутке кажутся какими-то странными, размытыми, но в то же время очень плотными. Выхожу на "Шариках". Стараюсь все делать медленно, плавно, осторожно, удерживая концентрацию на высоком. Ищу дом №77, нахожу, но как-то он совсем не похож на описание. Понимаю, что начинается колбасня, как тогда, когда к Вовке ехал. На улице холодно. Еще немного походил, вживаясь-входя в это пространство вокруг. Потом позвонил Юре, оказалось, не 77, а 73 (я записал неправильно). Ага, все как полагается. Но, где 73 я знаю.
Через пару минут поднимаюсь на второй этаж. Звоню. Открывает Юра. Здравствуйте. Умываюсь в ванной, прохожу в его комнату. Тут все готово, зрители тоже собрались. Юра ко встрече со мной подготовился – на стене над столом свеженарисованная руна "Альгиз", свечечка, магнитофон с какой-то релакс-музыкой, стулик, на нем чай, печенюшки, курага. Все готово, пространство гудит (не звенит, именно гудит-вибрирует, таким плотным гулом), оно очень плотное. Оно такое плотное, что выталкивает меня, как вода мячик. Очень мощное и высокое. Но высокое высотой противоположной иерархии, той, которая со знаком "-". Но зла в нашем человеческом понимании здесь нет, здесь даже очень чисто, но это другая чистота, чистота противоположного полюса бытия. И это не Юрино пространство, не его комната, сейчас это совершенно другая реальность, которая просто проявилась именно в этом месте, именно сейчас, в соответствии с определенными целями. Я вижу Юрино пространство, его комнату, атрибуты этой комнаты. Они гораздо грязнее, они как кляксы на фоне той чистоты зла, той его высокой концентрации, того уровня иерархии, который здесь сейчас проявил себя. Интересно так – как бы два мира, один поверх другого в одной комнате.
50. Юрий Е во времена "старичков". Ритуал Купалы. 22 июня 2005 г.
Захожу – тишина, такая живая тишина, как тишина на арене, когда вокруг тебя тысячи зрителей затаили дыхание. Меня трясет, у нас совершенно разные плотности с этим миром, но мне нужно сейчас быть здесь. Поэтому я начинаю открываться, открываться полностью, я чувствую, как этот мир вливается в меня, но не захлестывает. Я остаюсь собой где-то на недоступных моему осознанию высших уровнях, медленно, осторожно, я словно дышу не легким воздухом, а плотной водой. К этому еще надо привыкнуть, чтобы не захлебнуться. Ощущение, будто я опустил себя, все свои тела на дно океана, но все же не полностью, а до какого-то очень тонкого предела, за которым и есть суть моего существа, то, что делает меня мной – душа? Монада? И мне нужно балансировать на этой грани, только на ней, чуть глубже – и я захлебнусь, меня больше не будет, я пропал. Чуть выше – я тоже пропал, меня тут просто все нафиг раздавит-расплющит, не успею выскочить, у меня нет сил противостоять этому, скажем так, один на один, в прямом противостоянии по соответствующим планам. Я должен держаться на этой грани. Эта грань, она локализована в области сердца, я назвал ее просто "сердцем". Хотя, по моим ощущениям, это не физическое сердце и даже не сердечный центр (анахата), это какое-то другое сердце, я даже никак не могу его описать. Пожалуй, только – всеохватность, бесконечность, вечность, в нем было, есть и будет все, в том числе и все эти миры, и все эти иерархии, все растворялось в нем. Какое-то Всевселенское Сердце. Я погружался ровно до него, дальше, когда оно раскрылось, все эти мириады кубокилометров "воды" просто низливались в эту точку, в бессилии заполнить ее, и как бы за этой точкой находился Я = моя суть, а перед ней все мои тела, погруженные в этот плотный океан. В результате, я мог быть в этом мире, но не быть им…
Я аккуратно, осторожно укладывал свои тела в этом пространстве, пока Юра заваривал чай, включал музыку, зажигал огонек и т.п. Когда мы сели друг перед другом, кроме комнаты = пространства, в котором мы находились, будто бы больше ничего не было. То есть, не было Земли, не было мира людей, социума за окном. Был только этот маленький пятачок, освещенный светом, на котором находились два существа = 2 набора тел, только за одним набором тел стояло одно, а за другим – другое, хотя сами эти наборы тел были одинаково пропитаны окружающим пространством, различались они только тем, что стояло за ними. А вокруг – темнота, тихая живой тишиной тысяч "зрителей". Моя задача была раскрыть Юру, чтобы он выплеснул все до дна, чтобы через него проявилось все, что может проявиться. Сначала проявился сам Юрка, т.е. его личность, натура – пободались немного. Попытался он мне вопросы позадавать, поучить. На вопросы я поотвечал, внимательно его выслушал. Появилось ощущение, что он в меня провалился, ухнул в то самое сердце. То есть, не стал я с ним бодаться, не встретив сопротивления, за которое можно было бы зацепиться, он погрузился внутрь меня (сердца). Это быстро произошло, буквально за несколько минут. А затем Юра изменился. Его будто прорвало – и пошел поток. Это был уже не Юра. Точнее, не совсем так. Попробую описать.
Это был, конечно, Юра. Он говорил, рассказывал, объяснял, в этом была и его личность, и его психика, и его проблемы, и страхи, и желания, и чувства, и т.п. Т.е. он в этом присутствовал полностью. Но дело в том, что именно полностью. Он полностью был в этом мире, за гранью с этой стороны, а с той через него проявлялись совсем другие силы, т.е. оттуда, где по идее должна быть его душа – монада. И эти силы, они использовали Юркино существо, его личность, психику, память тела как конструктор, собирая из него проводник, и проводя через него свои потоки. Конечно, Юрино существо накладывало определенный отпечаток (качество проводника), но разница была очень заметна. И вот это все – это было не общение, а битва, когда одна сторона собирала как из конструктора, подходящий для удара проводник, т.е. такой, который смог бы провести данный энергетический поток, используя в этом человека и имея цель – "завалить", скажем так, другую сторону. А другая сторона – открывалась по максимуму, и имела целью полностью принять этот удар и провести его в "сердце", поскольку это был единственный шанс выжить в этой битве. И провести эти потоки в сердце нужно было полностью, поскольку, если хоть несколько капель этой энергии останется в телах, по которым она шла во мне, то будет очень-очень плохо.
Внешне это выглядело так – я полностью открылся, улыбался совершенно искренне, вопросы задавал так и такие, которые может задавать человек только тогда, когда он искренен и открыт. Я кушал Юркину еду, пил чай, подбадривал его и даже поддерживал, чтобы и он как проводник раскрылся по максимуму, и по максимуму пропустил через себя все, что стоит за ним. Он действительно раскрылся полностью, как труба, через которую шел огромный поток. У меня физическое тело дрожало от напряжения (начинал дергаться глаз, перебои с сердцем), почти не выдерживая этого напряжения, но все по касательной проходило в меня дальше, в результате я жил. И так к следующему телу, и к следующему. Сознание отслеживало изменение потоков ("удары"), грубо говоря, регистрировало факт – "вот сейчас мне дали по самое не хочу", а вот "сейчас тоже по самое не хочу, но как-то по другому". На Юре все отражалось в виде того, что я назвал немотивированными, выбивающимися из канвы поступками. То есть, он иногда произносил слова, затрагивал какие-то темы, что-то показывал такое, которое было необязательно, исходя из происходящего, будто имело совершенно другой источник-мотив, находящийся вне Юриной личности. В общем, эти вот поступки, они очень контрастировали с общей канвой разговора, с тем, как вела его (разговор) Юрина личность, как могла реагировать Юрина психика. Такое странное рассогласование-сбой ("дежавю" из фильма "Матрица"). По моим ощущениям эти "сбои" происходили в момент, когда шло изменение потока ("новый прием", другой удар-атака) и перестройка проводника – Юры под этот поток. Так продолжалось почти 3 часа.