– Привет, тёть Маш, – устало проговорила она, проходя мимо тётки, сидевшей с вязанием перед телевизором. Войдя в комнату, бросила рюкзак на пол и переоделась.

– Как съездили? – донёсся из другой комнаты голос тёти Маши.

– Нормально, – равнодушно отозвалась Кира. Не рассказывать же тётке, что из всей поездки ей запомнились только белые чётки. Направляясь в душ, она остановилась у телевизора. – Тёть Маш, а ты знала, что мамаша наших соседок живёт в этом монастыре?

– Да, давно уже. – Тётя Маша с чрезмерной увлечённостью следила за рекламой колбасы, при этом непрерывно работая спицами.

– Вот они и решили меня на семейную встречу пригласить, – пробормотала Кира, тоже глядя на экран. Теперь белозубое семейство с широченными улыбками глотало сомнительное молоко из высоких стаканов. – Да, я там привезла сливки, творог, что-то ещё.

– Вы на ферму заезжали? – Тётя Маша мигом потеряла интерес к рекламе и с энтузиазмом начала расспрашивать: – Как там дела? Познакомились? Сколько у него теперь коз? Посмотрела, как сыр-то варится?

– Понятия не имею, – разом на все вопросы ответила Кира. – Я там вообще ничего и никого не видела, ждала у машины.

Тётя Маша разочарованно махнула рукой и вернулась к просмотру рекламы и своим кружевам. Кира поплелась в душ.

Заправившись блинчиками со сметаной, которые уже успела пожарить тётя Маша, всё нахваливавшая фермера, Кира на заплетающихся ногах добралась до кровати и рухнула лицом вниз. Проснулась как будто через пять минут от телефонного звонка.

– Привет! – жизнерадостно раздалось в трубке. – А я у бабушки! Гоу в клуб!

– Кто это? – не открывая глаз, промямлила Кира.

– В смысле – кто? Кир, ты чего?

Сквозь разлепившиеся веки светился экран с именем «Жанна».

– А, привет. Я сплю сейчас, может, вечерком поговорим?

– Так уже вечер, восемь. Ты чего дрыхнешь-то? Я зайду через час. – Жанна отключилась.

Хорошо, конечно, что Жанна приехала, но лучше бы встретиться завтра. Повалявшись ещё минуту с закрытыми глазами, Кира всё-таки сделала усилие и поднялась. Тут же покачнулась. Как будто не проспала семь часов.

Всё же, встряхнувшись, уселась у зеркала. Для выхода в клуб даже не нашлось подходящего платья. С тех пор, как Пульхерия Панкратовна предоставила дочери возможность обеспечивать себя самостоятельно, Кире хватало только на карандаши и блокноты.

Первым из шкафа выпало платье, привезённое из монастыря. Тётя Маша уже успела его постирать, высушить и погладить. А вот для ночного клуба ничего подходящего откопать так и не удалось.

Натянув обычные джинсы и майку, Кира достала косметичку. Краситься она не любила – в косметике казалась себе похожей на потасканную «женщину с пониженной планкой социальной ответственности». Распустив волосы, нанесла на них пенку. Чуть-чуть подкрасила глаза. Никаких «тончиков», кожа Кире досталась что надо – идеально гладкая и мягкая, с персиковым румянцем.

Пару секунд посмотрев на своё отражение, вытащила из дальнего ящика коробочку. Вынула серёжки с чёрными жемчужинками. Надеть кулон было бы здорово, но дорогая вещь могла привлечь нежелательное внимание. К тому же…

– Не краденая она, – твёрдо прошептала Кира.

Откинув волосы, раскрыла замочек серёжки. Мелкое пятнышко на белом металле привлекло внимание. Пошарив в столе, Кира нашла лупу и, встав у лампы, рассмотрела на серёжке выгравированную изящную букву К. На второй оказалась такая же. И с обратной стороны кулона, ближе к петельке, тоже стояла эта буква. Интересно, на чётках тоже есть гравировка? Почему-то наличие буквы где-то на нитке жемчуга не вызывало сомнений.

– Надо же. – Кира села на стул, перекатывая в руке серёжки. Она могла бы просидеть так весь вечер, может, даже ночь. Но зазвонил телефон. Вздрогнув, Кира ответила: – Да?

– Я в такси внизу, – прощебетала Жанна.

– Сейчас спускаюсь.

Быстро надев серёжки, Кира на ходу объяснила тётке, что вернётся поздно, накинула свою повседневную курточку и спустилась вниз.

В такси Жанна первым делом крепко обняла подругу, а потом пустилась в рассказы о бывших однокурсниках и жизни в университете.

– Не жалеешь, что уехала? – спросила Жанна после уморительной истории о том, как половина группы попалась со шпаргалками.

– Нет, – мгновенно ответила Кира.

– И не скучно тебе здесь? – протянула Жанна, глядя в окно.

– Нисколько. – Это была чистая правда.

В клуб они прошли благодаря очарованию и модному наряду Жанны. Внутри в разноцветном мелькании и оглушительном шуме пробрались к барной стойке. После первого же коктейля повеселевшая Жанна исчезла на танцполе.

На вечеринках Кира всегда пряталась где-нибудь в дальнем углу. Она часто представляла, как окажется в центре внимания и будет непринуждённо смеяться и флиртовать. Но дальше фантазий дело ни разу не зашло.

Выпив ещё один коктейль, Кира осмотрелась. Полный клуб парней, и ноль шансов. Впрочем, всё как обычно. На курсах женского пикапа Кира с треском провалила все практические задания. Собственно, большинство рекомендаций сводилось к тому, что надо больше общаться и знакомиться везде и всюду. Тренер, на которую все смотрели чуть ли не с обожанием, уверенно объясняла, что мужчины пугливы, и нужно проявлять инициативу. Создавать круг общения и занимать место в центре. К сожалению, Кире при выполнении практики по знакомствам «в самых разных местах» попадались только лысеющие мужчины с маслеными глазками, этакие любители Лолит.

После третьего коктейля настроение немного улучшилось. И вдруг, почему-то всплыла ночь после выпускного. Пьяный в хлам Вадик уснул почти сразу. Мерзкое воспоминание – выбрать подвыпившего парня, которым не заинтересовалась ни одна другая девушка.

Но теперь, в этом клубе пульсация разгорячённых тел стала почти осязаемой, грохочущая музыка понемногу отдалилась. Осматриваясь, Кира теребила серёжку. Нет, сегодня определённо совсем другой день. И сейчас она зацепит самого красивого парня. Сжав серёжку, Кира раскрыла восприятие. Из толпы выделились двое. Один, почти трезвый, сидел у барной стойки в ожидании коктейлей. Второй развалился на диванчике в глубине зала. Выбор остановился на том, что подальше.

Кира выпрямилась, прошла через танцпол и села на диванчик рядом с парнем, заполнив собой тонкий проблеск его сознания. Обычно она не могла так запросто заговорить с незнакомым человеком без изрядной алкогольной подпитки, теперь же просто следовала порыву.

– Привет, я Кира. – Пальцы сами собой сомкнулись на тонком запястье нового знакомого.

– А я Гарик, – произнёс парень, сфокусировав мутный взгляд на Кире. Полностью завладев слабым вниманием и жёстко отсекая окружающих, Кира «позвала» его, притянула к себе, как магнит.

Часа через полтора Кира, одевшись, покидала квартиру спящего Гарика. Уже взялась за ручку двери, но передумала. Вернувшись в комнату, всё-таки решила оставить записку со своим номером. Никакого листочка поблизости не оказалось, так что пришлось вырвать страницу из скетчбука, который всегда носила с собой на случай удачной натуры. Написала своё имя и номер телефона, машинально сделав обрамление изящными завитками. Положив записку на столик у кровати, потихоньку ушла.

Ноябрь оказался на удивление тёплым. В начале месяца, когда обычно начинает падать снег, всё ещё сохранялась плюсовая температура. Шагая по ночной мокрой улице Добромыслова, Кира наблюдала за чёрными ветвями деревьев, переплетающимися в свете фонарей. На искрящемся асфальте влажной акварелью растекались золотистые, зелёные и красные отсветы фар и светофоров. И почти никого не видно.

Провинциальный Добромыслов не отличался привлекательностью, не то что Петербург, прекрасный в любом сером тумане и моросящем ледяном дожде. Но этой ночью переливающиеся краски города заслуживали высших оценок.

Придя домой, Кира на цыпочках, чтобы не разбудить тётю Машу, сначала прошла к себе, потом в душ. Нескучный вечер, красивая ночь. Уныние пропало, как вода, исчезающая в стоке раковины. Хотя кое-что немного омрачало великолепное настроение.

– Ну, не так уж он был плох. Выпил всё-таки, – сказала Кира сама себе, больше для того, чтобы не портить финальное впечатление от вечера.

И не надо никаких советов из глянцевых журналов, не надо тренингов и коучей. Она сама всё знает лучше их всех вместе взятых. И да, она заметила девиц, провожавших её злобными взглядами. Обычно в присутствии других девушек, особенно поглядывавших на неё свысока, Кире хотелось сжаться в комок. Но в этот раз их гнев и зависть, похоже, только усилили азарт.

Быстро уснуть не получалось. Всё не уходили из памяти завистливые взгляды конкуренток. А ведь Кира всегда искренне считала себя малопривлекательной, даже селфи не умела делать. Лицо получалось искажённым, выпячивая недостатки. Плюс больше половины фотографий оказывались заполненными странными светящимися бликами. Зато теперь она в топе. Надо бы почаще выбираться в клубы. Только вот на какие деньги? Решив не упускать момент, пока силы не иссякли, Кира прикрыла глаза и сосредоточилась на своём начальнике. С удивительной лёгкостью дотянулась до него и пару раз хорошенько «тряхнула». Потом «притянула» к себе деньги, которые он ей до сих пор не заплатил.

Снова появилось тиканье, но выяснять, откуда оно взялось, не хотелось. Повернувшись на бок, Кира вдруг обнаружила, что стена, отделявшая её спальню от квартиры Доминики, исчезла. Сон всё равно не шёл, так что Кира встала, надела тапочки и прошла в соседнюю квартиру.

Всё осталось примерно так, как помнилось по прошлому визиту: тяжёлая мебель, тускло посвёркивающая в слабом ночном свете, разбросанные вещи. Не было только кровати с балдахином. Сколько же раз продавалась эта квартира прямо с обстановкой? Видимо, всё это хранилось здесь с незапамятных времён. Только кровати хозяек менялись. Кира так и не смогла припомнить, откуда ей стало известно о меблировке, переходящей от одного владельца жилплощади к другому. Вероятно, об этом говорил кто-то из соседей.

Побродив по пустой квартире, Кира дошла до ванной. Уже потянулась к выключателю, но услышала скрежет в прихожей. Быстро юркнув за дверь, задвинула щеколду, так кстати попавшуюся под руку. А кто-то у входа очень старался не производить лишних звуков. Мимо прошли мягкие шаги.

Нервно сцепив руки, Кира ходила по кругу, тоже делая всё возможное, чтобы ничего не задеть. Казалось, прошло уже с полчаса, но поздний посетитель всё ещё находился где-то в квартире, так что приходилось торчать в ванной, пытаясь успокоить пульс шагами.

Бег по кругу стёр пространство. Остановившись, Кира протянула руку, чтобы нащупать раковину или дверь и понять, что где находилось. Сделав шаг вперёд, потом ещё один, так ни на что и не наткнулась. Только стопа вдруг оказалась наполовину нависающей над пустотой. Встав на колени, Кира попыталась пошарить рукой по полу, но его не оказалось. Пол под коленями заканчивался, впереди зияла пропасть.

Вытянув шею, Кира попыталась рассмотреть, что находилось внизу. В кромешной тьме слышался слабый звук, похожий на шорох. Или скорее плеск воды. В чёрной пустоте что-то поблёскивало. Действительно, там плескала вода. От напряжённого вглядывания в колодец перед глазами поплыли разноцветные круги.

Зажмурившись, Кира собрала силы и на миг заставила пространство озариться вспышкой. За долю секунды она успела рассмотреть то, что находилось в яме посреди ванной комнаты. В багровой жидкости плавало лысое обгоревшее тело Доминики. Во время вспышки то, что было лицом, резко дёрнулось и заметило Киру у края колодца. Приподнявшись на подламывающихся локтях, тело попыталось перевернуться и встать, но ничего не вышло, Доминика продолжала барахтаться в тёмной жиже. В заново сгустившейся тьме Кира каким-то образом продолжала видеть, как бывшая соседка всё тянула к ней искорёженные конечности.

Пятясь, Кира отползла от колодца и упёрлась спиной во что-то твёрдое. Пошарив руками, обнаружила дверь, нащупала щеколду, кое-как отодвинула её и вывалилась в прихожую. На четвереньках проползла к спальне, но из-за угла увидела тень посреди комнаты. Шмыгнула в другую комнату, спряталась за шкафом. Мимо, уже не заботясь о шуме, пробежал человек и быстро исчез.

Пару секунд отдышавшись, Кира, пригибаясь, подошла к окну. Осторожно выглянув, рассмотрела силуэт, выскочивший из подъезда и бегущий по двору. Даже ночью Аскольд узнавался без труда. Снова пригнувшись, прошла в спальню. Часть плинтуса лежала на полу, открывая небольшую нишу между полом и стеной. В этом тайнике Аскольд прятал часть ювелирных украшений своей несостоявшейся невесты. Откуда и как эта информация оказалась известна Кире, даже думать не хотелось.

Вспомнив о Доминике и ощутив рвотный позыв, Кира вернулась в свою спальню и лицом вниз упала на кровать.

Утром раздался сигнал телефона. Банк оповещал о том, что на карту пришли деньги – начальник наконец-то выплатил причитающийся гонорар. На кухне тётя Маша подпевала концерту по радио, традиционно выпекая блинчики.

– Доброе утро, – бодро произнесла тётя Маша. – Как погуляли?

– Доброе, – вяло отозвалась Кира, усаживаясь за стол. – Нормально.

– Послушай, тебе обязательно надо принять ванну. Со сливками.

– Что? – Кира чуть со стула не упала.

– Я говорю, для кожи очень полезно. И масла какого-нибудь добавь. Для запаха. Будешь благоухать. На лицо опять же можно, для цвета, для румянца. – Хитро подмигнув, тётя Маша отвернулась к плите.

Сразу после завтрака позвонил Гарик, так что времени подумать о ночном приключении не нашлось. Он назначил свидание в бургерной в торговом центре. До встречи оставалась ещё куча времени, и Кира побежала в тот самый магазин одежды, для которого недавно нарисовала логотип.

На первой же вешалке нашлось вполне подходящее платье. На кассе подарили купон на скидку в соседнем обувном. «Удачный день», – подумала Кира и купила отличные осенние ботинки.

Вернувшись домой, решила, что можно бы и в самом деле принять ванну со сливками. Чувствуя себя практически египетской царицей, Кира в маске из мёда и миндаля, перемолотого с овсяными хлопьями, залезла в молочно-белую воду. Положила голову на край и прикрыла глаза.

В тишине послышались шаги с верхнего этажа. Скрипел пол, журчала вода, звучал женский голос. Соседка разговаривала с кем-то по телефону.

– … да не знаю, вспышка какая-то, – донеслось сверху. – Посреди ночи… нет, недолго, секунда… ну, как у фотоаппарата… или как молния…

Вспомнив, что сама видела при этой вспышке, Кира открыла глаза. Отогнав воспоминание, полежала в ванне ещё немного, потом смыла маску, вылезла, завернулась в мягкое махровое полотенце (после такой ванны не вытираются, учила тётя Маша), прошла в спальню. Стена, конечно же, на месте. Стоит крепко, надёжно, и нет здесь никакого прохода или тайной двери.

Спустя полчаса Кира вошла в бургерную. Ещё на подходе к ресторанчику пришлось прикрыть нос перчаткой – в воздухе стоял душный запах горящего масла, от которого свербело в горле и щипало глаза. Взяв салат и кофе (самые презентабельные блюда, которые можно употреблять изящно), прошла к столику у окна.

За стеклом посреди площади торчал рекламный щит. Мастерство дизайнеров плаката заставило хихикнуть. Две высотки под претенциозным названием «Плаза» возвышались там, где пока ещё разваливалась заброшенная психиатрическая больница. На макете, разумеется, отсутствовало и само полуразрушенное здание, и свалка, и разрастающийся карстовый провал, из-за которого больницу и закрыли. Зато ввысь взмывали два сверкающих небоскрёба, рядом ширилась парковка, слева расположилась детская площадка. Дизайнеры, очевидно, хотели изобразить дома на фоне золотистого заката, но перестарались с насыщенностью, и получалось, что дома горят в адском пламени.

– Привет. – Гарик сел напротив Киры и поставил на стол поднос.

– Привет. – Кира попыталась очаровательно улыбнуться, как когда-то её учили на семинарах. Но поперхнулась, и изо рта вывалился жёваный салатный лист.

Спустя несколько минут обсуждения качества еды, повисла пауза, которую Гарик заполнял жеванием бургера, хлюпаньем газировкой и разглядыванием каждой проходящей мимо девушки.

– Расскажешь о себе? – Кира чуть подалась вперёд и направила внимание Гарика на себя. Это оказалось на удивление просто.

– Ну… – Парень смотрел на неё немного рассеянно. – Я учусь на экономиста.

Упоминание специальности, которой сама Кира отказалась посвятить своё будущее и тем самым спровоцировала ссору с мамой, разорвало контакт. Глаза Гарика тут же сфокусировались на девице, сидевшей за соседним столиком. Эта пигалица вырядилась в тонкие колготочки и мини-юбку, и теперь сверкала своими прекрасными ляжками. Девушка игриво улыбнулась Гарику, встала и, виляя бёдрами, пошла в уборную. Вслед пронеслось пожелание от Киры. Девица, повернувшись, чтобы послать Гарику ещё один кокетливый взгляд, налетела боком на край стола и с неприличным возгласом повалилась на пол, утянув за собой стул с чьей-то круткой.

Гарику сцена так понравилась, что он даже фыркнул газировкой. Но в следующее мгновение его внимание снова сконцентрировалось на Кире. Не без её участия.

– Кира – это имя такое? – Гарик наконец задал более или менее осмысленный вопрос.

– Да, сокращённое. Вообще, я Кириакия. У нас в семье традиция – называть всех необычными именами. Маму зовут Пульхерия, хотя все называют её Лерой. А сестра – Анимаиса, сокращённо – Аня. Ещё одна сестра – Феодулия. Её все зовут Лия. А полное имя тёти Маши, у которой я живу, Смарагда.

Внимание Гарика рассеялось ещё на объяснении имени самой Киры. В кафе зашли две девушки, уселись рядом и, хихикая, начали строить Гарику глазки. Устав удерживать его внимание, Кира засобиралась домой. Гарик вызвался её подвезти, и по дороге рассказал почти всю свою невыдающуюся биографию.

Уже у подъезда Кира неожиданно для самой себя подарила Гарику длинный поцелуй, в который вложила максимум «притяжения». Впившись в него, Кира втянула в себя силу, пропустила по кругу и вернула Гарику. Провела ладонью по его шее и спине, чувствуя покалывающую пульсацию под пальцами.

Удостоверившись, что эффект закрепился, и Гарик никуда теперь не денется, Кира быстро попрощалась и выпорхнула из машины, не дав парню напроситься «на чай».

Весело перепрыгивая через ступеньки, Кира добежала до своего этажа и уже достала ключ, когда её развернуло на сто восемьдесят градусов.

– Привет, – ровно сказала Люба.

– При-вет, – по слогам произнесла Кира, жалея, что не успела прийти на секунду раньше.

– Так нельзя.

– Начинается, – вздохнула Кира. – Тебе не надоело меня поучать?

– Я тебе добра желаю.

– Да что ты говоришь. Какое твоё дело, с кем я… да какая разница! – В этот момент где-то со звонким треском хлопнуло окно.

– Большая. – Люба вплотную приблизилась к Кире. – Нельзя воздействовать на людей.

– С чего ты взяла, что я на кого-то воздействую? – Не имея возможности отодвинуться от соседки, Кира смотрела под ноги.

– Вон, посмотри на Веру.

– На кого?

– Вера. Эта семья, которая живёт под Доми… – Люба осеклась. – В общем, в соседнем подъезде. Так вот, Вера своего мужа перетвором из семьи увела. Вымотала его жене все нервы.

– И что? – Теперь Кира смотрела в потолок, но всё равно видела зеленоватые глаза Любы.

– А то, что он теперь её бьёт. Такое влияние, знаешь ли, имеет срок действия, после которого наступают последствия.

– Откуда ты знаешь, что он её бьёт? – Кира произнесла вопрос ровно тем спокойным, почти шепчущим тоном, каким разговаривала Люба. Та немного отстранилась и опустила взгляд. – Тебе до всех соседей есть дело?

– Ты вообще не понимаешь, что творишь. – Не дождавшись ответа, Люба ушла к себе и закрыла дверь.

Вечером Кира перед зеркалом рассматривала серьги и кулон. Каждый день она подолгу не могла выпустить их из рук. Игра света на гранях изумруда и блики на покатых жемчужинках завораживали.

– …абсолютно безопасное использование природных сил… – донеслось из соседней комнаты. Кира встала, чтобы закрыть дверь, но замерла, глядя в телевизор. На экране ярко накрашенная женщина в тёмном платье что-то рассказывала о творении и призывании энергии из нематериального мира. На чёрном бархатном столе горела церковная свечка. – На наших семинарах мы практикуем безмолвие, высвобождающее внутреннее понимание собственного истинного пути. Бессознательное записывание поможет сотворить аффирмации, которые в дальнейшем укажут, где пролегает именно ваша жизненная дорога. Вы притянете в свою жизнь только тех людей, которые предназначены именно вам…

Киру как магнитом притянуло к экрану. Свечка стояла в красновато-коричневом шарообразном подсвечнике. Ровным счётом ничего не понимающая в камнях, Кира откуда-то точно знала, что подсвечник изготовлен из яшмы. И что на его основании выгравирована изящная буква К.

Внизу экрана высветился номер телефона.

– Что за чушь! – Вернувшаяся из кухни тётя Маша переключила канал. Диктор новостей рассказывала что-то об инфляции, причём так громко, будто старалась докричаться из своей студии до каждой провинции.

Прикрыв дверь, Кира села за стол. Зажмурив глаза, вызвала в памяти картинку с накрашенной женщиной. Проплыли бледные пальцы с когтями, как у птицы. Чёрный бархат… всё расплылось, чётким остался лишь подсвечник. Руки так и тянулись к нему, даже ощущался гладкий холодный камень…

Номер никак не хотел появляться. Удерживая в поле зрения подсвечник, Кира всё-таки сумела сместить фокус и рассмотрела цифры. Открыв глаза, нацарапала номер телефона на листке блокнота.