– Я же знаю тебя, ты выглядишь… А что с твоим нарядом? – она внимательно оглядела меня с головы до ног. – Твой зелёный плащ с глубоким капюшоном никак не сочетается с твоим простым нежно розовым платьем. И корсет очень туго затянут, уж очень у тебя не естественная фигура. Вот, скажи, зачем тебе он? У тебя идеальная фигура! У тебя явно что-то случилось! Платье ничем не украшено: ни жемчуга, ни пуговиц, ни камушка, никакого блеска! А волосы! Они просто распущены. Я жду!
– Вообще-то в Элонии сейчас так модно. – попыталась оправдаться я, хотя Одетт была права. У меня не было настроения, не знаю почему. Я попросила служанок посильней затянуть корсет, потому что думала, мне это поможет собраться с мыслями, обычно срабатывало, но не в этот раз. Тут я подумала, а что я тут делаю? Зачем пришла сюда?
–Да, но в Элонии! А мы живём в Нарилии! И здесь, чем больше блеска, тем лучше. Расскажи, что повлияло на твой хороший вкус в одежде. – Одетт подошла к одной двери, ведущей в нижнее помещение. – Крик! – она позвала какого-то парня лет 14-15. – Если кто-то придёт, скажи, что у меня перерыв на пять минут, – она обернулась на меня. – Нет, на пятнадцать минут. Понял? – Крик кивнул и молча удалился.
– Новенький? Я раньше его здесь не видела.
– Сам пришёл. Сказал, что деньги очень нужны, а бездомных никуда не берут. А мне нужны были помощники. Работает он хорошо. Шустрый, но тихий и не болтливый. Отличные качества для помощника, – она открыла дверь, за которой была лестница, ведущая вниз. – Идём, чай в подсобке попьём. Извините, но для вас модница, большего не могу предложить. Хотя у меня есть немного печенья!
– Ха-ха. Очень смешно! – я пошла за ней в темноту.
Когда мы спустились, то в подсобке никого не было. Я села за маленький деревянный стол, а Одетт стала бегать из угла в угол, в поисках её «волшебной» заварки.
– Тебе помочь? – спросила я, но только из вежливости, или чтобы подразнить. Дело в том, что Одетт никогда не принимает ничью помощь, она не любит, чтобы ей кто-нибудь помогал. Одетт очень самостоятельная и независимая девушка. Всё любит делать сама.
– Нет. – сухо ответила Одетт, продолжая рыться в верхнем шкафчике. Вот, я же говорила. – Ага! А вот и заварочка!
Одетт достала мешочек с какой-то заваркой. Затем она достала небольшой металлический чайник и налила туда воды, смешав её с заваркой. Потом поставила на маленькую чёрную печь, которая была высотой чуть выше её колена. Комната была очень маленькая, но в ней помещалось три узких деревянных шкафа до потолка, маленькая печь и столик из светлого дерева с двумя табуретками из того же материала.
– Скоро чаёк будет! – обернулась ко мне Одетт. Да, у неё интересная манера разговаривать… – Так, у меня и правда где=то были печенюшки…
Она отправилась искать печеньки. Одетт была довольно высокая девушка, но и не каланча. У неё были густые светло каштановые волосы и серые глаза с густыми чёрными ресницами. Очень красивая, и в то же время необычная внешность: курносый носик, небольшие глаза и тонкие губы. Она украсила волосы красным платком, который был замотан вокруг головы. На шее были разные цепочки с подвесками золотого цвета. Верх платья был чёрный, низ платья – красный. Рукавчики были колокольчиками чёрного. А ещё балетки чёрного цвета. Но вообще она любила оранжевый цвет, говорила, что этот цвет необычный, а она любит всё необычное, интересное.
– К сожалению, у меня только пряники, – сказала она, закрыв нижний ящик и поднимаясь с пола. – И, по-моему, они засохли…
– Давай! Я не прочь что-нибудь погрызть.
– Так, с тобой явно что-то не так! Ну, выбора нет, будем грызть.
Мы прыснули. Просмеявшись, я сказала:
– Ты была права, я соврала.
– Я знаю, – сказала Одетт, садясь за стол. – А в чём именно?
– На счёт Ноэля. Просто он совсем недавно появился в моей жизни… – я попыталась оправдаться.
– Ааа, так я была уверена, что ты соврала!
– Да?
– Ага, – она закачала головой. – Ты врать не умеешь.
– Погадай мне! – я накрыла её ладонь своей.
– Нет, – она выдернула свою руку из-под моей. Улыбка пропала с её губ, она отвернулась.
– Почему? – я не могла ничего понять, мне нужна была её помощь.
– Ты знаешь! – она резко повернулась ко мне. – Хуже некуда – знать будущее своей подруги! Или кого-нибудь, кто дорог тебе… – она опустила глаза.
– Да, но мне очень нужно… – я понизила голос. – Ты говорила, что не будешь мне гадать, но я не понимаю в чём проблема. Почему нет? К тому же, ты сама говоришь, что судьбу можно изменить!
Одетт подняла глаза и посмотрела на меня. Мне показалось, или в глазах блестели слёзы?
– Ты не понимаешь… – Одетт сказала очень тихим голосом.
– Да, ты права, не понимаю. Так объясни.
– Не могу. Прошу не проси меня об этом. – Одетт почти умоляла забыть об этом гадании. – Совет дам, помочь помогу, но не буду гадать ни тебе, никому другому, кто мне дорог.
Вдруг чайник зашумел, Одетт бросилась к нему. Мне же оставалось только гадать, какой камень она носит в душе. Но спрашивать её ещё раз я побоялась, уж очень болезненные для неё были воспоминания. Я боялась опять причинить ей боль. Я не хотела её мучить.
Вернулась она обратно с металлическим подносом, на котором был чайничек, две чашки чая и миска с сухими пряниками.
– Так чем я могу тебе помочь? – Одетт улыбаясь поставила поднос на стол. Я заметила, что она и в правду хорошая актриса. Как часто она играет роль счастливой? И где она сама, настоящая?
– Ну… – я попыталась вспомнить о чём хотела поговорить с ней. – Отец в последнее время очень строг со мной…
– Он обычно очень строгий, но если он стал ещё строже… Боюсь себе представить!
– Он угрожал мне. – я опустила глаза, мне было стыдно признавать, что мой отец-чудовище, хотя об этом и так все знали.
– Что??? – Одетт даже немного привстала, вытаращив на меня глаза.
– Он… – я почувствовала, что глаза начинают наполняться слезами, а в горле появился ком. Я сглотнула, пытаясь успокоиться. – Он сказал, что я никто, и если я попробую его предать… Для него, потеря меня ничего не стоит… – я сделала вдох-выдох. – Если я пойду против его воли, то… Буду жалеть об этом всю жизнь.
– Предать? Воли? Ты же самая послушная и тихая дочь… – она задумалась. – Ты такая покорная… Против чего ты решила пойти?
– Ничего! – почти крикнула я. – Я ничего не сделала.
– Но он не мог это просто так сказать.
– Знаю.
– Мне кажется, ты мне историю начала рассказывать не сначала…
– Сначала, просто… – я задумалась, а где начало этой истории. – Все проблемы из-за Ноэля! Он виновник! Отец подумал, будто бы я строила глазки и улыбалась ему, когда мы ужинали. Хотя он сам на меня смотрел! А ещё ему хватило наглости залезть ко мне в комнату через окно!
– Стоп, что? Как…
– Я тоже не знаю, как он это сделал.
– Как он посмел? – она засмеялась. Шутка? Я ей тут серьёзные вещи, между прочим, рассказываю. – Как дикий мальчик из джунглей? С голым торсом?! Он же наследник могущественной империи! Как посмел!
– Эй! – я обиделась. – Иди ты.
– Тише! Я же пошутила!
– Я вижу!
– А я вижу, что ты воспринимаешь это всё очень серьёзно! Это так романтично!
– У меня есть жених!
– И что? Похоже ты ему понравилась и очень сильно. А вас что, кто-то застукал?
– Нет, родители и Аврора были на балу в честь приезда короля и принца Элегии.
– А ты?
– Я была наказана за «великолепный» ужин.
– И он пришёл к тебе? – удивилась Одетт. Я кивнула. – Ты дура.
– Эй!
– Это факт.
– У него вообще-то невеста есть! Кузина Хавьера.
– Значит, твой отец испугался, что ты влюбишься в Ноэля?
– Наверное…
– Ну, я слышала, что он очень красивый… Я про Ноэля, – она заговорщически подмигнула мне. – Ради него можно и ослушаться разок…
– Ты с ума сошла? – я удивилась её словам. – Ты же сама сказала, что он – козёл!
– Ну и что? – она сделала глоток чая, после, поставив чашку обратно на стол. – Это он такой по отношению к ней! Может он не будет счастлив с ней, потому что будет любить тебя всю свою жизнь!
– Глупости! – я поморщилась. – Сейчас ещё окажется, что ты видела другого Ноэля…
– Это вряд ли, но… Это повод, чтобы не вспоминать о моих словах.
– Ты права, это имя не распространено у нас… – я задумалась. – И как они могут познакомиться, если он наследник другой страны, а она…
– Дочь дипломата…
– Что? Откуда ты …
– Я же настоящая гадалка, – улыбнулась она.
– Я знаю и верю тебе. – меня опять посетила мысль, попросить Одетт мне погадать, но я прогнала эту мысль. – Так что ты мне посоветуешь? Но учти, что у меня есть жених…
– Которого ты не любишь, – перебила она меня. – А он тебя…
– Да, с чего вы все так решили… Ладно, не важно…
– Он тоже тебе это говорил? – догадалась Одетт.
Я метнула в неё с сердитый взгляд.
– Ну, тогда игнорируй его любовные письма, а при нём демонстрируй лжелюбовь со своим Хавьером. – сказала Одетт с иронией.
– Почему вы так решили, что мы не любим друг друга? – спросила я, расстроившись.
– Это видно. И по тебе, и по нему. Особенно по нему. Плюс я гадалка, а это весомый аргумент.
– Я люблю тебя! Ты самая лучшая подруга на свете!
– Ты тоже самая лучшая моя единственная подруга, – она улыбнулась, но что-то грустное мелькнуло в ее глазах, и быстро исчезло. – Следовательно я тебя люблю!
– Ты тоже у меня единственная подруга…
– Иди уже, обниму!
Мы крепко обнялись. Я чуть не расплакалась, но вспомнила, что мне пора домой, где ждут меня отец и проблемы.
– Мне пора, – сказала я.
– Мне тоже.
Когда мы поднялись наверх, Одетт уже ждали клиенты. Мы ещё раз обнялись и попрощались. Выйдя из шатра, я почувствовала свежий немного прохладный ветерок. Мне стало легче. Легче, потому что у меня есть друг. Друг, которому можно довериться, который поможет мне и не бросит меня, когда я буду тонуть или физически, или морально. Одетт мой друг. Единственный в мире.
Падение розовой вуали
Я зачеркнула крестиком очередной день. Каждый день я дела эту «процедуру», подсчитывая сколько дней осталось до дня моей свадьбы. Начала я считать два месяца назад, когда отец определился с датой. В начале лета… Сколько времени прошло… Сейчас был уже конец лета. До свадьбы осталось… Я начала считать, но не смогла. Резко отвернувшись от календаря на стене, я направилась к окну. Мне не хватало воздуха. Я не смогла досчитать, сколько дней осталось до моей свадьбы… Нет, нашей! Нашей… Или я просто не хочу?! Неужели я… испугалась?! Я сделала глубокий вдох. Окна были открыты настежь. На ветру колыхались короткие занавески, кремового цвета. Я смотрела на умиротворённость и покой в садах. Ни одной живой души. Спокойствие и тишина… Чего не скажешь о том, что происходило внутри меня. У меня в душе. Я боялась. И это правда. Чего я боялась? Ну, например, что миссис Люси окажется права и наш брак – это очередная банальная история несчастной любви. Я стану заложницей «нового дома», как мама. Но что меня страшило ещё больше это то, что тихий голос моего сердца напевает мне песенку, слова которой меня пугают. Песня эта запретная. Она может разрушить всё. Мою семью. Мою жизнь. Меня.
– Пора на завтрак! –в комнату постучала одна из служанок, но дверь не открыла. Наверное, она спешила куда-то … Или угрозы отца уже стали действовать, и я превращалась в этом доме в пустое место. Служанка не обратилась ко мне, как полагается, по имени. Мисс… Она сказала мисс…
Я уже открыла дверь, чтобы выйти и пойти на завтрак, но оглянулась. Я взглянула на окно, через которое пару дней назад ко мне в комнату забрался Ноэль. Я невольно улыбнулась. Но осознав, что я делаю, вздрогнула. Улыбка исчезла с лица. Я обернулась, надеясь, что никто не заметил, того, что я тут млею. Коридор был пуст. Так, мне нужно собраться! Я не хочу быть похожей на героинь моих любимых романов. Да, я осознаю, что выхожу замуж поневоле. И я не собираюсь сбегать с красавцем, покорившем моё сердце. И я не буду пресмыкаться перед семьёй Хавьера, как мама перед семьёй папы. Я не стану ни жертвой, ни героиней. Я не уверена, что этот Ноэль не бросит меня, когда я ему надоем. Что-то сломалось в моём сердце. Я отчётливо слышала хруст… Наивность? Влюблённость? Вера? Надежда? Или… любовь? Я не хочу пожертвовать всем ради Ноэля. Возможно, это мимолётное и ошибочное чувство, которое пройдёт. А если нет? А если нет, то я убью это чувство. Жизнь слишком жестока, чтобы открывать своё сердце и душу всем подряд. Я не такая. Я не хочу быть такой. Мой отец – мой пример. Часть отца живёт во мне. Эта часть поможет мне выжить. Я вышла в коридор сильно хлопнув дверью.
Тем утром я решила, что я не героиня сопливого романа.
Может я и не была героиней романа, но легко могла стать героиней какого-нибудь боевика. Меня ждала встреча с чудовищем. Я должна была победить любой ценой. Моим оружием было слово.
Когда я спустилась, семья уже сидела за столом. Завтракали. Без меня. Я не была важной частью семьи, чтобы меня дожидаться.
– Доброе утро, – сказала я, садясь за стол напротив отца.
– Будешь яблоко? – отец протянул мне яблоко. «Яблоко раздора».
Он проверял меня, насколько покорной я стала. Насколько сильно меня одолел страх. Насколько я готова подчиниться его воле. Мама с сестрой прекратили есть и уставилась на меня.
– Конечно, папочка. – мне показалось, или мама выдохнула. Папа ждал, когда я откушу яблоко, тем самым, приняв его условия. Сестрёнка опустила глаза, но через мгновение её взгляд был снова устремлён на меня. Она подняла глаза на крик. Мой крик.
Откусив яблоко, я поняла, что оно испорчено. Я сразу выплюнула откушенный кусок яблока на стол, вскрикнув от ужаса. Я знала, что отец дал мне «яблоко раздора», но думала, всё закончится моим смирением и принятием его. Я подняла глаза на отца. Он пристально смотрел на меня, на его лице не дрогнул ни один мускул. В глазах царил многолетний холод. Он ждал, как я поведу себя дальше.
– Приятного аппетита, доченька. – он произнёс эти слова с каменным выражением лица. Как статуя какого-то божества, который снизошёл до смертных.
– Благодарю. – я натянула на себя маску благодарности, попытавшись улыбнуться. У меня получилось. – За ВСЁ.
Не дождётся! Я не буду биться в истерике. Не буду плакать, кричать. Я не выскочу из-за стола с обещанием отомстить и никогда не простить его деяний.
– Я рад, что мы всё-таки нашли общий язык. – отец вернулся к завтраку.
Но я не собираюсь молчать и терпеть это ВСЁ, как мама.
– Интересно, как Себастьян реагировал на твои «вкусненькие» яблочки?.. – я сделала вид, что раздумываю вслух.
У мамы из рук выпала вилка. Аврора продолжала тупо смотреть в тарелку, не решаясь поднять на нас с отцом глаза.
– Себастьян люби яблоки? – усмехнулся отец. Наверное, это была его первая эмоция, проявленная за многие годы. По крайне мере в кругу семьи, да ещё за завтраком, на котором он редко бывал. К тому же эта эмоция была обращена к Себастьяну – «уроду семьи». Я была в шоке. Эта эмоция ни гнев, ни раздражение… – А ты похоже опять была у Одетт в гостях.
Это не был вопрос. Это было утверждение.
– С чего это вы так решили? – я притворилась, что не понимаю о чём он говорит.
– «Вкусненькие яблочки» – отец даже не посмотрел на меня. – Ты всегда начинаешь так говорить, когда побываешь у Одетт.
– Я просто добавила словесную окраску моему вопросу. У нас в семье принято делать из дерьма конфетку, разве нет? – отец всё же соизволил поднять на меня глаза.
– Ты права. – он посмотрел мне прямо в глаза. Внутри меня пробежал дрожь, но я постаралась сохранить внешнее спокойствие. – Предложение и вправду дерьмо.
Остальная часть завтрака прошла спокойно. Отец сказал, что будет отсутствовать всю неделю. Расписание для нас было составлено уже давно, отец сегодня просто решил его озвучить. Предложения и отказы не принимались. Как обычно. Хотя нет. Обычно отец оставляет блокнот с нашим расписанием на неделю у нашего дворецкого. А сегодня он решил его нам озвучить. Какое необычное начало дня. Это на него так повлияла моя дерзость? Он радовался, что наконец пробудил дерзость и смелость? Или просто время пришло? Может быть, когда-нибудь и Аврора встрепенётся, очнётся от туманного сна? Как я. Вслед за Себастьяном. Ведь всего пару недель назад я тоже сидела за столом, тупо глядя только в свою тарелку. Я не осмеливалась спорить или перечить отцу. Я была согласна со всем, только чтобы угодить ему. Что Ноэль со мной сделал? Ноэль… Ноэль. Это всё его поцелуй!
Я невольно сжала руки в кулаки. Никто не заметил этого движения. Слава Дене – сестра Ночиели, они по легенде создали мир, но мы покланялись Дени, так как Ночиель не была нашим создателем. Ночиель была коварнее, хитрее и страшнее Дени. Поэтому мы не покланялись ей, призирая её. Но был континент, который почитал и любил Ночиель. Он поклонялся ей, утверждая, что его создатель сильнее и могущественнее, поэтому они были такие богатые. Но все знали, люди на том континенте – воры и разбойники, такие же, как и их создательница. Ночиель – покровительница коварных, злых и вообще отвратительных людей, а Дена покровительница благородных, честных и добрых людей. Я рада, что мы потомки Дены, а не Ночиели. Потомки Дены никогда не смешивались с потомками Ночиели: ни простые люди, ни уж точно богатые и приближённые к правителю люди. Наш правитель презирает их. Мы живём на своём континенте, а они на своём. Нас даже торговля не связывает. Есть, конечно, безумцы, которые ищут приключений и им любопытно, что происходит на тех континентах, но они оттуда или не возвращаются, или потом не помнят ничего. Поэтому, что там у них происходит никто не знает. До нас доходили либо слухи от мореплавателей, либо от доверенных лиц, отправляемых для решения какого-то государственного конфликта: столкновение кораблей, пиратства или побег преступников и изменников Ришнии на Эларию. Обычно они встречались в замке одного из королей других континентов, где не было единого правителя континента – эмингатора. Остальные королевства на других континентах тоже поклонялись Дене, но и были покорны просьбам нашего эмингатора Чризза. Встреча обычно не занимала больше одного дня. Случались они крайне редко – раз или два в несколько лет, когда нам наносится огромный ущерб. Но разговоры всё равно не дают никакого результата – дипломаты из Эларии не идут на уступки. А наши дипломаты считают, что Ришния никогда не найдёт общий язык с Эларией.
Каждый житель любого континента, помимо родного, знает и наш древний язык, на котором раньше говорили сёстры. На котором говорили наши предки, пока не обрели свои языки и традиции. На нём говорят все, но не понимают друг друга. Мы даже не знали имя нынешнего правителя! Только род: Харвильярд.
Как я поняла, наша неделя будет насыщена приёмами и балами. Куда-то нас приглашали, кого-то мы приглашали. Точнее отец. Только он решал, какое приглашение принять, а какое отклонить, кого пригласить, а про кого забыть. Обычно отец приглашал людей, имеющих нужные связи. У него не было друзей или знакомых. Только связи. Мне жаль людей, которые попали в немилость отцу. Или о которых он забыл… Хотя может для них это к лучшему? Они как будто исчезли из мира лжи и лицемерия. Из мира отца.
После завтрака отец уехал в свою очередную долгую командировку. Подходило время к обеду, что значило, что пора собирать на обед к Мантгриннам – эта семья недавно переехала в наш район. Глава той семьи занимал какую-то высокопоставленную должность. Отцу было интересно, стоит ли тратить время на эту семью. Мама была его глазами и ушами. Разведчица, как я поняла.
Я последний раз посмотрела в зеркало. После сегодняшнего великолепного завтрака, я не взяла в рот ни кусочка. Есть теперь хотелось безумно. Из зеркала на меня смотрела милая девушка. Глаза подчеркивали ровные чёрные стрелки, на ресницах равномерно лежала тушь. Румян на щеках не было, отчего лицо казалось белым… На губах блестел прозрачный бальзам.
На этом приёме соберутся одни коршуны, которые будут решать: стоит ли включать «новенького» в их кровожадные игры. А я в белом шёлковом платье… С кружевным верхом… Платье труба: оно плотно облегает фигуру от верха до уровня колен, затем резко расширяется в пол. Низ, как и вверх, от шеи до начала корсета платья, сверху украшен кружевами, только снизу кружева лежали поверх ткани, а сверху сквозь кружева просвечивало голое тело. Спина была открытой. Из украшений только широкий серебряный браслет на правой руке, украшенный мелкой россыпью бриллиантов. На ногах туфли на шпильке с открытым носиком. Они были тоже белыми. Весь мой наряд был ослепительно белым. Воплощение чистоты… Нет! Устала от этой роли – хорошенькой дочери самого свирепого и влиятельного человека. Даже прическа говорила, что я покорная! Волосы были собраны вверх и украшены серебряным гребнем с мелкой крошкой бриллиантов. Несколько белокурых локонов, которые были короткими и просто не держались в причёске, спадали вниз. Хватит с меня! Я открыла ящик тумбочки с косметикой и начала рыться там. Ага! Нашла! Я была уверена, что миссис Люси не выбросила её! Помада красного матового цвета… Её мне подарила Одетт на мой день рождения в прошлом году. Но я так и не решалась нанести её на губы. Она была с чистым алым оттенком. Я боялась осуждения. До сегодняшнего дня. Я быстро нанесла помаду на губы. Теперь я смотрелась по-другому: дерзкой и уверенной в себе девушкой. Я улыбнулась своему отражению в зеркале. Сверкнули ровные былые губы. Теперь и бледность не смотрелась болезненно, а по-аристократически, благородно.
Когда я спускалась в прихожую, то ловила на себе разные взгляды: удивлённые, тревожные, непонимающие. Спустившись с лестницы, я обвела всех присутствующих взглядом. Взглядом уверенной в себе девушки. Слуги и лакеи, опустив глаза, поспешили удалиться. Сестрёнка слабо улыбнулась. Мне показалось, её глаза были полны восхищения. Я посмотрела на мать – её глаза ничего не выражали. Она смерила меня взглядом, скучающего человека, затем повернулась и направилась к выходу. Почему?! Я думала, она заставит меня смыть помаду или скажет, что я обязательно получу от отца за своеволие. Но она просто развернулась и вышла…
Игра в ложь
Сидя в карете, я рассматривала наряд матери и сестры. Мама была, как обычно, в чёрном платье. Она одела платье в стиле ампир. Длинное с небольшим шлейфом и длинными прозрачными рукавами епископа. Шёлк струился по красивой фигуре матери. Волосы, как и у меня, были убраны наверх, но без гребня. Красиво, но не слишком пафосно. В этом вся мама. Аврора же была одета в пышное белое платье, украшенное серебряными блесками. Длинные белокурые локоны красиво спадали с её плеч. Сверху волосы были заплетены в косы, которые уходили назад и закреплялись серебряной маленькой лилией. На губах сестрёнки блестел прозрачный блеск для губ.
Семейная идиллия… Не хватает музыки арфы… Или восторженных криков. Какая же счастливая семья! Ничего подобного даже близко нет! Одни маски. Конечно, то что творилось у меня в душе, никак не отразилось на моём лице. Когда мы все вылезли из кареты, то направились к главному входу в особняк. Шествие возглавляла мама, мы с Авророй следовали за ней. Она не спеша двигалась ко главному входу, Аврора во все глаза смотрела на украшения вокруг особняка, а я осознавала… Игра началась.
Я удивлялась, как человек может поменяться за пару дней… Как я поменялась за пару дней. Раньше, приходя в гости, я опускала глаза, стараясь ни с кем не встретиться взглядом. Если меня замечали, то решали, что я хочу с ними поболтать. Но это не так. Я не умела сплетничать, да и вообще не любила это занятие. Сплетни и слухи – это смысл посещения таких мероприятий. Гости обычно не разговаривали о книгах или произведениях искусства. Редко, да и то в компании пожилых дам, а мои ровесницы о таких темах даже знали. Они вообще читать умеют?!
Двери открылись. Мы зашли внутрь. Меня ослепил яркий свет, но я не опустила головы.
Я зашла с высоко поднятой головой. Все смотрели на нас. На меня. Кто-то уже спешил поздороваться. Я, игнорируя гостей, прошла мимо них. Я показала, что они для меня ничего не стоят. Да, я знала их. Всех. Но кого это волнует? Я прекрасно знала, что обо мне говорили эти двуличные люди за спиной: «овечка», «мисс спокойствие папочки», «глуповатая особа», «безвольная блондинка», «пустышка, ничего не стоящая». Пройдя в конец зала, я села на мягкое красное кресло. Зал был большой, богато обставленный. Огромная позолоченная люстра. Преобладал красный и золотой цвет. Я пробежала глазами по гостям: большинство, кто посмелее и понаглее, стояли вокруг матери. Мама улыбалась и смеялась, как будто была самой счастливой женщиной в мире. Фу, противно… Так, а Аврора до сих пор стоит рядом с матерью. Она смотрит на фуршетный стол, но похоже не осмеливается подойти самой. Как я когда-то. Надо будет ей что-нибудь принести. Вдруг моё внимание привлёк громкий смех. Я повернула голову, ища источник моего раздражения. Наконец я нашла, кто так громко смеётся: блондиночка в нежно розовом платьишке. Стоп! Это же та блондинка, которая была у шатра Одетт! А кто её спутник? Я присмотрелась и … Не может быть… Её спутником был Ноэль! Что-то ёкнуло в сердце… Так не должно быть… Он же мне намекал, что я ему нравлюсь! Успокойся, Роксана! Он же не признавался тебе в любви! Он никто тебе! К тому же, я поставила на нём крест! Жирный и красный крест! У меня есть жених… Кстати, о нём… Он сидел рядом с подружкой блондинки, которая, как сказала Одетт, заплатила ей, чтобы она соврала блондиночке про её будущего жениха. Роберто… Где же ты Роберто?! Тут произошло необъяснимое: Хавьер укусил подружку блондинки за мочку уха! Но во мне не проснулась ревность, даже обидно не было! Мне стало смешно, очень смешно! Я еле сдержала смех. Ноэль и блондинка этого даже не заметили, уж очень были увлечены друг другом! Ноэль, Ноэль… Как же Вы падки на блондинок… К моему счастью, меня не так легко заманить в ловушку. Похоже пора показать этому наглецу, что не все блондинки глупые.
Я встала с кресла и уверенным шагом направилась к этим голубкам. Конечно же, они были слегка шокированы моим появлением. Ну, или же на них произвел сильное впечатление мой новый образ. Глаза все четверо выпятили.
– Добрый день, – Блин! Надо было сначала речь продумать! Импровизация…– Я никак не могу найти хозяев этого приёма.
– Я… – сказала, запинаясь, блондиночка. – Я дочь хозяев приёма.
– Тогда, думаю, мне следует представиться – я улыбнулась, показывая ровные зубы. Хавьер отодвинулся от подружки блондинки. – Я Роксана Стронгс.
– Я Селестия Мантгринн, – она перевела взгляд на свою подружку. – Это моя подруга – Юлиана Кроун. А это Ноэль…
– Я знакома с ним.
– А это Хавьер…
– И с ним.
Тут ко мне сзади подошёл кто-то и обнял за талию.
– Ты как всегда прекрасно выглядишь! – я обернулась и увидела Юриана – моего поклонника. Сильный, красивый и обаятельный парень, который был на два года старше меня. Он был сын главного военачальника нашего королевства. Юриан не был добрым и честным – и это меня отталкивало. Но сейчас он как нельзя кстати. – Потанцуешь со мной?
Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой. В карих глазах загорелся огонь. Реакция на помаду? Обычно он всегда получал отказ, но не сегодня. Его короткие чёрные непослушные волосы спадали на лоб.
– Конечно. – я тоже улыбнулась. – Только…
Я повернулась, обвела глазами всех четверых и сказала, остановив взгляд на Хавьере:
– В следующий раз кусай не за ухо, – я сделала паузу, наслаждаясь реакцией Хавьера. Юриан не выпускал мою талию из своих рук. – Лучше укуси за шею. – я пожала плечами, делая вид, что раздумываю об этом. – Не так заметно, окружающие скорее всего подумают, что ты её целуешь. Сочтут, что поцелуй в шею – это романтично. А вот укус – это пошло.
Я повернулась и позволила Юриану повести меня в центр зала. Все мои мысли занимали картинки о покрасневшей Юлиане, Ноэле и Селестии, которые переглядывались постоянно, о Хавьере, которого застали врасплох.
Отец знал о моей неприязни к Юриану. Поэтому не обращал внимание на его ухаживания за мной. Да, Юриан был красивым парнем, но у него был жестокий характер. Он говорил красивые слова, но я знала, что не смогу полюбить самовлюблённого и тщеславного парня. Высокий брюнет… В него влюблялись все девушки. Они были готовы убить ради одного танца с сыном главного военачальника. Богат, красив, но эгоистичен. Возможно, я была для него в роде «запретного плода».
Сейчас он кружил меня по залу. Вокруг нас танцевали другие пары, но мы были самой ШИКАРНОЙ из них.
– Ты изменилась… – сказал Юриан сильнее прижимая меня к себе.
– Тебе показалось. – я не была настроена на разговор с ним.
Мой сухой ответ его не остановил. Кто бы сомневался.
– Ты – цветок, который, распускаясь, становится всё прекраснее и прекраснее.
– Банально. – я отвела взгляд в сторону.
Он подхватил меня. Я едва не вскрикнула от неожиданности. Теперь он кружил меня на руках, которые держали меня за талию. А он очень сильный! Однако…
– Опусти, идиот! – прошипела я.
Вокруг все хлопали в ладоши, восхищаясь представлением.
– Улыбнись! Ты такая красивая!
– Пусти! – чуть ни крича сказала я.
Он, как ни странно, подчинился. Почувствовав твёрдую землю под ногами, я бросилась прочь от него. Он даже не успел схватить меня за руку, чтобы удержать. К нему подбежали девушки, жаждущие потанцевать с ним. Ещё бы! Устроил такое представление! Нет, я больше никогда и не за что близко не подпущу его к себе! Идиот! Думал покорить меня?! Единственное, что он сделал – это напугал меня!
Наконец, я добралась до «своего» красного кресла. Оно пустовало. Похоже в этот угол был для одиночек. А так как здесь, кроме меня, не было одиночек, то оно моё. Я села и попробовала успокоиться. Ну, нет! Сколько идиотов в мире!
Обведя взглядом зал, я поняла, что все решили потанцевать. Скорее всего, их вдохновил танец Юриана со мной. Стоп, а когда будет обед? Я голодная. Стены были украшены какими-то побрякушками. А вот и часы! Я задрала голову, пытаясь понять сколько времени. Похоже, что подходило время ужина. Ладно, тогда придётся самой раздобыть еды. И для Авроры тоже. Кстати, где она… Я стала всматриваться в лица гостей, пытаясь найти Аврору и мать.
– А ты хорошо танцуешь… – раздался до боли знакомый голос.
– Ноэль, а я думала ты любишь эффектное появление. – я даже не посмотрела в его сторону. – Теперь ты подкрадываешься к людям?
Я всё же повернулась к нему. Он сидел в соседнем кресле, закинув нога на ногу. Его красный камзол сливался с креслом.
– Нет, дорогуша. Подкрадываться из нас двоих любишь только ты. – он очень приторно улыбнулся.
Я сдержала смех, но похоже глаза меня выдали.