Стало быть, мы здесь имеем дело с идейным врагом, с выразителями некоторой части России, которые имели перед собой будущее, рисовавшееся им ввиде демократизации (правда, умеренной) русской самодержавной власти, строя, который сумеет утилизировать все силы народа и на почве утилизации этих массовых сил создаст необыкновенно блестящее международное положение для России. Идя по стопам славянофилов и Достоевского, эти люди не прочь помечтать и о том, что эта великая Россия, нечто вроде Russland Russland uber alles, будет вместе с тем служить человечеству, внесет в него новую струю, пойдет впереди народов к дальнейшему прогрессу. Мы узнаем эту великодержавность. Разве не имела она места в той же империалистической Германии? Русская буржуазия всех видов, хотя и была, так сказать, забита, но, тем не менее, не вся же целиком. Могла же и она развивать свою прогрессивную идеологию.

Итак, это национал-либералы, порою почти национал-консерваторы на славянофильской подкладке, выразители наиболее жизненных интересов, наиболее сильных групп средних и только отчасти, может быть, господствующих классов (может быть, наиболее передовых промышленников).

Перемена фронта у этих людей является вполне обоснованной и совершенно естественной. Первое, чего они жаждут – прочной государственности. Они пришли в ужас уже при керенщине. Присмотревшись к лику наших эсеров и наших меньшевиков, они убедились, что эти партии – болтушки в состоянии только совершенно растасовать все силы народов бывшей Российской империи. Они убедились, что попытки контр-революции (типа колчаковщины, врангелевщины и т. д.) представляют собою продажу России иностранцам и кроме того являются свидетелями полной бедности, и духовной государственной нищеты правящих классов. Они должны были бы притти в отчаяние, но тут они заметили, что, пока они боролись с большевиками, большевики создали государственность, создали прочный политический строй, создали большую и прекрасную вдохновенную Красную армию, что они не только не растранжирили Россию, но за совершенно ничтожными исключениями объединили территорию бывшей империи в виде свободного союза народов, союза, отнюдь не противоречащего величайшей концентрации сил, законченной централизации. Они убедились, что советская конституция не противоречит великодержавности. Присмотревшись к тактике Коминтерна, они (правда, криво, ошибочно, убедились, что эта тактика идет на пользу великодержавности России, создавая ей на Западе и Востоке друзей среди миллионов угнетенных. Ошибочность их оценки заключается только в том, что они неясно понимают глубокий интернационализм и доминирующую над всем коммунистичность нашей тактики, но что на нашем интернационалистском пути мы, вместе с тем, совершаем работу и по воссозданию России, и что одна задача отнюдь не противоречит другой – это, конечно, верно.