Чувствуя свою уязвимость, я решила всем своим видом выразить свое негодование, но не имея опыта соперничества, выбрала позицию «обделённого». И дабы наказать героя своего романа, я лишила его своего внимания, отдав предпочтение закрыться от него «за семью замками».
Надо признать то, что мой герой оказался предан мне, и с достоинством воспринял мою реакцию, ощутив чувство огромной потери и негодования, лишившись моего расположения. Вскоре нанес мне решительный визит, во время которого прямо дал понять, что мои переживания и мои метания от робости к ревности, совершенно излишние опасения. Даже был умилён моей неопытностью, назвав с улыбкой «обиженкой». Я же в этот момент невероятно торжествовала, ощутив этот сладкий вкус победы, и конечно же обретение титула единственной и неповторимой.
А понаехавшие «городские» девочки были на удивление изобретательны и невероятно жизнеспособные. Убедившись, что «мой Вова» совершенно непоколебим в своем предпочтении, они решаются на страшную месть- покалечить мое чистое ангельское лицо «пулями» из кусочков проволоки и прочего «сырья», подговорив каких-то мальчишек. Но мой Вова опередил их намерения, и предотвратил сие преступление. Даже провел воспитательную работу среди «подкупленных» мальчишек, отобрав у них орудия преступления, образумив их и пристыдив.
Наше с ним знакомство длилось достаточно долго, но, как это не прискорбно «не повторяется такое никогда». Следующим летом мы снова встретились, и приехал он в строго оговоренное время, чуть ли не 1 июня, не заставив меня сомневаться в его намерениях. Но от былой «влюбленности» не осталось и следа. Привязанность сменилась лишь чувством собственности, трепетность сменилась кокетством и подтруниванием. Думаю, подобные перемены во мне его разочаровывали, и даже где-то обижали. Все же моя обывательская диковатость не иссякла, в силу этого, мне были не понятны многие сигналы, подаваемые «моим Вовой».
Это было наше с ним последнее лето. По какой-то из причин он больше не приехал, его бабушка продала дом и тоже канула без вести. Странно, но почему-то мы не обменялись адресами, для сохранности нежных чувств и некой близости. Ни мне ни ему это не было нужно. Ведь мы терпеливо и с надеждой ждали наше лето.......
История пятая
Зелёная калитка или как упоительны в России вечера…
Помнится я вам обещала рассказать историю, связанную с зеленой калиткой! Так вот дело было так.... Тёплым багровым вечером сидела я на лавочке откинувшись спиной на заборчик полисадничка, наблюдая как хозяева и хозяйки ведут своих коров с тяжелым выменем домой. Рядом мама в ситцевом халатике василькового цвета. Как много тепла в этой пламенеющей от заката дали с кромкой леса.
Встречая с упоением вечерний багрянец, мирно предавались вечернему Орфею. Как вдруг мама услыхала протяжное субтотальное мычание. Казалось бы, коров гонят хозяйских домой с полным выменем, ничего необычного. Но она рывком вскочила со скамьи, схватив меня при этом за руку и потянула за собой. В мгновение мы оказались с ней за зеленой калиткой, как за рыцарским щитом. Прежде мне показалось её поведение странным, пока я сама в оба ока не увидела этот персонаж, о котором слагали легенды все передовики местной сельской молочной промышленности, дав ему кличку «Власовский».
Надо отдать ему должное! Наружность у него была, внушаемая страх и трепетанье.
Мама оказалась невероятно прозорлива в тот момент, потому что это сказочно мощное существо, напоминающее скорее буйвола, а не быка, в ту же минуту двигалось, раскачиваясь на своих копытах прямо к нашей калитке, все еще служившей щитом.
Но поняв, что она не столь надежна, в случае «набега», мама предприняла следующий шаг, а именно спрятать наши души за тяжелой массивной желтой дверью, закрывшись, наверняка, на щеколду. «Буйвол» неистовствовал, пыша жарким паром из своих могучих ноздрей. Но поняв, что как не упирайся рогами в калитку, желтую дверь все равно не одолеть, повернулся и пошагал качаясь прочь. Потом, конечно, страх отступил вместе с уходом быка, и мы с мамой отдышавшись, расхохотались, как, впрочем, всегда после перенесенного стресса.
История шестая
Бабушка Катя
Была среди моих зареченских друзей девочка, приезжавшая на лето к бабушке Кате, дом её находился на против через дорогу. Эта девочка была мне ближе всех. С ней мы вели переписку находясь в разлуке, то есть в течении учебного года, сохраняя тесную неразрывную дружескую связь.
Она была представителем того же светского городского «сословия», что и «Мой Вова». И как уже было ранее сказано, она не была исключением из благовоспитанных детей. Не смотря на некий диссонанс «сословий», мы всегда были интересны друг другу, и по-детски верны нашей дружбе.
Бабушка Катя......
Это имя я всегда вспоминаю со сладостной грустью и тоской. Почему сладостно, потому что моя бабушка покинула меня очень рано. И у меня не было возможности быть изнеженной, по-стариковски, балованной. Поэтому бабушка Катя была для меня «крестной бабушкой», которая по-отечески меня жалела, и по возможности, в меру дозволенного окружала заботой, ведь была и родная полноправная внучка, которая не хотела делиться бабушкиной любовью и вниманием.
Итак бабушка Катя.... «Старушка милая моя»
Я помню её добрые голубые глаза, причудливые, морщинистые очень мягонькие щёчки. Более всего мне запомнились её морщинистые натруженные руки. Её богатые густые с проседью волосы были аккуратно убраны под ситцевый платок. На распев протяжный говор, согласно канонам светских традиций, продиктованными морально-этическими нормами, сказывался её медицинский опыт.
Совершенно неторопливые очень размеренные движения и почти всегда проницательный, временами строгий взгляд.
Забавно, но с нами она была совершенно другая, какая-то оживлённая, добродушная, но очень объективна, как будь то только с нами она могла быть самой собой.
Ласково по-отечески называла нас «козами». Все её «понаехавшие отроки» были заняты садоводством, она же хозяйничала на кухне с русской печью, занимаясь приготовлением кулинарных шедевров, вкус которых я до сих пор помню.... Дрожжевые блинчики очень пышные и вкусные, мы их сметали, не давая им остыть. Щи, совершенно необыкновенные, «зелёные» с добавлением не то щавеля, не то листьев крапивы, с мясом; наваристые да со сметанкой…. Подобной вкуснятины мне больше не приходилось вкусить. А сервировка стола какая! От вида только фаянсовых тарелок под роспись «Яблоневый цвет», в предвкушении можно было слюной изойтись.
От того любая званная трапеза была какой то особой церемонией, приобретавшая духовный смысл, единение.
Помню ужасно мохнатого, рыжего пса «Тузика», он был необыкновенно большим, с нами он вёл себя на удивление приветливо, бодро виляя своим пушистым хвостом.