Волк с подозрением посмотрел на Кота и произнёс:
– Слышь, Котский, а чего это у тебя такие зрачки нездоровые?
Долго не раздумывая, Кот ответил:
– Ничего не поделать. Таков мой врождённый порок.
Гусь перефразировал:
– Он говорит, что это всё валерьянка.
Обнаружив единственного вменяемого заключённого, Волк спросил у Гуся, показывая на Козла:
– А что с рогатым?
– Никто не знает. Он молчит с тех пор, как привели. Повернулся к стенке и ни слова.
Вдруг раздался голос Козла, пронизанный обидой и грустью:
– Мир ужасен.
– Не печалься, дружище – подбадривая, выкрикнул Волк. – Обещаю, скоро мы окажемся на воле. Я выберусь отсюда и вас не брошу. Мы должны дать отпор этим коррупционерам. Пора положить конец этому беспределу.
– Мне больше нечего делать на воле – грустно проронил Козёл.
Волк с Гусем обменялись тревожными взглядами.
– Ты… того? Кого-то там потерял? – осторожно спросил Гусь, прижавшись клювом к решётке, за которой в соседней камере сидел Козёл.
В ответ Козёл отрицательно помахал головой.
– Тебя посадили ни за что? – спросил Волк.
Вновь отрицательное покачивание.
Волк решительно произнёс:
– Чтобы там ни было, ты получишь своё, как только мы выйдем.
Смеркалось. Солнце почти спряталось за горизонт. Лес заполняло многочисленное стрекотание сверчков, которые доносились до тюремных камер под землёй через решётки под потолком. Сумерки окутывали всё вокруг. Раздался скрип открывающейся двери. В коридоре появилась фигура Быка, оставшегося дежурить на ночь. В его правом копыте находился факел. Оглянув темницу, Бык громко промычал:
– Отбо-о-о-о-ой!
Все узники тут же приняли положение лёжа.
Бык начал делать обход. Он остановился перед камерой Волка и спросил грубым голосом:
– Ты почему не спишь?
– А где спать? – сардонически спросил Волк.
– Где-где? Сено для кого насыпали? – недовольно высказал Бык.
– У меня аллергия на клещей?
– Чихать я хотел на твою аллергию.
– Да чтоб ты всю жизнь чихал – в смелой форме нахамил Волк. Стоило Быку показать грозный взгляд, как Волк тут же обернулся к нему спиной в знак протеста.
Завершив свой обход, Бык ушёл.
Волку не спалось. Через полчаса после отбоя он повернулся к соседней камере и шёпотом начал звать Гуся. Гусь дёргался в конвульсиях и что-то бормотал во сне. Волк несколько раз громко свистнул, после чего Гусь всё-таки очнулся. Он валялся на полу, прижавшись к стене и тихо проговаривал:
– Мне снился сущий кошмар. Они были там. Все. И я их видел. На них не было ни пёрышка. Все голые. Зажаренные до мозга костей. А перед этим их обезглавили и выпотрошили. – Скорбным тоном Гусь добавил: – Господи…
Волк стал дозываться соседа:
– Гусь? А Гусь?
– Да?
– Я всё хотел спросить. А тебя за что вообще упекли?
Нехотя Гусь ответил, ещё не успев оправиться от дурного сна:
– За то, что я приторговывал яйцами, которые несла моя жена.
– А что, разве нельзя? – удивлённо спросил Волк.
– Ну, я не поставлен на учёт в налоговой как ИП. Вот свиньи меня и взяли.
– А как они узнали?
– Соседский петух, скотина. От зависти побежал в «свинарник» и настучал. Грязный конкурент.
Волк принялся подбадривать Гуся:
– Ну ничего. Вот выберемся отсюда, мы ему перья-то пообдерём, а потом ещё и хохолок с корнем вырвем, чтоб вообще без потомства остался.
6. ЖИВОДЁРЫ, ХИТРЕЦЫ И НЕМНОГО О ТЯЖБАХ ЧЕСТНОГО ТРУДА
– Любители Мяса! Все сюда! – выкрикивал Лев, заманивая покупателей среди прохожих на лесном рынке. Мясная лавка Льва называлась «ЭКСПЕРТНЫЙ ЖИВОДЁР». – Здесь вы найдёте мясо на любой вкус! У нас есть молодое мясо, взрослое мясо, красное мясо, белое мясо, жирное мясо, чистое мясо, диетическое мясо, разделанное мясо, цельное мясо, мороженное мясо, мясо с душком, мясо с потрохами! Любое мясо! Номинал доставай – мясо получай!
Перед лавкой остановился Тигр. Подойдя поближе, он спросил:
– Зебра есть?
– Естественно – громко ответил Лев. – Какую часть желаешь?
– Филе – ответил Тигр, облизывая языком пасть.
Лев тут же развернулся и позвал Львицу:
– Зая, тащи чёрно-белую филейную.
Пока Львица несла покупку, Лев подозвал полосатого поближе и, оглядываясь по сторонам, шепнул на ухо:
– Хошь муку из зубов бегемота?
Тигр отрицательно помахал мордой и ответил:
– Не, брат. Не интересует.
Лев развёл лапами и произнёс в полный голос:
– Ну, нет так нет. С тебя 12,50.
– Погоди – вдруг резко проронил Тигр. – А зебра свежая?
– А то. Вчера только шурин из Африки новую партию притарабанил.
Тигр с подозрением оглянул морду Льва, тщательно обнюхал мясо зебры и произнёс:
– Чего-то запашок у твоего мяса подозрительный.
– Так это только что выведенная порода. Называется «Смесь чёрного с альбиносом». Вымирающий вид.
Обслужив Тигра, Лев бросил взгляд на подъехавшую машину санэпидстанции. Льву стало не по себе от того, что за рулём сидел капитан.
Вонючая свинья! – недовольно подумал про себя Лев, готовясь к самому худшему.
Чуть дальше находился магазин Верблюда, в котором продавались золото, серебро, часы, ткани, шелка, украшения и многое другое.
Над дверью зазвенел колокольчик. В магазин вошёл Индюк. Вид был у него недовольный, взгляд хмурый, а из клюва начало доноситься громкое улюлюканье.
Из подсобки начал доноситься голос хозяина:
– Иду. Иду. За-а-а-ачем кричать, да.
В торговой комнате появился высокий Верблюд в очках, с газетой в одной руке и чашечкой кофе в другой.
Индюк бросил на витрину часы и негодующим голосом высказал:
– Они не работают.
Верблюд посмотрел на бракованный товар сквозь очки и сразу же стал деликатно возражать:
– Цо-цо-цо. Сющай, зачем так говорищ, да. Обижаешь, честное слово. Клянусь мамой. Па-ачиму не ходят.
– Не знаю. Это у тебя надо спросить.
Верблюд открыл крышку, осмотрел механизм и тут же добавил, ковыряясь отвёрткой в часах:
– ВАХ! Сющай, этот щайтан надо просто чинить, вот так, вот так, ещё раз вот так и всё. Клянусь мамой, как новый.
Затем Верблюд закрыл крышку и добавил:
– Ты мой золотой, эти наипрекраснейшие часы будут твоими за двадцать три барана. – Тут же Верблюд опомнился и поправил себя: – …за двадцать три налика.
– Какие ещё двадцать три? – негодующе высказал Индюк. – Я их покупал у тебя за двадцать. Даю пятнадцать.
– О рахат-лукум моего сердца. Обижаещ. Инфляция, да. Двадцать два налика и ты станешь властелином времени.
– Шестнадцать – настаивал Индюк.
– О алмаз моих очей. Двадцать один налик и каждая песчинка скоротечного времени будет подчиняться исключительно твоей воле.
– Семнадцать – всё также холодно продолжал Индюк.
Верблюд поднял копыта к потолку и произнёс:
– О ИЗУМРУД САХАРЫ! ДА ПРОЗРЕЮТ ОЧИ ТВОИ, СЖАТЫЕ ДА ПРЕДЭЛА! ДА ПРОНИКНЕТ СВЕТ В ТВОЮ ТЁМНУЮ ГОЛОВУ! ДА РАСПЛАДЯТСЯ ИНДЮЩКИ ТВОИ! ДА ПОКРАСНЕЕТ ГРЕБЕЩОК ТВОЙ, БЛЕДНЫЙ КАК НА СМЕРТНОМ ОДРЕ! Посмотри на эти часы. Не видищь, какие они КИРАСИВИЕ-КИРАСИВИЕ. Килянусь горбом своего троюродного дедушки, да упокоится дуща его на небесах. Двадцать наликов и оба будем счастливы.
Индюк не вытерпел и резко сказал:
– Ай, ладно. На, держи.
Внимательно пересчитывая монеты, Верблюд сказал:
– Вот так сразу, да. А то, сющай, пириходят тут, мазги делают с утра до вечера. Время – деньги, деньги – счастье.
– Пока – сказал Индюк, выходя из лавки.
– Да прибудет с тобой удача, друг мой – ответил ему вслед Верблюд.
Едва ли Верблюд закончил пересчитывать деньги, как в магазин вошёл очередной посетитель, который издавал громкий скрип. Этот скрип исходил от садовой тачки, на которой лежало брюхо лесного судьи. Шерсть у Верблюда встала дыбом, поскольку Кабан был сильно недоволен, швыряя в него золотую цепь.
На краю базара высилась контора страховой компании, делами в которой заправлял Попугай. В тот день к Попугаю в офис постучался Мышонок. Он был сильно растерян, с трудом мог увязать пару слов, шерсть стояла дыбом, а лапы никак не желали расставаться с головой, за которую Мышонок ухватился ещё прошлым вечером.
– Пернатый! – воскликнул Мышонок, едва появившись в кабинете Попугая. – Спасай!
– Только спокойствие – хладнокровно призывал Попугай. – Уважаемый, прошу садиться. Вот так.
Как только трясущееся тело грызуна оказалось на табуретке у стола, Попугай добавил:
– А теперь всё по порядку и в мельчайших деталях.
– Короче! Вчера я купил спички, а они оказались бракованные. Потом начал искать зажигалку, случайно разбил её и остался без огня. Тогда я побежал к соседу…
– К Удаву? – с выпученными глазами Попугай перебил Мышонка.
– Да-да. К тому самому. Он с недавних пор стал вегетарианцем. Короче! Так вот. Он дал спички и керосин про запас. Я вернулся обратно, начал разжигать печь, а она изнутри оказалась забита соломой под завязку.
– Откуда там солома?
– Детвора напихала, пока я бегал к Удаву. И я смотрю, а они откуда-то откопали новый коробок спичек и стали поджигать.
– Солому? – спросил Попугай.
– Да какую к чёрту солому! – негодующе отрицал Мышонок. – Папиросы! Прикинь! Они прикуривали всей толпой.
– Все сорок пять мышат?
– Я сам в шоке. Нет, ладно на прошлой неделе они надели парашюты и полезли на сосну. Это я стерпел. Позавчера они провели первый запуск самодельной ракеты «земля-воздух». Это тоже простительно. Но курить!? А младший мне ещё говорит: «Да ладно, пап. Мы же не в затяг». Главное нашли же способ как прикуривать – от печи.
Сочувствующе, Попугай выдохнул и проронил:
– М-да. Ракету собрать ума хватило, а нормально прикурить – нет. Ну, не знаю, что тебе посоветовать. Своди их к детскому психиатру или к наркологу.
Негодующе Мышонок подпрыгнул с табурета и закричал во весь голос:
– Какой ещё нарколог! Пернатый, из-за этого курева пожар начался! Весь комбинат сгорел к чертям! Со всеми моими пожитками! Всё пропало! Всё до последней цистерны! Не делать мне больше сыр! Друг, выручай!