“Я смог вывести Касиму-сенсея и Хори-сана на одну сцену. И между ними вспыхнула какая-то близость. Сложно сказать, есть в этом моя заслуга или нет, но я чувствую себя в ответе за эти отношения. Как и за отношения с Марией и Макото…И сейчас я хочу сделать что-то большее для них. Провести этот праздник так, чтобы чувствовать себя любящим и важным для них…Или разочароваться в себе и чувствах навсегда…” У меня не было плана, чтобы следовать ему, у меня не было уверенности в том, что я поступаю правильно. Но, если я чего-то и хотел, то это было чувство жизни, чувство любви и близости, которое бы охватывало меня, заставляло сердце трепетать. Неповторимая смесь эмоций, которых хватило бы на нас троих. Именно в этот момент я был больше всего готовым на любое безрассудство во имя любви.
Оставалось всё меньше времени от урока, всё меньше времени до Танабаты. Время невидимо текло сквозь пальцы, а я пребывал в ступоре. Возможно, мне стоило действовать прямо сейчас, что-то делать, метаться, прикладывать усилия, но я просто сидел в зале и смотрел на пустую, одинокую сцену.
– Прогуливаем, Клечек-кун? – голос за моей спиной не осудил, но обличил меня.
– Да, Касима-кун-сенсей, – я не стал оборачиваться, хотя понимал, что это не очень уважительно.
– Я думаю, ты не стал бы делать это без веской причины, – сенсей прошла за моей спиной к сцене и устроилась, сидя на ступенях. – Тебя что-то тревожит?
– Ну, – я взвесил все за и против, прежде чем открыться. – Да, пожалуй, я встревожен.
– Ты так не хочешь это признавать? Почему?
– Сам не знаю, – я задумался над её вопросом. – Просто не понимаю некоторых вещей…
– В твоём возрасте простительно не понимать что-то, – она снисходительно посмотрела на меня. Мы встретились взглядами, и я ощутил нашу разницу в жизненном опыте. Её глаза были добрыми, мягкими, а голос звучал заботливо. Я увидел в учителе взрослого человека, а не ту растяпу, которой часто её считал. Она улыбнулась. – Если хочешь, от урока ещё осталось немного времени…
– Я… – тут я осёкся. “А что, собственно, я хочу сказать ей? Мне нужна помощь, и она готова её мне дать. Но но я сам могу сказать? Как выразить чувства?” Я задумался, а она терпеливо молчала. Не найдя в себе выходов из ситуации, я решил принять условия. – В общем-то…Я хотел бы понять себя…Понять, что я чувствую и куда ведут эти чувства… – Касима давала мне высказать мысль до конца. – Я просто не понимаю чего-то, и это гложит меня. Я словно сомневаюсь в себе или не могу честно ответить на вопрос.
– На какой именно?
– Что я чувствую по отношению к любящим меня людям…Даже не так… – я начинал путаться и это раздражало. Я хотел предельной ясности мыслей, но именно сейчас это меня подводило. – Люблю ли я тех, кто любит меня? Могу ли я честно сказать им это? Не являются ли мои чувства ошибкой?
– Ты сомневаешься в своих собственных чувствах.
– Да, я привык опираться на разум.
– И что он говорит?
– Ничего, – я ощутил себя бессильным, когда понял для себя эту мысль. – Он ничего не говорит…
– Потому что это не его юрисдикция, не его зона ответственности, – объяснила мне Касима-сенсей. – Попробуй сейчас просто побыть в своих чувствах. Прикрой глаза, откинься в кресле…
Я так и сделал, хотя не совсем понимал, что это мне даст. Но скепсис сейчас был лишним. Мне пытаются помочь, потому что я слаб, и не дело строить из себя героя или циника.
– Дыши ровно, на 4 секунды. Медленный вдох…и выдох…
Я сконцентрировался на дыхании, и ощутил, как океан эмоций во мне успокаивается. Голос женщины звучал негромко и спокойно, что дарило ощущение покоя и безопасности. Я расслаблялся.
– Подумай о тех, к кому обращены твои чувства, представь их образ, продолжай дышать…
В моём сознании появился образ Макото. Вот она, передо мной. Она сильная и решительная, готовая на поступок, но в то же время очень тонко чувствующая и заботливая. Со своей энергией и характером она может горы свернуть. А если не получиться с первого раза, она не отступит, она будет пробовать снова и снова. И в то же время, она не стесняется своих эмоций, не запирает на замок. Она живёт и чувствует жизнь. И это я люблю в ней.
А вот Мария. Она может быть неприступной, гордой и холодной. Она не всегда позволяет себе искренность и сильные эмоции, но в душе она ранимая и нуждающаяся в поддержке. Она другая, отличная от Макото, но не хуже неё. Она – строгая и нежная, любящая и непреклонная. Она и в самом деле воплощает в себе цветок розы. И я люблю её тоже.
Два образа возникли передо мной, и я улыбнулся. Да, они были прекрасны. И я понимал, что мои чувства к ним искренни и не ложны. Касима-сенсей молчала, словно давая мне время. Я поддерживал ровное дыхание и медленно проникался образами девушек. Ко мне приходило понимание своих чувств, а разум не сопротивлялся этому. Всё было именно так, как надо.
“А если так, то разве я не пойду им навстречу? Зачем замыкаться в себе? Ведь я люблю их, и готов к этим чувствам. Форма и вид не имеют значения, важна душа…” Я успокоился и теперь просто позволял себе купаться в своих эмоциях. И это отзывалось во мне.
– Тебя разбудить? – осторожно и мягко поинтересовалась Касима.
– Нет, – я приоткрыл глаза. – Я не сплю. Просто думаю.
– Понимаю, можешь пока посидеть в таком настроении. Это полезно…
– А что это?
– Небольшая медитация, но я бы сказала – грёзы.
– Это не так плохо, – я зевнул, сбрасывая с себя дрёму.
– Разумеется, это прекрасно. Особенно для тебя, Клечек-кун…
Наверное, она была права. Я и в самом деле не позволял себе такие вещи. По крайней мере, не часто. И один лишний раз мне точно пошёл на пользу. Пусть это и была довольно простая техника, но мне она очень помогла. Я ощущал приятную усталость и расслабление. Наверное, я и впрямь мог заснуть. И именно в этот момент колокольный звон возвестил о начале перемены.
– Уже конец урока?
– Да, ты прилично так посидел, – с улыбкой, словно ничего и не происходило, заметила сенсей. – Тебя проводить, чтобы не было проблем с дискомом?
– Не откажусь. А Вам не влетит за покрывательство прогула?
– Я – куратор драмкружка, мы могли обсуждать постановку, – беспечно рассудила женщина.
– Тогда, я Ваш должник…
– Вот и славно. Хотя, скорее, это я возвращала тебе должок…
– Вы это о чём? – не понял я.
– Да ни о чём, – её бодрый настрой передавался и мне. На душе стало легко и весело, а проблемы, мучившие меня до этого, отступили. Да, мне ещё предстояло продумать праздник с девушками, но теперь это смотрелось намного легче. Я был готов идти вперёд, после небольшой передышки, которая мне так требовалась.
Юу Касима
Ох уж этот Эрнст. Мне до сих пор было непонятно, как он умудряется оставаться в рассудке с тем количеством самоанализа и мыслей в голове. Он, конечно, мог сколько угодно считать меня легкомысленной и наивной, потому что на его фоне я была просто растяпой, которая не думает ни о чём. Если этот парень не научится разгружать голову, то со временем либо слишком поумнеет, либо сойдёт с ума. Я не хотела бы походить на него. С другой стороны, этот мальчишка приносил в жизнь свою долю позитива и неожиданности.
Я знала его характеристику, которая была в школьном архиве. Но в ней не указывалась и половина того,что было в этом парне. Внешне он мог казаться очень трезво мыслящим и логичным, но за этой маской было много невысказанных чувств и сомнений, которые каждый день ему приходилось увязывать. Ему можно было позавидовать в самоконтроле и стойкости, однако, ему тоже нужно было уживаться с эмоциями. И сейчас ему нужно было просто помочь.
– Сенсей, – он обратился, пока мы шли в его класс, где мне предстояло отмазать его от прогула. – Вы пойдёте на Танабату?
– Конечно, это просто прекрасный праздник!
– Да, праздник хороший, – заметил он. – Я рад, что тут так много людей любят праздники…
– А в Германии это не так? – мне в самом деле стало интересно, как на другом конце мира относятся к таким торжествам.
– М… – он поморщился, словно вспоминал что-то не особо приятное. – На западе людям важнее результат, чем процесс. И, в первую очередь, продуктивность. Много праздников отмечают неофициально, чтобы не отвлекать людей от работы.
– Это скучно.
– Да, и люди больше выматываются из-за постоянной рутины. Мне нравится то, как японцы справляются с этим.
– Наверное, в Европе это считают лентяйством.
– Да, ненужную праздность не приветствуют, а в итоге множество людей живёт в постоянном стрессе.
– Ты стал замечать в японской культуре позитивные моменты. Это радует…
– Да, мне пришлось долго примиряться с теми вещами, которые мне противоречили, но в итоге я даже выиграл…
– Приятно это слышать.
Что и говорить, Эрнст очень изменился за последние месяцы. Я помню его нелюдимым и ощетинившимся на весь мир. Он был похож на ежа. Но, как это бывает и с ежами, под своими иголками он прятал чуткость и душевность. Интересно было бы знать, что его так изменило. Но спрашивать об этом я не стану.
Дальше мы шли в молчании. Клечек-кун выглядел менее мрачным, чем обычно, и просто сохранял для нас атмосферу. И всё бы кончилось ничем, но тут из-за угла на нас налетел целый ураган в лице…
– Эрнст Клечек, а ну, стоять! – девичий голос с сильным русским акцентом можно было приписать только одной девушке в школе.
– И тебе привет, Люба, – он ловко увернулся от налетевшей на него особы.
– Ты… – Русакова-тян остановилась, чтобы не пролететь ещё дальше, и осмотрела нас. – На расстрел?
– Да нет, просто… – он пожал плечами, словно ничего и не происходило. По большому счёту, так оно и было, но сцена всё равно смотрелась комично.
– Русакова-тян, – начала было я, но тут мне на голову обрушился просто водопад из смеси разных языков.
– А, Касима-сенсей, Privet! В чём он провинился-то? Эрнст же и мухи не обидит…
– А тебя это прямо таки радует, – проскрипел парень.
– Не то что бы, но мне интересно, – она гордо задрала нос. – Я хочу быть в курсе всего…
– А меня вы решили не спрашивать, – мне было просто любопытно посмотреть на их перепалку, но перегибать я не давала разрешения.
– Почему нет? Вот я Вас спрашиваю…
– И я отвечаю категорически. С Эрнстом всё в порядке, он просто идёт с репетиции…
– А зачем Вы идёте с ним?
– Чтобы ему не поставили прогул, – буркнул немец.
– Так ты всё-таки прогуливал…
– Нет!
– Русакова-сан!
Наш бессвязный разговор не имел как такового смысла, но, в силу того, что тут собрались двое из всех неординарных личностей в школе, нашу беседу можно было назвать торжеством абсурда над здравым смыслом. Я решила окончательно пересесть на место зрителя и наслаждаться представлением.
– Так вот я тебе говорю…
– Да ты просто не понимаешь, что несёшь…
На это можно было смотреть почти бесконечно. Русакова-сан была активной заводилой, которая сбивала с ног своей непосредственностью и напором. Эрнст же был в позиции обороны, но вовсе не пассивной. Он тоже мог надавить в разговоре, но пока не собирался наступать. Разговор очень быстро перескочил с темы прогулов на текст песни, который, как считала Люба, он ей задолжал. Эрнст же не был согласен с такими условиями, и всячески настаивал на гонораре или на отказе писать что-либо вообще. Но, рано или поздно, это надо было прекращать.
– Так, ребята! – я постаралась придать голосу грозности и авторитета. – Прекращайте, скоро на урок…
– Да ну, блин! – русская была явно недовольна таким раскладом.
– Не забывай, Русакова-сан, что ты всё ещё в школе и должна подчиняться школьным правилам. Так что успокойся…
– А песня?! – всё ещё настаивала она.
– Успеется, обсудите это после занятий, – я даже надавила на неё, хотя это было совсем не в моём стиле.
– Он сбежит!
– Имею полное право, – всё также недовольно ворчал Эрнст. Его можно было понять, но я не хотела вставать на его сторону так открыто.
– Не честно! – недовольство девушки только возрастало.
– Жизнь вообще несправедлива, – философски заключил немец.
– Ладно, на сейчас ты, допустим, избежал работы, – без всякого желания сдалась Люба. – Но не думай, что тебе будет вечно везти. Ты мог бы и понять за это время, что я упорная.
Эрнст уже было открыл рот, чтобы ответить, но осёкся и лишь прокашлялся. Весьма тактично, как я заметила. Но разговор был исчерпан, и мы разошлись. Дальше Эрнст не проронил ни слова вплоть до дверей своего класса. Там я коротко объяснила классному руководителю причину пропуска урока, уладив тем самым все проблемы.
Роза Баккара
Танабата. Праздник, любимый японцами, как ни один другой. Да, есть ещё праздники на Золотой Неделе в мае, но это скорее лишний повод для отдыха и наслаждения светлыми майскими днями, на которые приходится ещё и Ханами. А вот Танабата – это исключительный день в году. Я живу в Японии всю жизнь, и привыкла считать этот праздник неотъемлемой частью жизни. Но сейчас всё немного иначе. Впервые я иду на это событие не просто с сестрой, а с ней и нашим общим молодым человеком.
Казалось бы, это может звучать дико, что у нас любовный треугольник, но в нём не было лишних углов и сторон. Мы с сестрой быстро привыкли к тому, что Эрнст в равной мере принадлежал нам обеим. А он, в свою очередь, любил нас двоих. После уроков и клубов мы встречались у ворот школы и гуляли по улицам. Иногда мы заходили к нам на ужин. Вместе мы готовили, помогали друг другу, делили трапезу. И это было прекрасно.
Но сейчас, стоя перед зеркалом в юкате, я понимала, что этот вечер будет особенным. В Академии Розария Танабату отмечали скромно, без особых приготовлений, разве что учебный день сокращали. А вот в школе Минори проводился целый фестиваль. Я заглянула к ним после дел в студсовете, и была удивлена таким масштабом праздника.
Классы приготовили палатки с едой, небольшие конкурсы и разнообразные увеселения. И ярким событием среди традиционных японских развлечений была палатка с донером, которую устроил Эрнст. Он лично готовил блюдо для всех желающих, и от клиентов не было отбоя. Я и не ожидала, что турецкая еда может быть такой насыщенной и удобной одновременно. И многие оценили этот формат подачи. Макото же руководила беспроигрышными лотереями, которые придумал её класс. И тут тоже собралось множество людей, желающих проверить свою удачу.
Впрочем, главные события вечера ещё ждали нас. Поэтому я отправилась домой, чтобы приготовиться к выходу в свет. Город сиял огнями и шумел в доброй атмосфере праздника. Чуть позже пришла сестра. Мы помогли друг другу с узлами оби и юкатами. Время выхода приближалось, и моё сердце колотилось так, словно готово было выпрыгнуть из груди. Мне было интересно, что наденет Эрнст-кун. Я не могла представить его в традиционном японском наряде. Скорее уж он выберет что-то нейтральное, чтобы не выбиваться из толпы.
Мы ждали его на одной из боковых улиц, с которых народ стекался к берегами реки. Именно там шло городское веселье. Ни я, ни Макото ничего не говорили. Я видела, как у сестры дрожат руки, в которых она сжимала небольшую сумочку. Да и я сильно нервничала в такой вечер.
Эрнста было сложно не заметить из-за его высокого, по меркам Японии, роста. Он шёл к нам, облачённый в тёмное кимоно, подпоясанное светлым оби. Это была характерная для него цветовая гамма. И, благодаря этому, всё смотрелось гармонично.
– Добрый вечер, – он улыбался. Совсем чуть-чуть. – Давно ждёте?
– Нет…наверное, – кажется, сестра, как и я, была сильно взволнована. – Тебе идёт…
– Спасибо, вы обе прекрасно выглядите в юкатах, – он рассматривал нас, но не пристально. На мне была красная с белым узором, а на Макото – зелёная с рисунком в виде цветов. – Ну, пойдём?
Он подал нам руки, и мы с радостью приняли их. Эрнст оказался между нами, и мы пошли по освещённой фонарями улице. Вокруг царил дух праздника и романтики. В этот вечер и молодые, и старики вышли гулять в тёплом летнем ветре. Всеобщая атмосфера любви и гармонии наполняла сердца и дарила ощущение чуда. Ведь сами звёзды, Альтаир и Вега, вышли на небо вместе. По дороге мы молчали, а у меня в голове бродили разные мысли, от которых на душе становилось так хорошо. Мы вместе – Макото, Эрнст и я. И эта лёгкая прогулка могла бы длиться вечность, если бы время только могло замереть на мгновение.
Но время не ведало о том, что владело мною и нами. Оно шло себе и шло, а мы шли и шли среди счастливых людей. Горожане расположились по берегам реки и ждали того заветного, таинственного мига, когда небо озарят фейерверки. Мы нашли себе небольшое место на траве и тоже стали ждать.
– Никогда бы не подумала, что такое случиться, – едва слышно прошептала Макото.
– Я тоже, – юноша посмотрел на нас и повторил. – Я тоже…
– Это… – сестра запнулась на полуслове и задрожала. – Это так здорово…
– Ну, Макото…Не плачь…
– Прости, – она всхлипнула. – Прости…просто это так…так…
Я пересела к ней и обняла за плечи. А Эрнст обнял нас двоих. Я тоже была готова заплакать. Я так волновалась в этот миг. А любимый нежно гладил нас по головам. Шум толпы куда-то пропал, я закрыла глаза и погрузилась в чувства. Сердце дрожало, как крылья бабочки, оно было готово выпорхнуть навстречу чувствам. Я ощутила, как глаза стали влажными от счастья. Звуки вернулись в жизнь и громом разорвали тишину. Это был салют. Эрнст что-то говорил нам, но из-за грохота я ничего не могла разобрать. Я просто дала себе возможность обратиться в чувства и переживать их.
Взрывы салюта окрашивали небо в самые разные цвета, распускавшиеся над нами, как бутоны причудливых трав. Мы отпустили друг друга и смотрели на это яркое зрелище. Макото утирала слёзы платком, а Эрнст замер, глядя вверх. Мне уже приходилось видеть этот взгляд. В его глазах сияло счастье, которое он испытывал. Чистое и светлое, словно тень, которая жила в его глазах, ушла и дала его истинным чувствам проявиться. И он сам, и его глаза улыбались. И ничего, дороже этой улыбки, я не могла представить.
Люди вокруг нас ликовали, множество голосов восторгались и замирали в очередном букете цветастых искр. Я чувствовала себя частью чего-то большего. Сполохи озаряли наши лица, освещая тьму этой ночи.
Когда же фейерверки стихли, я вернулась в реальность. Этот опыт можно было пережить лишь раз, но он оставался навсегда с нами. Мы медленно поднялись с травы и пошли вглубь города, в тень улиц. Сердце постепенно успокаивалось. Океан эмоций улёгся и позволял просто лежать на волнах и наслаждаться ими.
Хори Масаюки
– Бывает же такое… – Касима-сан смотрела на ночное небо вместе со мной. Мы давно отыграли спектакль и сейчас сидели на крыше школьного здания. Больше тут никого не было. Только она, я и звёзды. Салют закончился, а ночное освещение было специально приглушенно в эту чудесную ночь, чтобы горожане могли увидеть своими глазами, как Альтаир и Вега, раздённые Млечным Путём, выходят сиять вместе.
Мы тоже, в каком-то смысле, были похожи на них. Двое влюблённых, которых разделяет река, река не столько возраста, сколько положения в обществе. Или это были лишь роли? Мы не могли показывать эти чувства окружающим, официально мы были лишь учеником и учителем. Но сейчас, тут, без свидетелей мы могли позволить себе быть влюблёнными. Учитель взяла один из ключей для выхода на крышу, чтобы создать для нас это лёгкое уединение.
– Ты это о чём? – мы сидели на небольшом пледе, постеленном тут же, а рядом стояли коробочки из-под бенто, который мы уже успели съесть. Кроме того, у нас был термос с зелёным чаем и чашки к нему.
– Да так, – девушка улыбнулась в полумраке. – Обо всём и ни о чём одновременно…Я впервые провожу Танабату с любимым человеком…
– Разве в первый раз?
– Детство не в счёт. Не знаю, почему так вышло…Только сейчас я поняла, что значит эта встреча звёзд. Видимо, даже звёздам не чуждо любить друг друга. А иначе зачем бы всё это было?
Я оценил философию этой фразы. “В самом деле, кто бы мог всё так устроить, чтобы встреча двух далёких светил происходила на одну ночь в году? И сделал всё так, чтобы мы успели заметить и вложить в это событие определённый смысл…” Я думал, обнимая девушку со спины, её короткие волосы пахли мятным шампунем. Больше всего на свете мне сейчас хотелось поцеловать её шею, но я не спешил. Я ощущал трепет и дрожь, проводя ладонью по нежной коже. Я боролся с искушением, но медленно тонул в нём. Раньше я никогда не был так близок с девушками. Я и не подозревал, насколько прекрасными они могут быть. “Или это чувство возникало от того, что Касима-сан была такой для меня?! Эта мягкость, тепло, эта текстура волос, аромат…Я сам не понимаю, что это…И если это не жизнь, то чем это может ещё быть?”
– В самом деле, зачем? – запоздало проговорил я, прижимаясь щекой к её спине.
– Потому что это кому-то нужно.
– Ты не устала?
– Нет, хотя мы с тобой сегодня хорошо выложились на сцене, я полна сил. Кажется, сегодня я помолодела на добрый десяток лет. Как мы продолжим этот вечер?
– Эм… – тут я замялся. Я совсем не думал о том, что мы будем делать дальше. Разумным решением было разойтись по домам. Но, чёрт возьми, я хотел провести с Касимой-сан всю ночь. Нет, я не подразумевал под этим что-то пошлое, я был готов гулять всё это время по улицам и наслаждаться теплом летней ночи. Возможно, мы бы могли зайти куда-то, рестораны и кафе работали сегодня круглосуточно, но были полны людей, которые хотели провести часы до утра в атмосфере Танабаты.
– Ну, так что? Приключения или гибель! – громко продекламировала Касима-сан. – Мой принц, я готова следовать за Вами хоть на край земли!
Мы рассмеялись. Но решимость её решимость передалась и мне. Мы покинули крышу прибрав вещи, и отправились на поиски своего счастья вдвоём. Улицы были уже менее многолюдны, но праздничный ажиотаж не спадал. Мы, в отличие от большинства участников веселья, были не в кимоно, а в обычной повседневной одежде. Учитель надела брюки прямого кроя и лёгкую рубашку с коротким рукавом. Никогда до этого не видел её такой. Она и в самом деле выглядела молодо. Наша пара никому не казалась странной. А вот компания, которая шла навстречу нам, могла похвастаться, как оригинальностью, так и красотой.
– Привет, Хори-сан, сенсей, – Эрнст сильно выделялся своим ростом на фоне японцев. И он был не один, а сразу с двумя девушками. Я вспомнил, как он говорил о них на днях. Роза Баккара и Макото-сан были полны радости от события и тоже поздоровались с нами.
– Ты берёшь от жизни всё, да, Эрнст-кун?
– Просто позволяю событиям случаться, – мягко улыбнулся юноша. И я заметил, что его глаза тоже полны счастья. В них не было той гнетущей тени, которую я видел всегда. – Не составите нам компанию?
– А юные леди не будут против? – это Касима-сан сказала с ехидством.
– Мы будем рады! – откликнулась Макото-сан. Её сестра одобрительно кивнула.
– Ну, тогда, почему бы нам не зайти куда-нибудь? – выдвинул предложение я, но не представлял, где для такой большой компании может найтись место.
– Это мысль, – поддержал меня Эрнст, доставая телефон. – Одну минуту, друзья…
Он отошёл в сторону и стал звонить кому-то, а мы рассматривали друг друга. Признаться, юкаты сёстрам Санада были к лицу. Мария была в красном, случайно или намеренно, но этот цвет подчёркивал, что передо мной Роза Баккара. Макото-сан выглядела утончённо и не менее привлекательно.
– Эрнст в кимоно – это что-то новое для меня, – заметила сенсей. – Не представляю, каких трудов вам это стоило, девочки…
– Никаких, – призналась Мария. – Мы даже не думали, что он наденет традиционный наряд.
– О-хо-хо, – учитель была поражена не меньше моего. – Он умеет удивлять. Вспоминая его год назад, сложно было представить такой поворот событий. Вы хорошо на него влияете…
– Думаю, он сам удивлён таким переменам, – заметила Макото. – Ещё в начале лета я и подумать о таком не могла.
– Он сильно изменился за это время. Что с людьми делает юность!
– Думаю, это можно сказать обо всех нас.
– Все кости мне перемыли? – Эрнст совершенно неожиданно вернулся к нам, он был в хорошем расположении духа. – Пойдём, для нас уже готов столик в одном месте…
– Ты сумел забронировать столик в такое время?! – мы все были в ещё большем шоке.
– Пустяки, – весело отмахнулся он.
– Ты – страшный человек, Эрнст-кун.
– Не без этого, – усмехнулся немец в ответ. – Тем более, что мы идём к самой нечистой силе этого города.
– Это к кому?
– На концерт Русаковой, это недалеко.
– Русакова-сан?! – мы снова могли лишь разевать рты в удивлении.
– Да, надеюсь вы ничего не имеете против дарк кабаре.
– Не буду спрашивать, во что тебе это обошлось…
– Вопрос цены – это конфиденциальная информация, которая остаётся только между мной и другим лицом.
Мы вместе рассмеялись и направились вслед за Эрнстом. На душе царила радость и предвкушение чего-то особенного. Я поражался тому, какие перемены произошли в Эрнсте. Он шутил, смеялся, радовался, словно это был другой человек. Возможно, таким мне его больше никогда не застать. Но сейчас думать об этом не хотелось. Все сомнения были задвинуты в угол. Юность, в конце концов, бывает лишь раз в жизни, нельзя упускать такой шанс.
Цель нашей прогулки показалась не сразу. Но пройти мимо или ошибиться было практически невозможно. Это был большой клуб, вокруг входа в который толпились люди в ожидании, когда их впустят. Я уже было приготовился стоять в длиннющей очереди, пусть это и не вызвало бы особого дискомфорта, но наш друг проложил себе дорогу через толпу и что-то сказал охраннику. Тот внимательно изучил Эрнста взглядом, словно сверяя его приметы, но потом освободил дорогу, и мы прошли в ещё пустой клуб.
– Rebyata! Privet! – на нас со всей своей энергичностью и беспардонностью обрушилась Люба Русакова. – Эрнст, плут ты эдакий, я вижу, что ты сегодня просто на высоте. На седьмом небе от счастья, да?
– И тебе привет, Люба. Да, есть такое, что бывает крайне не часто, – они перешли на свою традиционную мешанину из разных языков. Это смотрелось тем забавнее, чем дальше раскачивался их диалог.
– А вы чего молчите, ребята?! – русская переключилась на нас и внимательно осмотрела. – Глава драмкружка? Неплохо…И Куратор, Касима-сенсей?! Отлично…
– Мы… – попытался было я вставить слово.
– Да не парьтесь! Тут все свои, тем более, что сегодня такой праздник! Стол для вас уже готов, располагайтесь, официанты принесут меню, – бодрости духа этой девушки можно было только позавидовать. Проводив её взглядом до сцены, мы устроились за двумя составленными столами. Я стал рассматривать внутреннее убранство. Тут было не так, как обычно представляют клубы – вместо неоновых огней и пластика отделка была из дерева и выполненная скорее под европейскую старину. Сцена тоже была деревянной, а танцпола, как такового, не было. Барная стойка была оформлена тёмным деревом и выглядела внушительно.
– Неплохое место, – заметила Мария-сан, осматриваясь. – Никогда бы не подумала, что такие тут есть…
– Ты просто засиделась в Розарии, – весело подколола её сестра. – Прямо принцесса в башне.
– Не скажу, что Академия – это плохое место, в ней есть своё очарование. Но и такие места временами интересно посещать.
– А ты что думаешь об этом, Эрнст-кун?
– М-м-м? – юноша поднял брови, словно удивляясь, что к нему вообще кто-то обращается. – Не знаю. С одной стороны, такие заведения привлекают много странных людей, но с другой, – он задумался на секунду. – Артюр Рембо и Бодлер в таких местах находили самую благодарную публику…А это точно что-то да значит…
– Ты любишь французскую поэзию?! Никогда бы не подумала, – удивилась сенсей.
– У поэзии нет национальности, также, как нет границ, – пожал он плечами.
– Везёт тебе, прямо человек мира…
– Это не везение, я просто умею писать.
– Как будто это так легко?!
– А чего сложного, – мне показалось, что Эрнст на секунду смутился.
– Ты у нас акула пера! – сенсей не унималась, видимо, атмосфера и компания располагали.
– Дятел клавиатуры, – он пробурчал это с таким видом, что мы все рассмеялись. Официант принёс меню и барную карту, поэтому мы переключились на изучение местного ассортимента блюд и коктейлей. Касима-сан при этом выглядела крайне любопытно, словно всё, что здесь происходило, было небольшой шалостью для неё. Макото и её сестра вместе с Эрнстом совещались насчёт напитков, не обращая на нас с сенсеем внимания.
– Эм-м-м, – я терялся в этом многообразии меню. Вдобавок, оно было с фотографиями блюд, что будило аппетит.
– Тебе помочь, Масаюки-кун? Давай выбирать вместе, – учитель подсела ближе и перехватила у меня инициативу. При этом ей, кажется, было совершенно не важно, что с ней сейчас её ученики в баре. Или она просто хорошо скрывала волнение?
– Касима-…сан, – я не был уверен, как обращаться к ней в такой обстановке, но, кажется, не прогадал. – Ты разбираешься в алкоголе?
– Не то что бы хорошо, но опыт у меня есть, – она мне подмигнула. – Так что положись на меня…
– Вот оно как, – мне было нечего добавить.
– Мне джин-тоник, если Вас не затруднит, – Эрнст был по-своему беспардонен.
– Тебе нет 18…
– У каждого свои недостатки, но я буду признателен за джин-тоник, – вроде бы он не давил, но активно продвигал свою просьбу.
– Ладно, а вы, милые дамы?
– Вишнёвый сок и Шмель, – сёстры Санада быстро сориентировались в напитках. Наши посиделки всё больше превращались во что-то запретное, поэтому я дипломатично заказал безалкогольное пиво. А в качестве закуски мы единогласно выбрали луковые кольца, сырные шарики и гренки. Когда заказ был озвучен, официант удалился, а мы снова остались в своём тесном кругу. Постепенно зал наполнялся людьми, пришедшими на концерт. О дарк-кабаре я имел крайне поверхностное понятие, которое граничило со стереотипами о готах. Так что мне оставалось лишь ждать начала и увидеть это воочию.
А пока мы ждали, девушки уселись ближе друг к другу и стали обсуждать одним им понятные вопросы. Эрнст тоже не стал влезать в их разговоры, видимо, сейчас мы могли поговорить, никого не потревожив.
– Смелый ход, – заметил он, едва кивнув в сторону Касимы. Я не совсем понял, что он имеет ввиду, поэтому дал ему продолжить. – Как прошла постановка?
– Тебя это интересует?
– Разумеется, в конце концов, я вложил в неё много усилий. Да и мне интересно, стоило ли лезть поперёк всего драмкружка за это?
– Ты мог бы и не доводить всё до крайностей, – хмыкнул я в ответ. – Но это всё равно того стоило. В конце концов, я тебе должен…
– Не стоит, это от чистого сердца.
– Скажи, ты так всё и видел себе?
– Ну, в принципе да. Плюс-минус детали.
– Либо ты гений, либо тебе сказочно везёт.
– Нет, дело тут в другом, – он подбирал слово. – Скажем так, я смотрю на японскую культуру со стороны. И это позволяет использовать её в сочетании с западной культурой…