– Да я! – обиженно засопел "герой-гусар".
– Тамерлан! – раздался с верхней полки голос едущего вместе с "неудачливым ухажёром", второго контрактника, – угомонись.
– Да, в самом деле, – с готовностью откликнулась уставшая от издевательских, насмешек, скромно воспитанная в семье девушка, – давайте завтра утром поговорим. Ночь уже.
– Да. Ладно. Как скажешь дядь Жень, – послушно кивнул головой "батыр" и полез на верхнюю полку над головой "старой ведьмы".
– Что-то, как-то очень уж он Вас слушается! – обиженно забубнила снизу вверх, переставшая хихикать старая ведьма, недовольная тем что закончилось её словесное издевательство над окружающими, эдакий утончённый духовный садизм.
– Да где же? – искренне удивился всю дорогу напряжённо думающий о чём то, следующий в зону боевых действий разведчик-диверсант, – сколько я ему не говорил: "не пей, не пей", разве он меня послушался? Вон, – глянул на сразу же захрапевшего "вояку", – только упал и сразу готов. А пил, как мне показалось, наравне в Вами, – пристально вгляделся на скривившую злобную гримасу старуху, – только Вы ничего, лишь слегка "под шафе", а он в "говно"…
– Нет, – пискнула снизу Фатима, защищая попутчицу, – он намного больше выпил, я видела.
– Ну, раз так, то ладно, – иронично усмехнулся Трезвый Мужик, – спокойной ночи.
– Эх, как рано ещё спать, – расстроено зевнула старая блядь, – повеселиться бы ещё. Хоть в картишки бы поиграть, на деньги. Никто не хочет? Эх, жалко…, а так, может быть, хоть расходы бы на дорогу "отбила"…
– Тамерлан! Тамерлан! Проснись, проснись сейчас же! – отчаянно вопила "неудавшаяся сваха", – ты нас всех тут обоссал!
– Что случилось? – мгновенно включился в происходящее дядя Женя, следующий в часть вместе с "неудавшимся женишком".
Как выяснилось, так и не желающий просыпаться "сказочный богатырь", обмочился с перепою. Залив "могучей тугой струёй воды жёлтой" свою постель, столик с находящимися на нём посудой, едой и старушкиным телефоном, и досталось также одеялу, которым укрывалась молодая красавица.
На ненадолго пришедшего от стыда в сознание, и тут же снова упавшего в полуобморочный сон "горе-вояку" был составлен протокол и подоспевший на ближайшей станции наряд правоохранителей, проводил незадачливого "искателя приключений" с вещами на выход.
– Ох! Ох! – притворно сожалея заохала Старая Ведьма, – а что же с ним будет?
– А ничего не будет, – пожал плечами, успевший о чём то переговорить с полицейскими дядя Женя, – сейчас в участке посидит немного, очухается и на следующем поезде поедет дальше.
– А он не опоздает? – совсем расстроилась "неудавшейся диверсией" старуха, – не попадёт ему? Может не стоило его выгонять с поезда?
– Что значит не стоило? – горько-иронично рассмеялся в ответ контрактник, – а как? Как ему после того что случилось было ехать здесь? Обещал "жениться", а сам? А в часть нет, в часть он не опоздает, у него ещё неделя в запасе есть.
– Это как же это? – опешила совсем погрустневшая старушенция.
– Понимаете, – объясняя больше не старухе, а молодухе, заговорил старый бобыль, – если провести классификацию мужиков как животных, ну там например: лопух обыкновенный, или боксёр кухонный, или живчик блудливый, или алкаш проклятый, да хрен безрукий, ну и тому подобное…
– А что? – возмутилась старушенция, – а нормальных, что? Нормальных совсем не бывает?
– Бывают! – отбил выпад дядя Женя, – есть такая категория, "подвид" – Чубчик Кучерявый, но их смолоду, ещё "тёпленьких", одна жена и на всю жизнь, и любит, и холит, и лелеет, и отбить такого практически невозможно…
– А Вы? – иронично-злобно хихикнула старая ведьма.
– А я? – улыбнулся в ответ контрактник, – я как и Тамерлан – Нищеброд Невезучий, то есть изначально, от рода, обречённый на нищету, на безденежье – чтобы не делал, и чем бы не занимался. Никогда и ни в чём ему не повезёт, всегда будет происходить что-то, что помешает ему получить за свой труд "звонкую монету". Его, Тамерлана, бывшая жена "заклевала" из-за алиментов, вот он и решил на войну податься. По типу: "на, дорогая, подавись своими деньгами, а я пойду погибну, ты будешь богатая, но без меня", ну как ребёнок, ей-Богу…
– А у Вас жена есть? – хитро поинтересовалась старушенция.
– Была, да сплыла, – честно признал свою несостоятельность дядя Женя, – помучалась, помучалась со мной, побилась как "рыба об лёд" в нищете беспросветной и выгнала меня. Сейчас у неё всё хорошо, просто замечательно. Бизнес, тот который когда она со мной жила никак не шёл, просто процветает, прёт как на дрожжах…
– А Вы? – жалеючи пискнула восточная красавица.
– А что я? В отличие от Тамерлана, я, Слава Богу, сразу же понял кто я и почему так. Поэтому решил всю оставшуюся жизнь жить один, чтобы не мучать ни себя, ни женщину которая рядом. Ему, Тамерлану, сколько не говорил, не пытался это объяснить, он – ни в какую, верит до сих пор, что сможет ещё найти свою предначертанную…, – замолчал вспоминая как получивший вместе с ним Орден Мужества, радостный донельзя Тамерлан, вернувшись домой, приехав на побывку, так и не смог впечатлить "медалькой" бывшую, но всё ещё любимую жену. Потому что, из-за застрявших где-то в военных канцеляриях, канувших в финансовых водоворотах, документов его, и второго такого "нищеброда-неудачника" дяди Жени, младшего брата его русской матери, не получилось передать из рук в руки пачки разноцветных купюр. Деньги пришли безналичным переводом прямо на счёт бывшей жены когда Тамерлан Батырович уже садился в поезд, о чём ему сообщила сначала радостная, а потом "расстроено" расплакавшаяся жена, начавшая "умолять" его остаться, не уезжать так рано, побыть ещё недельку с ней и с сыном.
– Тебе, Фатима, если разбогатеть захочешь, – свистящим змеиным шепотком, под равномерное храпение уснувшего наверху дяди Жени, проводила "мастер-класс" старая ведьма, – надо будет именно такого в первые мужья…
– Зачем?! – испуганно отверглась было невинная девушка, – может лучше сразу же хорошего и одного на всю жизнь?
– Ты чего? – искренне удивилась прошедшая "и крым, и рым" бабка, – как это зачем? Это – с одним и тем же мужиком всю жизнь – зачем? Скукотища! А вот у меня первый был именно такой, именно "нищеброд-неудачник". Но это – на самом деле, для нас баб – самое то! Потому что – это Жертва! Он – жертва! Ну как раньше, по настоящему, людей резали и кровью их… Чего ты задрожала? Сейчас то – не так, сейчас всё понарошку. Но "работает", ещё как – РАБОТАЕТ! Как только ты отвергнешь его любовь, принесёшь её в жертву, так на тебя "сверху золотой дождик и прольётся". Сначала много, потом поменьше, но никогда уже не иссякнет! Хоть по чуть-чуть, но денежка "капать" будет…
– А их? Их разве не жалко? – всхлипнула от испуга Фатима.
– А чего их жалеть! – хмыкнула в ответ, готовая, даже реально, по настоящему перерезать глотки "жертвенным баранам", жрица поклоняющаяся Золотому Тельцу.
Вот так, дорогие мальчики и девочки, современные российские красавицы (и не красавицы) всегда желают, чтобы пролитая ими для ублажения Маммоны мужская кровь (сердечные муки и страдания, которые они причиняют искренне любящим их) превратилась бы в рубли, доллары, в евро, то есть в настоящее золото. Но, чаще всего, дьявол обманывает своих жриц, обоссывая их "золотым дождём".
Сказка четвёртая «Царевна Несмеяна». (Сказка русская народная, простая хороводная, в оригинале то бишь)
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь и царица. И была у них доченька единственная, любимая-прелюбимая, "в попу нацелованная-пренацелованная". До того избалованная, что весь дворец от неё стоном стонал. И то ей не так, и это не эдак:
– Холодно, мне! – кричит что есть силы и плачет.
– Шубу горностаевую царевне! – кричит царь, – и ещё соболью, и песцовую, и норковую! И чернобурку, чернобурку ташшыте!
– Не хочу! – тут же ревёт белугой младая царевна отпихивая от себя ногами драгоценные меха, – жарко мне!
– Мороженого царевне! – тут же истошно вопит царица, – и сладкого шербету холодного, и замороженных сладостей!
– Не хочу! – орёт в ответ царица, – сами это жрите, а мне дайте хлеба чёрного да чёрствого!
Принесут ей корочку на золотом подносе, пожуёт царевна, пожуёт, да как начнёт плеваться, да как закричит:
– Отравить меня хотите?! Что вы за родители после этого?! Совсем меня не любите!
– Да как же мы тебя не любим? – скорбно возражают ей несчастные царь с царицей, – мы же всё для тебя Несмеянушка! Это ты просто ты у нас такая капризная, что ничем тебе не угодишь!
– А я не просила вас, чтобы вы меня рожали!!! – истошно вопит в ответ царевна, – не просила! Не просила! Не просила! Вот сами родили – сами теперь и терпите такую, какая есть!
И делать нечего, так и терпели её и родители, и придворные. Но только однажды, первый советник, а также главный и военный министр, получив от царевны Несмеяны очередную оплеуху, крепко о чём-то задумался. Думал он, думал, а потом и говорит измученным отцу и матери:
– А давайте-ка, мы попробуем Несмеяну перевоспитать?
– Да мы бы и рады, – отвечают отчаявшиеся родители, – но как?
– А мы скажем ей, что отдаём её замуж…
– Да кто ж её такую возьмёт?! – тут же запротестовала царица.
– Есть у меня на примете один молодец…, ну как молодец, довольно престарелый уже мужичок, Иванушка-дурачок. Он ранее в соседнем царстве-государстве наиотличнейшим и бравым стрелком был, и даже царство это от нападения чуда-юда, змея-горыныча, избавил. Но и проштрафился, тогда же, он сильно! Ему в награду царь тамошний царевну, дочь свою, в жёны присудил, а он наотрез отказался. Взял вместо этого бочку портвейна, да с дружками своими и распил! Ну и после эдакого позора, его оттуда изгнали, а точнее он сам к нам…
– Подожди-ка, милок, – прервал царь первого министра, – вот ты говоришь ПОНАРОШКУ замуж Несмеянушку нашу за него, а ежели он с нашей девочкой ЧЕГО-ТО сделает?
– А нет! Нет-нет! – протестующе замахал на них руками главный советник, – этого нет! ЭТОГО он не сможет! Потому что, та царевна на него так обиделась, так обиделась, что пока он пьяненький "в отключке" валялся в избушку его пробралась и всё его "хозяйство" деревянной колотушкой…, в клочья в-общем…, он с тех пор, даже "до ветру", "по-маленькому", только сидя…
– Ох-ох-ох! Беда, беда то какая! – сочувственно закивали головами царь да царица, – а не озлобился ли он после этого?
– Кто? Иван-дурак? Нет что вы! Добрейшей души человек, как был так и остался! Ему самое главное было бы чего выпить, да закусить. Вот мы и ему, вместе с царевной, самогонки литров десять, да бочонок огурцов, подгоним, вроде б как, подарок свадебный! Как раз ему где-то на неделю хватит, а больше и нельзя, потому как, через неделю он до зелёных чёртиков допьётся, тогда то и царевна глядишь от ГОРДЫНИ своей очухается.